Дени наблюдала за своим спутником краем глаза. Конечно, ее не могло не радовать, что им не придется спать по очереди – глаза Дейнерис уже слипались, притихшее в ее жилах Безумие теперь ласково убаюкивало. Вместе с тем возвращалась и боль в плече, о ране на котором зеленая уже успела забыть – Безумие дарит счастье и отрешенность, пусть ненадолго, а теперь этот эффект медленно проходил. И чем ближе была боль, тем сильнее разгоралось в зеленой желание принять новую дозу. Но она прекрасно знала, что делать этого нельзя – уменьшить время между инъекциями всегда было просто, а вот увеличить его хоть на час – болезненный и долгий процесс, который может окончательно свести с ума. А потому она терпела, время от времени прижимая к плечу ладонь, будто так она могла себе помочь.
- Хочешь? – услышала Звезда мужской голос и перевела взгляд от костра на говорившего.
Пес предлагал ей что-то выпить из фляжки в его руках. Вода? Портвейн? Водка? Да какая к чертям разница!
- Хочу, - изогнув одну бровь, молвила в ответ Таргариен, принимая фляжку.
Запах из горлышка выдавал крепкий градус напитка. В последний раз Дени выпивала еще не будучи зеленой в тот день, когда обнаружила почтовом ящике комнатушки своего общежития два письма с вестями о том, что она и Визерис прошли отбор в ряды зеленоармейцев. Визерис, жадный до денег настолько, что не позволял ни ей, ни себе такого удовольствия, как алкоголь, в тот день сам купил бутылку виски, чтобы распить ее с сестрой. Она отлично помнила его вкус. И он был схож с тем напитком, что Дейнерис попробовала сейчас, сделав большой глоток. Однако этот был крепче и резче пах.
- Что за пойло? – жмурясь и занюхивая рукавом кителя, выдавила из себя она.
Жидкость растеклась по ее телу, обжигая непривыкшие к ней внутренности. Головокружение началось уже после второго глотка, который дался Дени легче первого.
- Твоя царапинка, - ничего себе царапинка! – Лучше зашить.
Дейнерис в ответ с благодарностью закивала. Она сделала бы это сама, но «царапинка» оказалась в недоступном месте, а потому зашить ее самой не представлялось возможным.
Усевшись поудобнее перед костром, Дени сняла с себя китель, откинула его в сторону, туда же полетел берет с зеленым значком. Пропитанные кровью повязки легко отошли от открытой раны, кровотечение почти остановилось, но кожа вокруг опухла и болела от прикосновений. Как бы не заработала Дени заражения…
Подготовившись к процедуре и физически, и настроившись морально, Дени решила, что самое время поведать Псу историю возникновения этой царапины.
- Три дня назад из укрепления Зеленой Звезды к горе Позвоночников был выслан пеший отряд из семи человек во главе с майором Таргариен. – Дени говорила тихо, но четко, будто докладывала старшему по званию о выполнении миссии. - Задача: добраться до стратегического объекта и привести в исправность неработающее оборудование, а также найти и уничтожить причину его неисправности, если таковая есть. – Объект на горе по большей части служил сканером близлежащих окрестностей и передавал сканируемую информацию на базу, а также являлся складом, где хранилась необходимая для военных действий техника и медикаменты, однако об этом Дени решила умолчать. – На третьи сутки, то есть сегодня во второй половине дня пятью-шестью километрами к северу отсюда, - тут голос ее сник, она понурила голову, закрыв глаза, видя перед собой лица тех, кто еще сегодня утром был жив, и продолжила уже не дикторским, а глубоким, полным ненависти, ярости и скорби голосом, – эта «причина» атаковала нас с неба, четверо моих ребят сгорели заживо в первые секунды… Огнестрельное оружие против дракона – все равно, что дартс против слона, может только разозлить. У дракона три слабых места – два глаза и пасть. Мне удалось взобраться ему на шею и воткнуть этот самый нож, - она кивнула в сторону туши рыжего паука, - ему в левую глазницу. Опрометчивый поступок, но у меня на глазах гибли мои люди. Гибли, сжимая в руках беспомощное оружие. Гибли, потому что я напросилась на эту вылазку! Гибли, потому что я..! – Дени стиснула зубы, недоговорив, с силой потирая переносицу и сжимая веки.
Ей хотелось рассказать все, но разве человеку, борющемуся против зеленых, было бы интересно слушать ее нытье?
- Он сорвал меня со своей головы, воткнув в плечо когти крыла, - после полуминутной паузы продолжила она, поднимая на Пса влажные глаза. – Этот дракон не изрыгает пламя, он плюется горящей кислотой, которая поджигает все вокруг. Она будет гореть даже в воде. Никакая топь и влажность туманного леса от нее не спасут… Все погибли, Пес. Шесть бравых молодых зеленых солдат сгорели заживо, а на мне кислота прожгла лишь одежду в паре мест, а кожу не задело… Я должна была погибнуть вместе с ними, погибнуть за них, - Дени вновь перевела взгляд на огонь и поднесла к губам горлышко фляжки. – Но я, безумная, жива, а они мертвы из-за меня… - и сделала новый, уже медленный и неторопливый глоток, не сводя глаз с языков пламени.
На самом деле винить себя в смерти зеленых у Дейнерис было куда больше причин, нежели она озвучила. Она повествовала Псу о случившемся для того, чтобы поделиться известной ей информацией о драконе, но наговорила много лишнего. Но почему-то Дени не сожалела о сказанном, пусть это было и не по уставу. Она уже порядком подзабыла что такое откровенность, но сейчас, когда она шла по лезвию ножа, изрезав ноги в кровь, ей было по большому счету все равно кто и что о ней узнает. Рано или поздно, но ее безумие раскроют. И это будет конец, который приближался к ней с каждым часом, а она боялась этого больше, чем смерти. Умереть, чувствуя себя лабораторной крысой, для того, чтобы тебя закопали в братскую могилу – не лучшая смерть. И Дени приходили в голову мысли, что уж лучше бы она умерла сегодня. С теми, кто был ей дорог и кому была дорога она. Быть может, она уже мертва и видит страшный сон? Увы, это было не так… Не так…

- Спасибо, - негромко, но искренне поблагодарила она Пса, любуясь перебинтованной от локтя до плеча рукой. – Большое… - и пригладила свою повязку ладонью, радуясь тому, что теперь чувствовала себя куда комфортнее.
Слушаясь Пса, она последовала его примеру и взяла одну из палок, на которых были нанизаны кусочки паучьих лап. Дени не торопилась подниматься с земли, она лишь повернулась вполоборота к спутнику, чтобы видеть его краем глаза.
Наблюдать за тем, как мужчина ест – одно из самых странных и необъяснимо приятных занятий. Особенно если он ест то, что наблюдающая приготовила. А потому Дейнерис повернула голову в сторону Пса и тут же замерла, чуть приоткрыв рот, глядя на него снизу вверх. А ел он не то чтобы красиво, не то чтобы интересно… Не то чтобы этот процесс вообще был достоин особенного внимания. Но Дени замерла, внимательно следя за его губами и пальцами рук, влажными от внутренностей скелета паука, и смогла оторвать глаза только когда поймала на себе взгляд Пса, в мгновение осознав, что ее поведение было как минимум невежливым.
Часто моргая и делая вид, что ничего не произошло, она сняла со своей ветки еще горячий паучий хрящик и, сломав его пополам, осторожно подула на открывшиеся внутренности, от температуры которых в воздух понимался почти прозрачный пар.
- Пес, - мягко и тихо обратилась к тому, кто сидел рядом, вновь обдувая горячую еду, и повернулась в его сторону. – За что ты ненавидишь зеленых?
И в ее голосе не было ни капли угрозы или грубости. В другой ситуации она вряд ли бы списала со счетов то, что человек, кем бы он ни был, сражался против Звезды. А теперь, когда она шла к своей цели плечом к плечу с повстанцем, который не только сохранил ей жизнь, но и собирался помочь, пусть даже с целью собственной выгоды, Дени не ощущала к нему неприязни, пусть и старалась по привычке держать под рукой дробовик. Ей было на самом деле интересно почему человек, который не был привязан к Дорну ни кровью, ни, судя по манерам и характеру, жизнью, сражался против правительства, жертвуя не только своим временем и приоритетами, но и зачастую подвергая риску собственную жизнь… Да, Дейнерис прекрасно знала, что Зеленую Звезду можно было вполне правомерно осудить во множестве не укладывающихся в голове ужасных преступлений. Дени испытала все прелести строгости законов на собственной шкуре. На собственной шкуре путем проб и ошибок она научилась их же обходить, скрывая свою зависимость, но все равно оставалась верным зеленым солдатом не во всем идеальной и далеко не справедливой власти…
Конечно, нельзя было обвинять лично Дени или Пса в ошибках воюющих сторон, к которым они принадлежали. Но, как точно заметил Пес, из-за Дейнерис умерли многие, большинство из которых были дорнийцами, как, впрочем, и от его собственных рук полегло немало зеленых, Дени в этом не сомневалась… Повстанцы брали в привычку собирать зеленые значки с одежды убитых ими Звезд. Они украшали или свои рюкзаки или алые повязки, демонстрируя количество отправленных на тот свет противников. И сейчас одна из таких звезд мирно покоилась на берете Дейнерис Таргариен, что лежал поверх кителя чуть поодаль. Значок был точно таким же, как и у возглавляющего армию маршала, как и у сотен тысяч рядовых… Он был одинаковым для всех. И значок Дени мог запросто украсить попону коня-киборга, что лениво переставлял ноги, едва заметно качая тяжелой головой. Но Пес не был тем, кто жаждал пугать противников количеством значков. У него вообще не было привычки угрожать и чем-либо грдиться, он был человеком дела, по крайней мере Дейнерис за короткое время их знакомства так показалось.
- Кто ты, иные побери, такой?
Сдвинув брови, выпалила она, без капли страха или смущения сверля взглядом его обожженное лицо, и потянулась к лежащей на земле фляжке, чтобы сделать из нее новый глоток.

Агрессия, такая неожиданная и неподходящая для этого тихого и, казалось бы, мирного вечера, застала Дейнерис врасплох, но она ничуть не испугалась, а напротив – удивилась и заострила свое внимание на собеседнике. Он схватил ее за руку, будто пытаясь напугать или пригрозить, но ни его действия, ни шрам на половину лица, ни грубый голос не зацепили ее.
- Интересно! – улыбаясь, воскликнула она, когда тот отпустил ее и забрал фляжку.
Это на самом деле было очень интересно. Пес разозлился, не желая рассказывать о себе, а значит ответы были слишком личными, даже в какой-то степени интимными, а потому он не мог поделиться ими вот так просто, за ужином с врагом. Любопытство Дейнерис утроилось, как пламя костра, в которое подлили масло. Она широко улыбалась, обнажая белые зубы, и все также пристально следила за Псом, за его мимикой, блеском глаз и дыханием. Он был не просто непрочитанной книгой, а файлом. Хорошо защищенным запароленным гигантским текстовым файлом, который зеленая не прочтет никогда. Это было досадно, да, но она не особо этому расстраивалась. В конце концов, он поможет ей сделать дело, а потом их дороги разойдутся и они больше никогда не увидятся. Никогда… Таким эпохальным было это слово…
- Интересно, - игриво повторила она, когда тот отдал ей фляжку.
Дейнерис сделала глоток из нее и сразу же отправила в рот кусочек мяса, чтобы закусить.
Алкоголь делал свое дело, скверное настроение после плохого дня растворялось в крепком напитке.
- Пес! – все также игриво улыбаясь, Дени подсела ближе к нему, едва не касаясь плечом его колена, посмотрела сверкнувшими коварством пурпурными глазами в его глаза снизу вверх. – Когда солнце сядет, станет холодно, - Дени сделала грустные глаза и наигранно сдержала улыбку, пытаясь сделать вид, что говорит серьезно. – Я чертовски мерзливая, - она надула губки, жалуясь.
Зеленая потянулась ручкой к мужскому колену и провела по нему ногтями. Это было бы страшно щекотно, если бы Пес щекотки боялся, но от чего-то Дени была уверена, что если он даже чего-то боялся, то этот страх не был щекоткой.
- Будешь греть меня? – не сдержав, в конце концов, улыбку, спросила Звезда, хлопая ресницами.
Ей осточертело быть серьезной. Смерть окружала ее всегда и везде, даже сейчас она текла в ее жилах, а закон и порядок, любовь к которым годами прививали зеленым солдатам, делали их вечно хмурыми и серьезными. Все это давило и изнуряло. А сейчас, когда ее голова слегка кружилась, а сердце от Безумия билось чуть чаще, ей хотелось веселья. И пусть Пес вытрясет из нее всю детскую, глупую и кратковременную радость, пусть даже попробует выбить ее из зеленой своими кулачищами, пусть! Дени страшно хотелось позлить его еще сильнее. Посмотреть, есть ли предел его терпению. Узнать, насколько сильно она может его выбесить, а потому улыбалась широко, с искренним любопытством следя за его реакцией. А, возможно, он удивит ее, показав свое чувство юмора – кто знает, что творилось в этот момент в изуродованной шрамом голове.

Интерес рос с каждой секундой в геометрической прогрессии.
Этот хмурый, подозрительный, непробиваемый здоровяк принимал в штыки даже легкий пьяный флирт, за которым не пряталось ничего, кроме попытки развлечься и растормошить это угрюмое существо. Быть может, Пес боялся? Сидя здесь, перед костром, ужиная и выпивая, он боялся ту, с кем делил еду и виски? Возможно, но маловероятно… Сейчас она не была достойным противником. Быть может, он был черств или вовсе безразличен к веселью? Тоже нет, Дени была готова спорить, что после одной-другой кружки доброго эля и Пес может пуститься в пляс.
Он просто-напросто не доверял ей. Подозревал, выискивал ложь и косой взгляд… Он жаждал его, чтобы открутить Таргариен голову и избавить себя от зеленой занозы в заднице. Чтобы жизнь его вновь стала понятной, размеренной и примитивной. Интересно, он также будет сверлить ее взглядом всю ночь, боясь заснуть рядом со Звездой?
Дени отдернула руку, как только заметила, что Пес решил схватить ее за запястье, но опоздала. Сжав кисть в кулак, она тут же попробовала выкрутить запястье, но безрезультатно.
- А прими-ка еще дозу, а? – произнес он, наклонившись к ней. - Сразу жарко станет.
Дейнерис тоже подалась вперед с легкой улыбкой и морщинками на игриво сморщенной переносице. Соглашаясь, она положительно закивала головой, легко и беззвучно рассмеялась, щекоча своим дыханием обожженную сторону лица мужчины.
- Ни один мужчина на свете, - почти шептала она с придыханием, - не согреет так, как Зеленое… - и приблизилась к тому, что осталось от его обожженного уха, чтобы выдохнуть горячо, страстно, чтобы он прочувствовал каждый звук этого слова. - …Безумие…
И отстранилась, откинувшись спиной назад, чтобы посмотреть ему в глаза, теперь уже почти серьезно.
- Да расслабься, Пес! - вновь дернула сжатым в его пальцах запястьем. – Я не воткну тебе нож в спину хотя бы потому, что ты нужен мне! – воскликнула зеленая, широко раскрыв глаза.
На то существовали и другие причины, но этой вполне было достаточно.
Ему придется потерпеть ее еще день, один короткий день и одну ночь. И было бы неплохо, чтобы Пес поверил в искренность Дени, ведь им скоро идти плечом к плечу на общего врага, время встречи с которым безжалостно приближалось. Однако сейчас Дейнерис уповала на то, что Пес после такой выходки хотя бы не привяжет ее к дереву на ночь, чтобы быть уверенным в своей безопасности. Мнительность, увы или к счастью, была его вторым именем.

Дени добилась всего, чего хотела: эта хмурая серьезная гора мышц все-таки оказалась способной на эмоции, пусть они и были старательно спрятаны где-то глубоко, на самом дне души большого мужского сердца, а Дейнерис удалось их задеть, взбудоражить, как снежинки в стеклянном шаре, которые теперь медленно, но верно вновь опускались, чтобы замереть и как можно дольше не двигаться…
Поглядывая на спину Пса, зеленая съела еще один кусочек паучьей лапки, затем еще один, уняв, наконец, ноющую боль в пустом желудке. Пес молчал. Видимо, пытался спрятать свой стеклянный шар, пока снежинки в нем не улеглись окончательно. Но это было бесполезно - Дени и так все прекрасно видела, бросая короткие взгляды на его широкую спину.
Пожалуй, ему было бы проще жить, будь он не таким холодным и замкнутым. Но не ей было судить, что для него было проще, а что сложнее. Жизнь бродяги-одиночки без дома, без семьи, без веры тоже имела свои прелести, которые для Пса были ценнее остальных настолько, что он не позволял себе даже минутную слабость ради развлечения. И Дени не стала давить на него сильнее, хотя могла. Хватит с него…
Зеленая надела китель, аккуратно поправив его на раненом плече, застегнула на все пуговицы, затем придвинула свою сумку ближе к костру и, положив на нее голову, легла на землю.
Ей нравилось смотреть на огонь, нравилось слушать, как потрескивают дрова. Это дарило какое-то подобие спокойствия и умиротворения. Огонь - единственное, что не менялось. Он был всегда и везде одинаков. Вокруг Дейнерис одни люди сменялись другими, стены сменялись на северные сосны, южные пальмы и бескрайние песчаные просторы, ледяные кристальные воды северных рек становились теплыми и мутными южными морями; менялась и сама Дейнерис с каждым годом, даже с каждым днем в ней появлялось что-то новое и исчезало старое. А огонь. Огонь не менялся. И становилось приятно от того, что хоть что-то в том безумном мире имело постоянность. Пусть даже завтра зеленой суждено погибнуть от пламени дракона, пусть огонь будет последним, что она увидит, пусть! Ей не было страшно. И сейчас, глядя на пламя костра перед собой, она думала о том, что нет и быть не может чище и красивее смерти, чем смерть в огне…
- Спокойной ночи, - в никуда произнесла Дейнерис, крепко обняв себя обеими руками и поежившись. - Пес, - и закрыла глаза, разглядывая теперь уже дрожащий свет, что проникал через сомкнутые веки, а потому окрашивался в красный.

Летнее солнце душило жарой, кондиционеры не справлялись.
Зеленая, стянув с головы берет, уткнулась лбом в стоящий перед ней выкрашенный в светло-серый металлический шкафчик – один из сотни вокруг. Сегодня в раздевалке пахло потом сильнее, чем обычно – на небе за неделю не появилось ни облачка, к полудню земля раскалялась так, что асфальт становился мягким, а по песку невозможно было идти босиком. Бледно-зеленая майка Дейнерис, заправленная в туго затянутые широким ремнем штаны, была украшена темными пятнами от пота подмышками и на груди. Жара вымотала ее сильнее, чем бег. Ее тело требовало холодного душа и свежей одежды.
Дени, глубоко вздохнув, выпрямилась и приложила большой палец правой руки к замку шкафчика. Тот засветился зеленым и отворил дверцу, за которой ее ждала аккуратно сложенная чистая форма и белоснежные полотенца. Дейнерис закинула одно из них на плечо и успела потянуться к косметичке, как шкафы, громко звякнув друг от друга, содрогнулись от удара за стеной, где раздался грохот падающей на пол мебели. И в то же мгновение что-то дернуло Дейнерис изнутри, она сорвалась с места и сломя голову ринулась к источнику шума.
Распахнув преграждающие путь двери, Дени ворвалась в соседнюю мужскую раздевалку и заскользила ботинками по залитому кровью кафелю, ошарашенно оглядываясь. Среди поваленных на пол шкафчиков и опрокинутых скамей лежали два изрезанных мужских тела, взирая стеклянными глазами в потолок, из их ран обильно текла кровь. Стэн - здоровяк с короткой стрижкой, совсем недавно ставший офицером Зеленых, которого Дени знала еще с первых курсов, одной своей огромной ручищей прижимал Визериса, ее брата, к запертым, уже запачканным кровью шкафчикам, а второй бил его по лицу кулаком. Раз. Еще раз.
Дейнерис автоматически ринулась обратно в коридор, нашла глазами ближайшую кнопку тревоги, ударила по ней ладонью и уже под оглушительный вопль сирен бегом вернулась в раздевалку. Благодаря Безумию, которое Дени принимала каждое утро, она легко вывернула руку Стэна за спину, которую он уже занес для ново удара. Визерис с окровавленным разбитым лицом обессиленно сполз вдоль шкафчиков на пол, когда Стэн его отпустил, чтобы попытаться вырваться из хватки Дейнерис. Он что-то сумбурно кричал, а она отвечала ему матом, моля прийти в себя. Стэн, пятясь, прижал ее спиной к стене, ударил затылком в голову, у Дени потемнело в глазах. Он ударил еще раз.
Блестящая сталь лезвия короткого ножа блеснула в воздухе, с одного удара разрезав шею Стэна до самых артерий. Кровь брызнула из него фонтаном. Визерис с широкой белоснежной улыбкой окровавленного лица вогнал свой нож теперь уже в сердце противника. Твердо, сильно, уверенно. Повернул, улыбнувшись шире. Дени отпустила безжизненное тело, которое рухнуло на пол, истекая кровью.
- Ты… - выдохнула она и подняла глаза на брата, не веря, что и двух остальных убил он.
Но Визерис не обратил на нее внимания, лишь упал на колени перед Стэном, лихорадочно шаря по его карманам.
- Ты… - почти тем же голосом, что и Дени, прошипел Визерис и поднял на нее глаза. – У тебя есть… - он поднялся на ноги и приблизился к ней вплотную. – У тебя должна быть вакцина…
- Но… - хрипнула Дейнерис, когда пальца брата уже впились в ее шею.
Скользкие, слизкие от густой крови они сжали ее шею, не давая выдохнуть. Нож, отброшенный в сторону, звякнул о кафель, и Визерис сжал шею сестры уже обеими руками, с ухмылкой разглядывая ее наливающееся кровью лицо.
- «Б» шесть, - с придыханием шептал он, - номер четыре…
Дени вцепилась в его руки своими. Да, она, как и многие другие, участвовала в эксперименте, принимая B6 №4-i каждое утро, но вакцины раздавались лишь за завтраком и за завтраком принимались. У нее не было того, что Визерис искал…
Ей следовало его оглушить. Следовало ударить в пах или надавить на глаза… Но Дени беспомощно била его ладонями по лицу, чувствуя, как ее голова наливается свинцом, а легкие готовы разорвать грудную клетку. Она не могла причинить брату вред, пусть и понимала, что он обезумел. Ей гораздо проще было умереть.
Визериса оглушил удар резиновой дубинкой по затылку. Как только он отпустил сестру, второй из охранников выстрелил в него электрошокером, Визерис упал на пол рядом с убитыми им солдатами и затрясся от импульсов. Дени, хрипя и кашляя, сползла вслед за ним вдоль стены, плохо веря в случившееся.
Она не верила даже три часа спустя, когда сидела за столом перед дознавателем, который показывал ей видео со скрытой камеры, где было видно, как Визерис, сжимая в руке короткий походный нож, заходит в мужскую раздевалку в которой, по мнению дознавателя, он вскрывал один за другим шкафчики солдат. Спустя десяток минут за ним в раздевалку заходит мужчина, практически сразу еще один. Те, чьи трупы увидела Дени на полу. А за ними чуть позже Стэн… Дени не заметила, когда она начала плакать – в тот момент, когда увидела на записи себя или раньше… Слезы большими прозрачными кристалликами покатились по ее щекам, а она их не замечала, лишь медленно моргала, смотря в монитор, коротко отвечала на вопросы дознавателя и старалась отключить сердце и включить голову… но у нее не получалось… Ее спрашивали, замечала ли она странное поведение за братом, просил ли он у нее вакцины до этого, пропускала ли она когда-нибудь прием препарата, чтобы отдать его брату. На все вопросы она отвечала отрицательно, дознаватель повторял их еще и еще, но она была непреклонна. В конце концов, они решили дать ей время прийти в себя и подписали увольнительную на день.
Дени было некуда идти. Она осталась в части, в спальне, зарывшись под одеяло и глядя в одну точку, она лежала и не двигалась. Ее мир изменился до неузнаваемости. Она потеряла его, своего брата. Потеряла единственное, что у нее было. Визерис был одним из тех, кого сейчас называли безумными – они сходили с ума из-за жажды препарата, к которым вырабатывалась сильнейшая зависимость. Они любыми, абсолютно любыми путями искали новые дозы, а чем больше принимали, тем больше им было нужно для нормального существования…
Теперь она не узнает ничего о нем. Не узнает, жив он или умер, не узнает где и как он… Впредь он был стерт из списков зеленых солдат, будто его и не существовало. Запрещались даже разговоры о безумных – информацию об изъянах вакцины следовало скрывать от повстанцев… Она потеряла его… Потеряла раз и навсегда…
Дени то и дело впадала в небытие, не понимая, спит она или бодрствует. Ее дважды посещал психолог, заходили друзья и сокурсники, чтобы узнать, как у нее дела. Со всеми она общалась коротко и по существу, всех просила оставить ее одну – она никого не хотела видеть.
Ночь прошла также незаметно, как и день. Девушки, что делили с ней комнату, разбудили ее, нежно погладив по плечу. Дени открыла глаза и увидела перед собой завтрак на подносе и шприц с Зеленым Безумием рядом с посудой. Она уже почти сутки не ела…
- Тебе следует поесть, - говорили ей подруги, заботливо поправляя одеяло и придвигая ближе тумбочку с подносом на ней. – И принять на сытый желудок В6, курс препарата нельзя прерывать…
Дени лишь кивнула им в ответ, но провалилась в сон, как только дверь комнаты за ними затворилась.
Ее разбудила ноющая боль в животе. Ее тут же стошнило желудочным соком, едва она успела приподняться на кровати. Глаза резал невыносимо яркий свет из окна и от электронных прикроватных часов. Сердце билось так сильно и быстро, что норовило вырваться из груди. Боль разлилась от желудка по всему телу до самых кончиков пальцев, чьи подушечки невыносимо зачесались, а ногти заболели так, будто под каждый вонзали иглу, их захотелось вырвать с корнем, отгрызть, отрезать пальцы, лишь бы унять эту боль и зуд. Дени впилась ими в свое лицо, в глаза, пульсирующие от боли, с усилием села на кровати. 11:19 – показывал циферблат часов на тумбочке, а двоеточие между цифрами моргало каждую секунду. Одна. Две. Как же это было раздражительно для Дени… Три… И с истошным ревом она ударила по часам кулаком, они треснули, Дени схватила их и швырнула в стену, они глухо ударились об нее и разлетелись на несколько частей.
Дейнерис должна была принять Безумие больше, чем три часа назад. Шприц с зеленой жидкостью внутри привлек ее внимание, утешая, умиротворяя приятным зелено-салатовым цветом. Дени дрожащими руками потянулась к нему, опрокинув ненароком кружку с остывшим чаем, схватила шприц и тут же вонзила его иглу в предплечье, впрыснув в себя порцию Зеленого Безумия. Мир вокруг нее взорвался тысячами красок, она вкинула голову и закричала, разрываясь изнутри от резко сменяющего боль удовольствия.

Сегодня зеленую разбудила та же боль, что разливалась по телу от раненого плеча, тот же невыносимый зуд под ногтями, тот же учащенный ритм сердца. Она рефлекторно потянулась к шприцу в набедренном кармане. Вспомнив, что тот пуст, она достала из сумки три ампулы. Суетно, торопливо вставила их одну за другой в барабан шприца, закрыла тот до щелчка и поднесла иглу к бедру. Что-то дернуло ее посмотреть на часы. 5:22:58 и те же мигающее двоеточия. Еще больше получаса до времени, когда она обычно принимала Безумие. Шесть-семь, иногда даже восемь часов… Но половина шестого… Ей не следовало вчера выпивать – что, если не алкоголь, сбил ее режим? Она должны была дождаться шести. Остаток рассудка – последнее, что у Дейнерис осталось, и она лишится его, если перестанет себя сдерживать. Тридцать семь минут, всего тридцать семь.
Дени опустила шприц, тот, повинуясь движениям ее пальцев, втянул иглу в себя. Она вновь посмотрела на часы. 5:23:40.
Седьмое пекло…
Совсем немного времени. Ради себя. Ради жизни, которую она так берегла. Ради целей, которые хотела успеть достичь перед тем, как умрет. Дени стерла пот со лба тыльной стороной ладони.
Секунда, еще секунда. Полчаса – это не так много. 5:23:54.
Думай, Дени. Думай о брате, который так часто тебе снится…
Но мысли не задерживались в ее голове, которая разболелась еще сильнее. Рану на плече будто выжигали раскаленной сталью. Было некуда деть руки с невыносимо зудящими пальцами. Тело било мелкой дрожью, зрение ухудшилось настолько, что зеленая с трудом могла разглядеть пальцы вытянутой руки, которые сливались в одну сплошную ладонь.
Немного, Дени. Осталось совсем немного…
5:23:57
Твою мать…
И ее рука сама собой схватила шприц и вновь поднесла иглу к бедру. Дени зажмурилась и замерла, сжимая шприц с такой силой, что рука ее тряслась, а ногти впивались глубоко в ладони.
Нет.
Она не могла. И сила воли – это единственное, благодаря чему Дени была еще жива. Она не могла поступить так из принципа. Да, она была зависимой. Но вряд ли могла назвать себя безумной – она поступала рассудочно, целесообразно, следуя инстинкту самосохранения. И если сейчас она сделает инъекцию, то все это рухнет, а она полетит в пропасть вслед за братом…
Дейнерис поднялась на ноги, вся также крепко сжимая шприц с тремя дозами в руке, подняла с земли дробовик за ремень и, покачиваясь от головокружения, нетвердо подошла к спящему мужчине.
- Пес! – громко, но хрипло обратилась она к нему и пнула того по подошве одного из сапог. – Отдашь мне это в шесть, - и бросила на землю перед ним сперва оружие, а потом шприц. – Не раньше и не позже.
Так было лучше для обоих: соблазн принять дозу стал не так велик, а Пес хоть и мало заслуживал заботы со стороны зеленой, но был теперь в безопасности – Дени сейчас вряд ли могла абсолютно за себя отвечать.
Она отвернулась и отошла к дальнему дереву, чтобы прислониться к нему спиной, все также часто глядя на часы. Секунды тянулись, будто были годами. Пожалуй, ей предстояло прождать самую длинную половину часа в жизни…

Ломка выворачивала наизнанку тело зеленой. Скручивала, смешивала гигантским миксером внутренности и раскаляла мозг так, что тот будто закипал и начинал испаряться. Дейнерис дважды стошнило.
В такие моменты она понимала, что у нее нет будущего.
Доставать Безумие было, конечно, очень сложно, но возможно. Как и подделывать результаты анализов. Самым сложным было даже не скрывать свою зависимость от приближенных, нет. Самым сложным для нее было понимать, что она опасна для общества. Опасна для людей, в которых верила, которым служила, которыми дорожила. Принимать себя такой, какая есть, Дени не умела никогда. Она исправляла в себе любые изъяны, которые были ей не любы, отучалась от привычек, совершенствовала тело и знания, стараясь достичь какое-то подобие идеала зеленого солдата. Она верила в правительство, на которое работала, верила в их цели и следовала им, работая, как одна маленькая шестеренка в большом и сложном военно-политическом механизме.
Но она прогнила, прогнила изнутри и время ее утилизации беспощадно приближалось. Она не могла изменить этого, не могла отказаться от Безумия, не могла поменять себя... И это убивало ее сильнее, чем яд, текущий в ее жилах.
Смерть. Это случится рано или поздно. Кроме как к зеленым, Дени было некуда идти, а без службы незачем жить. Пройдет год, может два, и настанет момент, когда она поймет, что пора, что времени уже не осталось. Настанет момент признания и время ее смерти, Дени давно к ней готовилась и планировала встретить с высоко поднятой головой.
А пока следовало жить, следовало крутиться в этом жестоком, забытом богами мире. И чем строже будет относиться к себе Таргариен, тем позже настанет момент завершения ее короткой безумной жизни.
Дейнерис сидела на холодной земле у дерева, то сгибалась к самой траве, пытаясь унять боль в желудке, то выгибалась назад, зарываясь пальцами в землю. Она старалась как можно реже смотреть на часы – время текло невыносимо медленно, секунды капали раскаленной лавой, прожигая Дейнерис насквозь.
Звук шагов, такой долгожданный, спасительный, заставил ее поднять голову и взглянуть на Пса воспаленными глазами. Она дрожащими руками суетно засучила рукав кителя, оголяя предплечье. За прочей болью она не почувствовала, как игла вошла в ее кожу. Шприц влил в нее жизнь и силу, но зеленый свет, что маняще светил из заряженной в шприц ампулы, не иссяк, и Дейнерис не могла не заметить этого.
Вместо слов она схватила Пса за ворот его куртки и рванула на себя, приближая его лицо к своему, заглядывая в его глаза своими, прояснившимися и разъяренными.
Болван! Снижение дозировки не только приведет к недостаточным эффектам от вакцины, так еще и следующую придется принять раньше, чем следует. Было бы верным разбить ему череп и посмотреть, если в нем мозг…
Да только то, что он сделал, пусть и было поступком глупым, но исходило исключительно из благих побуждений. И он не стал бы слушать любые ее уговоры, сочтя их попыткой вернуть остаток дозы. А потому Дени, на секунду оскалившись, отпустила Пса и толкнула в грудь ладонью, внимательно следя за ним взглядом.
- Если бы это было возможно… - усмирив свою ярость, почти спокойно произнесла она, - я бы сделала это.
И поднялась на ноги, все еще чувствуя легкое головокружение и боль в раненой руке. Увидев свое оружие на чужом плече, Дени рывком сняла в него дробовик и перекинула через свое плечо.
- Поехали, - буркнула она, кивнув на коня. – Пора заканчивать с этим.

Голова чуть кружилась, пульс отбивал ритмичную дробь в коже под ногтями, Дени, недовольно нахмурившись, нервно почесала их о штанины.
Слова Пса задели ее. Пусть и нового он не сказал – она и так знала, что долго под Безумием она не проживет. При попытке слезть с иглы вероятность ее смерти была, конечно, в тысячи раз больше, чем возможность отказаться от наркотика, но это было лучше, чем существовать вот так, ожидая собственной смерти и лабораторной камеры ученых Зеленой Звезды. Во всяком случае, если было бы возможно путем сокращения дозировки вернуть солдату рассудок, то были бы те, кого излечили от Безумия. Но о таковых Дени не знала… Как, впрочем, она не могла знать и об их отсутствии – безумцы для Звезды были куда полезнее за решеткой, в полном неведении окружающих. Все-таки вакцину нужно было исправлять, модифицировать. И, естественно, испытывать ее на тех, кто подвержен зависимости…
Зубы зеленой скрипнули друг о друга, а переносицу украсила глубокая мимическая морщина – одна мысль о том, что ее брат мог быть жив и сейчас, как подопытный кролик, сидит перед людьми в белых халатах за толстым стеклом медицинской камеры, повергала ее в такую ярость, что она могла убить кого-то. Оказавшаяся рядом протянутая рука с фляжкой приняла всплеск женской агрессии – Дени ударила ее запястьем наотмашь, выбив из руки Пса. Пусть сам пьет свою дрянь… Дени хватило и вчерашнего. Фляжка упала в траву, отразив солнечный блик. Боль от удара разлилась по ноющей от раны руке, она вдруг вспыхнула жгучей болью, Дени схватилась свободной рукой за плечо, издав едва слышный всхлип через крепко стиснутые зубы.
Ей безумно захотелось развесить по деревьям кишки этого мерзавца Пса. Безумно… Безумно… Мысли о том, что вакцина делает людей агрессивными всегда остужала рассудок Дейнерис. Она подняла на Пса хмурый, но уже гораздо более холодный взгляд пурпурных глаз. И этот холод стоил ей всей силы воли.
- Уж не предлагаешь ли ты себя в роли няньки для безумной Звезды? – безразличным тоном бросила она, характерно хмыкнув.
Это не было возможно. Сдалась она ему!
Дени растянула губы в усмешке и покачала головой.
У нее была одна дорога – за стены укрепления зеленых. Потому что только за ними были те, кого она знала и то, что любила. Вне этих стен она своей жизни не представляла.
Карта была довольно мелкой. Зеленая, прищурив глаза, пригляделась к ней.
- Вот здесь, - она тыкнула в карту пальцем, - стоит вышка с радарами. Под ней подземное помещение с аппаратурой и аккумуляторами и склад, - она сложила руки на спине коня, опираясь на нах, и перевела взгляд в сторону.
Ей не следовало, конечно, говорить об оружии. Но в ее ситуации, когда Дени уже превышала должностные полномочия, оно могло спасти ей жизнь. Оно и мужчина, стоящий перед ней.
- Я не знаю, сколько на том складе оружия, - соврала она, вновь переводя взгляд на Пса, - но импульсные гранаты там точно есть. Огнестрельным и осколочным мы вряд ли завалим эту тварь – я уже пыталась, - закончила она с тяжелым выдохом и вновь погладила себя по перевязке на плече. – Вот только… - она вновь вздохнула, концентрируя себя на словах, потому что сейчас запросто могла сболтнуть лишнего. – Питание вероятнее всего не подается, а значит спуститься под землю вряд ли будет простым делом. А дракон… Ему необходимо постоянно поддерживать яйцо при большой температуре – так что гнездо будет представлять из себя черный от огня котлован или пещеру, а дракон не улетит от него далеко. Максимум – минут пятнадцать у нас будет, не больше… Но я, - она вновь опустила глаза, но теперь уже по другой причине, - не хочу оставлять тебя с драконом одного, - все также глядя на карту.
Было понятно, что отвлечь зверюгу необходимо. И никто кроме Пса этого не может сделать. Но Дейнерис чертовски не хотелось, выйдя на поверхность, обнаружить его обугленные кости – хватит уже смертей ради ее жизни и из-за ее же безумия. Хватит…

Забота Пса к своей спутнице, проявившаяся в таком, казалось бы, незначительном жесте, как помощь взобраться на лошадь, неслабо удивила саму Дейнерис. Она опешила, не успев среагировать затуманенным от ломки и боли рассудке, лишь злобно зыркнула на Пса и поежилась от сохранившегося надолго ощущения чужих прикосновений…
Поездка на киборге доставляла неимоверный кайф,  хоть и за мужскими плечищами Дени плохо видела то, что находилось спереди. Но ей хватало и пролетающих мимо деревьев, дивных кустарников и разлетающихся испуганных птиц разнообразных цветов. Однажды ей даже показалось, что на одной из лиан она увидела макаку, но тут же сочла что это издевка больного воображения и ей неимоверно, до тошноты и истерики захотелось принять новую дозу. Так сильно, что пурпур ее глаз заиграл отчаянием на грани безумия, она впилась ногтями в Пса, за чей пояс все это время держалась, и, стиснув зубы, заставила себя подавить вспышку агрессии внутри себя. Благо, они всегда были кратковременными, и Дени не успела свернуть своему спутнику шею.
Они достигли Горы Позвоночников быстрее, чем Дени предполагала. Само нахождение поблизости драконьего гнезда приводило руки зеленой в непроизвольную мелкую дрожь. Нельзя было сказать, что она не боялась встречи с драконом. Но она куда сильнее боялась провалить задание и не сделать того, что задумала.
Когда Пес в очередной раз потянул к ней руки, чтобы помочь слезть с коня, Дени с размаху шлепнула его пальцами по тыльной стороне ладони и слезла с киборга сама, бросая на Пса презрительные взгляды. Он обращался с ней то ли как с немощной, то ли как с леди, которая боится замарать замшевые лодочки… Зеленая не была ни той и ни другой. И пусть она слезала с коня не так умело и грациозно, как делал это Пес, но была на это вполне способна.
- Не скучай, - насмешливо ответила Псу Дейнерис и бросила тому в лицо один из шоколадных батончиков в черном целлофановом фантике, который до этого хранился в ее сумке.
Себе Дени тоже достала одну из шоколадок и, разворачивая ее непослушными пальцами, зашагала вперед и скрылась за деревьями.
Вепрь воистину был изобретением, которым могли гордиться Зеленые. Стоило распустить слух о том, что эта система установлена в том или ином месте, как дорнийцы в панике собирали свои манатки и, поджав хвосты, смывались. Со временем, конечно, ложность слухов раскрывалась, но почти всегда Звезде хватало времени на проведение задуманной операции.
Пес знал об этом, конечно, поэтому Дени понимала, что он не может не сомневаться в честности Таргариен. Но Вепрь на Горе Позвоночников на самом деле был. Он встретил зеленую оком одной из своих многочисленных камер, которые было крайне сложно заметить. Проще было заметить лазерные пушки, призванные прожечь дырки в голове незваного гостя. Но Дени таковым не была и, проводив камеру пристальным взглядом, беспрепятственно прошла мимо нее.
Щиток, за которым прятался пульт управления Вепрем, был гораздо глубже в лесу, далеко от первых камер. Как правило, пульты располагались на расстоянии пятидесяти-ста метров, но никто не отменял экономию, и Дени пришлось много пройти, чтобы найти один из них. Чертыхаясь и хмурясь от боли в плече, она опустилась перед ним на траву, устало вытянула ноги и погладила себя по бедрам, унимая боль в натруженных мышцах, которую уже много лет не ощущала.
Пульт охранялся камерой и лазером, а потому в дополнительной защите не нуждался и был закрыт лишь пломбой, служащей для определения того, когда щиток запечатали и не вскрывался ли он. Сорвав пломбу, Дени распахнула небольшой металлический ящик, выкрашенный в защитный цвет, и увидела то, то ожидала увидеть. Несколько переключателей, моток спутанных разноцветных проводов и микросхем, пара отверток и изолента у углу на случай надобности… Ни одна из индикаторных лампочек не горела – Вепрь был выключен. Не удивительно – раз с Горы не поступало совершенно никаких радиосигналов, несложно было догадаться, что проблема в питании радарной вышки. К Вепрю питание, по всей видимости, так же не подавалось.
Зеленая вновь чертыхнулась и сплюнула на землю – столько мучений и сил потрачено и все в пустую! Проще было привести Пса к одной из камер и посмотреть, не прожжет ли лазер дыру в его башке. Дени, лазая по бурьянам, вымоталась и устала, хоть и ходила не больше получаса. Но мысль об обратной дороге заочно бесила ее. Она с силой захлопнула дверцу пульта и прислонилась к ней лбом, давая себе несколько минут на отдых.

- Я думала, ты смоешься! – крикнула Дени, увидев, наконец, Пса между деревьями. – Вепрь выключен, - надо же, ей даже не пришлось лгать, а все нужное уже сказано так, чтобы Пес не знал правды. – Идем, - она кивнула в сторону вышки.

Рацию, что покоилась до этих пор в левом нагрудном кармане кителя Дейнерис, было чревато включать – вместе с ней включался и маячок, подающий на базу сигналы о местоположении солдата. Но сейчас было уже нечего терять – зеленые после потери поискового отряда туда просто так уже не сунутся, а значит у Дени будет достаточно времени.
Настроив технику, чтобы связаться при необходимости с Псом, зеленая проверила все прочее из остатков того, что хоть как-то могло ей пригодится. Много раз – пока она проверяла содержимое собственных карманов и сумки, раскладывая холодное оружие по предназначенным для того карманам, удобнее перекидывая через плечо ремень дробовика – она порывалась попросить… нет… потребовать у Пса вернуть ей то, что он у нее отнял. В конце концов, ее ломка могла стоить жизни им обоим! Но, во-первых, у нее сохранились остатки гордости. Во-вторых, часть дозы она все-таки приняла, и ей было не предельно плохо. И, наконец, в-третьих, склад был совсем близко, а уж в нем Дейнерис найдет даже больше, чем ей нужно.
Дракона Дейнерис будто чувствовало нутром. И это нутро ныло с каждым новым шагом к цели. По большей части из-за ненависти… Ненависти к убийце нескольких отличных солдат. Дракон был костью, застрявшей в горле зеленой… Его не должно было там оказаться. И все должно было пройти как обычно: чисто, спокойно, безупречно. Становилось до боли горько при мыслях о должном. Но все было не так, как должно было быть. Однако и пути назад уже не было.
Склад находился с северной стороны башни, Дейнерис искала его глазами. Постройка была старой, ветхой, выполненной в основном из камня, который норовил развалиться и свалиться на чью-то голову, и дерева, которое с годами сгнило и превратилось в труху, а оставшееся представляло собой обугленные от пламени дракона палки.
Он спал. Тяжело дыша и вздымая свою покрытую чешуей грудь, за которой прятались легкие и сердце… Жаль, проколоть эту броню было не так просто – иначе зеленая сделала бы это немедленно. Левое веко твари был припухлым, окровавленным – Дейнерис лишила дракона глаза при их предыдущей встрече. Хотя должна была лишить сердца! Вниз от уголка глаза по здоровой морде стекала густая почти черная кровь. Все-таки дракон не был ни мифом, ни божественным созданием. Он был животным. Животным, которое можно убить.
Обходя дракона с другой стороны, напротив Пса, Дени также оставила подле дракона одну из своих динамитных шашек. Уже достала вторую, сделала еще несколько бесшумных легких шагов в сторону, уже опустилась, чтобы положить динамит поближе к твари. Но зловещий, едва слышимый и не предвещающий ничего доброго шорох чешуи по камню заставил ее поднять глаза и увидеть, как подогнутый под тело хвост дракона выпрямляется, а сам он глубоко вдохнув грудью, начинает вздымать свое тело над полом.
- Иди! – голос Пса.
И Дейнерис в то же мгновение развернулась, побежала к северной стороне башни, не оглядываясь и перепрыгивая через обрушенные камни, будто те не были ей по пояс.
Дверь, что когда-то была деревянной, была прожжена до дыр, остались только петли, черные от копоти, и внутренний замок, теперь уже бесполезный. Стройное женское тело легко нырнуло в прожженный проем, предварительно выбив несколько головешек ногой. Каменная узкая лестница вниз привела Дейнерис в темную небольшую комнату, что отводилась для управления техникой вышки, сведения информации и ее кодировки для отправки. Все к чертовой матери поплавилось – все провода, весь пластик, что обрамлял старенькие ламповые мониторы, обуглилась и почернела все мебель. Дени с трудом представляла, каким должно было быть пламя, чтобы сжечь эту комнату с самого порога над лестницей… Не удивительно, что станция не работала, здесь даже не осталось что чинить.
Дверь же в сам склад оказалась не такой простой задачей – она хорошо сохранилась, электронный замок ввиду отсутствия питания вовсе не работал, открыть его было невозможно. Дени попыталась вырвать найденным ломом дверные петли – безуспешно, в ее руках не было сил, она лишь чертыхнулась и бросила железку под ноги. Шум сверху и внезапно посыпавшийся на ее голову песок с потолка подгонял ее – она уже могла остаться в одиночестве против дракона, и каждая секунда, потраченная впустую, приближала ее к этому моменту. Осталось уповать на то, что Пес для драконьей самки окажется крепким орешком…
Сдернув с плеча ремень дробовика, Дени взяла его наперевес и выстрелила в сторону замка, отдача сильно толкнула ее ослабевшее тело, она сделала шаг назад, чтобы не упасть. Дверь не поддалась. Еще один выстрел выбил замок, теперь дверь, все-таки сопротивляясь, но отворилась, Дейнерис ступила через порог, включая фонарик на дробовике, чтобы что-то разглядеть в темноте.
Полки с оружием, много похожего на то, что было сейчас в руках зеленой. Куда меньше другого тяжелого оружия, почти все из которых валялись на полу под обваленными стеллажами. Много ящиков с боеприпасами, обозначенными значками вместо надписей. Несколько комплектов аккуратно сложенной одежды – на случай химической и ядерной атаки. Листовки с инструктажем рядом с каждой полкой.
Дени сделала еще шаг вперед. Под ее ногами что-то хрустнуло. Свет от потекшей из-под ее ботинка зеленой жидкости разлился по комнате, предавая ей такой же ядовитый цвет. Она подняла ногу, посветив фонариком на осколки раздавленной ею ампулы с Зеленым Безумием. Вторая ампула, ненароком задетая ею, зазвенела по полу и покатилась в сторону, тоже приобретая зеленый свет изнутри. Свет от фонарика резко свернул влево, вдаль, освещая на полу сотни, если не тысячи рассыпанных по полу маленьких стеклянных ампул, совсем потерявших цвет от долгого бездействия, но стоило едва коснуться любой из них и внутри рождался свет… губительный свет зеленого яда.
«Зажигая» стекляшки изнутри, ступая вперед, Дени пересекла комнату, не заботясь о том, что с каждым шагом под собственной обувью она губит две, а то и три дозы, такие дорогие и необходимые ей. Но она пришла сюда вовсе не за ними. И не за оружием, как могло показаться со стороны Псу, даже не за выполнением миссии – цели чести не были ее уделом с тех пор, как она обезумела. Она пришла за тем, что сейчас было скрыто белой тканью на столе. Сорвав ее резким, не терпящим ожидания рывком руки, она открыла взору установку МConstB6, название которой явственно проступало под слоем пыли. Портативная мини-установка, позволяющая в полевых условиях создать и разлить по ампулам вакцину В6. Значок радиоактивности – большой и желтый, рядом значок меньше, уже едко-зеленый. Это единственное, что бросалось в глаза, все остальное было серым, старым и потертым от использования. Кое-где провода скреплялись изолентой, не хватало одной из стеклянных мутных линз… Провалилось вовнутрь пара кнопок… Но это было шелухой, оболочкой, вовсе не нужной Таргариен. Все это было просто воспроизвести. Единственное, что представляло ценность, скрывалось внутри. Она смело отворила крышку установки, не останавливаясь перед знаками радиоактивности. Два цилиндра – желтый и зеленый, каждый из которых больше походил на аккумулятор, в целости покоились под спутанными проводами. Будто дожидались именно ее много лет. Дожидались того, кому они пригодятся. Два цилиндра, ради которых погибли люди, даже не подозревающие об их существовании. Они были тем, ради чего Дейнерис напросилась на вылазку. Она знала, что они здесь и ждут ее. И она искала их, а они, будто были разумны, звали ее. Они подарят ей не просто дозы до окончания ее короткой безумной жизни. Не только деньги, что потекут рекой за продажу вакцин Безумия. Они подарят Дейнерис жизнь и свободу… И если раньше ее место было только за стенами укреплений Зеленой Звезды, где Безумие хоть как-то было возможно достать, то теперь… Теперь на ее запястьях не была кандалов принуждения. Теперь она была вольна уйти. Она почувствовала этот вкус свободы, как только коснулась пальцами желтого и зеленого цилиндра, словно своих детей. Еще минуту назад она жалела о том, то решилась на эту выходку. Обвиняла себя в смерти своих же товарищей. А сейчас она поняла, что все сделала верно. И ни о чем не жалела.
Цилиндры звякнули друг о друга внутри ее сумки. Пора было подумать о том, что отсюда еще надо постараться уйти живой. Шприц, многоразовый, но без барабана, а всего на одну ампулу, она нашла рядом с установкой. Подобрав под ногами одну из рассыпанных по полу вакцин, она твердым движением зарядила его, ввела иглу в бедро и сделала инъекцию, мгновенно обретая рассудочность, четкое восприятие, заглушая ноющую боль в руке, о которой тут же забыла. Потоковый бластер на дальней стороне комнаты – Дейнерис перекинула один через плечо, не ощущая его тяжести. Подходящая штука – импульсный поток после двух удачных ударов разорвет как минимум второй глаз этой твари и задача сильно упростится. С десяток импульсных гранат – схожих по действию, но куда более мощных. Еще несколько разрывных – после того, как дракон будет оглушен, его чем-то надо изрешетить. Пара полных барабанов для бластера и дробовика. Повесив оружие на одно плечо, сумку со всем остальным на другое, не теряя ни секунды, Дени побежала по тому же маршруту назад, наверх, через склад, сожженную комнату, а потом по лестнице, прислушиваясь, раздумывая над действиями. Уповая не только на Пса, но и на удачу.

Рев раненого дракона приближался, как и запах гари. Над головой Таргариен шел ожесточенный бой на смерть. Без страха лавируя меж языками пламени, зеленая выскочила из башни и задрала голову, глядя как дракон кружит над Псом, то взлетая, то пикируя вниз и изрыгая пламя. Башня вот-вот должна была превратиться в пылающий факел.
Из рации невнятно доносился чей-то голос, мигающая лампочка давала знать, что сигнал местонахождения послан и принят на том конце. Теперь кто-то пытался связаться с Дейнерис, а молчание в ответ приравнивалось к сигналу бедствия. Зеленые скоро будут здесь, теперь Дени могла принять их помощь, поскольку уже взяла то, зачем пришла. Дракон, опьяненный болью и схваткой, не замечал женщину на земле. Густая крона деревьев так и манила… На секунду Дейнерис даже решила убежать, ведь все было при ней, а Пес… А что Пес? Один из тех, кого казнят десятками за сопротивление Звезде; один из тех, кого она обучена убивать без жалости и сомнений; один из тех, кто все равно обречен. Но, кем бы он ни был, он пришел сегодня сюда с ней рука об руку, он прикрывал ей спину, отвлекая дракона на себя. Зеленые были эгоистами по отношению к врагам, но что насчет эгоизма к соратнику? И как быть, если Пес являлся для Дейнерис и тем, и другим?
Зеленая сквозь плотно сжатые зубы издала нечленораздельный рык, колокольчик в ее волосах звякнул. Она, как бы ей ни хотелось, не могла уйти, это перечило всем ее нравственным и моральным принципам, пусть даже придется рисковать жизнью ради повстанца.
Взяв дробовик наперевес, Дени пустила несколько залпов подряд в сторону бушующей твари, что-то разъяренно крича ей, привлекая к себе. Вместо того, чтобы пустить очередную порцию пламени на Пса, дракон получил выстрелы в бок, повернул свою огромную голову в сторону Дейнерис и спикировал вниз, поджигая землю под собой. Зеленое едкое пламя прожигало все, на что попадало, земля вспыхнула, загоняя Дейнерис обратно в башню. Высокие ступеньки вверх замелькали под ее ногами. Шаг, еще один, шум и рев дикого зверя за спиной: дракон, словно слон в посудной лавке громя и круша все вокруг, ворвался в нижний этаж и продирался вверх по лестнице, оглушительно вопя и пытаясь поймать своего врага когтями.
Несколько мгновений, и они уже на втором этаже. Дейнерис находила секунды, чтобы оборачиваться и отстреливаться, целясь в здоровый глаз дракона. Лестница рушилась под его весом, дракон едва протискивался в узкие проходы. Его морда, испещренная ранениями, блестела от крови. Отовсюду падали валуны, пол под ногами дрожал, будто сама земля содрогалась.
Еще один этаж вверх, и еще один. Очередной выстрел достиг, наконец, цели, попав в глаз, дракон взвыл громче прежнего и лишился зрения, но из остатков ярости и сил карабкался вверх на ощупь, бесцельно плюясь зеленым пламенем то в одну, то в другую сторону.
Зеленая уже увидела небесную синеву. Подошва ее сапог поплавилась, легкие наполнил вязкий дым, поднимавшийся наверх.
- Прыгай! - кричала она Псу, не видя его, когда в клубах дыма выскочила на крышу и жадно схватила чистый воздух ртом. Она уже достала из сумки гранаты - все, что попадались под руку, - и, не вырывая чеки, швырнула их вниз, они задребезжали по лестнице, падая. - Сейчас рванет к еб*ной матери! Прыгай!
Одна из них, раскалившись, взорвется, подорвав и все остальные. Дейнерис на бегу достала из сумки оставшиеся гранаты и отправила их к предыдущим, чтобы самой успеть перемахнуть через зубчатое заграждение и спрыгнуть вниз вслед за Псом. Вдруг послышался едва уловимый звон стекла - зеленый светящийся цилиндр, один из тех, за которыми и пришла Дейнерис Таргариен, выпал из ее сумки и покатился прочь. Грязно выругавшись, она бросилась за ним. У стены были нагромождены черные от сажи обугленные деревяшки и камни, те самые, на которые Пес не обратил внимания. Дени упала на колени и, кашляя в густом дыму, принялась наспех разгребать этот мусор, ища затерявшийся в нем цилиндр. Вместо камня в ее руки внезапно попало драконье яйцо - гладкое и теплое изнутри; она оттолкнула его в сторону. И снова камни и мусор. Вдруг вновь что-то теплое и гладкое - второе яйцо? Какая разница, Дейнерис отпихнула и его. За очередным камнем показался спасительный зеленый свет цилиндра, Дени схватила его и вскочила на ноги. Два шага - всего два шага до края крыши.
Импульсная граната, угодив в кипящую зеленую кислоту, разорвалась на полу четвертого этажа. Выбило остатки стекол в окнах башни, рев дракона перестал походить на животный, он превратился в сирену. Вслед за первой гранатой разорвалась вторая, третья, четвертая… Осколочные и импульсные - все вперемешку. Камни, словно невесомые, разлетались в стороны на десятки метров. Башня, полыхая и гудя, сложилась, словно была песочным замком, погребая древнее, могучее существо, становясь ему склепом.

Когда Дейнерис открыла глаза, она увидела небо. И хлопья пепла, который опускался на ее лицо, словно черные снежинки, кружил в воздухе. Она с усилием откашлялась. Было тихо. Дени попыталась определить, как долго была без сознания, но не смогла. Пожар иссяк, лишь серый дым поднимался от пепелища вверх.
Ее тело лежало на земле, придавленное несколькими валунами. Вся одежда сгорела, волосы тоже, но на коже не было ни ожога; только значок в форме звезды, черный и обугленный, лежал рядом с Дени, как и оплавленные остатки оружия. Зеленая до сих пор сжимала в руке тот самый стеклянный цилиндр, из-за которого не успела спрыгнуть с крыши. Разбит… Вся жидкость вытекла, теперь он был бесполезен. Дени попыталась разжать пальцы, чтобы выпустить его из руки, но поняла, что не может этого сделать. Тело не слушало ее. Все, что она могла, это медленно моргать и шевелить серыми от пепла губами.
Сбоку от нее пищали и кувыркались в шуточной битве два новорожденных дракона. Третий возился рядом с головой Дейнерис и время от времени щипал ее за мочку уха. Где их мать, зеленая не знала. Не знала она и того, убила ли ее сама, или это пришлось доделать Псу… Она закрыла глаза, пытаясь представить себе, что все это страшный сон, который скоро закончится. Всего лишь сон…
А когда вновь их раскрыла, то увидела перед собой знакомое лицо Пса.
- Он мертв? - хрипло спросила зеленая, вновь принимая безуспешные попытки пошевелиться. - Мертв? - так слабо, что едва было слышно.
По лазурному небу медленно плыли редкие облака. Словно большая хищная птица, широко раскинув свои сильные крылья, над Горой Позвоночников кружил беспилотник. Если приглядеться, на его крыльях можно было заметить нарисованные зеленые звезды.
-Пес... Сделай… - Дени закашлялась. - Сделай так, чтобы они не нашли мое тело, - она смотрела на него с болью и надеждой в глазах, ей больше некого было об этом попросить. - Прошу тебя, Пес, прошу.