Дверь за спиной бывшего лорда-командующего Королевской гвардией закрылась с мягким стуком, еще больше приводя этим в бешенство. Ему хотелось ломать, крушить или хотя бы услышать один громкий звук. Но все вокруг дышало атмосферой праздника и мира, тогда как душа Джейме Ланнистера горела в аду Неведомого.
Сама мысль о том, чтобы верить хоть кому-то в стенах Красного замка, не представлялась возможной. Чувствуя себя пешкой в руках чего-то потустороннего, принявшего обличие отца, рыцарю только и оставалось, что дать волю собственной ярости.
Джейме был бледен, черты лица осунулись еще более, чем до встречи с Тайвином, но в глазах по-прежнему горело то самое упрямое пламя. Что оно означало и чем грозило, не знал сейчас и сам мужчина. Медленно ступая, рыцарь направился по коридору, вдоль ряда вытянувшихся навытяжку охранников.
- Мессир.
Пытаясь совладать с эмоциями от встречи с отцом, Джейме не сразу понял, что обращаются к нему, и продолжил идти сам еще не зная куда.
- Сир Джейме Ланнистер.
- Да.
Голос принадлежал одному из стражников отца, возможно они даже некогда были знакомы и виделись в Кастерли Рок. Когда-то, лет сто тому назад, не меньше, до того момента, пока мир не сошел с ума.
- Королева Серсея прибыла в Красный замок и готова дать аудиенцию.
Джейме закрыл глаза, уголки его губ вздрогнули, а лоб покрылся испариной. Она ждет его. Королева. Сестра. Его женщина. А можно ли верить ей или она тоже попытается использовать его?
- Хорошо, - голос рыцаря прозвучал словно из могилы. Глухо и устало.
Всего несколько часов назад он ехал в Королевскую гавань полный надежд, ведомый основным желанием – увидеться с сестрой. Она была самым близком человеком на свете, но она же ранила куда больнее, чем все другие люди в мире. Джейме до конца верил Серсее только в те моменты, когда был в ней. Он сам не смог бы солгать ей в подобные минуты, а потому отвергал возможность игры с ее стороны.
Брат и сестра не виделись более года. Умер Роберт,  Джоффри стал королем, а Серсея – королевой-регентом. Она свободна, но что с ней сделала свобода и власть? Нужен ли королеве бывший лорд-командующий, сестре – брат, а женщине – искалеченный любовник? Он хранил ей верность во всем, но ценила ли она это?
Вопросов было так много, что воспаленный начинавшейся лихорадкой мозг не справлялся с ними, мешая в единое целое образы, вопросы, новости. Все так же медленно двигаясь, Джейме шел к Серсее, склонив голову и тяжело глядя на окружающих исподлобья. На губах мужчины блуждала тонкая скептическая ухмылка.
Он вернулся. Отец, возможно, сам не понял, какой властью наделил своего старшего сына. Однако, к счастью, Джейме это осознавал и собирался воспользоваться обстоятельствами себе на пользу, дело только за Серсеей.
- Милорд, разрешите поздравить Вас с удачным возвращением в Королевскую гавань!
Озадаченно взглянув на источник звука, Джейме поморщился. Осмунд Кэттлблэк вытянулся перед своим (бывшим) начальником во весь рост и старательно улыбался, напрягая свои лицевые мышцы до такой степени, что мужчине даже послышался скрип кожи.
- Сир Джейме, королева у себя и ждет Вас.
- Я в курсе, - отдавая дань радостной физиономии подчиненного, наследник Кастерли Рок кивнул ему, проходя в покои сестры.
Дальше порога Джейме не пошел, остановившись прямо под штандартом Ланнистеров, висевшим над резной дверью покоев. Осмунд за его спиной тихо затворил дверь, отрезая брата и сестру от внешнего мира.
Взгляд рыцаря прожигал насквозь, пытал и пронзал. Со стороны могло показаться, что он ненавидит весь мир и себя в том числе, но он нашел глазами сестру и улыбнулся ей одной из самых своих любезных улыбок. Поклонившись, протянул правую руку, укутанную в бинты, вперед и произнес:
- Мадам…

Стоя у порога Джейме исподлобья изучал сестру. Прошло так много времени, он изменился, а она была такой, как в день его отъезда. Золотые локоны лучше всякой короны венчали головку Серсеи, зеленые глаза немного испуганно, но тепло смотрели на него, платье королевы-вдовы выгодно подчеркивало все достоинства своей владелицы. Царственная львица во всей своей красе стояла перед братом-близнецом, и Джейме вдруг ощутил, что чего-то здесь не хватает. Ощутимо.
Но, чувствуя голод, и отдаваясь свой несдержанной натуре, он кинулся к ней, забыв про плен, про Варго Хоута, про Бриенну и даже отца. Сомнения и злость, кипевшие в сердце черной лавой, остыли; взгляд прояснился, черты лица разгладились.
Преодолев в несколько шагов расстояние все еще разделявшее их, рыцарь здоровой рукой обнял сестру за талию, прижимая ее к животу. Запах знакомых духов, тепло близости пьянило куда лучше, чем любое вино. Едва сдерживаясь от желания сорвать одежду с Серсеи и овладеть ею тут же, на письменном столе, Джейме перевязанной рукой почти нежно убрал локон, лежавший на щеке королевы, за ее аккуратное ушко, точную копию своего, но несколько меньше.
- Вернулся, - почти прохрипел мужчина, сиплым полушепотом, - а ты меня не ждала, - едва заметный упрек проскользнул в зелени Ланнистера, утонув в черных колодцах зрачков.
Он пьянел от запаха, от прикосновений, от тепла своей женщины. Счастье от встречи было столь велико, что он сходил с ума от нахлынувших эмоций. Привыкнув сдерживаться в любых ситуациях, сейчас он ощущал себя подростком, которому разрешили все, вот только что делать с этой нагрянувшей свободой? Куда бежать и за что хвататься?
Так много ночей и дней он грезил о ней. Согревался мыслями о ней. Шел только к ней. Ради нее встал на ноги, приказав себе не тонуть в отчаянье. Сестра, любовница, подруга. Как много было обдумано, как много было переосмыслено. Отец развязал им руки, сам того не зная.
- Уехала в имение, заставив меня ждать…
Не оставляя Серсее шанса ответить, рыцарь прижал сестру к себе, наконец, слившись с ней в крепком поцелуе. В этом жесте не было нежности, не было любовной страсти. Он был скорее груб и властен. Так жаждущий не печется об этикете, когда, наконец, припадает к бадье с водой после долгого пути по пустыне и пьет, расплескивая воду. Так Джейме терзал нежные губы сестры своими, жесткими и обветренными, не давая ей дышать.

Все это было так странно, словно во сне. Так долго он думал об этом моменте, коротая ночи под открытым небом, или шагая по дорожной грязи, наблюдая за разлагающимися трупами, которых всюду по Вестеросу оставила за собой война. Думал, представлял, поддерживая в себе желание жить и двигаться вперед тем, что он был нужен здесь сестре и ее детям, ИХ детям. Теперь все будет по-другому.

- Пусть входят, - найдя в себе силы оторваться от губ сестры, мужчина достаточно холодно заглянул в ее глаза своими. – Какое нам до них дело? – привычная тонкая улыбка, столь присущая прежнему Джейме Ланнистеру, скользнула по губам, придавая лицу своего обладателя хищный вид.

Руки сестры, как голодные животные, нетерпеливо шарили по его телу в поисках завязок и застежек. Давая Серсее передышку, Джейме немного отстранился от любовницы, передав пальму первенства ей. Он наблюдал за ней с улыбкой, в которой было смешано слишком много чувств: радость, страсть, ненависть, презрение, обожание, злость, любовь…

Его забавляла женская суетность, с которой она пыталась лишить его одежды. Новенькая кожа дублета плохо поддавалась усилиям слабых женских рук, цепко держа в панцире мужское тело. Улыбнувшись, мужчина покалеченной рукой приобнял женщину, левой рванув застежки дублета, а вместе с ними и рубаху, обнажив худощавую жилистую и гладкую, как у юноши, безволосую грудную клетку.

- Прости, я не могу ждать, - выпустив на мгновение Серсею из объятий, Джейме смахнул больной рукой все бумаги со стола королевы. Печально звякнула, разбившись на куски, хрустальная пепельница, чернила украсили причудливым веерообразным узором дорогой ковер, снегопадом пергаментов осели документы на пол кабинета, а брат, подхватив сестру за талию, подсадил ее на край стола.

Ты моя, а я твой. Ты мой, а я твоя. – детская клятва из песенки, которую они сочинили в далеком прошлом, когда мать покинула их, взамен оставив Тириона, а отец отвернулся от мира, обвинив его в убийстве самой прекрасной из женщин. Власть, армия, служба, вера, политика – все было против них, но пока они хотели быть вместе, разлучить близнецов невозможно.

Серсея всегда оставалась для брата самой красивой женщиной на всем свете, самой желанной, самой умной, самой дерзкой и самой достойной. Ее преданность и верность он ценил превыше всего, прощая связь с мужем, как дань ее положению обществе. Сколько бы раз Роберт Баратеон не прикасался к королеве, она все равно принадлежала Джейме. Как непорочная дева она выходила из опочивальни мужа, покрытая своей клятвой верности брату, как вуалью девственницы. Она была единственным человеком, которому он верил безоговорочно, но при этом сомневаясь каждую секунду, памятуя детскую любовь сестры к Рейгару Таргариену…

Затрещала тонкая ткань под напором мужских рук. Опрокинув Серсею навзничь, Джейме рванул со всей силы за ворот платья, обнажая соблазнительные формы, известные ему до малейших деталей. Он был уверен, что знает здесь каждую родинку, каждую складочку, каждый волосок. Лишние тряпки полетели на пол, с презрением отброшенные ногой; прильнув к обнаженной нежной коже Серсеи торсом, Джейме вновь поцеловал ее. На сей раз страстно, почти кусая губы королевы, словно забыв, чем такие открытые порывы могут для них окончится, и, вдруг, остановился, отстраняясь на расстояние вытянутой руки.

Положив правую руку на обнаженное бедро сестры, мужчина левой убрал мешающие ему смотреть на нее лоскуты ткани с тела, и указательным пальцем нежно очертил ямочку между ключиц женщины, спуская ниже, коснулся розового соска правой груди, обрисовал формы левой; сполз к пупку, ласково нырнув в его маленькую аккуратную раковинку.

Не смотря на ноющую боль в паху, Джейме изучал распростертое перед ним беззащитное тело со всей присущей ему внимательностью, не жалея времени. Она принадлежала ему вся от кончиков волос до кончиков ногтей.

Острый, как нож, взгляд пробежался от паха до подбородка сестры и остановился на ее глазах.

- Никогда не лги мне, - просто, но очень серьезно произнес Джейме.

Что-то было не так. С самого первого взгляда на Королевскую гавань мужчина понял это, как только радость от скорой встречи с Серсеей сменилась ощущением неясности и лжи. В стенах Красного замка или в покоях Белой башни, или еще где… Но он знал, что его ждет сюрприз и отнюдь не приятный.

Потрясающее чутье себя оправдало в который раз (в тот редкий раз, когда Джейме выслушал его, не отдавшись эмоциям, как это бывало зачастую). Отец, его ультиматумы и приказы. До плена все это воспринималось проще и понятнее. Тайвин Ланнистер был отцом, королевским тестем, а Джейме – солдатом Королевской гвардии, пусть и самой элитной ее части, но солдатом, а военный должен уметь подчиняться, а потом уже думать. Но за то время, что рядом с мужчиной не было его родственников и он был предоставлен сам себе, произошли некоторые перемены. Джейме смог взглянуть на ситуацию с другой стороны, переосмыслив свою роль, и сейчас он не верил до конца никому, даже Серсее с ее сладкой улыбкой, смеющимися глазами, вздымающейся грудью, растрепанными густыми локонами и зовущим лоном.

Ждать, когда любимая женщина зовет тебя к себе обнаженная и нежная, податливая и в то же время дикая, невозможно. Отшвырнув подозрения, как старую тряпку, брат склонился над сестрой, полностью захватывая контроль над ее телом, в тоже время едва находя силы сдерживать свое…

 

Безумие закончилось быстрее, чем того хотелось бы самому Джейме, но, не смотря на это, ему было хорошо, как никогда. Хотя в душе еще горчило после встречи с отцом, мужчина смог абстрагироваться, чтобы побыть с Серсеей наедине. Даже в мыслях.

Нежно укутав королеву Вестероса в одну из бархатных портьер, которую пришлось для этой цели сдернуть с карниза, Джейме подхватил сестру на руки и перенес на большое мягкое кресло, стоявшее в глубине покоев. Очевидно оно служило королеве для приемов личных посетителей. Тоненькая, не смотря на троих детей, все еще молодая женщина наверняка смотрелась величественно в этом огромном обитом алым сафьяном кресле, чьи ручки были выполнены в виде львиных голов.

Сейчас же на сиденье опустили укатанный в бархат сверток – обожаемую женщину с живо растрепанными волосами после любовных игры. Сам Джейме опустился у ног сестры. Перед этим он прихватил с собой кувшин с вином и, разлив его по двум кубкам, один из которых тут же был предложен Серсее, теперь сделал несколько глотков из своего. Свою наготу мужчина ничем не прикрывал. В комнате было достаточно тепло, двери он запер и теперь откровенно наслаждался свободой покоя и близости. Конечно, Серсею могли смутить новые шрамы на теле, торчавшие ребра и позвонки исхудавшего брата, но Джейме это мало заботило.

- Перед тобой заходил к отцу. – без предисловий начал он, вновь превращаясь из любовника в брата, и внимательно посмотрел сестре в глаза. – Я больше не лорд-командующий. Теперь я наследник Кастерли-Рок и могу на тебе жениться.

Всего пара фраз. Просто и без долгих сентенций. Тайвин Ланнистер, Роберт Баратеон, а самыми первыми из всех Таргариены, развязали руки близнецам.

- Ты согласна? – еще один глоток и кубок опустел. Если Серсея действительно любила брата, если он был ей дорог, то она должна согласиться. Пора покончить с безумием войны и жаждой власти в семье Ланнистеров. Они и так почти стали богами золота в Вестеросе, а Джоффри стал королем. Это была верхушка айсберга, а его подводная часть… зависела от Серсеи и ее ответа.

Сквозняк, гуляющий по покоям, согревал, лаская обнаженную кожу. После болот Речных земель, после подземелий и прочих радостей, такая прохлада радовала. Мягкий ковер, колени Серсеи под рукой, огонь в камине – краткая минута душевного покоя. От ощущения кратковременного счастья, Джейме улыбнулся широко и искренне, что редко с ним бывало.
- Вот как, - брат спокойно и открыто взглянул на сестру, ощущая, как она дрожит под его рукой, - Значит, изгнание сира Барристана помогло и тебе? Кто же теперь будет командующим Гвардией? Кто защитит Джоффри?!
Он не стал отвечать, позволив женщине самой сказать все, что у нее на уме. Так было гораздо умнее.
- Выйти за тебя?! – Джейме вновь поднял на королеву спокойный немигающий взгляд, лишь тряхнув головой, чтобы убрать волосы с глаз. Так было лучше видно, как она вскочила с кресла, как отшвырнула его руку и заметалась по покоям, - Джейме, ты с ума сошел! Это значит всему свету объявить, что Джоффри - не король! Это - смерть для него, для Томмена и Мирцеллы, это вечный позор для меня!
Он вновь промолчал, давая возможность ей высказаться полностью, в то время как внутри что-то рушилось, уходя прочь безвозвратно.
- Отец настаивает, чтобы я вышла за Красного Змея, - хмыкнув, наследный лорд Кастерли Рок покачал головой, но вновь обратил свой взгляд на ту, что с детства занимала его грезы, - Я ненавижу его.
Серсее не были важны ответы брата; принявшись одеваться, она нервно шуршала шелками и атласом. Сквозняк больше не радовал Джейме, нагота вдруг стала неуместна. Он поднялся с пола, ощущая, как дергаются пальцы правой руки под повязкой. Молча рыцарь натянул портки, весьма сносно обходясь здоровой рукой, которой помогал «медвежьей лапой». Благодаря стараниям полумейстера, больная конечность перестала доставлять те страдания, что раньше, напротив, теперь она даже могла помогать в бытовых вопросах. Справившись с дуплетом, Джейме подошел к Серсее, молча предлагая ей помочь ему справиться с застежками.
- Ты не поняла главного. Теперь я наследник Кастерли Рок, - глухо начал рыцарь, левой рукой неловко поправляя воротник, - Лорд Ланнистер. Я больше не имею никакого отношения к Королевской гвардии.
Тонкая привычная лицу Джейме улыбка коснулась его губ с сожалением.
- Неужели ты думаешь, что отец позволит мне быть здесь без дела? Сразу после свадьбы Джоффри я уезжаю, - после небольшой заминки мужчина добавил, - На свою собственную свадьбу с Лизой Аррен.
Серсее совсем необязательно было знать, что эта свадьба была под большим вопросом со стороны самого Джейме. Самое главное было уже сказано. Серсее Ланнистер важнее всего корона и сын-марионетка. Интересно, насколько рад будет Джоффри избавиться от матери, которая пытается диктовать ему свою волю? Бедный Вестерос получил короля-тирана, пристегнутого к материнской юбке.
Джейме чувствовал свою вину за произошедшее с сыном. Еще в лесах Риверрана, завтракая водой из лужи и какими-то подозрительными грибами, смотря на уродливое заляпанное бледное лицо Бриенны, он понял, насколько слепо прожил свою жизнь, отдавая одному человеку все, что имел. Это был какой-то ложный договор с самим собой, словно оправдание за сломанные надежды и мечты юности. Не смог стать героем, стану подонком. Но он так и не превратился ни в первое, ни во второе, зато в своих собственных глазах исковеркал судьбу, сыграв подложный сценарий. Его дети не знали отца, а самый старший вырос ублюдком.
- Джоффри взрослый мальчик. С ним наш отец, он обеспечит защиту короля. Тебе самой нужен Железный трон? К нему сейчас тянут руки все дома Вестероса, кроме Старков. Война еще не окончена, Серсея.
Не удержавшись, рыцарь намотал золотистый локон на указательный палец левой руки, отпустив волосы. Пружинка подскочила, вырвавшись на волю, и мягко легла на плечо королевы. Как в детстве, когда они играли во дворе Кастерли-Рок.
Он сказал так мало, а чувствовал себя уставшим, будто после суточного военного совета. Прищурившись, он внимательно смотрел на сестру, изучая черты ее лица, полной копии своего, только смягченных женственностью.
- Ты не знаешь, что такое война. В ней нет ничего красивого, как и во власти, которая породила эту войну.