На винно-красном бархатном камзоле Тайвина сверкала цепь из золотых рук В последний раз он надевал ее больше двадцати лет назад, еще при короле Эйересе Таргариене. Двадцать лет мира и процветания, вот что Тайвин Ланнистер подарил государству, а чем отплатил ему Безумный Король. Но незачем думать об этом сейчас, сегодня он снова десница короля. Короля Джоффри Баратеона. И пусть мальчик носит фамилию Роберта, любому хватит одного взгляда, чтобы понять, что юный король - лев, не олень. Он Ланнистер и примером для него будет служить Тайвин, а не пьянчуга-отец. И Тайвин сделает из Джоффри настоящего короля. Но для начала нужно уничтожить мятежных лордов, именующих себя королями. И письмо, что он держит в руках, очередной шаг к его победе.
Дверь в комнату десницы открылась , и на пороге появился мастер над монетой. Как почти и всегда на нем были скромные цвета, а застежка, удерживающая плащ, в виде сойки-пересмешницы.
- Лорд Тайвин, доброе утро, - произнес Мизинец.- Мы не могли бы обсудить некоторые дела?
- Да, войдите, Петир, - холодно произнес лорд Тайвин, не отвлекаясь от записей на пергаменте.- С чем пожаловали?
Мизинец вошел в покои десницы, роскошные, просторные и светлые. Подойдя к столу десницы, он начал:
-Лорд Тайвин, нам стоит обсудить будущее дома Арренов. Всем известно, что Леди Аррен не присягнула на верность королю Джоффри, но в тоже время, хочу отметить, что она не присягнула на верность никому.
Лорд Тайвин перевел взгляд на Мизинца и отложил пергамент в сторону:
- Говорите прямо, Петир, не нужно со мной лукавить, я не так доверчив , как Эддард Старк, так что, пожалуй, для начала хочу услышать о вашей выгоде с этого дела?
Мизинец нисколько не изменился в лице, будто бы ожидая такого вопроса.
- Я бы хотел отправиться в Орлиное Гнездо и жениться на Лизе Аррен.
- Сомневаюсь, что вами руководят теплые чувства, Петир. Ваш истинный мотив очевиден будет любому, кроме Лизы Аррен. Вам принадлежит Харенхолл, неужели этого мало?
- Все знают о проклятии этого замка, - улыбнувшись, заметил Петир.
- Когда-то я держал этот замок, хотите сказать, что и я проклят?
- О нет, милорд, вы приятное исключение. Но я все же предпочту теплую постель Лизы, холодным стенам Харенхолла.
Перебрав в голове прочие варианты, лорд Тайвин одобрительно кивнул.
- Мне нравится ваше предложение, Петир. Ваша выгода очевидна, а значит не стоит ждать интриг и предательства. На следующем заседании совета вы повторите то, что сказали мне. У меня остается лишь один вопрос, кто настолько же талантлив, как и вы, чтобы занять место мастера над монетой в совете?
- Я не солгал бы, если бы сказал, что это вы лорд Тайвин. Но вы навряд ли захотите сменить должность десницы. К счастью, я знаю другого не менее талантливого мужа или, если быть точным, полумужа.
-Тирион? –лорда Тайвина сильно озадачило предложение Мизинца.
- А почему нет, он прекрасно справлялся, когда заменял вас, а также блестяще проявил себя в битве на Черноводной. А что до его состояния, то до меня дошли слухи, что он уже идет на поправку.
В этом Мизинец был прав. Быть может Тирион и был распутным уродливым карликом, но умом он не уступал никому в Королевской Гавани.
- Что ж, я думаю ,он почтет за честь принять эту должность. А теперь, Петир, если у вас нет никаких более предложений, я попрошу меня оставить.
-Как вам будет угодно,- ответил Петир и покинул покои Тайвина.
После ухода Мизинца, Лорд Тайвин продолжил читать только что полученное письмо, Изучая его Тайвин и не заметил, как в комнату вошла его дочь.

Королевская Гавань была совсем не та без лорда Тайвина Ланнистера - в воздухе словно витал аромат лжи и предательства, по углам прятались тени заговоров, железный трон щерился острыми кинжалами, так и норовящими впиться в плоть, по ночам королеве чудился шепот восстающего из черной пропасти небытия прошлого - и холодные скрюченные пальцы мейеги Лягушки словно цеплялись мертвой, неумолимой хваткой за шелк белой ночной рубашки; так бывало всякий раз, когда Серсея лежала, вся дрожа, под расшитым золотыми нитями бордовым одеялом на своей широкой кровати одна - и тщетно пыталась заснуть. В такие ночи она готова была отдать почти все, что есть у нее за то, чтобы все это наконец прекратилось, чтобы она могла спокойно закрыть глаза и погрузиться в сон - и чтобы хоть однажды он не был наполнен визжащими и изрыгающими проклятия кошмарами. Иногда бывало, что королеве и вовсе не снились сны - но как же нужно было ей вымотать себя за весь день, чтобы добиться хотя бы такого спокойствия в ночные часы! И все равно - всякий раз, когда гасла последняя свеча и наступала та самая секунда, когда Серсея должна была лечь в холодную, пустую постель, просторы собственной спальни пугали ее и вновь женщине чудились черные, безликие тени, скользкими гадами ползущие к ней...
Страшно.
Холодно.
Совсем одна.
Стало легче, когда на пороге королевской спальни стал появляться златовласый кузен Серсеи - Лансель Ланнистер; королева сама буквально затащила его в собственную постель, дрожа от желания ощутить как можно ближе тепло тела мужчины, почувствовать себя целой, почувствовать хотя бы какой-то пусть даже самый слабый намек на былую безопасность. Конечно, Лансель - совсем не Джейме; у Джейме сильные руки, огненное дыхание, яркие зеленые глаза, а как любила королева запускать тонкие, прохладные пальцы в жесткое, непослушное золото его кудрей! Одно прикосновение к ним - и подушечки пальцев уже колют иглы огненных мурашек, быстро разбегающихся снизу вверх по рукам женщины, а затем и по всему телу, заставляя королеву сдаться и позволить мужчине смыть с себя холод и грязь... Страсть, огонь, властность и жесткость прикосновений, сила в каждом мускуле - вот что отгоняло черные тени, вот что возвращало сон, что могло бы вернуть и трезвый рассудок, отравленный страхами, пропитанный ядом ледяной, изматывающей паранойи.
Лансель был не такой... многое ей приходилось домысливать, додумывать, представлять; она касалась его волос - но они не давали ей той силы; легкие, мягкие - как и его характер - пальцы Серсеи беспрепятственно утопали в светлых локонах - и так же беспрепятственно выскальзывали, ничем не задерживаемые. В его волосах даже запутаться было невозможно; со временем она перестала зарываться в них в поисках сходства с гривой Джейме, предпочитая впиваться холодными пальцами в белые простыни, пока кузен старался над ней, как мог - а она представляла в это время лицо брата, закрыв глаза. Да, это было не то. Черные тени лишь прятались глубже во тьму, не смея приблизиться к постели королевы вплотную - но и не умолкая совсем. Она слышала их мерзкий отдаленный смех, вызывающий холодную испарину на лоб.... и просила Ланселя крепче сжать ее в объятиях, просила у него огня, просила страсти, которой в нем не было. Или ей просто настолько нехватало? В те ночи она хотя бы могла спать; мало, урывками, но это было хоть что-то. Каждый день Серсея надеялась, что пробуждение принесет ей новости о прибытии в Королевскую Гавань отца или Джейме; поэтому, когда в один из таких дней ей доложили о прибытии ко двору "брата", она готова была хохотать от счастья - всего секунду, потому что затем имя "Тирион Ланнистер" разрушило уже восставшую было из черного ледяного пепла надежду и ураганом взметнуло с самого дна ее существа холодную, разрушительную злобу, полыхнувшую дикими, яростными огнями в ее взгляде. В тот момент она готова была сама броситься к двери, горя своим животным бешенством - броситься и вцепиться острыми ногтями в уродливое лицо карлика, посмевшего называться ее братом!
"У меня один брат!!" - хотелось закричать ей, срываясь на пронзительный визг не вовремя разбуженной фурии - Один, один, один!"
Но она всего лишь попросила передать Тириону, что примет его после того, как подойдет к концу заседание совета - а спустя какие то минуты ей пришлось вновь сдерживать клокочущее жгучей лавой бешенство в момент, когда карлик все же переступил порог просторной залы, облаченный в свою уверенную наглость, словно в доспехи, которые она не имела силы пробить. Потом ее ненависть, порожденная рожденной - и тут же разбившейся надеждой, схлынула, оставляя после себя тупое равнодушие к происходящему, и Серсея почти покорилась отцовской воле, продолжая, однако, дрожать в те ночи, когда все же оставалась одна. Снова потекли минуты, часы, дни - без Джейме и без лорда Тайвина. Снова королева не могла позволить себе даже намека на слабость, хотя - стоило отметить, слабость эта жила в ее сердце, день за днем все более подтачивая силы; в день битвы на Черноводной Серсея почти что обезумела - не веря в счастливый исход сражения, королева всеми фибрами желала уже не спасения - а смерти. Ей хотелось, чтобы Станнис Баратеон скорее взял город, и всего один знак, поданный Иллину Пейну, разом положил бы конец всему. В тот день она готова была - и хотела, умереть. Но отец перечеркнул эти мысли, вырвал их из ее рассудка одним жестом - вероятно тем самым, что подал воинам Ланнистеров знак наступать... Вместе с ним вернулось и желание жить. Вернулись силы. Вернулась способность думать и рассуждать. Она даже обеспокоилась, путь и не так горячо как следовало бы ожидать этого от родной сестры, состоянием Тириона. Когда Тайвин был рядом, карлик не казался королеве такой уж угрозой, таким уж злобным проклятием... она даже готова была допустить где то глубоко в своих мыслях, что переоценивает опасность, исходящую от него. И главное.
Она снова боялась - но уже саму себя; боялась за сам свой разум - потому что, с его возвращением, не могла не осознавать, сколь бездумна и импульсивна была в моменты когда он покидал ее. Что же сталось бы с ней и ее детьми, не будь отца? Не будь брата? Ее руки дрожали, когда она думала об этом и вновь клялась себя держаться, держать рассудок на месте, не позволяя ему соскальзывать в липкое озеро тьмы. Вслед за ним рано или поздно может соскользнуть с ее головы и корона, хотя часто Серсее казалось, что как раз корона и лишает ее разума. Это не дар - это проклятье, но ради своих детей - королева мать не может сбросить с себя эту напитанную ядом золотую змею сжимающего лоб обруча. Она должна быть сильной.
Должна. И она чувствовала - в тот момент, когда царственно шла, тихо шелестя светло-зеленым шелком юбок, к покоям отца. Густые волосы, свободно распущенные по плечам, ниспадали крупными завитками до самой талии, вспыхивая при свете факелов расплавленным золотом, расшитый драгоценными нитями корсаж целомудренно скрывал от посторонних взоров высокую грудь. Точеные плечи королевы были слегка обнажены - и это придавало царственному образу Серсеи некую нотку хрупкой чувственности, которую женщина не желала изничтожать в себе или прятать от посторонних взглядов. В мочках ушей покачивались средних размеров, аккуратные капли изумрудов, впрочем, приходилось достаточно внимательно присматриваться, чтобы разглядеть их блеск сквозь душистый шатер локонов королевы. Зеленые глаза Серсеи лучились спокойным и уверенным теплом, уголки четко очерченных губ поминутно приподнимались в намеке на улыбку. Она старалась идти не слишком быстро - но внутренне все же торопилась поскорее оказаться в покоях лорда Кастерли Рок.
В который раз - ей пришлось сделать над собой воистину гигантское усилие, когда она переступила, наконец, вожделенный порог.
Отец сидел за письменным столом, по всей видимости, сосредоточенно изучая некий важный документ - и взгляд его светло зеленых глаз не сразу обратился на лицо дочери, да и понравилось бы ему то, что мог бы увидеть он в ее чертах в случае, если бы обратил свое внимание на Серсею сразу?
Сердце дочери забилось чаще при виде отца - сильного, всегда знающего что делать, умного, расчетливого защитника их дома, чести, интересов. Обычно бледные скулы королевы окрасил нежно-розовый румянец, а на дне черных зрачков заблестели искристые огоньки теплого, почти восторженного восхищения. Ей хотелось броситься отцу на шею - словно маленькой девчонке, рассмеяться, уткнувшись носом в красный бархат камзола, вдохнуть давно забытый запах спокойствия и уверенности в своих силах.
По губам Серсеи скользнула улыбка. Опустив на мгновение голову и скрывшись от лорда Тайвина за ширмой опущенных ресниц, женщина сделала легкий шаг вперед, затем еще один, еще... и, подойдя вплотную к креслу у письменного стола, тепло поцеловала отца в висок, задев тонкими пальцами цепь из золотых рук на его груди.
- Отец - негромко произнесла королева - после чего медленно, словно нехотя, выпрямилась - Вы хотели меня видеть, милорд?

Лишь закончив чтение, лорд Тайвин заметил, что в комнату вошла Серсея. Тайвин не видел дочь уже больше года, но за это время она ничуть не изменилась. Все тот же блеск в глазах, все те же прекрасные черты лица, все та же изящная походка. Словно и не было смерти мужа, отправки Мирцеллы в Дорн и битвы за Черноводную. И если смерть Роберта вряд ли могла огорчить Серсею, то разлука с дочкой и осада Королевской Гавани должны были оставить в душе дочери отпечаток. Но если что-то ранило Серсею, то она запрятала это глубоко внутри себя. Она поступала так всегда, лорд Тайвин не помнил, чтобы дочь когда-нибудь проявляла слабость. Эту черту Серсея унаследовала от него, как и многое другое в себе. Данный факт нередко огорчал его, характер Серсеи идеален для мужчины, но она женщина и характер ее матери подошел бы ей куда лучше. Но от Джоанны в дочери была лишь красота.
-Отец, - негромко произнесла дочь.- Вы хотели меня видеть, милорд?
-Да, Серсея. Присядь,- сказал лорд Тайвин и указал дочери на место напротив себя. Когда дочь села, Лорд Тайвин протянув ей письмо, что изучал минуту назад, добавил. - И прочти это.
Пока изумрудные глаза дочери изучали содержимое письма, лорд Тайвин начал пояснять его потайной смысл.
-Как ты видишь, Серсея, здесь написано, что скоро в Королевскую Гавань явится дорнийский принц, но не указано какой именно. Варис доложил мне, что принц Доран более не в состоянии совершать дальние путешествия, что подагра совсем разбила его. А это, как я считаю, значит, что в Королевскую Гавань прибудет Оберин Мартелл, Красный Змей.
Жестокий и кровожадный, мастер копья и знаток ядов, за свою жизнь лорд Тайвин встречал его лишь однажды. Тогда дорнийскому принцу не было и десяти. Он, его сестра и мать гостили в Кастрели Рок, будучи гостями жены Тайвина. Джоанна хотела породнить дома Ланнистеров и Мартеллов, желая в будущем выдать Серсею замуж за Оберина. И хотя Тайвин мечтал о ее свадьбе с принце Таргариеном, тогда он был готов уступить жене. Тайвин не помнил, поладила ли тогда Серсея с принцем дорнийским, но своего впечатления о мальчике не забыл. С первого взгляда на него лорд Тайвин увидел, каким человеком станет, и в последствии стал, Оберин Мартелл - жестоким и своенравным, решительным и беспощадным, хитрым и опасным, но именно такой муж подошел бы Серсее лучше всего, он бы смог обуздать ее нрав, чего Роберту за все годы так и не удалось сделать. Смерть Джоанны поставила крест на возможном совместном будущем Серсеи и Оберина. После Тайвин долгое время не слышал о Красном Змее ничего, и лишь после падения Королевской Гавани, во время которого были убиты сестра и племянники Оберина, Красный Змей напомнил о себе. Он пообещал убить каждого, кто приложил руку к гибели Элии и ее детей. Сам Лорд Тайвин наверняка тоже был в этом списке, но Оберин в лучшем случае сможет довольствоваться Горой и то, если примет предложение Тайвина. Предложение, которое для Серсеи будет скорее приказом.
-И я хочу, чтобы вы стали мужем и женой,- спокойно добавил лорд Тайвин.

В том, что разговор явно пойдет о каком-то весьма серьезном и важном деле, Серсея не сомневалась ни на секунду -тем более, что отец сразу и без обиняков перешел к причине визита королевы к нему. Ощущая легкое, прохладное любопытство, наполняющее ее существо, мать Джоффри Баратеона грациозно опустилась в указанное ей кресло, приняв перед тем из рук лорда Тайвина письмо. Из Дорна? Светлые, аккуратными стрелами стремящиеся к вискам брови королевы слегка приподнялись - а затем...
На мгновение сердце женщины остановилось, пропустив удар - первая мысль, что яркой кометой прорезала ее сознание, была мысль о дочери. Мирцелла. Что-то случилось с Мирцеллой? На дне черных зрачков Серсеи промелькнул глубоко сокрытый от посторонних взоров страх - сглотнув уже появившийся было ком в горле, женщина порадовалась про себя тому, что у нее хватило самообладания "взять" письмо из рук лорда Тайвина, а не вырвать его. Что бы сказал отец, узнай он, в какую дерганую истеричку превратилась за последние месяцы его дочь? Она помедлила немного, прежде чем впиться зеленым взглядом в неровные строки; рассудок был дорог королеве, как никогда.
Легкий вздох облечения, вырвавшийся из стиснутой дурными предчувствиями груди - и напряженность почти пропала из четких черт лица Серсеи, внимательно изучающей не несущее в себе никаких угроз письмо. Слова лорда Тайвина гармонично дополняли смысл прочитанного, создавая вполне понятную и логичную картину.
"А это, как я считаю, значит, что в Королевскую Гавань прибудет Оберин Мартелл, Красный Змей."
Королева подняла на отца таящий ненавязчивый вопрос взгляд; сейчас его можно было назвать даже мягким - лучистая изумрудная зелень великолепно скрывала черных, когтистых монстров, что водились на самом дне этих словно оживленных самих солнцем глубоких зеленых озер...
-И я хочу, чтобы вы стали мужем и женой-
Вот оно что...
Скрывать недоумение, явственно отразившееся в чертах лица, вдовствующая королева-регент даже не пыталась. Выдавать замуж ее? За Оберина Мартелла? Зачем? Неужели этим песчаным гадинам мало помолвки с Мирцеллой, чего еще они хотят от дома Ланнистеров и лично от Серсеи? В конце концов, какая выгода Железному Трону конкретно из этого брака? Если только целью не является переманить Оберина Мартелла в королевскую Гавань, задержав его здесь, а не отправить заложницей в Дорн саму королеву Серсею. Интересно, а что, как думает отец - сделает с ней в последнем случае Мартелл? Роберт никогда не чтил ее, как подобает почитать и беречь мужчине свою супругу - но по крайней мере рядом с ним она была королевой и матерью наследных принцев, а кем будет рядом с Оберином Мартеллом? Он же изведет ее, запрет в каком-нибудь замке посреди бескрайней пустыни и...
Лучше смерть, чем такой брак.
Этого ли будущего хочет для нее отец, или она неверно поняла его замысел?
Серсея аккуратно отложила письмо на письменный стол лорда Тайвина и, сцепив в замок пальцы рук, сложила их на коленях, выпрямившись в кресле.
- Для чего подобный брак нужен моему лорду-отцу?- ровно спросила королева, прямо глядя в светлые глаза Тайвина Ланнистера - Вы хотите, чтобы я отбыла после свадьбы вместе с супругом в Дорн?
Не имея ответа на последний вопрос, было крайне трудно понять, как должна она отнестись к перспективе подобного брака.

После его слов о браке спокойствие дочери в мгновение испарилось, а на его место пришли недоумение и беспокойство. Но уже в следующую секунду все вернулось на круги своя. Так же отреагировал и сир Киван, когда Тайвин рассказал ему об этой идее.
«Но у Оберина уже есть жена», - попытался возразить брат.
«Любовница», - поправил его Тайвин. - «Эллария Сэнд. Они вместе более пятнадцати лет, у них четверо детей, но Красный Змей так и не женился на ней. Что до Серсеи, то ей нужен муж. Мы могли бы выдать ее за кого-нибудь еще, но брак между ней и Оберином, наконец, примирит Королевскую Гавань и Дорн, а мы нуждаемся в этом, Киван. У нас итак слишком много врагов. В один из дней угрозы из уст дорнийцев могут перейти в действия, и если данный брак не отменит этого дня, то хотя бы его отсрочит».
«Но как же сам Мартелл?», - не унимался брат. –«Оберин ненавидит наш дом, и никогда не согласится жениться на ком-то из дома Ланнистеров».
«Об этом не беспокойся, Киван», - кратко ответил Тайвин и на этом их разговор был окончен. Разговор же с Серсеей только начинался. К тому же она не брат, который так безропотно с ним согласился. Она будет сопротивляться и перечить. Пускай, в конечном итоге она все равно уступит Тайвину.
- Для чего подобный брак нужен моему лорду-отцу?- ровно спросила дочь.- Вы хотите, чтобы я отбыла после свадьбы вместе с супругом в Дорн?
-Это очевидно, Серсея. Дорн до сих пор не простил нам убийства Элии Мартелл и ее детей. Дорнийцы нам нужны как друзья, не как враги. А брачные узы – лучший способ превращения старых врагов в новых союзников, – спокойно пояснил лорд Тайвин и встал со своего места.- Киван настаивает над тем, что было бы неплохо выдать тебя за кого-нибудь из Тиреллов, все-таки союз с Хайгарденом помог нам сокрушить Станниса, но я считаю, что нужды в этом нет. Достаточно того, что Джоффри женится на юной Маргери, - Тайвин, обогнув стол, подошел к Серсее. - Я рассматривал и другие варианты, дочь, но этот будет лучшим выбором для тебя и государства. А также обезопасит твоих детей, Серсея, - на этих словах он положил руку на плечо дочери. - Со стороны Тириона было опрометчиво отправлять Мирцеллу в Дорн. Ты же знаешь, какие законы о праве наследования у южан. И если с Джоффри что-нибудь случится, дорнийцы смогут короновать твою дочь. И это приведет к войне, в которой погибнет еще одно твое чадо, а может быть и оба. Именно поэтому ты должна выйти замуж за Мартелла. И если не хочешь за Оберина, иди за мальчишку Квентина. Принц Доран куда податливее своего брата, и получить согласие на брак с его сыном будет куда проще, чем уговорить Красного Змея, - Тайвин чувствовал, как с каждым его словом улетучивается спокойствие Серсеи. Чувствовал ее дрожь. Страх это? Злость? Ни за то, ни за другое в этот момент он бы ее не обвинил. Убрав руку, он отошел к окну и, глядя на двор Красного Замка, добавил.- Мальчишка или мужчина, выбор за тобой.

Отец сказал ей довольно многое - но ответа на главный свой вопрос Серсея так и не получила. Это в первую очередь настораживало, во вторую - удивляло, и наконец, просто злило. Выдать королеву-регента замуж, не спросив на то ее мнения? Поставить перед фактом - словно безмозглую девчонку? Как будто она всего-навсего товар, мясо, племенная кобыла. Не дочь, не сестра, не мать. Никто.
"Было бы неплохо выдать тебя!"
Почему отец разговаривает с ней так, как будто она все еще юная несмышленая девица? Неужели всей свой жизнью королева Серсея не заслужила права самостоятельно решать свою судьбу, быть хозяйкой самой себе? Неужели это так много? Для женщины - да. Но даже несмотря на это, Серсея редко когда могла вспомнить какие-то новости, которые она узнавала от родного отца последней. Чаще всего он заранее посвящал ее в свои планы, так, словно она была ему не просто дочерью, но почти другом. Выходит, сейчас все изменилось.
С каждым новым словом лорда Тайвина горечь обиды все сильнее проступала в сердце королевы-матери; ее даже не спросили. И что она должна сейчас ответить? Склонить голову и спокойно произнести "да, отец?". Она ли это будет?
- Спасибо, что предоставили возможность выбрать себе тюремщика, который запрет вашу дочь в каком-нибудь забытом богами замке в Дорне. - прохладно произнесла королева, слегка приподнимая золотистую бровь и переводя искрящийся льдинками взгляд на фигуру лорда Тайвина у окна - Я не сомневаюсь в том, что Красный Змей занятный мужчина, но должна признаться, его ядовитые клыки пугают меня куда сильнее, чем может притягивать его же зрелость.
Брови королевы сошлись золотыми стрелами к переносице; радоваться было нечему. Брак - последнее, что могло бы хоть как-то улучшить и без того мрачное настроение королевы Серсеи. Если на мгновение забыть о чувстве самосохранения - она могла бы поехать в Дорн - ради Мирцеллы, и только. Но как же оставить в Королевской Гавани ее первенца, Джоффри? Как оставить Томмена? Как расстаться с братом, наконец....На мгновение Серсея засомневалась даже в том, увидит ли она Джейме снова. Коснется ли еще раз его волос, успеет ли сказать ему, что он - единственный мужчина, которого она могла бы согласиться взять в мужья по доброй воле. Но нужно было быть полной идиоткой, чтобы не понимать полную невозможность такого брака. Их обоих растерзают на части, а детей... убьют - так же, как убили отпрысков Рейегара Таргариена и Элии Дорнийской. Это ознаменует начало конца дома Ланнистеров. Именно понимание того, что никогда они с Джейме не смогут выйти на свет вдвоем, держась за руки, зачастую давило всплески испытываемых к брату чувств. Даже этого королева Серсея не могла себе позволить. Зачем тогда она живет, если бессильная злоба - единственная яркая эмоция, которая ей уготована?
В уголках глаз что-то защипало и королева опустила ресницы, чтобы взять хотя бы пару секунд передышки.
- Я бы предпочла мальчишку Квентина, как меньшее из зол - изумрудные глаза вновь распахнулись; ясные и холодные, как лед - С ним у меня будет больше шансов выжить.
Резкая усмешка, сорвавшаяся с четко очерченных губ, несла в себе горечь наравне со злостью, готовой вспыхнуть жгучими огнями на дне черных зрачков. Что она может сделать? Что вообще она могла все эти годы? Лишь стараться быть сильной, мечтая о том дне, когда скинет, наконец с себя ярмо чужой воли, что тянуло королеву Серсею на дно какого-то страшного, темного озера. Как видно, такой день никогда не наступит. Кто-то все время будет решать все за тебя. Муж, отец, король, братья. "Ты должна". Все они только и умеют, что заставлять, принуждать, топтать. И никто никогда не пытался помочь ей, кроме Джейме. Серсея проглотила тугой комок, вновь вставший в горле. Зеленые глаза женщины потемнели; пытаясь скрыть подступающие волны противоречивых, плохо совместимых друг с другом чувств, королева прищурилась, чтобы отец не увидел влаги, слабо заблестевшей в ее взгляде.
- Что я сделала, что Вы решились отослать меня так далеко? - негромко спросила женщина. Даже если бы она кричала в голос, ей и то не удалось бы выразить все те чувства, что звучали сейчас в тихом, почти сломленном голосе - Мне казалось, я не настолько бесполезна здесь, подле Вас и своих детей. Видимо, я ошибалась.

Тирион открыл глаза, зевнул и лениво потянулся на своем крайне неудобном ложе. Как ни странно, но прилива сил он не ощутил. Скорее, почувствовал себя измотанным. Этой ночью его опять мучили кошмары. Он всегда плохо спал, если не напивался. Ему приснилось, что он лежит на влажной от крови земле, в окружении горы трупов, и не может встать. Он пытается, но тело отказывается повиноваться. Через мгновение над ним нависает грозная фигура сира Мендона Мура. Рыцарь поднимает меч и пригвождает им карлика к земле. Умирая, Тирион слышит звонкий смех Серсеи, а перед его глазами возникает ее красивое улыбающееся лицо, которое загораживает ему дорогу…дорогу туда… И в этот момент он, лихорадочно дрожа, вскакивает на жесткой кровати в холодном поту. Он пытался заснуть снова, но снова просыпался, терзаемый одним и тем же кошмаром. Иногда картины чуть изменялись, но смысл и действующие лица оставались прежними. Младший Ланнистер был уверен в том, что это его сестра приказала Мендону Муру убить его. Возможно, за то, что грозился заставить Джоффри сражаться в первых рядах. Да и просто потому, что за последнее время возненавидела своего уродливого брата еще сильнее.
Поднявшись с постели, карлик умылся холодной водой из медного таза и вытерся шершавым полотенцем непонятного цвета, которое, смятое, валялось на столе. На этом же столе неподалеку уютно расположился хрустальный графин с вином, которое Бес распорядился доставить почти сразу же после того, как впервые пришел в сознание. До краев наполнив рубиновой жидкостью стоящий рядом граненый стакан, он залпом осушил его. В животе урчало. Хотелось есть, но вкусной и сытной пищей поблизости не попахивало, поэтому пришлось довольствоваться тем, что есть. А именно – вином. Тирион налил себе еще немного и позвал своего пажа, который не заставил себя ждать и поспешил помочь своему хозяину одеться и намазать бальзамом ужасно саднивший шрам, пересекающий лицо карлика наискосок от лба до подбородка. Пока Подрик исполнял свои обязанности, Тирион расспрашивал его о последних новостях. Когда он валялся в постели без сознания, снедаемый жаром, справиться о нем приходили только два человека – Варис и Бронн, которому он уже в который раз был обязан жизнью (ведь если бы не стрела наемника, вовремя сразившая Мендона Мура, Тирион был бы сейчас мертв). Шая, к удивлению Беса, его так и не навестила. Может, с ней что-то случилось? А может, она просто не хочет видеть его?
- Ее можно понять. Все-таки теперь я менее симпатичен, чем прежде.
И все же, ему хотелось верить, что отсутствие Шаи было вызвано действительно важной причиной. О которой он обязательно выяснит. Подрик, который состоял при своем хозяине не только пажом, но и доверенным лицом и личным соглядатаем, поведал карлику о том, что Тайвин Ланнистер в данный момент принимает у себя королеву Серсею.
- Что ж, тогда с моей стороны было бы просто неприлично не нанести им визит, – усмехнувшись, произнес Бес, - Даже если они его не ждут.
Облачившись в дорогой красный камзол, расшитый золотыми нитями, бардовые бархатные штаны и черные кожаные сапоги на небольшом подъеме, благодаря которому Тирион мог казаться капельку выше, он оглядел себя с головы до ног. После чего повертелся и, наконец, потрогал обрубок носа.
- М-да… Чем уродливее становлюсь, тем роскошнее одеваюсь.
Карлик притронулся рукой к груди, ощутив легкий дискомфорт от утраченной драгоценности, к которой уже так привык, и которую любил теребить в минуты волнения. Теперь золотая цепь – символ десницы короля – покоилась на груди у его отца. Больше Тириону не суждено ее носить. Оставалось выяснить, что ему вообще оставила судьба после всего, что он сделал для Королевской Гавани, ее обитателей и нынешнего повелителя Семи Королевств. И за ответом на этот вопрос стоило обратиться только к Тайвину Ланнистеру. Сделав еще несколько глотков вина, Бес поставил допитый бокал на стол и быстрым, насколько позволяли его коротенькие ножки, шагом направился в башню десницы, насвистывая себе под нос веселую и пошлую песенку об одном глупом короле давно минувших лет.
С этим свистом он и приблизился к кабинету, где беседовали его отец с сестрой. Их голоса доносились до тонкого слуха карлика сквозь дубовую дверь. Тирион прижался к ней ухом. Он не знал, о чем говорили его родственники, но услышал обрывки последних фраз Серсеи. Улыбнувшись, он решил, что это как раз тот момент, когда ему следует показаться. Он обладал большой страстью к эффектным появлениям. Приказав дежурившему возле кабинета слуги отворить дверь, он переступил порог.
- Разумеется, ты ошибалась, моя возлюбленная сестра, – ехидно улыбаясь, проворковал Бес, входя в кабинет, - Ты позволила своему кровожадному сыночку лишить Неда Старка головы и упустила одну из его дочерей. Тем самым ты окончательно пресекла для нас любые попытки вернуть Джейме, – он зло сверкнул на Серсею своими разноцветными глазами, - А еще ты спрятала короля Вестероса за свою юбку в самый разгар битвы, пока его поданные, обливаясь кровью и потом, отстаивали этот город и спасали твою шкуру, – о своих догадках по поводу причастности Серсеи к его преднамеренному убийству он решил не говорить, тем более при отце. Как бы там ни было, но, в виду весьма непростых обстоятельств и возникших вопросов, которые требовалось обсудить, выяснять личные отношения в присутствии главы дома было неразумно, - И это всего пара незначительных примеров. Я могу продолжить список, если тебе интересно. Как видишь, все твои действия лишены рационального зерна, и ты в самом деле бесполезна. Иначе наш отец не отправил бы меня сюда для того, чтобы не позволить тебе в одночасье свести положение нашего дома к полному упадку.
Закончив свою тираду, Тирион Ланнистер повернулся к отцу, делая вид, что только сейчас заметил его.
- Мое почтение, милорд-десница, – карлик учтиво поклонился Тайвину и заговорил уже не обличительно-ядовитым тоном, каким только что разговаривал с Серсеей, а ровным и спокойным, - Не сомневаюсь, что вам не было дела до моего самочувствия и до той роли, которую я сыграл в событиях минувшей ночи, но все же мне подумалось, что вам будет приятно меня увидеть. Однако, если я ошибся, то могу немедленно удалиться.

- Что я сделала, что Вы решились отослать меня так далеко? Мне казалось, я не настолько бесполезна здесь, подле Вас и своих детей. Видимо, я ошибалась, - еле слышно, на манеру Русе Болтона, произнесла дочь.
Ответить Тайвин не успел. Дверь в покои десницы открылась и на пороге появился Бес, еще более уродливый, чем прежде. Шрам на пол лица и обрубок вместо носа превратили Тириона из просто уродца в маленького жуткого монстра. Прямо с порога, не замечая отца, Бес стал перечислять последние неудачи Серсеи. Слова сына не были лишены смысла, вот толку в них было чуть, в особенности из его уст. Скажи дочери об этом Тайвин, Серсея быть может и сделала кое-какие выводы, но упреки в исполнении Тириона не окажут на нее никакого воздействия, разве что выведут из себя.
Наконец закончив свою тираду, Тирион повернулся к отцу:
- Мое почтение, милорд-десница,- карлик наигранно поклонился Тайвину и добавил.- Не сомневаюсь, что вам не было дела до моего самочувствия и до той роли, которую я сыграл в событиях минувшей ночи, но все же мне подумалось, что вам будет приятно меня увидеть. Однако, если я ошибся, то могу немедленно удалиться.
На мгновение Тайвин и вправду захотел выдворить Тириона прочь. Он и Серсея в одной комнате порой бывали опаснее, чем дикий огонь, которым Тирион уничтожил большую часть флота Станниса. Вспомнив об этом и об утреннем разговоре с Мизинцем, Тайвин решил, что прогонять сына будет излишним.
- Можешь остаться,- холодно произнес Тайвин и будто бы назло прикоснулся к цепи, висевшей на нем. - Только все свои выходки оставь за дверью. Ты находишься в покоях десницы, а не в борделе. Надеюсь ты понял меня, Тирион, - не дожидаясь ответа сына, Тайвин как ни в чем не бывало продолжил беседу с Серсеей.- Значит Квентин Мартелл, хорошо. Сегодня ближе к вечеру я отправлю письмо принцу Дорану. До этого момента даю тебе время пересмотреть свое решение. Не всякая женщина хочет заводить детей от мужчины, что младше ее.

Сегодняшний день определенно не задался для королевы Серсеи. Отец не отвечал на ее вопросы прямо, тем самым лишь подтверждая домыслы женщины об истинных причинах столь горячего желания выдать ее поскорее замуж. Лорд Тайвин и вправду считает ее бесполезной? Не то чтобы королева и впрямь так думала, но теперь... Как иначе было понимать весь этот балаган и нежелание отца отвечать ей? Однако, будь у Серсеи чуть больше времени, возможно, ей удалось бы добиться от лорда Тайвина бОльшего красноречия, чем то, которым он уже успел одарить свою дочь....
Дверная ручка тихонько щелкнула, потревоженная чьим-то настойчивым прикосновением. Не ожидавшая чьего-либо вторжения в отцовский кабинет, королева резко обернулась на звук, от чего капли изумрудов явственно качнулись в мочках ее ушей, ярко сверкнув под покровом золотистых прядей волос. Влага высохла на ресницах женщины моментально, стоило лишь только Тириону Ланнистеру переступить порог кабинета лорда Тайвина. Если отцу она и могла как-то продемонстрировать собственные чувства, то злобный, уродливый карлик, смеющий называться ее братом, был последним существом в Семи королевствах, с кем Серсея могла позволить себе хотя бы каплю откровенности или искренности. Иногда королева сомневалась в том, что Тирион вообще был ее братом - и он, как видно, взаимно не считал ее своей сестрой, раз посмел угрожать ей и ее сыну для того только, чтобы обезопасить какую-то жалкую грязную шлюшку, которую он приволок за собой в Королевскую Гавань. Кстати, интересно, а что скажет отец, если узнает об этой... как ее там.. девке, из уст Серсеи? Пока еще она ничего не сказала - но скоро скажет. Или может любезный братец сам поведает лорду Тайвину о своих подвигах? А так же о том, как он следил за собственной сестрой - нужно было быть последней дурой, чтобы не узнать хотя бы об одном из многих соглядатаев, которыми карлик наводнил королевскую резиденцию. Зачем ему понадобилось следить за королевой-регентшей, и о каком доверии может идти между ними речь?!
Разумеется, карлик не мог не понимать, какую волну бешенства он только что пробудил в сердце сестры своими грубыми, неосторожными высказываниями. Вместо того, чтобы как-то усыпить бдительность и без того беспокойной женщины, он словно специально пробуждал ее демонов потехи ради. Такой же злобный - сколь и уродливый, воистину, как можно ощущать себя рядом с таким существом спокойно?
- Спихнуть все на меня одну, как это по мужски- елейным тоном произнесла Серсея, в чьих глазах уже заплясали всем знакомые зеленые огоньки - Вообразил себя героем, братец?
Тонкие пальцы королевы едва коснулись ткани юбок, когда она поднялась со своего кресла - холодная и царственная, словно готовая с достоинством выслушать любую гадость, которую еще намерен сказать ей Тирион. Точеные черты ее лица тронуло легкой изморозью презрение, обращенное к полу-мужчине, смеющему швырять женщине в лицо обвинение в том, что она недостаточно хорошо справилась с поставленными перед ней задачами, в то время как он сам и вовсе не участвовал в жизни королевства. До сей поры. И подите ка взгляните, как он раздулся от гордости, стоило лишь ему хоть раз проявить себя человеком! Вот только победы перемежаются неудачами, и за последние приходится нести ответственность.
- В какой момент, интересно? Может быть тогда, когда ты угрожал смертью моему старшему сыну Джоффри?
Голос женщины возвысился, с каждой секундой все более обретая крепость. Она даже не пыталась умерить возмущение и гнев, вызванный поведением Тириона; решил унизить ее в глазах отца? Насладиться своей победой теперь уже не поле брани, а здесь, в этом кабинете? Возвыситься? Жалкий, ущербный мерзавец...
- Или когда флот Станниса пожирал дикий огонь, изготовленный по моему заказу? Не смей указывать мне на мои промахи, Тирион - прошипела королева, окатывая карлика холодом ледяного, почти гадливого презрения со всей высоты своего роста - Ты не мой король, не мой лорд и не мой отец. Я сделала все, что могла для защиты своего города, и своего сына, которому ты, собака, угрожал перед самой битвой.
На несколько мгновений в кабинете воцарилась полнейшая тишина. Грудь Серсеи мерно вздымалась, туго стянутая лифом платья; королева дышала глубоко, но не слишком часто - хотя видят боги, ей хотелось бы позволить своему дыханию сделаться более сбивчивым. Хотелось наградить возгордившегося, зарвавшегося уродца звонкой оплеухой - и выйти из этого кабинета, куда ее позвали для того выходит, чтобы спустить на нее одну всех собак за то видите ли, что она возложила на себя слишком тяжелую ношу и не слишком хорошо справилась с ответственностью! О Семеро! Где же были вы все, такие умные и рассудительные, пока королева Серсея отдувалась за всех вас на Железном троне?
- Мой кровожадный сыночек - твой король! - звенящий гневом голос матери Джоффри словно расколол воцарившееся молчание надвое - А я твоя королева. Не зарывайся, Тирион, иначе будь уверен - мне есть что сказать нашему отцу и о твоих промахах.
Стрелы слов отца оказались буквально ничем по сравнению с фразами Тириона - интересно, сколько времени продержался бы на железном троне карлик и как бы он сейчас гордился собой, если бы Тайвин Ланнистер и Мейс Тирелл вовремя не поспели Королевской Гавани на помощь. Как бы то ни было, Серсея сказала все то, что хотела сказать младшему брату - и теперь, наконец, она вновь развернулась лицом к отцу -прямая, полная достоинства и воистину королевского величия. Скорее в этой комнате обвалится потолок, чем оскорбленная королева вновь опустится в кресло перед людьми, которые так легко готовы швырнуть ее в грязь.
- Я подумаю, милорд, но до тех пор не спешите отправлять воронов. Иначе досадно мне будет не сдержать Ваше слово. Теперь, надеюсь, Вы позволите Вашей бесполезной, неразумной дочери удалиться.
Голова ее слегка склонилась - но осанка оставалась все такой же безукоризненно-прямой. Золотые локоны, упавшие на лицо, надежно сокрыли от посторонних взоров сочащуюся издевкой усмешку. Мужчины. Уже все решили за нее, уже растерзали само ее право самостоятельно принимать решения, касающиеся собственной судьбы. Вот только она все еще королева. Их королева, и им придется считаться с ней.

Кажется, сработало. Он уязвил Серсею. Кольнул ее в самое сердце. Она всегда любила унижать его, особенно на глазах у других. Так почему бы ей не отплатить ей тем же, тем более в присутствие главы семьи? Тирион не был бы тем, кто он есть, если бы не сделал этого. Ланнистеры всегда платят свои долги. И с тобой, сестричка, я буду расплачиваться всю жизнь. До последнего вздоха. Моего или твоего.
Слушая гневную речь молодой королевы, Бес любезно улыбался ей. Он слушал терпеливо, внимательно, не перебивая. Стараясь не упустить ни одного слова. Наслаждаясь каждым звуком, который слетал с ее уст, каждой новой гримасой ярости, которая еле заметно мелькала на ее красивом лице. Все-таки вывести ее из себя проще простого. Кажется, отец когда-то говорил, что ему и Джейме стоило бы во многом поучиться у их сестры хладнокровию. Интересно, что он думает по этому поводу теперь?
"Вообразил себя героем"... Так она сказала. Почему вообразил? Он и есть герой. Это он спас их всех. Это он не дал Станнису Баратеону захватить Королевскую Гавань. Это он не позволил его свирепым войнам разграбить город, убить всех мужчин и изнасиловать всех женщин. Пусть королева и приказала изготовить дикий огонь, достойного применения ему она никогда бы не нашла. Здесь требовался тонкий расчет, острый ум и хладнокровие, дерзкий тактический ход. При всех талантах Серсеи, ей бы не удалось необходимым, стратегически точно использовать страшное оружие, нанеся сокрушительный удар по флотилии захватчика. Так что и в этом случае карлик не видел особых заслуг своей сестры. Говорить ей об этом он не стал. Отец, скорее всего, и так понимает то, о чем сейчас подумал Тирион.
- Во-первых, - перестав улыбаться и решив, что пора ответить на пылкие фразы женщины, спокойно произнес карлик, - Королю часто грозит смертельная опасность. Но от этого он не перестает быть королем. И уж тем паче не должен превращаться в труса. Хотя в случае с Джоффри, вынужден признать, сей природный дефект, к сожалению, непоправим, - Бес облизнул пересохшие губы, впившись в сестру хищным взглядом своих проницательных разноцветных глаз, - Во-вторых, я угрожал ему смертью не от своей руки, а от рук Станниса, если ему удастся победить нас. И прошу тебя обратить внимание на тот факт, что как раз благодаря мне жизнь твоего сына более вне опасности.
Что, на самом деле, очень прискорбно и совсем меня не радует, - хотел добавить карлик, но промолчал. В сущности, вступать в дальнейшую словесную перебранку с Серсеей он считал занятием совершенно нецелесообразным. Только зря время тратить. Конечно, всегда приятно лишний раз одержать верх в споре, подавив оппонента логикой своего мышления, неоспоримыми аргументами и умением выбирать правильные слова, чтобы наносить ими болезненные удары по уязвимым точкам. Но на данный момент подобные действия не несли в себе никакого существенного резона. Кажется, предстояло обсудить вещи гораздо более занимательные. Могло показаться, будто Тирион просто не расслышал отца, никак не прокомментировав его последнюю фразу и продолжив обмениваться ударами с Серсеей. Однако это не так. Младший Ланнистер имел привычку не упускать ни одного, даже случайно оброненного участниками разговора слова. Нередко бывает, что сказанное вскользь и кажущееся незначительным, в голове умеющего слушать и слышать приобретает глубокий смысл. Важнейшие умозаключения всегда строятся из мелочей. А слова - фундамент информации. Человек, владеющий информацией, обладает властью. Именно поэтому Тирион, иногда делая вид, что не придает какому-то предложению особого значения, никогда ничего не упускал и всегда четко анализировал любые высказывания собеседников. И то, что сказал Тайвин, нельзя было не посчитать крайне занимательным и важным. Дражайший отец прочит Серсее в мужья мальчишку Квентина? Чрезвычайно интересно... Что ж, жаль, конечно, юного принца дорнийского, но подобный союз отличный повод избавиться от сестры. Уедет со своим суженным на юг, на выжженную богами землю. Заодно будет поближе к Мирцелле. И Тириону будет спокойнее. Все-таки приятно, когда человек, желающий твоей смерти, оказывается далеко от тебя.
Однако Бес прекрасно видел, что королева отнюдь не в восторге от предложения лорда Тайвина. И решил не отказать себе в удовольствии еще разок задеть чувствительное женское сердечко. Подойдя к письменному столу, возле которого в обитом бархатом кресле восседал его отец, Тирион взялся своей маленькой рукой за ручку графина, украшенного налитыми поверх прозрачного стекла золотыми узорами. Не спрашивая разрешения, он наполнил стоящий рядом граненый бокал почти до краев и отставил графин в сторону. Рубиновая жидкость коснулась губ карлика. Сделав пару глотков, он издал приятное мычание и поцокал языком, как бы отдавая должное замечательному вкусу. После чего развернулся к Серсее, пошло провел языком по губам и похабно ухмыльнулся.
- Мммм... - нарочито томно выдохнул он, подмигнув королеве, - Кажется, дорнийское...
Последнее высказывание Серсеи искренне позабавило карлика. Ну, вот видишь, сестра, ты сама все понимаешь и признаешь. И нужно же еще в чем-то меня винить после этого?! Неблагодарная! Несметное количество язвительных шуток кружилось сейчас в мозгу Тириона. Но ни одна из них так и не слетела с его уст. Ни к чему. Опустошив бокал наполовину, Бес поставил его на край стола и обратился к своему отцу с вежливой улыбкой.
- Вы, как я вижу, сегодня необычайно щедры, милорд, - промолвил он елейным тоном, - Может быть, у вас и для меня, случайно, припасен какой-нибудь подарочек?

Поймав себя на мысли, что его дети, его львы, ведут себя словно шакалы, готове в любой момент перегрызть друг другу глотки, Тайвин Ланнистер вдруг ощутил давно позабытое им чувство горечи. Раньше причиной этому почти всегда был Тирион, но сегодня эта «заслуга» в равной степени принадлежала обоим его детям. И если Тирион был отвратным зрелищем, как и всегда, то в то, что сейчас перед ним родная дочь, Тайвин не хотел верить. В детстве ее хладнокровию мог позавидовать любой рыцарь, сейчас же каждая фраза карлика выводила ее из себя. Раньше она бы попросту высмеяла Беса, пропустив все его колкости. Но теперь что-то изменилось. Неужели жизнь с Робертом настолько ослабила дочь, или же это Бес стал таким, каким его описывают в слухах. Нет. Его дочь сильна, как и он сам, она докажет это, выйдя замуж за Оберина Мартелла. Тирион же поумерит свой пыл, когда, наконец, осознает, что потерял былую власть десницы.
-Можешь идти, Серсея. Но прежде хочу попросить тебя о том, чтобы ты сообщила кое о чем Сансе Старк, - Тайвин свернул пергамент , что лежал перед ним, и протянул дочери.- Прочитав это, ты сама все поймешь. А вечером я жду твоего решения. Если ты сочтешь разумным проигнорировать меня, я буду вынужден сам принять решение.
Десница взглянул на Тириона. Ехидная улыбка не покидала лица сына. Довольный собой, он попивал вино, посматривая на сестрицу.
-Я просил тебя не поясничать, Тирион, - равнодушно сказал Тайвин.- Но видимо, как никогда солнце не встанет на западе, так никогда и ты не сможешь прислушаться к голосу разума. Твой длинный язык когда-нибудь погубит тебя. Но кое в чем, ты прав. Я действительно припас для тебя кое-что, а именно должность мастера над монетой.

Как ты изощренно и удачливо лжешь, Тирион
Зеленые глаза королевы потемнели, чуть сузившись - как наверное ликует про себя этот мерзкий карлик! Сумел разок вывернуться - и думает, что победил? Выиграл у Серсеи жалкую словесную перепалку - вот только проиграл в этот же момент гораздо больше, равно как и Тайвин Ланнистер, предпочитающий давить на королеву-регента собственной волей вместо того, чтобы поговорить с ней так, как пристало мудрому отцу разговаривать с дочерью. За кого они оба ее принимают? За дуру? За бесхребетную подстилку под ногами? Перед ними королева! И они указывают ей что делать! Разбирают по косточкам ее характер, поступки, промахи? Решили сослать ее в Дорн, словно какую то тряпичную куклу? Отец буквально швырнул свое решение ей в лицо, не снизойдя до ответа хотя бы на один ее вопрос. Как расценивать это, если не как оскорбление? Да, конечно, он может решать все, что угодно - но она может ему не подчиниться. И что скажет батюшка в момент, когда, встретив Оберина или Квентина Мартелла, Серсея невозмутимо произнесет, что согласия на брак она не давала и видимо, произошло недоразумение? Чем тогда ему поможет нежелание говорить с ней откровенно, как с дочерью, а не как со своей подчиненной. Помогут ли лорду Тайвину остроты Тириона и его "правота"? Вряд ли. Хочешь добиться от женщины подчинения - научись сначала с ней разговаривать, тем более, если эта женщина твоя королева. Однако, ни лорд Тайвин, ни ослепленный собственным паясничаньем Тирион не видели очевидного и тем вернее недооценивали характер Серсеи, вполне способной отказаться действовать так, как угодно отцу или уродцу-брату.
Как же ты омерзителен, братец, и как непроходимо туп. Ну что же, поздравляю, новый любимец лорда Тайвина Ланнистера. Смотри только не ударь своим милым личиком в грязь
- Отец сегодня в добром расположении духа- насмешливо произнесла королева, принимая из рук лорда Тайвина свернутый пергамент - Спроси, нет ли у него заодно подарка и для твоей шлюшки. Уверена, герою не откажут в такой ничтожной малости.
Она улыбнулась, обнажив ровный ряд жемчужно-белых зубов; желание залепить карлику пощечину испарилось, стоило лишь ему заговорить о дорнийском вине. Выражая эмоции, показывая родным и близким свои чувства, мы тем самым стараемся достучаться до них с тем, чтобы они увидели нас – но здесь подобное стремление обращалось в ноль. Быть может, королева Серсея плохо старалась? Или же причина в том, что в этом кабинете нет ее родственников, и она воистину находится среди врагов? Так или иначе, но дверца захлопнулась – женщина улыбалась, почти совсем спокойная внешне, но разбуженные демоны уже поднимались с самого дна ее сердца, тихонько перешептываясь между собой и объявляя о своем присутствии характерным зеленым блеском в глазах.

- Осторожнее, милорд – голос, обращенный к отцу, звучал сейчас почти ласково, в то время как брови королевы сочувственно изогнулись, придавая ее чертам почти по-детски невинное выражение - Я буду скорбеть, если Вы поторопитесь, и Ваше решение не совпадет с моим ответом. В таком случае Дорнийский принц окажется введен в заблуждение, а ведь они такие ранимые, эти южане. Всего хорошего, милорд Десница.
Резкая усмешка, четко обозначившая носо-губную складку, исчезла так же скоро, как и появилась. Не дожидаясь ответа со стороны отца или брата, королева направилась к выходу, унося с собой врученное ей лордом Тайвином письмо.
Со стороны могло показаться, что разговор с отцом сложился для Серсеи крайне удачно; на четко очерченных губах женщины все еще играла улыбка, зеленые глаза словно лучились солнечным светом. Всякого, кто встречался королеве по пути из кабинета отца в собственные покои, мать короля Джоффри одаривала теплом своего взгляда так, словно ей как минимум сообщили о возвращении в Королевскую Гавань Джейме Ланнистера, а как максимум - о возможной перспективе брака с ним. И даже оказавшись в собственных покоях, Серсея не сменила внешнюю милость на разрушительный гнев. Спокойно и даже бережно развернув пергамент, женщина пробежалась взглядом по неровно написанным строкам. Как интересно... Еще одна невеста, еще один жених! Воистину, у отца своеобразный вкус. Предложить в мужья собственной дочери жестокого убийцу и отравителя Оберина Мартелла, а юной нежной Сансе Старк - северянина Рамси Сноу, к своим двадцати годам сумевшего заслужить достаточно зловещую репутацию... Но в конце концов, что она может понимать в мужчинах в отличие от мудрого и дальновидного лорда Тайвина? С губ Серсеи сорвался короткий смешок.
- Позовите ко мне Сансу Старк - кратко обратилась королева к одной из своих служанок
Надеюсь, девочка не сляжет после того, как узнает свежие новости.

Выпад отца в его сторону Тирион очередной шуткой парировать не решился. Не приведи Семеро, десница короля еще отменит свое решение... Мастер над монетой в Королевской Гавани? Неужели лорд Тайвин действительно желает назначить своего младшего сына на такую высокую и почетную должность? Это очень важный пост, требующий серьезной работы. Ибо в руках Беса будет сосредоточена вся финансовая политика Королевской Гавани, а значит, и государства в целом. Похоже, отец, наконец-то, оценил по-достоинству его таланты. Но как же Мизинец? Ведь именно он сейчас являлся мастером над монетой. Неужто отец попросил его оставить этот пост ради того, чтобы отдать его Тириону? Немыслимо. Уж не очередная ли это уловка? Еще одна попытка поиздеваться над ним и дать ему ложную надежду обрести достойное положение в обществе? Услышав слова Серсеи, карлик сверкнул на нее ненавистным взглядом. Хотел ответить. Но пока придумывал ответ, королева, шурша платьем, уже скрылась за дверью кабинета. Его сестра наивно полагала, что сцапала своими острыми когтями как раз ту шлюху, которая была дорога сердцу карлика. И предупредила, что если что-нибудь случится с Джоффри, то несчастной обеспечат самую медленную и мучительную смерть, какую только можно себе представить. Но Тирион знал, что Шая была в не опасности. По его просьбе, Варис позаботился о том, чтобы стража схватила совсем другую девушку. Шае ничего не должно угрожать. С другой стороны, после битвы на Черноводной он так ни разу ее и не встретил. Куда она пропала? Либо, по его же совету и стараниями Вариса, скрывается среди многочисленной прислуги, либо... Нет. Тирион не хотел верить, что с ней что-то случилось. И даже недобрые интонации в голосе Серсеи не убедили его в том, что на сей раз под удар поставлена именно Шая. Тому не было никаких доказательств. И все же ее отсутствие беспокоило карлика. Не только потому, что он тосковал по ней, по ее каштановым волосам, теплым губам, нежным рукам и ласкам, в которых он последнее время находил свое единственное счастье и утешение. Но еще и потому, что боялся за нее. Он знал характер своей сестры и знал ее возможности. И никогда не забывал о способах, коими она может доставить ему большие неприятности. Впрочем, мысли о возлюбленной он решил оставить на потом. Сейчас его занимали куда более существенные вопросы. Проводив мрачным взглядом свою сестру, Бес вновь обратил взор на лорда Тайвина. Он надеялся, что отец не придаст значения едкой фразе, сказанной Серсеей напоследок. Лицо Тириона сделалось абсолютно серьезным, как и его голос.
- Это большая честь для меня, отец, - сказал карлик, почтительно поклонившись Тайвину Ланнистеру, - Но как же лорд Бейлиш? Он что, умер, провалился сквозь землю, продал свои бордели и покинул Вестерос, или его унесли Иные? В то, что он просто любезно согласился уступить мне эту должность, я не очень верю.
Бес поднял кверху густую светлую бровь и недоверчиво улыбнулся.

Ах, вот как! Неужели и впрямь по собственной воле? Любопытно. Значит, появилось какое-то срочное и очень важное дело, вследствие которого Мизинцу приходится отбыть из Королевской Гавани, да еще и расставаясь при этом с должностью мастера над монетой. Интересно, это было его личной инициативой, или Бейлиш выполнял приказ лорда Тайвина? Что ж, чуть позже Бес обязательно попытается выяснить это. Карлик задумался над словами отца. Значит, наш "пересмешник" сам посоветовал назначить меня его преемником на государственном посту? Не премину поблагодарить ее при следующей же встрече. Отец был прав. Таланты Мизинца, по крайней мере, как человека, сведущего в финансах, бесспорно были более выдающимися. Но Бес обладал множеством других талантов, в которых даже лорд Бейлиш ему уступал. Возможно, глава дома Ланнистеров когда-нибудь это поймет.
- Что ж, раз лорд Бейлиш оказался столь любезен, было бы просто невежливо с моей стороны отказаться от подобного предложения, - бархатистым голосом ответил Тирион, - Постараюсь оправдать ваше высокое доверие, отец.
Шлюха... Он все-таки заговорил об этом. Когда-нибудь я обязательно отрежу болтливый и гадкий язычок моей сестренки, - пообещал себе Тирион. Он размышлял над тем, что ответить отцу. О Шае он ему, разумеется, не скажет. Жаль, конечно, будет ту девушку, на которую обрушится его гнев, если Серсея отдаст несчастную в лапы лорда Тайвина. Но, в конце концов, это не его, Тириона, проблемы. Он думал о Шае. И заботился только о ней. А остальные... Да пропади они пропадом!
- Нет, милорд. К сожалению, вы ничего не поняли, - довольно холодно ответил карлик. От прежней непринужденной веселости не осталось и следа. Он больше не шутил, а улыбка исчезла. Лицо приняло сосредоточенное выражение, и голос был серьезен, - Это правда, я действительно завел себе шлюху. Но это вовсе не та милая дама, с которой я проводил время, когда навещал вас на Зеленом Зубце. Я не ослушался вашего приказа и не взял ее с собой в Королевскую Гавань. Но разве же мне не дозволено хотя бы здесь наслаждаться тем немногим, что у меня есть в этой жизни? Разве какая-то одна шлюха не может понравиться мне больше, чем все остальные? Я, знаете ли, тут перепробовал уже многих. И той, которой я отдаю свое предпочтение сейчас, нет равных. Если хотите, я в самых подробных деталях опишу вам, что она вытворяет со мной в постели. А потом расскажу вам, что делали другие, для сравнения. И тогда, уверен, вы поймете, что мой выбор безупречен и неоспорим. Если хотите, можете и ее у меня забрать, мне все равно, - разноцветные глаза Беса недобро сверкнули, когда он посмотрел ими прямо в лицо своему отцу, - Когда мне было тринадцать лет, вы навсегда лишили меня возможности любить. И мои отношения с той девушкой, которую упомянула Серсея, - одна лишь похоть, и ничего более. Всего лишь деловой подход.
Тирион, не краснея, лгал своему отцу. И, не мигая, смотрел ему в глаза. Только бы уберечь Шаю от любой опасности, которая может возникнуть. Пусть хоть прирежет подосланную Варисом девчонку, но Шаю он не получит. На мгновение Бес задумался о том, что, возможно, в его словах и была доля правды. В его самых последних словах. Словах о похоти и отсутствии любви. Любит ли он Шаю? Быть может, в основе заботы о ней и желания уберечь ее от напастей лежит одно лишь вожделение? Что если он врал отцу, но в то же время открывал истину для самого себя? Что если он уже не способен любить? Никогда, отец. Никогда я не прощу тебе того, что ты сделал со мной. Я уже не могу разобраться, люблю ли я женщину, которую хочу защитить от тебя. Я не могу понять. Это меня мучает. Из-за тебя. Из-за того, что однажды ты растоптал в моей душе любовь. Показал мне, насколько смешное, глупое, слепое и безнадежное это чувство. За это я тебя ненавижу. И однажды обязательно отплачу.
Ничего этого в слух Тирион Ланнистер, естественно, не сказал. Он лишь нахмурился и продолжил, ровным и бесстрастным тоном.
- А что касается угроз... - вздохнув, карлик отвел взгляд и медленно, словно желая стряхнуть пыль, хотя никакой пыли там не было, провел пальцем по резному красному дереву, из которого был сделан стол, - То вы неверно истолковали их значение. Не стоит так полагаться на слова Серсеи. Во-первых, она приказала обеспечить моей шлюхе самую мучительную смерть, если с ее детьми что-то случится. А во-вторых, как я уже сказал, мои угрозы были направлены в адрес только одного ее ребенка. Джоффри. По-правде говоря, они и не были угрозами в полном смысле. Я всего лишь констатировал факт. О том, что случится с ним, если Станнису удастся захватить Королевскую Гавань. Я не угрожал королю. Я всего лишь поучал племянника, который, как ни прискорбно, даже в самый решающий момент показал себя трусом и глупцом. Мои попытки исправить его, коих ради, мне кажется, вы и направили меня сюда в качестве временной десницы, оказались тщетны, - Тирион, наконец, снова посмотрел в глаза Тайвину, - И если вам по-прежнему угодно считать поступки, направленные на то, чтобы спасти государство, опасными угрозами семье - пусть будет по-вашему. Переубеждать вас в этом я не стану.
Закончив, Бес залпом допил вино, остававшееся в граненом бокале, который был зажат в его правой руке. Тирион всегда надеялся, что отец хотя бы раз примет его сторону. Но чем дольше он вспоминал, как Тайвин Ланнистер относился к нему с самого рождения, тем быстрее эта надежда угасала.

После слов Тайвина о продажной девке поведение сына резко переменилось. Ухмылка тот час сползла с уродливого лица Тириона, а голос стал таким же холодным, как и у отца. Сперва Тайвин не разобрал, был ли это истиный страх Тириона, или же очередной его спектакль. Но слишком долгие разговоры о шлюхах склонили Тайвина к тому, что Тирион снова устраивает комедию.
-Довольно, - гневно сказал Тайвин, не дожидаясь, когда карлик закончит. – Не желаю более этого слушать. Твое поведение, твои слова, ты сам – все это позорит Ланнистеров. Оскверняет все то, что я сделал ради нашего дома. Я возвысил его, а ты, - «вы» подумал про себя Тайвин, все его дети, а не только Бес.- Ты лишь разрушаешь, созданное мною, - ледяной взгляд Тайвина впился в разномастные глаза карлика. - Отныне каждая шлюха, что будет застигнута в твоих объятиях или просто заподозрена в этом будет повешена, начиная с той, из-за которой ты угрожал моим внукам. Как какая-то шлюха, Тирион, может заставить угрожать собственной крови?
Тайвин прекрасно понимал что. Гордыня, тщеславие и прочие пороки сына были ему хорошо известны. Чувство безнаказанности. Горделивый карлик считает себя умнее отца, как и его зазнавшаяся сестра. На деле они оба лишь пешки в руках того, кто играет в престолы. В его руках. Более он не потерпит неподчинения от своих детей.
- Он твой король, Тирион, - ответил Тайвин на оправдания сына, гнев его угас. - Трус или глупец, но он твой король. Угроза королю, пусть и косвенная – государственная измена. Серсея могла бросить тебя в темницу за эти слова, но хвала семерым, не сделала этого. А что касается самого Джоффри, сын, то ты знаешь, как говорят о Ланнистерах и их долгах, он этого не забудет - лорд Тайвин взял перо и чистый лист бумаги. – А теперь я порошу удалиться тебя сын. Государственные дела, думаю, ты понимаешь.

Когда сын вышел, Тайвин отложил перо и бумагу. В другой день он бы просто выставил Тириона прочь, но сегодня у него полно дел, и ни к чему тратить время на перепалки с сыном. Встав из-за стола, лорд Тайвин поправил слегка съехавшую цепь десницы. Цепь была куда тяжелее, чем могло показаться на первый взгляд, как и бремя власти, которое получал тот, кто носит ее. Было ли это задумкой кузнеца, который выковал ее, или же это было просто совпадением, лорд Тайвин считал именно так. Многие лорды видят в этой должности сотни возможностей и выгод для себя, они думают, что станут «вторым королем Весетроса», не осознавая, что на самом король и десница такие же разные, как Семь Королевств и Стена.
Через секунду после того как лорд Тайвин встал из-за стола, на пороге его покоев появился один из белых плащей. Сегодня это был Мерин Трэнт. Тайвин лично распорядился, чтобы каждый следующий день его покои охранял другой рыцарь Королевской Гвардии, нежели днем раньше. Сир Мерин не внушал доверия лорду Тайвину, как впрочем, и остальные нынешние белые плащи. Тайвин прекрасно помнил Герольда Хайтауэра, Эртура Дейна, Освелла Уэнта, Барристана Селми. Верность их Безумному Королю не знала границ, чего не скажешь о верности ныне присягнувших королю Джоффри. Один лишь только Джейме. Но ему недолго осталось быть лордом-командующим.
- Лорд Тайвин, - обратился сир Мерин. – Король Джоффри Баратеон требует, чтобы вы сейчас явились в Тронный зал.
«Требует». Лорду Тайвину не понравилось это слово, но так же и не удивило. Уж слишком своеволен его внук, как и чужд любым авторитетам.
- Тогда не будем заставлять Его Величество ждать, - ответил Тайвин и вышел из покоев десницы.