Мрачные покои, раньше принадлежавшие лорду Кастерли Рок, сейчас были освещены несколькими свечами, но главный источник света находился в углу у постели. Один из слуг ворошил угли в камине, чтобы вернуть к жизни жар, и когда это удалось, подбросил несколько поленьев, тут же начавших тлеть.
Прямо напротив камина располагалась огромная кровать. Она была настолько велика, что Квиберну пришлось взобраться на нее с помощью маленькой скамейки и сейчас бывший мейстер сидел на покрывале с ногами, аккуратно размещая на теле Русе Болтона пиявок, чьи бледные тела при свете камина отливали серебром, как и кожа пациента.
Лорд Болтон, полностью обнаженный, лежал на спине, вперив взгляд почти белых глаз в потолок. Рядом суетились слуги, из тех, что не относились к слабонервным, и могли вынести вид столь любимой лордом процедуры.
Две служанки накрывали на стол, в то время как оруженосец Элмар Фрей принес два кувшина с вином, поставив их подле кресла, в котором предполагалось сидеть самому лорду Дредфорта.
Много воды утекло с тех пор, как была начата война. Мужчина на постели лежал так тихо и спокойно, что напоминал труп и обездвиженностью, и цветом.
Пиявки медленно насыщались алой кровью, раздуваясь на глазах, пока разжалованный Цитаделью мейстер обеспокоено наблюдал за происходящим, следя за тем, чтобы пациент чувствовал себя хорошо.
Его внимательность могла бы рассмешить лорда Болтона, если бы он был способен на смех. Пиявки – наименьшее из зол, которое могло бы причинить ему вред, если бы он злоупотребил ими. Союзники – вот с чем не стоило переусердствовать. Наступала тревожная пора. После смерти Домерика не осталось никого, на кого можно было бы положиться, кроме как на Рамси.
Дурная кровь – так говорят в народе и в палатах лордов про бастардов. Лорду Дредфорта было плевать на мнение округи и всех королей на свете. Дому нужен был наследник. Пусть с щепетильностью играют те, у кого два сына, три сына, четыре сына… Щепетильность – это роскошь для дураков и она непозволительна во время войны. Если же Рамси окажется дурной кровью… Ему поставят несколько пиявок.
- Еще, - едва слышно прошелестел лорд тонкими губами, почти незаметными на его лице.
Повинуясь приказу, Квиберн извлек из стеклянной банки извивающееся белесое тело и склонился над пахом лорда.
Возможно ли было довериться сыну, чье воспитание до недавних пор Русе оставлял на совесть его слуги и матери мельничихи? Лорду Болтону это было все равно. У Рамси было только два пути – разочаровать своего отца и умереть или оправдать надежды сверх возложенного на его бастардскую голову и получить признание в этом мире, где Сноу, Шторм и прочие не значили больше, чем плевок на башмаке у прокаженного.
Понимал ли это его сын? Русе был уверен, что понимал. Все то время, которое мальчик воспитывался под присмотром матери, лорд Дредфорта исподтишка следил за ним, приказывая время от времени доверенного человека из деревни мельничихи являться с докладами о бастарде. И эти новости обычно удовлетворяли Русе Болтона, оставляя в уверенности, что Рамси может стать весьма полезен, когда придет его время и время пришло.
- Пиявки секрет долгой жизни, Квиберн. А ты жалеешь мне несколько дополнительных лет? – почти прошептал лорд Болтон, не отводя взгляда от потолка.
Стушевавшись, бывший мейстер вытрусил последнюю пиявку из стеклянной банки, где они содержались, на ногу лорда, стараясь не прикасаться к извивающемуся комку плоти.
Робб Старк проиграл войну. В этом лорд Болтон сошелся с Фреями, как и в том, что эта война становилась не выгодной их домам. Если бы Молодой Волк не принял решения жениться на девчонке Вестерлингов, у него еще был бы шанс, но теперь… Теперь он дал шанс другим проскользнуть в трещину возможностей, данную его слабиной. Арья Старк и Санса Старк – два ключа к Северу, который мог бы, наконец, по праву отойти к дому Дредфортов. Но как получить хотя бы один из этих ключей? На этот счет у лорда Болтона были некоторые мысли, но необходимо было заполучить законного сына и еще какой-то козырь… Иначе, Тайвин Ланнистер и не захочет разговаривать с северянами.
Губы Русе Болтона едва дрогнули, словно он хотел улыбнуться, но улыбка так и не появилась на лице бледного человека, зато появился заметный блеск в глазах. Отметив это, Квиберн заботливо осведомился:
- Лорд Болтон, скоро прибудет милорд Рамси Болтон. Быть может, пора готовить Вас к ужину?
Уголки рта Русе вновь изогнулись, на этот раз пропуская улыбку:
- Сноу, Квиберн. Пока еще Сноу. Это мой сын, моя кровь. Нет ничего дурного в том, что он увидит меня обнаженным с пиявками. Ведь он наверняка желает мне долгой жизни, как и я ему.

Дорога от Дредфорта до Харенхолла растянулась на много сотен лиг. Никогда еще Рамси не доводилось выезжать так далеко на юг. Юг всегда казался ему чем-то чужим, враждебным и непонятным; но одно отцовское слово – и Рамси Сноу скачет к Харенхоллу едва ли не во весь опор, не думая о предрассудках. Отряд, состоящий всего из тридцати человек, продвигался вперед достаточно быстро – в этом Рамси помогали лучшие скакуны из конюшни Дредфорта. Однако, это было единственное, чего сын Русе Болтона лишил отцовский замок – в Дрефорте остался гарнизон в 570 человек, и разумеется, плененные при взятии Винтерфелла Фреи и Теон из дома Грейджоев. Последний томился в самой темной камере подземелья, когда Рамси получил отцовское послание с указом явиться в Харенхолл. Обезумевший от пыток (хотя последние несколько дней никто из ребят Рамси не захаживал проведать его), Грейджой забился в самый темный угол подземелья – и стоило лишь сыну Болтона переступить порог его клетки, вжался в каменную стену так, словно желал раствориться в ней. Пожалуйста- шептал пленник – Не надо. Нет
Хорошо они его отделали - подумал Рамси, приближаясь к Теону и вновь невольно ощущая прилив отвращения и жалости к этому несчастному существу, которого и ранее трудно было назвать мужчиной, а сейчас и подавно. Перед тем, как покинуть Дредфорт, Рамси сообщил Теону, что впредь он может не бояться дурного обращения со своей особой – его будут кормить, поить, ему даже будет разрешено мыться, и никто пальцем его не тронет, если Грейджой не вытворит чего-нибудь из ряда вон выходящего. Тогда Теон то ли не поверил своему мучителю, то ли еще сильнее повредился рассудком – в глазах пленника застыли слезы, он поднялся с каменного пола и приблизившись к Рамси, стал просить сына Русе взять его с собой и не оставлять в каменной тюрьме. Я ваш человек- клялся Грейджой, дрожа всем телом, и сын Болтона примерно представлял, чего боится пленник: разделочного ножа одного из ребят Рамси. Так уж завелось, что пока хозяин замка находился рядом с пленником, Теона никто не трогал, но стоило Рамси выйти – как палачи принимались за дело, и Болтон-младший всегда об этом знал. Тебя не тронут - пообещал напоследок он, разворачиваясь и собираясь выйти; цепкие пальцы пленника сомкнулись на рукаве шерстяного дублета – обезумев, Грейджой вцепился в своего мучителя здоровой рукой так, словно расставание с ним будет стоить ему как минимум, всей жизни. Тогда Рамси, развернувшись, влепил ему пощечину - но даже после этого Теон не отпустил его руки. Потребовалось приложить усилие, чтобы оттолкнуть его от себя – безумие всегда ужасно по сути своей, но это могло бы превратить кровь Рамси в лед, будь сердце его чуть мягче. Однако ничего такого не случилось. Освободившись от Грейджоя, Рамси отдал все необходимые распоряжения и стал собираться в дорогу. Когда отряд выехал за стены Дредфорта, рассвет едва забрезжил на молочно-синем горизонте. За все время пути солнце семь раз опускалось – и семь раз поднималось над его линией. Рамси миновал развалины Винтерфелла, замок Сервин, по королевскому тракту отряд добрался до Перешейка и далее – Близнецов. Лошади нуждались в отдыхе, нуждались в нем и люди – и те и другие, скакали к Харенхоллу почти на пределе своих возможностей. Сапоги Рамси покрылись грязью, лицо как будто осунулось, хотя на темные круги под глазами не было и намека. Они ехали довольно долго – и каждый день мимо Рамси проплывали опустошенные, а кое-где и вовсе выжженные земли. Покосившиеся лачуги, деревья, увешенные распухшими трупами, зеленеющие от разлагающегося мяса воды крупных ручьев и мелких речек – иногда казалось, что в королевстве и вовсе не осталось людей, кроме тех тридцати, что ехали с Рамси. Однако, думал он не только о том, как бывает страшна и беспощадна война – а о том скорее, чего хочет от него отец, ведь в своем письме он не оставил и намека на то, о чем пойдет речь между ним и сыном. Вернее, между лордом Болтоном и его бастардом – выразиться так было бы гораздо логичнее, ведь Рамси как ни крути все еще носит позорную фамилию «Сноу». Белое клеймо на лбу, приговор, цепи на его руках – цепи, которые он не в силах разорвать самостоятельно несмотря на все свои старания. Не стоило тешить себя иллюзиями насчет причины, по которой лорд Болтон обратил внимание на незаконнорожденного сына от изнасилованной мельничихи. Война. Вот главная и единственная причина. Война отняла отцов, матерей, сестер и братьев у великого множества людей – и вернула Рамси Сноу отца. Вернула ли? Или Рамси – всего лишь лишний инструмент, полезный лорду Дредфорта в деле – но ненужный в мирное время. Как только его участие вновь сделается необязательным – отец может отправить Рамси обратно в деревню, пахать и сеять, и Сноу еще должен будет сказать ему спасибо за то, что остался в живых, если конечно, боги даруют ему удачу на войне. Однако рука его привыкла держать меч; он привык ездить верхом, привык руководить, он никогда не пахал и не сеял. Вместо этого он учился читать, писать, изучал историю дома Болтонов и тренировался с копьем. Возможно, в нем говорила его озлобленность. Но поверить во внезапное внимание лорда Болтона, поверить, что отец вдруг решил узнать в нем сына, было слишком сложно. Расчет – вот что правит миром. Русе Болтон – игрок в престолы, и этим сказано все. Однако внимание такого отца без сомнения, много стоило; но сейчас стоило быть осторожным, как никогда ранее. Рассудок Рамси мог бы помутиться от счастья внезапными переменами в его жизни – ведь одни боги знают, насколько важно для юного мужчины мнение и внимание отца. Сын Болтона часто чувствовал предательски учащающееся сердцебиение при мыли о том, что теперь то все будет по другому, он больше не вернется на мельницу, ему не придется марать свою репутацию деяниями разбойника и новые дороги отроются перед ним. Но стоило лишь прийти таким мыслям в голову – как Рамси одергивал себя, понимая, что все эти перемены могут оказаться лишь иллюзиями, отравляющими кровь. Стоило ли говорить, что ослепший от близкого признания бастард сделает для своего отца все, что угодно, лишь бы только завоевать его уважение – вот только не стоило забывать, что не все отцы на одно лицо и вряд ли Русе Болтон испытывает к Рамси хотя бы толику родственных чувств. Медное кольцо, сокрытое под шерстью дублета и вареной кожей – вот то единственное, что всегда связывало его с отцом. И связь эта всегда была крепка – так казалось Рамси; это могло оказаться очередной иллюзией. Было бы слишком больно падать затем, если бы он позволил себе взлететь. Но все равно – даже помимо его воли, кровь словно становилась горячее при приближении отряда из Дредфорта к Харенхоллу. Заехав на пригорок, Рамси выпрямился в седле, и, приложив ребро ладони к бровям, вгляделся вдаль. Черная громада Харенхолла высилась совсем недалеко – и наверняка часовые на стенах этого каменного чудовища уже увидели конный отряд. Над замком развевалось знамя – ободранный человек Болтонов. Рамси легко ударил пятками бока коня – и черный скакун рысью двинулся вперед. Копыта лошади утопали в грязи – недавно прошел дождь, и капли блестели у Рамси в волосах и на ресницах; сапоги до колена, забрызганные грязью, нуждались в хорошей чистке, конь запыхался и с трудом переводил дух. Рамси почти ничего не ел с самого утра, ибо все запасы сыра и вяленого мяса давно вышли, а почти все харчевни в округе оказывались пустыми. Голод был сейчас так же силен, как желание узнать, зачем отец вызвал его из Дредфорта, за сотни лиг. Запах пота лошади сливался с его собственным, и лишь прошедший недавно дождь слегка прибил этот аромат так, как прибивает тот же дождь витающую в воздухе пыль.
Когда до замка оставалось всего ничего, Рамси перешел в галоп, разбрызгивая попадающиеся на его пути мелкие лужи. Их уже ждали – и отряд из Дредфорта въехал в замок, мечтая о мясе, вине и горячей воде, чтобы смыть дорожную пыль.
- Что мой отец? – осведомился Рамси в ответ на приветствие начальника стражи
- Лорд Болтон ожидает вас в своих покоях.
- Надеюсь, меня проводят – отозвался Рамси, чей взгляд сейчас не искрился и десятой частью обычно играющих в нем огоньков, а скорее был скрыт не то поволокой задумчивости, не то еще чем-то, что делало его эмоции трудно различимыми со стороны. Не дожидаясь ответа на свой вопрос, он спешился, утонув едва ли ни по щиколотку в мягкой жиже. Чертов дождь. Сын лорда Болтона поморщился, передавая своего черного коня на попечение конюхов Харенхолла – и попытался хоть как-то отмыть собственные сапоги в ближайшей луже. Ох, и наследит же он в отцовских палатах.
- Милорд - один из стражников учтиво кивнул Рамси, приближаясь к нему – Я провожу вас к лорду Русе Болтону.
«Валяй» - захотелось сказать Рамси, но почему-то он промолчал. Путь до покоев отца показался ему еще более длинным, чем все путешествие от Дредфорта до Харенхолла. Убранство замка он не оглядывал – этим можно будет заняться позже, когда станет ясно, какова теперь та роль, которую ему выпало играть, находясь при отце. Пальцы Рамси дрогнули, порываясь наверх – коснуться того места на груди, где находилось медное кольцо, но так и остались недвижимы. Сейчас он был похож на отца даже более чем когда-либо. Тонкие губы были лишены почти всяких красок – сказывалась физическая усталость и вода, промочившая его одежды почти насквозь; по этой же причине он был бледнее, чем обычно – и даже зеленые глаза были похожи сейчас на отцовские. Казалось, что все самое важное, все то, чем они были богаты, спряталось на самое дно зрачков, оставив взгляд Рамси почти пустым, лишенным самой его личности или даже признаков ее присутствия.
Он переступил порог. Русе Болтон лежал обнаженный на кровати, обложенный пиявками. Рамси лишь дважды приходилось видеть эту процедуру. Он не стал рассматривать извивающиеся тельца тварей, и лишь склонил перед лордом Болтоном голову.
- Отец – только и произнес Рамси, делая единственный шаг вперед. Сейчас сын лорда Дредфорта стоял от постели отца дальше, чем все остальные посетители покоев.

Слуги суетились ужасающе медленно, и Русе в очередной раз задумался о пропаже маленькой Нэн, так странно покинувшей своего лорда в одну из ночей. Что остановило девчонку от того, чтобы перерезать ему горло? Желание жить? Похоже на то. Она явно не принадлежала ко львам или к железным людям. Как для крестьянки, желающей сбежать в лес подальше от войны, она была через чур сметливой и умелой. Если бы не возраст и малый рост, девочку можно было бы передать Рамси для обучения, она явно была отмечена Богами не на материнство, а для борьбы на равных с мужчинами.
Шум нарушил ровное течение мыслей лорда Болтона, занятых маленькой серой мышкой, под чьей шкуркой он не усмотрел натуру ласки, и он открыл глаза.
- М’лорд, Рамси Сноу прибыл в замок.
Вслед за картавой речью слуги, отскочившего в сторону и угодливо кланявшегося едва ли не до земли (частая смена хозяев и проявление их воли, включавшее в себя насилие, казни и вознаграждения, научила этих людей быть утрированно подобострастными) послышался другой голос, о котором лорд думал куда больше, чем о служанке Нэн.
Русе вновь закрыл глаза, чтобы как всегда в конце экзекуции постараться уйти в себя, прощупать каждую свою клеточку, услышать свое тело, старательно оберегаемое им от увядания. Голоса людей вокруг отошли на задний план, остались только ощущения – потоки теплого воздуха от камина и прохладных сквозняков приятно касались обнаженной кожи, в тех местах, где пиявки присосались к телу, слегка покалывало и пекло (твари вот-вот должны были отпустить свою жертву), ноги от долгого лежания немного онемели, но всем своим существом Русе Болтон чувствовал себя прекрасно, купаясь в легкости и эйфории.
- Отец.
Не говоря ни слова, лорд подал знак Квиберну, и бывший мейстер принялся суетиться, снимая насытившихся пиявок с кожи лорда. Тут же подоспел мальчик, взятый на место Нэн, с теплыми бриджами и рубахой. Куртка из вареной кожи, с нашитым гербом дома Болтонов, дожидалась Русе на стуле, уже приставленном к накрытому столу.
Не смотря на то, что Цитадель лишила Квиберна его цепи, руки лжемейстера были легкими и умелыми, за что лорд и ценил его. Справившись в течение нескольких минут с пиявками, он отправил их в стеклянную банку, перешедшую на попечение оруженосца – маленького Фрея. Ему это, судя по всему, не очень понравилось. Мальчик сжался от ужаса, а его уродливую мордашку исказила гримаса брезгливости, но, не смотря на это, он унес тварей из спальни в неизвестном направлении. Тем временем, лорд Болтон уже оделся и, наконец, подал вид, что заметил сына.
- Сын.
По какому-то едва заметному знаку, поданному лордом Дредфордским, покои опустели от черни, оставляя сына и отца наедине с сумраком Харренхольского замка, который, как болтали крестьяне, проносил своим хозяевам только смерть.
Медленно ступая, так как после лечения пиявками у него всегда немного кружилась голова, лорд Болтон подошел к столу и кивнул Рамси, предлагая приблизиться. Не дожидаясь ответного жеста от сына, Русе одел поверх рубахи куртку, застегнув ее почти полностью до самого горла.
- Дорога была долгой, - не то спросил, не то констатировал факт лорд Болтон, садясь во главе стола, и обращая к сыну взгляд почти прозрачных, как весенний снег, глаз.

Немедленного обращения внимания лорда Болтона на себя Рамси не ждал – а потому предоставил отцу возможность заметить свое присутствие тогда, когда для этого настанет время и когда сам лорд Дредфорта сочтет это уместным. Покамест все внимание собравшихся в этих покоях людей занимали скорее напившиеся крови пиявки, нежели незаконнорожденный сын лорда Болтона – но к чести Рамси стоило заметить, что самолюбие его ни коим образом от этого не пострадало. В конце концов, его время обязательно настанет, коли уж лорд Болтон сам вызвал его в Харренхолл. Наверняка, он сделал это не для того, чтобы игнорировать присутствие сына.
По губам Рамси скользнула едва различимая, тонкая улыбка – взгляд рассеянно заскользил по мебели, каменным стенам, не останавливаясь ни на ком из находящихся в этой комнате людей. Наверное, ему все же стоило переодеться перед тем, как идти к отцу. Мокрые волосы липли к вискам, на дублете чуть ниже левого плеча красовалось неровное грязное пятно, от усталости ломило кости – но Рамси и думать не думал о горячей ванне или теплой постели. Сейчас, если бы только понадобилось, он вскочил бы в седло и проделал весь свой путь заново, хотя, если он это сделает, то его лошадь, скорее всего, падет через пару-тройку часов. Рамси порядком вымотал своего злобного, кусачего коня – правда, нрав у последнего мягче от этого не сделался, скорее даже наоборот. Он даже едва не сбросил наездника со своей спины во время особенно длительного переезда – тогда тоже шел дождь, и копыта лошади поминутно вязли в густой, скользкой жиже. Рамси сумел удержаться в седле – да только конь поскользнулся, и сын лорда Болтона едва успел вытащить ноги из стремян прежде чем вороной повалился набок. Дело было ночью, и его провожатые даже не сразу поняли, что собственно случилось, а когда до них, наконец, дошло, Рамси уже стоял на ногах, собираясь вновь взлететь в седло. После этого инцидента у него довольно ощутимо ныло левое плечо – но все это было более чем терпимо. Тем более что никто не кидался ему навстречу, не заключал в объятия и дружеский толчок в больное место Рамси явно не грозил.
Ответ лорда Болтона хоть и был запоздалым, однако на самом деле таковым не казался. Все как будто шло по заранее отработанному, четкому сценарию, написанному бледной рукой отца. Каждая минута его молчания имела смысл – и тем больший вес имели его редкие, тихие слова. Слава богам, Рамси никогда не жаловался на плохой слух, равно как и на невнимательность. Слуги покидали покои лорда один за другим – и вместе с ними словно пропадали лишние помехи, мешающие отцу и сыну взглянуть друг на друга прямо.
Когда последний посторонний удалился, Рамси наконец, позволил себе обратить взгляд на лорда Дредфорта. Тихое «сын», слетевшее с тонких губ старшего Болтона пробудило на дне зрачков Рамси едва заметные огоньки – глядя в лицо отца, Рамси думал, на первый взгляд, о сущем пустяке – пришло ли время снять насквозь промокший темно-зеленый плащ со своих плеч или же нет. Все решил едва заметный жест – отец знаком предлагал сыну подойти. Пальцы Рамси коснулись застежки – и тяжелая ткань опустилась на ближайшее к сыну Болтона кресло. Едва заметно поморщившись от боли в плече, внезапно давшей знать о себе чуть более явно, Рамси приблизился к столу. На мгновение в его взгляде показались признаки задумчивости, от чего на лбу обозначился намек на тонкую вертикальную морщинку – однако, лишь тот, для кого наблюдение за чужими чертами сродни искусству, стал бы наблюдать за этими метаморфозами, если бы вообще сумел уловить их. Секунду помедлив, Рамси выбрал место по правую руку от отца, однако сел не рядом с ним, а минуя один пустующий стул так, как будто кто-то еще, кто-то один должен был сидеть между ними. Ответом спокойному взгляду светло-голубых глаз отца стал внимательный взгляд блестящих, насыщенно-зеленых глаз сына. Они были зелены настолько, что порой их можно было назвать скорее темными, чем светлыми.
- Не настолько, чтобы я предпочел сухую одежду любопытству – прямо ответствовал Рамси, чей голос звучал сейчас почти так же тихо как и отцовский, только если в голосе лорда Болтона ощущалась некая прохлада, то в случае с Рамси интонации наполнило глубокое, мягкое тепло. – Я едва не принес ему в жертву самую выносливую Вашу лошадь, милорд.
Уголки губ тронула улыбка - и огни в глазах Рамси вспыхнули ярче.

Удобно устроившись на стуле с мягкими подлокотниками, лорд Болтон рассматривал сына, словно видя его в первый раз. При этом взгляд Дредфордского лорда нельзя было назвать навязчивым или испытующим, он просто смотрел на Рамси, отмечая какие-то детали, важные и не важные, но складывающиеся в единую для него картину.
Маленький Фрей вернулся в покои лорда Болтона, все еще гримасничая после близкого столкновения с пиявками. Даже через мутное стекло банки были видны их мерзкие извивающиеся тела, покрытые тягучей слизью. Оруженосец едва не вывернул свой обед на руки Квиберну, когда бывший мейстер принял у него драгоценную склянку со словами:
- Отличный вид у этих тварей! Что скажешь, парень, а? Сегодня они напились всласть.
Ответа на сей риторический вопрос не последовало, мальчишку буквально сдуло из комнаты Квиберна.
Никогда он еще так не радовался тому, что можно вернуться обратно к хозяину и прислуживать за столом, хотя поводов для радостей было не много. Робб Старк лишил маленького Фрея главной мечты – женитьбы на Арье Старк и теперь ему оставалось возиться с кольчугами, ночным горшком и пиявками лорда Дредфордского.
- Налей моему сыну горячего вина. Ему нужно согреться, - прошелестел одними губами лорд Болтон, переведя взгляд с сына на появившегося в покоях оруженосца. – Старки правы. Зима близко, но перед ней осень. Сезон дождей смоет кровавый пот с северных земель, но вместе с тем и возможность сделать запасы на зиму, - и вновь Русе не ждал ответа.
Яро копошась с кувшинами, оруженосец едва не разлил вино, но, в конце концов, справившись с посудой, поставил перед господами два кубка с горячим, столь любимым лордом Болтоном, напитком. Над вином поднимался пряный аромат, будоража сознание и желание тот час сделать глоток живительной жидкости.
Благодаря фуражировкам Бравых ребят, на столе в изобилии были собраны всевозможные яства – жареные перепела, запеченный с лесными орехами окорок свиньи, блюдо с осенним виноградом, головка козьего сыра в черной, как уголь, золе, и свежеиспеченная краюха хлеба.
Лорд Болтон первый подал пример сыну, отломив аппетиный край запеченной корочки с белой булки и положив кусок мяса с кровью на тарелку. Мясной сок тут же впитался в белый ноздреватый мякиш перед тем, как Русе отправил хлеб в рот.
- Ешь. Ты долго был в дороге, промок и продрог. Твое любопытство подождет.
Повернувшись к оруженосцу, Русе указал на стул, стоявший между ним и Рамси.
- Прибери лишний. Я больше никого и ничего не желаю видеть между мной и моим сыном.
Маленький Фрей суетливо подхватил стул, и отставил его под стену, при этом едва не перевернув столик, на котором были расставлены фрукты.
- Варго Хоут снабжает Харренхолл припасами и конечностями (в основном головами). Надо отдать ему должное, и то, и другое поступает в больших количествах. – в глазах Русе Болтона мелькнуло нечто напоминающее насмешку. – Щепетильный Робб Старк не одобрил бы нашего козла, зато округа Харренхолла отметила его заслуги. Замок получит отличного лорда.
Кусок мяса в тарелке Русе Болтона уменьшился в половину, и он отставил тарелку в сторону, потянувшись к яблокам. Выбрав одно, самое большое и красивое, он вынул маленький кинжал, которым принялся срезать кожуру с фрукта.
- Если ты насытился, расскажи о маленьком кракене.

Чего мог ожидать Рамси в ответ на свои слова? Он слишком плохо знал своего отца, чтобы предполагать - но все зависело лишь от того, чего именно лорд Болтон хочет от сына. Однако, каковы бы ни были его намерения, далеко не все считают нужным вести себя с бастардами как с законными сыновьями - каждым жестом, словом, интонацией отцы могут выказывать пренебрежение своим несчастным, не имеющим фамилии отпрыскам, и тем самым напоминать вновь о том, что они ничто. Грязь под ногами - не более. Самая печальная составляющая заключалась в том, что такое поведение лорда по отношению к бастарду абсолютно нормально. Дурная кровь. Ну а если у незаконного отпрыска через чур чувствительный слух, то это касается лишь его самого, но никак не лорда-отца. Бастардами не дорожат.
Тем не менее, Рамси оставался единственным сыном лорда Болтона. Пока - единственным. Если он нужен отцу сейчас - это не значит, что так будет всегда. Жена родит ему законных наследников и лорд Болтон снова не захочет видеть сына женщины, чье лицо он уже наверняка давно забыл.
В покоях вновь появился юный Фрей. Взгляд Рамси сделался задумчивым - он внимательно наблюдал за тем, как извиваются на стекляном дне банки болотные твари. Однако, веселые и довольно звучные фразы мейстера Квиберна не доходили до слуха Сноу и с половиной такого же успеха, с каким доходили до него едва слышные слова лорда Дредфорта.
"Налей моему сыну горячего вина. Ему нужно согреться" - услышал Рамси, и невольно удивился интонациям, вдруг показавшимся скорее теплыми, нежели безразличными - хотя быть может, все дело было в одном единственном слове. Теперь он невольно думал - бояться стоило не холода, а тепла. Привыкнуть к теплу проще, чем к ледяному дыханию зимы. Что он станет делать, когда у лорда Болтона появятся законные сыновья?
Рамси молча слушал слова отца; обоняния коснулся пряный запах горячего вина и специй. Он продирал до самых легких - и даже глубже, и Рамси впервые ощутил, насколько на самом деле тяжелы его промокшие одежды. Тепло. Вот что отнимает силы почище любого яда. Взгляд Рамси заскользил по ломящемуся от яств столу. От запаха жареного мяса, при виде перепелов, окорочков и винограда, у Сноу закружилась голова - и здоровый голод взыграл в нем с новой силой. Решив, что голодать, в конце концов, смысла нет, сын лорда Болтона водрузил на тарелку внушительный кусок мяса, пододвинул к себе блюдо с жареным перепелом и отломил от птицы сочащуюся соком ножку. Щедро заливая мясо горячим вином, Рамси не забывал внимательно слушать отца тогда, когда тот начинал говорить. На щеках проступал румянец, волосы начинали подсыхать. Перепел худел на глазах. Потенциального наследника Дредфорта совершенно не смущало, что отец смотрит на него и собственная трапеза занимает Болтона-старшего и в половину не так сильно, как занимал жареный перепел его сына. Когда с птицей было покончено, Рамси принялся за окорок. А потом...одна из фраз отца едва не заставила его подавиться дымящимся вином.
Он выбрал именно этот стул на случайно; надеяться на то, что лорд Болтон поймет намек было по крайней мере самонадеяно, а по большей - глупо. Сноу не ждал какого-либо ответа - нет, он не сомневался в умственных способностях своего отца - однако сомневался в собственной значимости. Но теперь мясо встало у Рамси поперек горла: "Я больше никого и ничего не желаю видеть между мной и моим сыном." - произнес лорд Болтон. Боги милостивые. Чего же хочет отец, если уже сейчас он дает Рамси столь щедрые авансы и как дорого придется незаконному сыну за них заплатить? Уж не собственной ли жизнью. Или смертью. Лишний стул унесли и Рамси словно лишился щита. Теперь он в полной мере оказался один на один со лордом Болтоном.
- О Грейджое? - Рамси старался вести себя естественно, однако, задача эта была не из легких. - Хорошо.
Он отодвинул тарелку от себя и вытер руки тряпичной салфеткой.
- С чего мне лучше начать? - невольно Рамси ощутил себя кем-то вроде "рыцаря", которого принимает с докладом лорд-командующий - С того, как он открыл мне ворота Винтерфелла, или с того как мои люди содрали шкуру с одного из его советчиков? Мне следовало сделать это с ним самим, но тогда он не признался бы мне в главном, что нам стоит знать.
Рамси мрачно усмехнулся, и безмятежное выражение не сразу вернулось в его черты. Пришлось приложить для этого усилие.
- Он упустил Старков.
Молодой мужчина невольно ощутил подступающую злость. Губы на мгновение сжались - и румянец на щеках Рамси побледнел.
- Пока об этом знаю только я, и вряд ли он расскажет о своем подвиге кому-то еще. Наш кракен не в себе.

Здоровый молодой аппетит порадовал сдержанного северянина, внимательно наблюдавшего за молодым мужчиной, еще совсем недавно босоногим мальчишкой бегавшим по деревенским тропкам, утопавшим в грязи. Рамси демонстрировал своему отцу признаки здоровья, силы и выносливости, чего еще можно было желать отцу?
Войдя в комнату растрепанным мокрым и тощим мальчишкой, но неоперившийся юнец на глазах хорошел, отогреваясь у теплого очага. Русе откинулся на спинку стула, поглаживая правой рукой подбородок и изучая своего бастарда так, словно он был очередной пиявкой. Все в Рамси напоминало Русе его самого в молодости. Все, кроме глаз. Глаза он унаследовал от матери, и это огорчало лорда Болтона, однако не настолько, чтобы он придавал этому большое значение. Русе был уверен, что Рамси его сын, но вот сможет ли он подхватить отведенную ему роль в игре престолов?
- Начни с сути, мальчик. Отчего ты считаешь, что Старки живы?, - это ласкательное слово, относящееся к сыну, могло быть произнесено с теми же интонациями и в сторону оруженосца, сейчас подкидывающего в камин дрова.
- Я хочу знать все, что произошло в Винтерфелле: кто дал бежать маленьким Старкам, где они могут быть и что с Теоном?
Лорд Дредфордский сжал подлокотники кресла при последнем известии от сына. Робб Старк полагал, что его братья мертвы, Кейтилин Старк оплакивала своих умерших детей, лорд Карстарк мрачно ликовал. Информация о жизни Брана и Рикона стоила сейчас очень дорого.

Первая часть действа под названием "отец и сын" похоже, подходила к концу - зато разворачивалась вторая, и ей Рамси еще не придумал названия. Ощущение было такое, словно он ступал сейчас по тонкому льду, могущему вот-вот проломиться под ним, вот только осторожно "щупать" поверхность, прежде чем ступать, он умел не вполне и возможно, действовал без должной тонкости. Мальчик? Еще немного, и слух может резануть слово "бастард", если услышанное не удовлеворит лорда Болтона в полной мере.
- Меня не было в Винтерфелле, когда мальчишки совершили побег. Грейджой сказал, им помогла какая-то одичалая, которую взяли прислуживать в замок. Они сбежали ночью, пока он спал, прихватив с собой своих волков. Что с ним случилось потом, неизвестно. Грейджой и его люди отправились на поиски, но сыновей Старка не нашли. Вместо них они захватили двоих сыновей мельника, подходящих по возрасту, убили их, лица изуродовали - и вывесили обожженные тела у входа в башню. Выдать их за Старков оказалось нетрудно. - Рамси сделал небольшую паузу, словно мысленно возвращаясь в тот день, когда произошло сражение с армией Касселя. Однако, он не был уверен в том, что отцу стоит знать о всей палитре чувств - начиная от жалости и заканчивая злостью - которую испытал Рамси во время всего этого действа. Ему нужны факты - а не эмоции мальчишки.
- Даже я поверил в то, что это они, когда мы вошли в замок. Первое, что я сделал - приказал содрать кожу с того, кто привел в исполнение казнь лже-лордов. Грейджою тоже досталось - впрочем, его жизни ничто не угрожало. Но видимо он думал, что я отпущу его или стану лучше с ним обращаться, если узнаю что на самом деле он не убивал детей Эддарда Старка. Поэтому, он рассказал мне все, что знал. Наедине. Я выслушал его, но обращаться лучше с ним не стали. Он лишился кожи на левой руке и похоже, рехнулся. Вся челядь, оставшаяся в Винтерфелле в живых, сейчас в Дредфорте. Фреи так же под крышей замка - целы и невредимы. Все думают, что Старки мертвы, а мои действия были всего лишь правосудием, хоть и жестоким. Мы не оставили в живых никого из железных людей. Винтерфелл был предан огню. Для того, чтобы Грейджой открыл мне ворота замка, нам пришлось вступить в бой с двухтысячной армией Касселя. - Рамси не стал говорить, что силы Касселя превосходили силы самого Сноу в четыре раза. Отцу и без того известно, что гарнизон Дредфорта насчитывает шестьсот человек - и ни одним больше. - Старик решил, что мы подошли помочь ему взять Теона живым и доставить его королю Роббу для суда. Я не стал разубеждать его с первых минут. Когда я отрубил ему руку, он и то не сразу понял, что произошло. - Рамси усмехнулся, вспоминая тот момент; он словно видел, как ярко сверкнула сталь меча. И снова видел удивление в глазах старого рыцаря. Тогда это позабавило сына Русе Болтона.- Армия лишилась командира и мы перебили их всех. Все две тысячи. Такова была цена взятия Винтерфелла.
Голос Рамси был тверд, спокоен и совершенно бесстрастен. Речь лилась плавно, уверенно и связно. Черты снова надежно скрывали эмоции в глубинах существа молодого мужчины. Останется отец доволен его поступками или нет - но он сделал все что мог, сделал лишь затем, чтобы отец оценил его ум, отвагу и готовность пролить за внимание лорда Болтона свою кровь. Он не получил взамен ничего, кроме репутации - да и та далеко не так чиста, как хотелось бы.
- Возможно, дети Старка и вправду мертвы, но этого нельзя знать наверняка. Зато факт их побега.... Грейджой не солгал. Иначе ему не было бы смысла так уродовать детей. Кроме того, пропали их волки.
"Несчастных детей"- подумал Рамси. Капля сострадания не была чужда и ему, вот только отцу знать об этом не нужно.
- Я отправил людей на поиски мальчишек - в том направлении, куда, как решил Грейджой, они бежали. Мы прочесывали леса, дороги на много лиг вокруг, но напасть на их след не удалось. Я сделал все, что мог.

В самом начале повествования Рамси, лорд Дредфордский коротко приказал оруженосцу:
- Выйди.
Мальчик исчез, но нехотя. Ему безумно было интересно услышать, что случилось со Старками и наследником Грейджоев, однако парнишке хорошо было известно, как поступает с ослушавшимися лорд Русе, а посему не оставалось ничего другого, как ретироваться и надеяться, что вскоре все тайны разговора хозяина с сыном станут общеизвестны.
- Старый Бейлон – хмурый кракен. Оттолкнул родную кровь из-за того, что от нее пахло волками. Теон сослужил и хорошую и дурную службу нашему дому, Рамси.
Лорд Болтон отщипнул ярко пурпурную виноградинку, налитую осенним соком и отправил в рот, с наслаждением прожевав прямо с косточками. Русе был почти сыт.
- Новость о детях Старков должна остаться в этих стенах. Никому не нужно знать о том, что они живы. Король Севера не простит мне, если я подарю ему ложную надежду. Ведь густой лес не лучшее место для двух маленьких мальчиков, пусть даже во главе с одичалой и двумя лютоволками… - почти прошептал лорд, всматриваясь отсутствующим взглядом куда-то за головой сына.
Все складывалось как нельзя лучше. По морали Русе Болтона следовало идти не туда, куда зовут рога суверена, а туда, где выгоднее всего для тебя, но оставляя пути для отступления. Рамси привез еще один такой путь на полах своего промокшего плаща.
- С маленькими Фреями должны обращаться хорошо. Быть может, они останутся в Дредфорте на положении воспитанников. Как ты знаешь, я недавно женился. Уолда Фрей станет тебе прекрасной мачехой, не хотелось бы расстраивать леди Болтон дурным здоровьем ее родственников.
Глава дома Болтонов лениво откинулся на спинку своего скромного стула, наслаждаясь сытостью, теплом и приятным чувством неги, которое окутало всего его тело после пиявок. Новости с севера только подогревали общее благостное состояние лорда.
В комнате повисла на некоторое время тишина, нарушаемая только потрескиванием дров в камине. За окном окончательно сгустились сумерки и было слышно, как косые струи дождя яростно хлещут по стенам замка, словно стремясь смыть последствия древней битвы. Русе смотрел на сына и мысленно удивлялся тому, что это его ребенок. С одной стороны мальчик был похож на него, как две капли воды, а с другой – зеленые глаза, глаза мельничихи. Глаза бастарда? Пока Уолда Фрей сможет родить мужу наследника, пройдут годы, а Русе наследник был нужен сейчас, сегодня! Для дома Болтонов наступал переломный момент, и ждать они не могли. Что значит капля дурной крови в бурном потоке победителя? Ничего.
- Ты верно поступил, сын. – Русе чуть наклонился к Рамси, словно собираясь сказать ему что-то важное, что не следовало слышать посторонним ушам. Впрочем, их бы и так не услышали – в покоях были только эти двое, а вой ветра и дождя заглушал их беседу для возможных любопытствующих лиц под дверями.
- Остается надеяться, что действительно никто не выжил из армии старого Касселя. Мне всегда не нравились его бакенбарды, - лорд Болтон издал звук похожий на сдавленный смешок, готовясь перейти на интересующую его тему. – Робб Старк обидел моего уважаемого свекра, женившись на девице из дома Вестерлинг. Что ты об этом думаешь?

То ли дело было в богатом воображении, то ли еще в чем - но местами в словах Русе Болтона Рамси чудились странные намеки - вскользь. Уолда Фрей возможно, стала бы хорошей мачехой Домерику Болтону - но Рамси? Он даже фамилию своего отца не носит, и у него не может быть мачехи. Если только... если только его не признают законным сыном.
Играть в недоговоренность было сложно для Рамси, привыкшему скорее к грубоватой прямоте, нежели к игре в тонкого политика. Он сидит за столом рядом со своим отцом - об этом он мечтал долгие годы своего детства и отрочества, этим он грезил; днем, когда лорду Болтону вдруг станет небезразлично его мнение, когда отцу понадобится его ум, меч, его находчивость и сама жизнь. Но вот этот день настал - и Рамси не может задать отцу ни одного из тех вопросов, ответы на которые он хотел бы знать.
Удивляться было нечему. Домерик мёртв; не случись этого, Рамси никогда бы не оказался сидящим за этим столом. Возможно, отец считает его повинным в смерти законного сына. Наверняка, так оно и есть. Насколько же сильно лорд Болтон нуждается в родной крови, если готов посадить рядом с собой братоубийцу? То, что Рамси не убивал Домерика, сейчас не имело совершенно никакого значения. Коли так, возможно, стоило и в самом деле убить его, если клеймо братоубийцы все равно будет стоять на челе Рамси несмываемым пятном. Многие в их деревне считали так. Рамси убил самых языкастых из заядлых сплетников - с тех пор слухи как будто пресеклись, но люди все равно смотрели на Рамси с затаенным страхом. Тот, кто поднимает руку на родную кровь, оказывается навеки проклят старыми и новыми Богами.
Вопросы отца наводили Рамси еще на одну мысль: лорд Болтон хочет узнать о нем как можно больше, прежде чем переходить к главному. Рамси был совершенно уверен в том, что Русе вызвал его для чего-то еще. Все, что он сейчас рассказал отцу, можно было изложить в письме, отправить птицу и не утруждать себя личными встречами. Но лорд Дредфорта хочет не просто вестей - он хочет знать, что такое его незаконный сын.
Возможно, стоило дать ему желаемое: показать себя, оставить скрытность и выйти на свет. Это могло оказаться рисковано, но разве у Рамси был выбор?
- Я думаю, он поступил... неразумно. - ответил Рамси, немного подумав над словами отца. Он тщетно пытался вспомнить, кто такие эти Вестерлинги, но к своему стыду, не мог. - Честно говоря, я даже не могу вспомнить, кто они такие, зато Фреи мне прекрасно известны. Я подумал о том же, о чем сказали Вы, когда взял их опрысков в Дредфорт. Они не смогут упрекнуть наш дом в скверном обращении
Робб Старк. Король Севера. Слава о нерушимости слова Старка дала трещину. Что бы сказал его отец, доживи он до дня свадьбы своего старшего сына с девицей из этих Вестерлингов?
- Если он поступил так, то по моему это значит только одно: он думает о себе и своих желаниях, но не о судьбе Севера, не о своей семье и даже не об отце. И тем более, не о своих людях, которым - я уверен - придется проливать из за его поступка лишнюю кровь.
Рамси начал спокойно - и даже ровно, но по мере того как он говорил, голос его приобретал стальные ноты, звенящие гадливым презрением к мужчине, способному предпочесть щель между ног какой-то шлюхи выгоде своей семьи. Если бы Рамси сказали, что все дело в чистой и светлой любви, он бы расхохотался говорящему в лицо. Нет никакой любви, есть только похоть и желание обладать женщиной. Но даже если это желание перерастает во что-то большее, оно не стоит судьбы твоей семьи и твоего государства. Рамси говорил негромко, памятуя о том, что у стен и дверей Харенхолла могут быть уши.
- И за что? За то, чтобы мальчишка-король мог нежиться в постели со своей шлюхой. - последнее слово он буквально выплюнул, сорвавшись на хриплый шепот, но даже если бы Рамси прокричал вышесказанное в голос, слова его и то не звучали бы так оглушительно-эмоционально, как сейчас. Черты лица молодого мужчины неприкрыто исказились выражением презрения; не стоило говорить этого. Но он начал - и уже не может остановиться. - Он не удержит Севера - отрубил Рамси, буквально впиваясь взглядом в ровное спокойствие голубых глаз отца.
В зале повисла тишина. Рамси смотрел отцу в лицо, пытаясь рассмотреть хотя бы малейшие признаки эмоций в его чертах, найти ответы на свои вопросы. Лорд Болтон хочет знать, что представляет из себя его сын - Рамси хотел знать то же о своем отце. Он имеет право, раз уж они родная кровь, раз уж они нужны друг другу в этой жизни и этой войне.
- Неужели у него не нашлось советника, который отговорил бы его от этого безумия? - фраза прозвучала так, словно это был вопрос, но в ответе на него Рамси не нуждался. Если Старк все таки женился на девице из дома Вестерлинг - ответ напрашивался сам собой. Рамси отвел взгляд. Черные волосы уже почти совсем высохли. Живой, яркий, слово исполненный красок, Рамси буквально олицетворял собой само понятие жизни. Отлично развитый физически, взявший лучшие внешние черты от отца и лучшие же - от матери, он был исполнен жизненной силы, которая сверкала яркими огоньками в зелени глаз, окрашивала щеки румянцем, заставляла биться здоровое сильное сердце.
- Прошу простить мне мою несдержанность, милорд, если она была неуместна.- произнес он уже спокойнее. - Я подумал, что отец - не тот человек, с которым сын должен предпочитать скрытность откровенности.

Что ответит на это Русе? Одним богам известно, когда они снова окажутся за одним столом. Они должны узнать друг о друге как можно больше перед тем, как снова разойдутся в разные стороны.

Лорд встал со своего места и подошел к столу, на котором стояло два кувшина с винами – красным и белым. Красное вино было привезено сюда Тайвином Ланнистером во времена его обладания замком Харренхолл. Когда войска Старого льва покидали эти стены, то они не прихватили с собой бочки с вином и теперь северяне лорда Болтона могли побаловать себя летними винами из погребов Кастерли Рок. Во втором кувшине плескалось белое северное вино - легкое, но с ярко выраженной кислинкой, которая горчила на кончике языка.
Указательный палец правой руки Русе нежно очертил пузатый бок глиняного кувшина с белым северным вином, словно лаская нежную щечку девушки.
- Робб Старк подорвал доверие своих вассалов к нему - проиграв войну с Железным Троном, не справившись с собственной матерью и желаниями...
Наполнив два чистых кубка вином, Русе вернулся к накрытому столу, поставив их между собой и сыном.
- Карстарки требуют голову Цареубийцы, Фреи оскорблены. Старый лорд Уолдер считает, что ему нанесли несмываемое оскорбление в который раз. А мы все знаем, как раним наш лорд Переправы, - лорд Болтон усмехнулся одними краешками губ. – Я рад узнать, что маленькие Фреи в безопасности, пусть с ними обращаются как с гостями. Дредфорт должен стать их домом на то время, что они разлучены со своим.
Бледный человек вновь уставился на своего сына – в расплавленном олове радужки плавало два маковых зернышка зрачков, внимательно изучавших собеседника, хотя решение было принято давно, еще до появления Рамси в этой комнате.
Когда умер Домерик, Русе Болтон был весьма удручен, но время было неспокойным. Лорду Дредфорта некогда было предаваться унынию и скорбеть над могилой отпрыска, пока рядом рушились лордства и начиналась новая эра. Так мог бы поступить глупый Эддард Старк. Может он и не такой глупый, раз держал своего бастарда при себе? Дети Неда почти все мертвы, а Джон Сноу в безопасности, хоть и без права наследия и поддержки своего дома.
Рамси Сноу здоров и полон сил, предан отцу, как верный оруженосец, и готов исполнить все, что потребуется от его меча. Смог бы Домерик взять Винтерфелл? Русе хотелось бы сказать «да», но он знал, что это почти невозможно. Мальчик хорошо владел мечом, отлично держался в седле, но был склонен к чтению, прогулкам в одиночестве и отстраненности от окружающего мира. Качества достойные мейстера, но не наследника дома Болтонов. Русе чувствовал, что Домерика нужно охранять от самого себя, как и от опасностей, таящихся вокруг, но каким бы внимательным не был отец, случилось то, чего он боялся. Домерик умер, сгорев за пару дней от неизвестной болезни, скрутившей ему кишки.
Округа буквально взорвалась шепотом, который, как мерзкое зловоние, проникал в каждый дом Дредфорта, в каждую щель, в каждую кроличью нору – убийца Рамси Сноу. Русе лично приказал распространить по всему уделу свой приказ о том, что клеветничество карается смертью. Шепот притих, но не прекратился. Он остался в самом Русе, видящем каждый день в своем воображении пожелтевшее лицо сына с выпученными от страдания глазами. Отдаваясь горю, как он умел, лорд Болтон искал причину смерти Домерика и видел ее только одну – Рамси Сноу, бастард мельничихи. Однако, сейчас изучая лицо зеленоглазого юнца, доказавшего отцу свою преданность и смелость, Русе чувствовал, как голод знания причины смерти затихает в омуте гордости и покоя. Кому какое дело до того, что Домерик покинул этот мир? Это важно истеричкам, а лорду Дредфорта нужен наследник, доверенное лицо и преданный человек. Кто, как не Рамси – родная кровь, сын, храбрый воин?
- Твоя горячность оправданна, Рамси. Но при Фреях постарайся высказываться сдержаннее. Все меняется и я нe собираюсь вести наших людей за проигравшими на верную смерть. Дом Дредфортов должен получить сполна в этой войне, а не заплатить. Я не из тех, кто платит свои долги, когда цена неоправданно высока.
Впредь не извиняйся передо мной. Впредь, ты мой сын по имени и по наследию. Замок Дредфорта я не могу тебе обещать, но надеюсь предложить кое-что лучше.
Бледные пальцы сомкнулись на одном из кубков, приподнимая его в воздух.
- За воссоединение, - лорд Болтон отсалютовал кубком сыну, прежде, чем отпить глоток алого ланнистерского вина…

Cпокойствие в голосе отца, слова, которые Рамси ранее мог лишь надеяться услышать, тепло огня в камине, - делали свое дело. Недоверчивый шепот рассудка все еще шелестел в его голове: "будь осторожен... не верь словам", но что-то глубоко внутри него согревалось и успокаивалось, отпуская подозрения и черные мысли. Рамси как будто сознательно пытался сопротивляться тому впечатлению, что производил на него отец, но сопротивление его слабло. Слова Русе обвивались вокруг него, словно стебли плюща, аккуратно убаюкивая слишком настойчивый, подозрительный рассудок. В конце концов - думал Рамси, ненавязчиво разглядывая фигуру Русе у стола - Кому мне верить в моем положении, если не собственному отцу.
Пожалуй, после смерти матери, Русе был единственным человеком, могущим претендовать на доверие Рамси, его сыновью преданность и любовь. Он никогда не знал любви к женщине - зато знал любовь к родственникам, и наверное, именно она заставляла его верить лорду Дредфорта, верить, что отец и сын объединились - и теперь могут положиться друг на друга так же, как каждый из них мог бы положиться на себя самого. Что он мог сказать о Русе Болтоне наверняка? Что лорду нужен сын, нужен наследник, нужна опора - это было очевидно. Видят Боги, не менее сильно лорд-отец был нужен самому Рамси. И похоже, отец у него действительно есть. Это приводило Рамси в смутно ощущаемымый им трепет, силу которого он невольно старался заглушить, вновь и вновь отрезвляя себя напоминаниями: все может оказаться не так, как кажется. Ты один родился - один и умрешь. Никто тебе не поможет и никому нельзя доверяться без оглядки, нельзя доверяться полностью. Нужно всегда помнить: нож в спину можно получить даже от самого близкого друга. Даже от родного отца. Если всегда знать это, возможно, у тебя достанет сил жить дальше, если худшие твои опасения сбудутся. Но голос отца обещал Рамси другое. Обещал так убедительно, что Сноу верил. Тепло и вера - словно ядовитые змеи... пускали в кровь страшный яд, и он, Рамси, позволял им это делать. Не настолько, чтобы полностью окунуться в омут под названием "спокойствие" и "доверие", но попробовать его вкус.
"Впредь, ты мой сын по имени и по наследию."
Яд растекался по венам, заставляя сердце замедлять ритм; чувства, пробивающие в броне Рамси брешь, были ему незнакомы, и новизна их несколько пугала сына лорда Болтона. Говорят, добиваясь того, что хочешь, ты не испытываешь от этого той радости, какую ожидаешь - и результат может разочаровать, стоить лишь достигнуть цели. Теперь Рамси точно знал, что это неправда. Он словно ощущал невидимые крылья у себя за спиной - сильные, способные поднять высоко, выше, чем он смел надеяться. Он преодолел, пожалуй, главное препятствие в своей жизни и вот теперь оказывается, что это еще не конец, это - не вершина, впереди длинная, крутая дорога наверх. Она не пугала сына лорда Болтона.
Сейчас он должен был что-то ответить, но пожалуй, наряду со странным спокойствием он ощущал и растерянность. Все слова, могущие прозвучать сейчас в ответ, почему-то казались ему неуместными. Лорд Болтон признает его своим сыном и своей кровью. Черты лица Рамси, доселе то напряженные, то оживленные достаточно яркими эмоциями, сейчас расслабились, а взгляд приобрел странную, словно затягивающую внутрь, глубину. Ощущение было такое, словно лорд-отец дотронулся до самого сокровенного из всего того, чем было богато сердце Рамси. В этот момент он словно растерял всю свою невидимую броню, представ перед Русе не просто готовым выполнить его приказ или просьбу воином, но и сыном, нуждающимся в отце и способным в полной мере оценить внимание родителя. Слова не шли. Рамси смотрел отцу в лицо, и не было таких слов, которые оказались бы уместнее и красноречивее одного лишь взгляда. Ответом лорду Болтону поначалу стал лишь молчаливый кивок. Рамси словно не мог собраться с мыслями; легкие как будто сдавило, и Сноу ощущал, как холодны сейчас кончики его пальцев.
- За воссоединение - тихо и серьезно произнес он, поднося бокал к губам; глубокий, пряный глоток красного вина. Рамси мог выпить достаточно много этого напитка - вино вызывало лишь яркий румянец на его щеках и блеск во взгляде, но редко когда он мог напиться до головокружения или еще хуже - беспамятства. Словно его кровь оказывалась сильнее вина. Но сейчас комната поплыла перед глазами Рамси совсем по иной причине.
Что он мог сказать? Что всегда ждал этого дня? Что всегда хотел услышать от отца эти слова? Что для него нет большей награды, чем признание его родной кровью и сыном?
- Моя жизнь и мой меч Ваши, отец. - произнес Рамси, и собственный голос показался ему чужим.

Русе с одобрением в глазах отпил еще глоток алого летнего вина, ощущая, как оно, теплое, пряное, ароматное пробирается по пищеводу, омывая горячей волной внутренности. Ланнистеры платят свои долги, а Болтоны хотят получить то, что им принадлежит по праву.
Реакция сына на новость порадовала Русе и он позволил себе немного расслабиться. Куда как напряженнее он принял бы крики и радостный смех, приличествующий простолюдинам или южанам.
Ответив на жест Рамси таким же скупым кивком, лорд Болтон продолжил:
- Вскоре ты должен будешь вложить клинок в ножны, а свою жизнь связать с другой жизнью. Но твой клинок не успеет заржаветь, если все пойдет, как нужно. - голос Русе внезапно зазвучал громче, чем было до того. – Всех северных лордов вскоре ждет радостное событие - Эдмур Талли женится на Рослин Фрей. Этим союзом Робб Старк жаждет скрепить сломанный меч своей дружбы с Фреями.
В интонациях Русе проскочила нотка презрения, едва заметная постороннему человеку, но режущая слух тем, кто знал, что этот человек не пропускает эмоции. Если же подобное случалось, сразу становилось ясно – произошло нечто из ряда вон выходящее.
Посвящать сына в свои планы досконально старый лорд не намеревался. Рамси сам отдал отцу свою судьбу и свою жизнь. Подписался под любым приказом. Именно таким и должен был быть хороший верный сын. У Дредфорта вновь появился наследник. Чувство гордости наполняло Русе Болтона, но внешне это никак не проявлялось. Впереди было еще очень много препятствий, который необходимо было пройти прежде, чем появится право на открытое проявление эмоций.
- Я выезжаю на празднество послезавтра вместе со своими людьми. Здесь я оставлю отряд во главе с Железными икрами в количестве трехсот человек и Кровавых Скоморохов Варго Хоута. Им не место там, где будет король Севера. Ты останешься с ними в качестве моего наместника.
Русе внезапно замолчал, размышляя, что можно доверить вновь обретенному наследнику, а что нет?
- Это война. Если мы не вернемся со свадьбы, ты должен отправиться в Дредфорт, готовиться к зиме и держать оборону перед тем, кто может статься захочет причинить зло нашему дому.
И еще – скоро все изменится, сын. Ты должен быть готов к тому, что какой бы стяг не вился рядом с нашим – серый с черным или алый с золотом… Он должен нести нашему дому только славу и победу.
С этими словами Русе опустошил кубок, резко поставив его на столешницу.
- Болтоны возьмут свое по праву, а с кем - не имеет значения.

Рамси ни разу не попытался перебить отца, пока тот говорил, хотя, видят боги - вопросы возникали в его голове один за другим. При всей своей наблюдательности и умению быстро адаптироваться к новым условиям, этот молодой мужчина с трудом поспевал за рассуждениями лорда Болтона. Вложить клинок в ножны? Связать свою жизнь с другой жизнью? Что это может значить? Неужели... неужели отец говорит о женитьбе? Рамси поднял на лорда Дредфорта взгляд, красноречиво выражающий вопрос... но Русе продолжил монолог, и сын продолжил слушать. Слова отца падали на плодородную почву, и зерна их немедля начинали прорастать внутри Рамси пока еще слабыми, но обещающими прижиться в полной мере, ростками. Он не успел слишком задуматься о перспективе возможной...женитьбы? Или все таки Рамси не так понял отца? Если нет - то как еще он должен понимать подобные слова? Признаться, он никогда не думал о женитьбе. Да, Рамси всегда любил женское общество, но... оно было для него сродни временному лекарству от напряжения, а в те редкие моменты, когда он задумывался о продолжении рода... Да задумывался ли он? К чему бастарду думать о подобном?
Рамси слегка поджал губы, пытаясь уловить собственные мысли и ощущения по этому поводу. Возможно, он сможет стать хорошим мужем, но учитывая его харакер и - будь оно трижды проклято - происхождение, далеко не каждая женщина станет радоваться браку с ним. Однако зачем это все, к чему, разве кто-то говорит о счастливом супружестве? Речь идет о сделке. Он и не стал бы думать об этом вопросе иначе, если бы не воспоминания о собственной матери. Рамси всегда хотел видеть ее счастливой, как мог старался заботиться о ней, но даже ее он не смог уберечь от смерти. Рамси сильно сомневался в том, что на свете существует вторая такая женщина.
Однако, он слишком много своих мыслей посвятил раздумьям о возможной женитьбе, в то время как отец говорил уже совсем о другом.
Как бы ни туманны казались его высказывания, Рамси похоже, понял, в чем примерно дело. Его отец должен выехать на свадьбу Эдмура Талли и Рослин Фрей. По какой-то причине лорд Болтон с этой свадьбы может не вернуться - и тогда Рамси должен принять Дредфорт в свои руки. Как бы он не отказывался понимать происходящее, оно было слишком прозрачно, чтобы не разглядеть в его ровных водах алых струй...
- Кажется, я начинаю понимать, милорд- лоб Рамси пронзила верикальная складка. Война шла везде; шла даже в чертогах неприступных замков, даже на праздниках. И теперь даже хлеб, даже соль не могут уберечь гостей от руки убийцы. Если конечно, он все правильно понял. Отец лишь намекает, но не говорит с ним прямо.
Обдумывая сказанные отцом слова, Рамси словно повзрослел на целый десяток лет. На лорда Болтона серьезно взирал молодой, но в полной мере вкусивший стали, крови, опасности мужчина; знающий, что такое ответственность, и что такое потеря. Рамси уже оставался один после того, как умерла его мать - и надеялся, что боги не окажутся настолько жестокими, чтобы отобрать у него еще и отца. Он сможет защищитить Дредфорт, но одному ему будет очень непросто, если он пожелает не только оборонять собственный дом от врагов, но и направить стяг Болтонов на путь, полный величия и славы. Увы, он рос вдали от отца и мир лордов, мир их игр еще нов для него. Только дурак может быть уверен в себе настолько, чтобы верить в безоговорочную победу, при этом закрывая глаза на собственные недостатки. Изучая лицо отца, Рамси вдруг ощутил внезапно снизосшедшее не него спокойствие. Словно сами боги шепнули ему на ухо - твой отец еще долгое время будет рядом с тобой, Рамси.
- Я уверен, мы сумеем сделать верный выбор, отец, и уверен так же, что еще многому смогу научиться у Вас в будущие, долгие годы Вашей жизни. - гранитная уверенность, отдающая в голосе Рамси камнем и сталью, отнюдь не звучала самоуверенно или не дай боги, напыщенно; он просто знал. Знал и все.

Пока львы Тайвина Ланнистера терзали лакомые кусочки на юге Семи королевств, Русе Болтон собирался вырвать свой шмат из пасти Волка. Робб Старк не имел права на существование после всех тех промахов, которые допустил. Русе видел Жиенну Вестрелинг, стройную девицу с темными волосами. Ланнистеровский кусочек. Как мог Волк польститься на львиную добычу? Только этим можно было бы отравить всех оруженосцев Старков, но нет. Кейтилин Старк сошло с рук, то, что она упустила Цареубийцу и король Севера вновь не проявил строгость. Старый Фрей не простит оскорбление, как это сделал дурак Карстарк, позволив себя убить. А Болтоны получат то, что им предназначалось еще во времена Великого Иного – Север.
Бастард был почти таким, каким должен был бы стать Домерик, но не стал. Мальчик был слишком мягок, а Рамси – уличное дитя, впитал из грязи жесткость и напористость. Русе был в курсе всех проделок сына, но никогда в них не вмешивался и сейчас как никогда чувствовал, что был прав. Мальчик вырос сильным воином, он мог бы даже добиваться титула рыцаря, но вся эта южная мишура должна остаться для фаворитов двора. Северяне же добывают свою рыцарство в крови врагов.
- Я рад, что ты меня понял. – Русе отставил пустой кубок. – Это был превосходный ужин.
Отец внимательно посмотрел на сына, подняв указательный палец правой руки вверх, словно поучая.
- Бывший мейстер Квиберн одобрил мой рацион и пиявок. По его словам, именно благодаря им я еще в столь хорошей форме, – на губах лорда Болтона мелькнула улыбка. – Которую уже успела оценить моя супруга.
Встав из-за стола, Русе посоветовал сыну:
- Прими ванну. На улице хорошо льет. А здесь в Харренхолле чудная купальня – парилка, каменные огромные ванны, похожие на бассейны… Я уже приказал приготовить тебе одну.
Кивнув сыну, Русе покинул комнату, направляясь к Квиберну, чтобы отправить Тайвину Ланнистеру ворона с письмом.