- Мило’д!
Рассвет двигался по небу, на глазах прогоняя сумрак куда-то за кромку леса невидимую глазу. Дождь, ливший все эти дни, прекратился, и лесное воронье слеталось к замку, изредка обмениваясь коротким карканьем. Будто вся эта нечисть знала, - скоро здесь для них начнется настоящий пир.
- Мило’д!
Русе Болтон наконец обернулся на истошный крик, доносившийся со стороны моста, ведущего в одну из башен Близнецов. Человек, бегущий по нему, смешно дергал ногами и руками, стараясь таким образом придать себе больше скорости. Из-за этого замок напоминал чудовище, собирающееся вот-вот поглотить маленького человечка, конвульсивно топчущего длинный алчный язык.
Лорд Дредфорта стоял в окружении приближенных к себе людей. Одетый во все черное, сегодня этот человек изменил оттенку засохшей крови, обычно украшавшей его одежду родовыми цветами Болтонов. Черная вареная кожа – дуплет, штаны, сапоги и такой же плащ. Все грубой работы, будто и не для лорда шито, зато добротный материал пережил эту богатую событиями ночь, ни разу не подведя своего хозяина. Зря Кейтилин Старк не обратила внимания на эксцентричного союзника, она могла бы спасти своего драгоценного сына. Жаль, что так не получилось.
Русе скорбел и праздновал, но лишь боги могли догадываться об этом, ибо внешне мужчина держался, как всегда невозмутимо и сдержано. В его почти бесцветных глазах не отражались языки ночного огня, нельзя было обнаружить ненависти или сочувствия к Роббу Старку, бесполезно искать яд торжества над попранными удачей и Старыми богами, прежде хранившими своего избранника - сына Эддарда.
- Мило’д! – человек наконец добежал до своего господина и рухнул к его ногам, - Мило’д!
Заря взяла свое, окрасив край неба, еще видневшегося из-за туч, в яркие краски – оранжевый, желтый, розовый и Русе стоял, наблюдая за ней. Свадьба еще не была окончена, не все ее гости испили праздничные чаши до дна.
- Мило’д, лорд Переправы отказывается отдать нам Талли и его жену, но он дает слово, что узник не сбежит из его темниц.
Русе усмехнулся, если это можно было так назвать. Старик был туп и жаден, но именно последнее качество прибавляло ему ума. Что ж, не велика потеря, пусть тешиться надеждами прикарманить Риверран, тем лучше.
Не все сразу, не все сразу.
Где-то на груди, под черной кожей дуплета с изображенным на ней распятым человеком, хранилась заветная бумага с печатью, на которой маленький тисненый лев изрыгал довольно громогласный рык и вскоре этот рык услышит Север, становясь на колени перед новыми Хранителями Севера – Болтонами из Дредфорта.
- Ступай, - лорд не смотрел на посланца, его взгляд ласкал палатку, в которой еще вчера раздавались веселые пиршественные крики, лилось вино реками и гремели песни. Ныне под полотняными сводами охранялись пленники - около пятидесяти северян, людей Робба Старка. Свадьбу они проспали, напившись задолго до ее начала, и уснув кто где. Еще до окончания побоища в замке, Русе приказал отыскать пьянчуг, разбредшихся со шлюхами, поблевать или просто по нужде по лесу, и посадить их под стражу в праздничном шатре.
Охрана давно объяснила незадачливым гулякам, что произошло, пока они витали в счастливом винном дурмане и вот уже как с час от палатки с узниками доносились проклятия, плач и вой.
- Колья готовы?
Лорд Болтон отвел взгляд от узилища, обращаясь к Уолдеру Риверсу, седовласому воину, бастарду Уолдера Фрея.
- Да, лорд Болтон, - мрачно ответил мужчина, рассматривая из под кустистых бровей союзника, - Но Вы уверены в том, что собираетесь сделать? Зачем это? Вы сами убили Робба Старка, путь к Винтерффелу свободен. К чему очередное кровавое представление?
- Я спрошу Вас о том же, сир, - Русе ничем не выказал волнение или смятение от заданного вопроса, не было в тоне лорда Дредфортского и гнева, он по-прежнему оставался лишен каких бы то ни было оттенков, - Зачем Ваш отец измывался над телом Старка? Что проку в коронации безголового короля? К чему весь этот балаган с волчьей головой и погребением леди Кейтилин?
Мужчина угрюмо засопел, сжимая рукоять меча левой рукой. Высокий, широкоплечий, с длинными густыми волосами, тронутыми сединой, в ладно сидевших на нем доспехах, сир Риверс показал себя этой ночью, как преданный лорду Переправы воин и сын.
- Лорд Фрей мстил за предательство. Это его право, - это прозвучало так угрюмо и скомкано, что даже Русе улыбнулся. Рыцарь смахивал на мальчика, стянувшего кусок от общего пирога, и теперь пытавшегося обвинить в подобном других, вот только мотивы и обвинения смехотворны, преступник сам это понимает.
- Сделайте крестовины из кольев – два десятка, и поставьте их вдоль реки, пленников хорошенько напоите, - приказ Русе тут же принялись исполнять его люди, ни один из фреевских солдат не двинулся и с места.
- Сир, этой ночью я вернул своему дому утраченное около семисот лет назад главенство над Севером. Я только взял то, что принадлежит мне. Некогда Старки посчитали возможным поставить моих предков на колени, сегодня это сделал я, - по лицу Русе промелькнула легкая тень наигранного изумления, - Откуда же у Вас столько недоумения и скрытого презрения ко мне?
Нагнув голову, как бык, собирающийся атаковать, сир Риверс невнятно промычал, жуя слова:
- Но битва окончена, зачем Вам свежевать этих людей, как оленей? Неужели это принесет Вам удовольствие?
Стук молотов и прочую возню строительства лорду Болтону пришлось фактически перекрикивать:
- Нет, милорд, это только напомнит Северу, кто его хозяин. Был, есть и будет впредь. А вот Вы явно испытывали удовольствие, пока ваш родственник-затейник пришивал Роббу Старку голову его волка. Север всегда помнит, но это нужно уметь использовать, - Русе улыбнулся одними губами, а в прозрачных глазах промелькнул намек на иронию, от которой Риверсу стало не по себе. Предпочитая ничего не отвечать, он кивнул лорду Болтону и направился по мосту в сторону Близнецов.
Русе долго смотрел в спину бастарду и маленькой группке людей, сопровождавших его. Кратковременный союз с Фреями принес Дредфорту куда больше, чем все семьсот лет покорности Старкам. Болтоны ждали своего часа все эти годы, пока судьба и небо баловали дом Старков мудрыми правителями, но теперь подножие трона Севера пошатнулось и требовало сильного решительного человека, другой просто разрушил бы край. Впрочем, именно к этому и вел свои земли Робб Старк - к опустошению. Храбрый, отважный, но никак не мудрый. Русе с сожалением принял решение, приведшее его к этому утру, к небу, залитому багрянцем, будто вот-вот должна была наступить ночь, а не день. Впрочем, это было неудивительно - прошедшей ночью пролито столько крови, что небеса непременно должны впитать в себя часть ее, иначе земля могла бы захлебнуться.
- Мой лорд, все готово, - маленький сквайр, один из Фреевских щенков, докладывал господину о законченной работе. Мальчика трясло, в глазах застыл ужас, хотя совсем недавно он ликовал и выкрикивал в сторону бойни, к которой его не подпустили, оскорбления в сторону Старков и слова ободрения для родичей. Русе улыбнулся ему. Фреевская натура – трусливая, гадкая, наглая видна за несколько миль. Порой лорду Дредфорта казалось, что если перед ним поставить в ряд сотню незнакомых человек, он непременно узнает среди них всех, в ком плещется хоть капля крови Уолдера Фрея. Из всех них только маленькая Рослин Фрей могла по праву считаться храброй и чистой. Ее слезы едва не испортили все задуманное тремя могущественными лордами, однако обошлось, и она проиграла свою битву на брачных простынях, сдавшись Эдмару Талли, как и уготовано ей дедом. Женщина.
- Ведите пленников. Мне нужны мужчины, шлюхам перережьте горло.
Рассвет вступал в свои права, понемногу крадя у мрака драгоценные пяди неба, восхитительные краски природы менялись каждую секунду, Русе с удовольствием наблюдал за этим маскарадом. Первый рассвет за многие десятилетия в истории дома Болтонов. Как жаль, что его сын так далеко.
Два десятка мужчин, раздетых до штанов, со связанными руками, поставленных на колени было выстроено перед лордом Болтоном в ряд напротив крестовин. Для охраны пятьсот солдат из армии Дредфорта оцепили место действа плотным кольцом, чтобы ни один из осужденных не вздумал бежать.
- Это не спектакль, не пытка и не удовольствие. Работайте быстро, вода продлит им жизнь во время казни и немного смягчит боль, - водянистые глаза Русе следили за опытными мастерами из Дредфорта, специально обучавшимися в замке для свежевания людей. До сих пор их ножи прикасались только к овцам, телятам и оленям, но сегодня пройдет первое крещение этих людей.
И Рамси, только он об этом узнает через четыре дня, - Русе улыбнулся.
Приговоренные проклинали Фреев, Болтонов, Ланнистеров, но не все. Многие уже догадались, что сейчас произойдет и молились своим богам, кого-то рвало вчерашним вином, другие пытались сопротивляться или просили о пощаде. Палачи были глухи к своим жертвам. Только ржание лошадей и позвякивание сбруи говорило о том, что северян Робба Старка окружают люди, а не призраки.
Каждый приговоренный вскоре был привязан к своей крестовине, широко расставив руки и ноги. Оставшуюся одежду с них сняли, не оставив белья.
- Север вас не забудет, - прошептал Русе Болтон, смотря в глаза одному из привязанных солдат. Бородатый, сильный мужчина конвульсивно дергался в веревках, пытаясь вырваться, но только затягивал узлы еще сильнее.
- Начинайте, - приказ был отдан правой рукой Русе, коренастым мужчиной лет тридцати, сотником конницы.
Как по команде палачи опустились на колени перед своими жертвами, сжимая в руках обоюдно острые ножи, заточенные до состояния бритвы. Убить таким ножом было бы очень тяжело – слишком уж тонким было лезвие, зато свежевать… Нельзя было придумать и лучше инструмента. Площадка перед замком тут же наполнилась криками истязаемых и проклятиями, направленными в сторону самого Русе. Мучителей было вполовину меньше, чем жертв, так что только каждый второй удостоился участи свежевания в данный момент. Оставшиеся без палачей с ужасом наблюдали за тем, как с их товарищей лоскут за лоскутом, полоска за полоской снимали кожу. У подножия крестовин уже собиралась кровь, но текла она медленно, словно нехотя. Оголенные мышцы самопроизвольно вздрагивали и сокращались, принося своим хозяевам невыносимую боль. Сейчас ее могло причинить любое прикосновение – будь то ветер или капли воды.
По приказу лорда Болтона мастера своего дела не прикасались к мужским органам, запястьям и лодыжкам осужденных. Это были самые чувствительные места и там же находились самые уязвимые кровотоки. Вызвать кровотечение было нежелательным для палачей, жертвы могли быстро испустить дух, а лорду Болтону хотелось всего-навсего оставить им возможность впасть в небытие.
Когда палачи покончили с ногами осужденных, так и произошло. Большинство заживо свежуемых уже потеряли сознание, как и некоторые из их товарищей, оставленных напоследок. Маленького сквайра Фрея безудержно рвало желчью, как и многих людей из фреевской свиты, оставшихся посмотреть на пытку-казнь, хотя совсем недавно эти храбрые воины во всю хохотали над телом Робба, пока один из шутников лорда Переправы пришивал жильной нитью к плечам короля Севера волчью голову.
Русе ухмыльнулся, быть может, даже впервые в жизни, наблюдая за этой картиной.
- Девицы Фрей, а ведь лорд Фрей приказывал вам не покидать покои, - пошутил лорд Болтон, впрочем, его тон вновь был безлик и нельзя было сказать наверняка, шутка это или насмешка.
Казнь длилась уже полтора часа, утро вступило в свои права, небо вновь затягивало тучами, вот-вот должен был начаться дождь. Не собираясь дожидаться окончания чужой безразличной ему жизни, Русе вскочил в седло, отдавая приказ выезжать на Харренхолл.
Конница быстро выстроилась согласно указанному порядку, когда в стремя болтонского коня вцепился один из палачей.
- Мило’д! Постойте! Что нам делать с остальными? У нас остается еще около тридцати человек!
Горячий конь завертелся на месте, настроенное на скачку животное, нетерпеливо грызло удила, прядало ушами и косилось на чужого человека внизу, дерзнувшего остановить бег благородного животного.
Русе поджал губы, как человек, которого спросили о ненужных вещах и причмокнул, успокаивая животное под собой.
- У вас остались еще колья?
- Да, мило’д.
- В таком случае отрубите пленникам головы, окуните в смолу и насадите на палицы, тела бросьте в лесу. Люди помнят, когда им есть что запомнить. И не задерживайтесь, вы нужны мне в Харренхолле.
Палач с широкой улыбкой поклонился, проводив взглядом колонну всадников во главе с Русе Болтоном, удаляющуюся в сторону леса, и вернулся в своей кровавой работе.

Благодаря набранному темпу, воодушевлению от победы, Русе Болтон и его люди смогли преодолеть путь, на который было отведено четверо суток, за три. Хотя при этом пришлось оставить большую часть отряда в лесу. С тридцатью всадниками лорд Дредфорта наконец достиг Харренхолла, в первые в жизни испытывая некое подобие нетерпения, глодающего его изнутри.
- Вот и Харренхолл, лорд Болтон, - сотник улыбался стенам мрачного замка, как доброй знакомой. – Как я посмотрю, бастард времени не терял, впечатляет.
Мужчина обратил внимание своего лорда на укрепления стен и часовых, при виде их отряда затрубивших в рога. Башни венчали знамена Ланнистеров и Болтонов. Золотой лев гордо реял на алом фоне, возвышаясь над сливовым ободранным человеком. Сын получил письмо отца.
- Он больше не бастард, - прошелестел лорд Дредфорта, давая шпоры своему гнедому, чтобы въехать на всем скаку во двор проклятого замка.

Следуя по коридору к выходу во внутренний двор, Рамси едва заметно улыбался, припоминая концовку разговора с Джейме Ланнистером; шаги юного Болтона отдавались едва слышным эхом от каменных стен, отчего-то казалось, что там, в чертоге, вместе с нелепым конфликтом осталось и прошлое Рамси – а сейчас… Сейчас он шаг за шагом приближается к будущему, и неизвестность, незнание того, что же, что ждет там, за поворотом – не страшит, а напротив, обнадеживает. Манит вперед, обещая, суля что-то такое, чего у него никогда не было и что он должен будет вот-вот принять. Ощущение это было так странно, что Рамси позабыл на мгновение все бранные слова, которые еще четверть часа назад вертелись у него на языке, грозя сорваться острыми, но совершенно ненужными и бессмысленными стрелами в адрес Бриенны Тарт и ее спасителя. А все потому только, что эти двое посчитали его тем же самым, чем считали языкастые крестьяне маленькой деревушки близ Дредфорта. Только тем можно было отрезать эти самые языки или просто убить – но этим…
Он засмеялся на ходу – насколько это все это по-детски! Неужели ему не все равно, что думает и как разговаривает с ним какой то посторонний рыцарь, в то время когда на подходе отец - а вместе с ним и добрые вести? Однако в этом был весь Рамси – виной ли тому юношеская горячность или скудное воспитание? Скорее всего, ни то и ни второе.
Где-то на кухне мясники свежевали загнанного на охоте оленя, в чертоге Джейме и Бриенна наверняка продолжали разговор уже почти «тет-а-тет», а Рамси Болтону как будто некуда было приткнуться, и впервые за долгое время он не мог сказать точно, куда и зачем сейчас направится после того, как выйдет во внутренний двор. Создавалось впечатление, что сыну Русе и делать то, в принципе, нечего. Так и мается он, несчастный, изо всех сил пытаясь найти себе хоть какое-то занятие.
Вот и внутренний двор. Потоптавшись некоторое время на месте, Рамси вздохнул – так тяжело, как будто все проблемы королевства разом легли на его плечи. Как же скучно...
Тоска, да и только. Взгляд юного Болтона споткнулся о грязно-фиолетовый камешек, наполовину погруженный во влажную землю. Интересно… камней такого цвета он вроде еще не видел. Юноша склонил голову чуть влево.
Прошло пять минут. Или не пять? Или десять? Да какая нахрен разница.
Если бы Русе Болтон видел сейчас, чем занимается его сын, вряд ли он бы особенно "умилился". Ну, точно не так, как если бы Рамси обдирал в данную минуту с кого-нибудь кожу. Нет, занятие его оказалось намного безобиднее. Что же могло занять внимание отпрыска столь замечательного северного лорда?
Сосредоточенно щурясь, с выражением таким, как будто он занимается ни с чем не сравнимым по важности Делом, Рамси поддел носком сапога уже невесть какой по счету камушек и метким пинком запустил «снаряд» по направлению к воротам замка. Не долетело. Вот дерьмо. А ведь сильно пнул – теряешь сноровку, Рамси?
Возможно, следующий камень обязательно попал бы в цель – ибо на этот раз целился молодой мужчина куда более тщательно, но протяжный, торжественный звук сигнального рога спас ворота от возможного удара, а Рамси Болтона – еще от нескольких потерянных впустую минут. Звук этот ударил по барабанным перепонкам мощной взрывной волной, пробрав недавнего бастарда до самых внутренностей своей внезапной торжественностью. На мгновение в чертах наследника Дредфорта проступило выражение растерянности – отчего-то он ожидал приезда отца чуть позже, и вот, уже, сейчас? Да, уже, сейчас. Это подтверждали не только часовые, которых он так предусмотрительно менял каждые 6 часов, но и люди, один за другим выходившие встречать своего лорда. Мир пошатнулся на мгновение; пошатнулся для того, чтобы вскоре упасть, разлетевшись на тысячи осколков – и затем возродиться, тут же, в красках, гораздо более ярких и величественных, нежели прежние.
Словно не было последнего разговора с отцом, словно они вовсе никогда не видели друг друга – и только сейчас Рамси как будто предстояло увидеть и услышать родителя впервые. Не чуя ног, юный Болтон сделал по направлению к открывающимся воротам несколько широких шагов и застыл на месте в момент, когда они, наконец, распахнулись, и Русе Болтон влетел на полном скаку во внутренний двор Харренхолла. Зеленые глаза чуть сузились – совсем слегка, так, словно Рамси недостаточно хорошо видел, словно он не был уверен в том, его ли это отец возвышается в седле гнедой лошади? Конечно же, это он. Лицо лорда Болтона, равно как и его стать, сын Русе не смог бы перепутать, пожалуй, ни с чьей другой даже издалека – несмотря на то, что за всю свою жизнь ему приходилось видеть отца не так уж часто, да, прямо скажем, изредка. Легкое ощущение нереальности происходящего витало в воздухе, и было подобно той ни с чем не сравнимой свежести, которую можно учуять лишь после грозы. На несколько мгновений Рамси перестал верить в то, что все происходящее доселе - вообще имело место быть. В то, что это не сон, что сцены, впитавшиеся в его разум словно чернила в бумагу, были настоящими, а не фальшивкой. Не бредом, обуявшим его после очередной кровавой бойни, затеянной от щемящей безысходности, равно смешанной с выедающей душу скукой и тупым, животным желанием убивать. Иногда воспаленный рассудок с трудом определял грань между правдой и вымыслом, разворачивающим свое знамя в болезненном бреду или во сне. Однако время шло, а «сон» все никак не заканчивался, «бред» не рассеивался, но и ощущение неправды, нереальности все так же никуда не девалось. Прошло всего несколько минут – а Рамси уже начинало казаться, что он в очередной раз сходит с ума, и сейчас то уж точно наверняка сойдет. На сей раз окончательно. Сердце билось медленно, словно нехотя – от того, наверное, и так сильно. До боли в грудной клетке, до шума в ушах. Бум.... Бум.... Бум.....
Как же медленно шло время. Оно вытягивало из Рамси жилы своим неторопливым течением – а может, просто разъедало саму его душу, словно ядовитая кислота?
Перед глазами то темнело, а то прояснялось снова; может отцовский визит ни при чем – и его просто отравили? Ерунда. Никто бы не стал. По крайней мере, здесь, в Харренхолле, а в королевской Гавани – да кому там сдалась его персона? Что за чушь. Рамси слегка тряхнул головой, прогоняя наваждение, и все равно…
Русе Болтон только что спешился – легко и быстро, а его сына хватило только на два лишних шага вперед. Мир разлетелся на множество блеклых, тусклых, тупых осколков. Настало время ему воздвигнуться заново – и вместе с ним заново родиться Рамси Болтону.

Русе осмотрелся во внутреннем дворе замка так, будто видел впервые, и его взгляд остановился на сыне, который, словно предчувствуя приезд отца, уже был здесь. Пеший, бледный и прямой, словно на построении. Лорд Болтон шевельнул губами, изображая улыбку, и соскочил с коня в один прыжок. Тем временем во двор Харренхолла уже въезжали спутники лорда Дредфордского, крики людей, свист, ржание лошадей, позвякивание сбруи, возмущенное квохтанье кур – все это вмиг наполнило воздух лишними звуками.
Мальчишка-конюх поспешил принять поводья у лорда Болтона, направляющегося к сыну и не придающего никакого значения его внешнему виду, молчаливости.
- Здравствуй, Рамси. Нам нужно поговорить.
- Милорд, я счастлив видеть Вас в добром здравии, - взгляд Русе обратился к человеку в длинном сером одеянии, стоявшем неподалеку и будто появившемся из ниоткуда.
- А, Квиберн. Приготовьте все к процедурам, - лорд разговаривал так тихо, что полумэейстеру пришлось подойти поближе к сыну и отцу, - Как поживает наш гость? – Русе положил правую руку на плечо сына, полуобняв его.
- Хорошо, лорд Болтон. У него мелкие множественные переломы на правой руке. Они угрожают его положению рыцаря и, возможно, рассудку, но никак не жизни.
В кои то веки Русе дал волю эмоциям, широко улыбнувшись. Не то, чтобы плачевное положение Джейме Ланнистера его забавляло, но он полагал, что Тайвин слишком мягок со старшим сыном, позволяя ему отказываться от наследия и величия их рода. Когда твой младший сын карлик, потакать причудам старшего - странный ход.
- Отлично, - коротко обронил лорд Болтон и обратился уже к сыну, - пойдем.
Глава дома Болтоном увлек Рамси за собой, по витиеватым ступеням замка в те самые покои, где совсем недавно состоялся их первый важный разговор. Если тогда Русе еще сомневался в отпрыске, зачатом под глухие всхлипы жены мельника, стоявшей на коленях в только что скошенной траве, то сейчас времени для этого не было вовсе.
Комнаты, как и приказал перед отъездом лорд Болтон, каждый день проветривали или все время прогревали, так что она имела вполне обжитой вид. Это было то, чего желал Русе. Выгнав слуг, но приказав допустить Квиберна, как только он явится, мужчина поманил сына к себе, предлагая сесть поближе к камину.
Заняв левое от пламени кресло, Русе вынул из-за пазухи конверт с гербовыми печатями Ланнистеров, вручил его сыну, а сам с наслаждением протянул кисти к огню. Будучи человеком военной выправки, который всю жизнь ждал случая вознести свой дом, лорд Болтон предпочитал лишения с выгодой, чем отсиживание в тепле, но в безвестности тени.
Конверт, как и само письмо, были покрыты кровью. Вспоминая ночь свадьбы Эдмара и Рослин, Русе хмурился от удивления. Алая жидкость лилась в таком количестве, что Трезубец, а с ним и весь замок должны были стать бурого цвета на долгие годы. Но это уже была забота Уолдера Фрея. Глупость и злость, прочно пустившие корни в этом старике, сыграли на руку Львам и Ободранным людям, остальное было уже не важно.
- Прочти.
Письмо содержало в себе все те же обещания Ланнистеров (в случае полной победы над Роббом Старком) отдать за Рамси Сансу Старк, а вместе с ней должность Хранителя Севера Русе Болтону.
- Знаешь, что это значит и откуда я приехал? – спросил лорд Русе, вглядываясь своими бесцветными глазами в ярко полыхавшее пламя.
- Я был на свадьбе. О, чудное выдалось веселье. Той ночью Зубец ревел, как дикий зверь, напитавшись кровью людей Робба Старка. Под ногами хлюпало от крови, волк короля Севера выл, предвещая победу для нас и смерть для своего хозяина. Война окончена, Рамси Сноу. Как окончена эра Старков. Теперь Хранители Севера - мы, Болтоны из Дредфорта, а ты - законный наследник фамилии.
Завтра утром ты и Джейме Ланнистер, сын нашего союзника, выезжаете в Королевскую гавань. Там ты возьмешь в жены Сансу Старк, последнюю из дома Старков. Постарайся не посрамить нас в глазах южан. Пусть они считают, что лучше других, в это время Север вновь встанет на ноги.
Не слушай никого, кто посмеет напомнить тебе о твоем происхождении. Это пыль. Главное настоящее.
Постарайся понравиться своей невесте, будь с ней предупредителен. Она - залог мира с моими знаменосцами. Девочка славится своими манерами и женственностью, Кейтилин Старк растила дочь для замужества. Тебе легко будет справиться с девицей.
Ступай, - длинная речь, необычная для немногословного лорда Болтона, казалось утомила Русе. Полуприкрыв свои почти бесцветные глаза, он добавил:
- Постарайся сблизиться с Джейме Ланнистером. Не исключено, что в будущем он станет лордом Кастерли Рок. Такие друзья пригодятся всякому. А теперь иди, - Русе открыл глаза, улыбнувшись сыну странной страшной улыбкой убийцы, напитанной цинизмом, радостью от удачного поворота событий, отвращением к слабостям, - Сейчас сюда придет Квиберн. Я давно не был на его процедурах, а ведь не молод, дома молодая жена, как я с ней справлюсь? - улыбка Русе стала почти доброй, почти дружеской, - Иди, иди... За ужином поведаю все подробности свадьбы Эдмара Талли тебе и твоему новому приятелю.