Красный замок всегда был похож на клубок гадюк, каждая из которых с радостью бы вонзила свои зубки в хвост товарке, если бы не боялась, что в тот же момент кто-нибудь не проделает тот же фокус с ней. Но, сегодня, в Великой Септе Бейлора собрались лучшие представители разнообразных гадов, населяющих Семь Королевств.  Этот серпентарий поражал своим многообразием и великолепием. Пожалуйста, яд на любой вкус. Все что только пожелаете, от почти невинного укуса гадюки обыкновенной до прекрасного смертельного броска королевской кобры. И практически каждый из собравшихся был бы рад извести как минимум каждого второго, кому он столь мило улыбается сейчас.  И уж точно почти каждый хотел бы подарить ядовитый укус виновнику сегодняшнего торжества. Его дражайшему Величеству Джоффри Баратеону, первому этого имени, королю Вестероса.  Хотел бы, но, ни за что не решился бы совершить этот сомнительный подвиг.

Как бы сильно не потрясал воображение состав собравшихся здесь сегодня. Как бы богаты не были их одежды. Какие бы знатные дома они не представляли.  Все это меркло по сравнению с тем, каким был действительный размах бракосочетания короля Джоффри с девицей Маргери из дома Тиррелов. Тех денег, которые были потрачены на сегодняшнее угощение, декор, платья новобрачных и прочие статусные атрибуты, могло с лихвой хватить на то, что бы ежедневно, в течение года, бесплатно кормить каждого живущего в Блошином конце. Трижды в день. Может еще и на какую-нибудь худую одежку хватило.

А вот денег этих, у короля как раз и не было. И кому как не бывшему мастеру над монетой этого было не знать.  Впрочем, разве августейшую особу заботил этот факт? Свадьба должна была состояться ровно в назначенный срок. И не просто состояться, а быть самой дорогостоящей, самой грандиозной, самой богатой, самой запоминающейся королевской свадьбой из всех, которые когда-либо видел и помнил весь Вестерос.

А казна… Ну а что казна? Это было исключительно головной болью Мастера над монетой. И больше ни чьей. И надо сказать, что Петир неплохо справлялся с этой головной болью на протяжении многих лет. На свой лад, конечно же. Но, ни Роберт, ни наследовавший ему Джоффри не могли пожаловаться ни на что. Ни на устройство турниров и королевских охот  по разным знаменательным и не очень поводам.  Ни на деликатесы, которые появлялись на королевском столе в то время, когда вся челядь в Королевской Гавани голодала. Даже когда Королевской Гавани грозила опасность в лице войска Станниса Баратеона, в Красном Замке находились средства на лучшие вина и яства. Пусть же эта свадьба будет подарком, вступающим в новую должность бедному Тириону Ланнистеру. Одному Неведомому известно, чего стоило лорду Бейлишу найти средства на этот праздничный день.  Всем кредиторам было известно, что свои долги Королевская Гавань возвращает крайне неохотно, а чаще не возвращает их вовсе. А если бы им еще и было известно, что лорд Бейлиш покидает свой пост, а его приемник знает лишь как тратить деньги, то страшно подумать, что могло бы произойти. Но последнего факта кредиторы, к счастью, не знали, а поэтому деньги выделили, хотя и весьма неохотно.  Бедный, бедный Тирион. С какими трудностями ему предстоит столкнуться, как только он откроет счетные книги и увидит, что королевский бюджет не просто близок к нулю,  а за этот самый ноль уже давно перевалил и последние лет десять существует исключительно со знаком минус.

Хотя как можно в столь знаменательный и светлый день думать о столь печальных его последствиях. Петир усмехнулся этой мысли и снова обвел взглядом Великую септу.  Все-таки никогда не видел он столь масштабного празднества в Королевской Гавани. Хотя и не только здесь, за всю свою жизнь лорд Бейлиш не видел такого размаха, такой вычурности. Взгляд Мизинца скользнул по знаменам жениха, украшавшим септу. Олень Баратеонов и Лев Ланнистеров. Интересно, уйдет ли когда-нибудь олень с этих знамен. А затем Бейлиш перевел взгляд  и задержал его на знаменах невесты. Розы Тиррелов. Прекрасные розочки Хайгардена. Были ли они столь же хрупки, как их недолговечный символ? И насколько остры были их шипы, которые прячутся за  нежной зеленью.

Петир перевел взгляд со стен на собиравшихся гостей церемонии.  Почти каждый из них был интересен, почти каждый опасен, почти каждый неприятен. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени.  

Члены Малого Совета. Какая прекрасная душевная компания. Интересно, сколько раз каждый из них представлял остальных убитым самым извращенным способом. И вот теперь в Совете два новых лица. И если Тирион уже всем известен. Ну как известен, по крайней мере, что-то о не м знали. То вот Оберин Мартел лицо новое и пока никому не понятное. Все что достоверно известно о дорнийце, это то, что он может быть следующим, кто переступит порог Великой Септы в роли виновника торжества. Главное, чтобы переступил. А то ведь может и быть внесенным. Красный Замок такое место, где никогда ничего нельзя знать наперед.

Вообще, было что-то забавное и даже ироничное в том, что именно Королевская свадьба открывала чреду свадебных торжеств . Такая тонкая шпилька, намек на то, что с Его Величеством простые смертные не сравнятся никогда. Учитывая, что большая часть грядущих свадеб должна происходить здесь же.

Кстати о свадьбах. До сих пор не ясно было, все ли идет по плану в расстройстве одной из свадеб, которая для Петира был менее желанной из всех. До всех остальных ему ровным счетом не было никакого дела. А вот эта, маленькая северная свадьба. Нет, ее определенно не должно быть.  Интересно, как отреагирует жених, а главное его папаша, если все пройдет по плану Пересмешника?

А вот уже выстраиваются Белые Плащи. Элита. Рыцари, приносящие обеты. Тысячу раз «ха»! Сколько из них действительно соблюдали принесенные обеты. Двое, может трое из всех.  И Петир прекрасно был об этом осведомлен, ведь обеты нарушались не где-то, а прямо у него под носом.

Ох, сколько же удивительных лиц собралось сегодня в Великой Септе Бейлора. Сколько из них были в грязи больше, чем все нищие вместе взятые.  Какие честолюбивые мысли вынашивали они. И ведь каждый из них явился сюда не с целью искренне порадоваться за молодого короля и его избранницу. У каждого из них в голове были планы на то, как упрочить свое положение.  Да, и у Петира в голове царили отнюдь не пожелания счастья и благополучия молодоженам. И у Петира были свои планы, которые впрочем, он никак не связывал с сегодняшним днем. Но вот что качественно отличало его от большинства собравшихся, так это то, что никогда его действиями не руководили эмоции. Эмоции губительны.  

Что ж, кажется все в сборе. Оставалось дождаться, только,  главных действующих лиц со свитой и можно было начинать это удивительное по своему размаху и лицемерию действо.

Сам Петир оставался стоять в тени одной из колонн, поддерживающих стены септы. Казалось бы никем не замеченный наблюдатель.  По крайней мере, до этого момента никто не обращался к нему и не оказывал своего внимания.

Ну что, день икс настал. Свадьба, свадьба, свадьба... Для кого-то это знаменательное событие означает праздник, для кого-то - поворотную точку в собственной судьба, для кого-то это возможность подняться выше... А для Вариса этот день обозначал сплошную головную боль и праздник жизни в одном лице. На это торжество были брошены все силы королевской семьи - деньги лились рекой, вместе с деньгами лились чужие нервы и силы. Порой, для организации данного мероприятия лились, точнее сливались, чужие жизни. Королевская свадьба по своим масштабам, многочисленности и значимости, обозначала примерно тоже самое, как разворошенный муравейник. При чем во всех сферах. Это был настоящий ночной кошмар для той армии царедворцов, ремесленников, поваров, агентах тайной стражи, казначеев и многих, многих, многих других людей, которые имели хотя бы минимальное значение к готовящемуся торжеству.
 Для Вариса этот день был особенным. Все многочисленные нити и интриги сегодня должны были свестись к одной единственной точки, после которой история королевства начнется чуть ли не заново. Все было готово для великого праздника жизни.
 Сегодня, под великолепно убранным куполом Великой септы, а затем, под не менее роскошно и  удивительно украшенным тронным залом, соберется толпа разношерстного народа. Каждый в этой многочисленной и пестрой толпе будет считать себя как минимум перстом самой Семерки. А то и просто центром мира, вокруг которого вращается вся вселенная. И, собственно, ради которого и был сотворен весь этот мир... Напыщенные глупцы и лицемеры. Что они все знали о жизни? Весь мир представлял собой дешевый маскарад, где маски, изображающие  жизнь, совсем ничего не знают об окружающем их мире. Их преследуют мелкие страсти, они не могут без боязни ни ненавидеть, ни любить. Калейдоскоп событий, вихрем вращающийся вокруг них, оказывается лишь разбитым витражом, где осколками выступают их мелкие мечты, чаяния, надежды, чувства и чужие жизни, а сами они сидят возле разбитого корыта и перебирают, тяжело вздыхая, те осколки, которые были сами.
 Варис стоял на балконе внутри септы, где обычно читались проповеди Верховным септоном. Сегодня этот удобный балкончик, с массивными колоннами пустовал и Варис решил, что ему совсем не хочется находиться среди всей этой толчеи глупцов. Сверху он видел всю ту разномастную толпу, обрядившуюся в основные цвета своих домов. Разумеется, в основе преобладали зеленые и красные с золотом цвета. Казалось, что на весеннем поле была пролита чья-то кровь. И среди всей этой зелени и крови, то и дело мелькали аляпистые цвета других, более мелких и часто вассальных домой. Это было довольно символично. Варис усмехнулся своим мыслям.
 Весь этот балаган внизу должен был закончиться только одним. И это было вовсе не счастье молодоженов. Варис глазами нашел в толпе Оленну Тирелл. Королева шипов, вальяжно единственная из всех присутствующих сидела. И сидела она в непосредственной близости от алтаря, где будет проходить основное торжество - венчание Льва и Розы перед ликами Семерых. Как будто божествам было какое-то дело до каких-то там смертных, которые решили связать себя многочисленными условностями. Смешно, право.
 Королева шипов, с кем-то беседовала. Держась непринужденно, как если бы не ее собственная внучка выходила замуж за тирана и самодура, она что-то жевала. Ну вот, властным жестом, она отправила восвояси какого-то дурачка, решившего поздравить ее...  Усмехнувшись, Варис перевел взгляд. Королева Серсея стояла напротив и изо всех сил старалась не замечать довольно вольного поведения старейшей представительницы фамилии Тиреллов. Лорд Варис был не самого высокого мнения о королеве. Зато королева верила ему. Чудесно.
  Лорд Бейлиш тоже был тут. Ну как без него. Последний взгляд на то, что придется разгребать Тириону, новому мастеру над монетой. Скорее всего, Мизинцу было довольно весело представлять, как Ланнистер, привыкший только тратить деньги, будет эти самые деньги искать. Кому, как не Пересмешнику понять всю соль этого события.
 Мизинец стоял возле колонны и явно старался не попадаться никому на глаза. Довольно верная тактика. Но Варису совершенно не хотелось развлекаться в одиночку. По этому, покинув  удобный балкон проповедника, он проследовал по боковой галерее и остановился возле той колонны, которую подпирал Мизинец. Достав платок и пшикнув на него своими духами, он завернул в платок монетку, занес над перилами галереи и выпустил платок из рук. Тихий возглас сообщил пауку, что монетка попала в цель.

Рано утром, когда благородные жители Красного Замка ещё досматривали предутренние сны, кто-то неожиданно постучался в покои Элларии Сэнд. Не желая будить госпожу, служанка Элларии, давно бодрствующая, как и вся прислуга замка, поспешила в прихожую, чтобы выпроводить раннего незванного гостя. Но гость не пожелал быть выпровоженным. Занавес в комнату Элларии открылся и в покои вошёл Оберин Мартелл. Сегодня он выглядел особенно броско. Настолько, что это переходило все грани стиля или элегантности. Его наряд состоял наполовину из золотой ткани, наполовину из красного бархата. На поясе у него висел короткий меч. Сонная Эллария глядела на него круглыми глазами, но в них играла нотка забавы, словно на самом деле она была вовсе не удивлена раннему визиту принца и его необычному облику.
- Вставай, Эллария, вставай, дорогая, нас сегодня ждёт приключение! - воскликнул Оберин, срывая с кровати одеяло. - Оденься побогаче, потому что сегодня от нас этого требует публика!
- М, и куда мы идём, милый? - спросила Эллария, не ожидая ответа.
- Увидишь, - ответил Оберин.
Элларию Оберин нарядил в роскошное зелёное шелковое платье и надел на неё самые богатые золотые украшения.
- Теперь пойдём. Нас ждут.
Во дворе дорнийцев действительно уже ждали с паланкином. На сей раз Эллария посмотрела на Оберина с непритворным недоумением. Где гнедой Оберина? Где её золотистая? Принц Оберин никогда не путешествовал в носилках!
Ничего не обьяснив, Красный Змей усадил Элларию в носилки и, воскликнув, - Трогаемся! - сел напротив сам.
- Что это значит? - наконец спросила Эллария. Принц лишь загадочно улыбнулся в ответ.
Паланкин, в сопровождении четырёх золотых плащей, медленно двинулся вдоль Золотой Улицы, ведущей из замка, обсаженной с обеих сторон деревьями и регулярно очищяемой придворными слугами. Золотую улицу окружали самые богатые и большие магазины, постоялые дворы, трактиры, конюшни и мастерские. Эллария с удовольствием глядела в окно паланкина на незнакомый город. Оберина город, казалось, не интересовал совершенно. Он задумчиво сидел, откинувшись на спину сиденья.
Но когда картинка за окном начала меняться, он оживился. С большим интересом он смотрел, как богатые домишки сменяются мелкими, богатые бедными, а улицы становились грязными и заляпанными навозом.
- Мы почти на месте, - сказал он с улыбкой, и свесил украшенную перстнями руку за окно. Эллария глядела на него с долей тревоги. - Блошиное дно? - недоверчиво спросила она.
- Блошиное дно, - улыбаясь, подтвердил Оберин.
Со всех сторон на паланкин смотрели люди - люди голодные, грязные, больные, искалеченные и изувеченные, люди злые, бедные и жестокие. Молчаливыми взглядами дорницйев провожали бомжи, сидящие в тени построек, которые трудно было назвать домами. Из окон борделей с завистью глядели шлюхи на прекрасное платье и драгоценности Элларии. И только страх пока ещё удерживал из от того, чтоблы напасть на паланкин и растерзать богатых чужеземцев внутри.
Наконец-то, паланкин остановился перед . В самом центре Блошиного Дна. Поскольку земля слишком грязной, чтобы по ней ступали знатные господа, Оберин велел поднести себя к самому порогу. А поскольку воздух вонял невыносимо, Оберин приложил надушенный платок к лицу и такой же платок предложил Элларии. Вместе они вошли в "заведение".
Внутри из встретили около две дюжины пар глаз, неотрывно глядящих на них. - Как грязно! - сразу воскликнул Оберин в полный голос. - Очистить мне стол и подать лучшее, что у вас есть!
Все столы были заняты утренними посетителями, желающими позавтракать до начала длинного рабочего дня. Для принца и его спутницы пришлось согнать посетителей с лучшего стола. Оберин брезгливо сел с одной стороны, Эллария с другой. - Побыстрее там! - он воскликнул.
Слуги подсуетились и подали дорнийцам блюдо - для знатных господ даже нашли кое-что получше, чем "блюдо коричневого". Им подали жареного худого голубя и пюре из старой брюквы. Оберин попробовал голубя. - На чём это жарено? - спросил он. - На прогорклом жире? - Он попробовал пюре. - Прошлогодняя гниль? - Он взял в руку железную кружку, в которой было налито "вино"; посмотрел, понюхал. - А это вы мне смеете подавать под видом вина?! - Он вскочил на ноги и выплеснул жидкость напол. - Пойдём, дорогая. - Он взял Элларию за руку и вывел из заведения, небрежно бросив за собой на стол одну золотую монету. В таверне за их спиной царила чудовищная, могильная тишина.
Оберин и Эллария снова забрались в паланкин. Принц задёрнул занавески и тут, откинувшись назад, беззвучно рассмеялся. Эллария уставилась на него, нахмурив брови. - Милый, зачем ты так, а?
Оберин усмехнулся, приблизился к любимой и прошептал ей на ухо, - Зачем? А зачем, Эллария, я одел красно-золотое а тебя попросил одеть зелёное?

Королевская свадьба. Союз двух великих домов на прахе двух других погибших - Таргариены и Старки. Дом Талли тоже доживал свои дни величия, а дом Баратеонов, в лице Станниса, тоже был на грани гибели. У брата Роберта не было наследника. Да и наследник дома Арренов, как слышал Оберин, очень болезненный ребёнок...
А вот Ланнистеры и Тиреллы были в рассвете, подкормленные Фреями и Болтонами. Но сколь надолго? Уже Оберин слышал возмущённые крики толпы за дверями Великой Септы Бейлора. Эта свадьба была самой дорогостоящей свадьбой в истории Королевской Гавани. Люди видели бесконечные преготовления и роскошные декорации, они смотрели, как в септу входят блистательные дамы и рыцари, и они слышали слухи о семидесяти семи блюдах, которые будут подавать на свадьбе. И они бунтовали. Возмущённая толпа собралась у дверей, мешая гостям проходить внутрь. И чем больше золотые плащи пытались их сдержать, тем злее чернь становилась. Оберин не без удовольствия услышал гневные реплики в адрес Ланнистеров, Тиреллов, и "трёклятых дорнийцев". Эти звуки наростающего хаоса ласкали его слух.
Оберин Мартелл вошёл в Септу Бейлора вместе с опаздывающими гостями, ведя подруку Элларию Сэнд. Он наклонился к ней и что-то шептал ей на ухо, указывая глазами то в одну точку, то в другую.
- А вот это Лорд Рыба-Ёж, - Промолвил он, вежливым поклоном поприветствовав Мейса Тирелла. Тирелл действительно сделал лицо, похожее на рыбу-ежа. Он явно не желал видеть врага на свадьбе дочери, но он "с достоинством потерпит его присутствие".
- А вот это Гайлс "Кхе-кхе" Росби, приближённый Ланнистеров. О, а это знаменитая Королева Шипов. Приприятнейшая дама. Уверяю тебя, из всех присутствующих она самая интересная собеседница.
Оберин раздавал белозубые улыбки и полупоклоны во все стороны, но одновременно он внимательно оглядывал зал с настороженностью, скрытой за смеющимися глазами. Особенно внимательно он приглядывался к тёмным углам и колоннам. Он не сомневался, чтоб найдёт там знакомых личностей. И действительно, рядом с одной из подобных он наконец приметил интересующего его человека - Петира Бейлиша. Он пронаблюдал за ним минуту. Мизинец созерцательно разглядывал зал. Но потом вдруг что-то привлекло его внимание. А ещё через минуту Мизинец удалился и скрылся из поля видимости Оберина Мартелла. Но Принц прекрасно знал, что Мизинец попрежнему где-то в зале, наблюдает спектакль из-за кулисов. А где-то поблизости ещё и прячется Паук...
Имея всё это в виду, Оберин продолжал тихо разговаривать с Элларией и раздавать любезности направо и налево. Но за беспечными разговорами он продолжал думать и размышлять.

Джоффри стоял перед огромным зеркалом, которое отображало короля во весь рост. Тонкие, еще по-мальчишески тонкие стройные ноги, обутые в высокие сапоги из желтой замши, плотно обтягивали игры, доходя до середины бедра. Палевые чулки, короткие алого бархата штаны с пуфами, расшитый замысловатым узором из цветов дуплет, анелас, подарок дяди Джейме на семилетие, на перевязи. Наряд жениха завершила скромная корона, сделанная по заказу королевы Серсеи в подарок к свадьбе сына.
Мрачно вглядываясь в собственные черты, Джоффри корчил рожи, пытаясь выбрать наиболее подобающее случаю выражение лица. За его спиной крутились слуги, царила всеобщая суматоха, где-то за окнами гремела музыка и слышались крики простого люда.
Город праздновал вместе со своим королем – на улицы Королевской гавани выкатили бочки с дешевой выпивкой, расставили очаги, у которых любой желающий мог получить кусок жареной селедки с хлебом из отрубей. Уже к обеду Кг была наводнена пьяными, а из Блошиного конца без устали поступали жалобы на кражу в городскую управу.
Неподалеку от короля стоял мейстер Пицель и сиротливо пощипывал свою куцую бороденку, только начинавшую отрастать после дерзкого покушения на оную со стороны Тириона Ланнистера.
Именно этому человеку было поручено обучить короля тонкостям семейной жизни, чем он и занялся с невиданным для почтенной старости рвением. Теперь Тиреллы могли спасть спокойной. Брак с королем наверняка будет консумирован и в том не приходилось сомневаться после тех результатов, что показал Джоффри на испытании своему мейстеру и матери. Вот только было ли это хорошо для Ланнистеров?
- Ваше величество, пора. – проблеял Пицель, взмахом руки показывая королю на приехавших за ним посланцев. Здесь были лучшие придворные, отобранные лично Мейсом и Серсеей. Половина роз и столько же львов. Все надушенные, празднично одетые и угодливо сгорбившиеся в поклоне.
- Едем, - мрачно кивнул Джоффри, позволяя сопровождающим открыть перед собой дверь.
Предстоящий брак волновал его и портил нервы. Едва оправившись после смерти отца, вырвавшись из под опеки матери, смирившись с тиранией деда, он должен был вновь учиться делить власть и с кем? С девчонкой, которая некогда была женой его дяди! Пусть политически такой союз был выгоден трону, но самого короля не радовала перспектива брака в принципе. Услады женских рук, испробованных в компании невинных шлюшек, не прельщали юного тирана; его манила власть в том чистом нетронутом виде, в котором она ему досталась в первые дни после смерти Роберта Баратеона.
Вступив под своды септы с лицом темнее тучи, Джоффри все нашел в себе силы играть комедию до конца. Идя вдоль длинного ряда гостей, он кивал и улыбался всем знакомым лицам, мысленно представляя, как можно было бы расправиться с наглецами поизощреннее. В эти секунды впору было расстроиться, что брак с Сансой Старк распался. Вот идеальная девица! Не перечит, молча слушает и ждет, затаившись в своем страхе. Такая словно вещь, которую спрячешь в шкатулку и достаешь по надобности. С ней даже брачные узы не обуза, а сладость. Но Санса не принесет с собой денег и армию… А Маргери – вполне.
Найдя взглядом у алтаря мать, король улыбнулся ей чисто и искренне, став на мгновение похожим на мальчика, который некогда так был похож на своего отца. Септон дал знак и хор начал молитву во славу Семерых – пора явиться и невесте.

Звонкий девичий смех  отскакивал от стен, заставляя жалобно дрожать пламя в камине. Маргери приказала разжечь в ее спальне  огонь, ибо холод пробирал до мозга костей.  Перед камином сидело несколько молодых девушек, которые увлеченно о чем-то разговаривали. Среди них была и Маргери, которая укутавшись с головы до ног шерстяной шалью, пыталась кое-как поддерживать беседу. Все леди проснулись очень рано, даже для завтрака. Юная роза же удивлялась, как смогла вообще заснуть. Слава Семерым, ей сегодня ничего не приснилось. Она бы не пережила еще одного кошмара, подобного тем, которые мучают ее с приезда в Королевскую Гавань.

   Это последний раз, когда они могут так посидеть, поговорить, посплетничать… Последний день ее спокойной и беззаботной жизни. Последний день под защитой ее отца – лорда Хайгарденского.  Девушки пытались изо всех сил развеселить свою грустную кузину и у них получалось. Маргери и сама желала  отвлечься от назойливых и не приятных мыслей, которые так и лезли в ее голову.

- А помните… -  начала Элла, пробуждая в памяти у своих кузин веселый отрывок из их детства. Все вспомнили этот комичный момент, и в комнате вновь прозвучал заливистый смех юных леди.  – А потом пришла септа Несторика и…

- И устроила нам хорошую взбучку, - продолжила за Эллу Маргери. – Как всегда «вовремя»…

Вдруг послышалось  что-то очень странное. Все повернулись в сторону самое младшей из них. Малышка Мегги усердно пыталась воссоздать звук, который издает свинья. Все поняли к чему она клонит. Маргери стала пунцовой и, разумеется, не уподобилась своим кузинам в диком хохоте. Надув губы, словно обиженный ребенок, она стала обдумывать «план мести».  Не придумав ничего более интересного, юная леди кинула близь лежащую подушку в Мегги. Хохот лишь усилился.

« Я совершенно не похожа на это милое розовое создание», - думала девушка. – « Ненавижу тебя, Алана».

- Так все! Хватит! – вдруг воскликнула Элеонора. Маргери благодарно улыбнулась ей. Элеонора встала с пола и направилась к  окну, которое до сих пор из-за массивных штор не пропускало солнечный свет. Резко развернувшись, девушка игривым взглядом уставилась на невесту короля. – Ну, ты готова? – спросила она. Юная роза вопросительно посмотрела на свою кузину. – Ты готова стать королевой? – повторила та свой вопрос. Маргери неуверенно кивнула, не понимая, что от нее хотят.

- Не слышим! – вдруг воскликнули все.

- Да, - сказала она.

- Да! – воскликнула Маргери. Элеонора повернулась к окну и быстро распахнула шторы, пропуская солнечный свет в комнату. Невеста от неожиданности зажмурила глаза. Раньше комнату освещал лишь свет, исходящий от камина и свечей, создавая комфортную и успокаивающую обстановку.

  Пришла служанка и оповестила всех, что завтрак скоро будет готов и девушкам надо привести себя в порядок. Услышав это, кузины разошлись по своим комнатам, оставив юную розу одну. Нехотя поднявшись с подушки, Маргери направилась в другую комнату. Служанки уже несли горячую воду для ванны. Одна из них помогла своей госпоже снять сорочку, после чего юная роза опустилась в большую деревянную ванную. Ее выкупали в обжигающе горячей воде, вымыли ей голову и сделали красивую прическу: волнистые волосы чуть собранные на верху, водопадом спадали на плечи. Надев на утреннюю трапезу легкое зеленое платье, Маргери отправилась в горницу.

  В помещение присутствовали лишь женщины, все мужчины  завтракали с королем. На завтрак подали овсянку,  вареные яйца, медовые коврижки с черникой и орехами  и только что зажаренную рыбу. На столе  стояли кувшины с молоком, медом и некрепким вином, а также вазы с фруктами. Маслобой начал их развлекать, а Барды стали петь песни.

- Ничто так не помогает разжечь аппетит перед пиром из семидесяти семи блюд, как хороший завтрак, - заметила леди Аллерия. Юная роза улыбнулась своей матушке, та ответила такой же теплой и ласковой улыбкой.

  Затем со столов убрали, пришло время делать подарки. В Просторе их принято дарить наутро перед свадьбой — жениху отдельно, невесте отдельно; назавтра они получат новые дары, уже как супружеская пара. Маргери дарили в основном украшения, ведь, что еще можно подарить девушке, не так ли? В самом конце  леди Аллерия торжественно преподнесла своей дочери свадебный плащ.

- Это тот самый плащ, которым твой лорд-отец окутал мои плечи в день нашей свадьбы, - Маргери бережно дотронулась к массивной  ткани. Аккуратно взяв с рук матери плащ, девушка со своими кузинами направилась в свои апартаменты, где ее уже ждало подвенечное платье.

  Служанки уже закрепляли застежку плаща  в виде золотой розы на горле невесты, как вошла ее бабушка и сказала, что пора ехать в Септу Бейлора.

- Я уже готова, бабушка, можем ехать, - спокойно  ответила Маргери, продолжая разглядывать себя в зеркале. Говорят, что зеркало – отражение души, но так ли это? Она видела в нем радостную молодую девушку, с прекрасными каштановыми вьющимися волосами и шоколадными глазами. Девушку, облаченную в кремовые шелка, отточенные миэрийским кружевом, с пышной юбкой расшитой цветами из мелкого жемчуга. Девушку, на плечи которой накинут бархатный плащ зеленого цвета с сотней парчовых роз на нем. Девушку, которая вскоре станет королевой… снова.

Вот уже она и лорд Мейс Тирелл стоят под сводами Септы Бейлора. Запел хор – молитва Семерым. Время появится невесте.

- Надеюсь, в  последний раз, - взяв под руку дочь,  улыбнулся лорд Хайгардена. Маргери понимающе улыбнулась в ответ.

Двери Септы открылись, позволяя всем увидеть Маргери. Не спеша,  под руку с отцом, ловя на себе восхищенные и завистливые взгляды присутствующих, юная роза шла к алтарю.

Отец с дочерью останавливается около ступенек, Джоффри спускается, что бы подать своей невесте  руку. Маргери вкладывает в его холодную, словно лед ладонь свою. Он лучезарно улыбается ей, но она понимает, что его улыбка фальшь, впрочем, ее тоже. Такова их роль, что уж тут поделать.

- Перед лицом Семерых я сочетаю браком этих двоих, да будут они едины отныне и навеки. Взгляните друг на друга и произнесите обеты, - начал Септон.

-  Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый..., - одновременно молодые повторили давно заученные слова. – Он мой, а я его, - произнесла Маргери, Джофф сказал  тоже-самое. Септон семикратно благословил их брак. Хор начинает петь нежную романтическую песню – свадебный гимн. После чего Септон предлагает присутствующим назвать причины, по которым этот брак не может быть осуществлен. В зале настала гробовая тишина.  Служитель Семерых не обнаружив храбрецов, продолжил церемонию. Лорд Мейс Тирелл подошел к дочери и легким движением руки снял с нее девичий плащ, Джоффри принял сложенный невестин плащ с рук Томмена. Он окутал Маргери красной с золотом тканью и застегнул пряжку у горла — теперь из-под опеки отца она перешла под защиту мужа.

— Этим поцелуем я клянусь любить тебя вечно! — звонко произнес Джоффри.

— Этим поцелуем я клянусь любить тебя вечно!— повторила Маргери и их губы слились в поцелуе. Толпа и  приглашенные гости радостно захлопали. Некоторые стали выкрикивать имена короля и новой королевы. Под крики королевская чета отбыла в замок, что бы подготовится к пиру…

Восхищенный шепот, волной пронесшийся за спиной Джоффри, подсказал королю, что в септе появилась невеста. Небрежно с надменной миной, он обернулся, собираясь одарить будущую супругу толикой внимания и замер при виде кремово-розового чуда, плывшего под руку с отцом по узкому проходу между двух армий гостей, приглашенных Серсеей на торжество. Надменность сменилась подобием восхищения и удовольствия, последнее вытеснило напряженность из черт юного короля. Лишенная намеков на принадлежность к дому Тиреллов, Маргери внезапно обрела некую привлекательность в глазах будущего мужа. Став нежной, трепетной и прекрасной. В ней не чувствовалась угроза, скорее напротив. Джоффри внезапно стало казаться, что он самый счастливый жених на свете. Помимо того, что партия была выгодной, она еще могла стать прекрасной супругой, которой не грешно похвастаться перед другими лордами. Собираясь укрепить свою власть, сделав ее абсолютной, король Вестероса нуждался в союзниках, параноидально страдая от постоянных подозрений к окружающим. Но разве могла стать предателем эта хрупкая девушка, отринувшая свой дом, чтобы принадлежать мужу? В эту секунду Джоффри забыл о досадном инциденте, едва не положившем конец мирной договоренности между Тиреллами и троном.  
Нежное видение сделало еще несколько шагов и встало рядом с женихом, окутав его ароматами своих духов. Король взял невесту за руку и церемония началась…
- Долгой жизни, молодым!
- Вечной любви!
- Будьте счастливы!
- Да здравствует король Джоффри и королева Маргери!
Крики черни доносились сквозь раскрытые настежь окна, впуская в пиршественный зал сегодняшнее настроение народа. Это немало тешило короля, сидевшего во главе самого длинного стола. По правую руку от его величества находилась Маргери, чаруя окружающих красотой и юностью.
Замысел королевы-матери удался – в этом зале собрались представители многих знатных сильнейших фамилий Вестероса, похожих в праздничных одеяниях на экзотических птиц. Разноцветные блики, создаваемые витражами и игрой солнечного цвета, придавали празднику еще более яркие краски. Играла веселая музыка, гости танцевали, смеялись, время от времени гостей развлекали приглашенные артисты. Особенного внимания удостаивались группки актеров, разыгрывающих сценки на тему смерти Робба Старка и Кейтилин Старк. Один из лицедеев столь удачно изобразил страх Робба перед королем Вестероса, что Джоффри тут же наградил его, кинув прямо с пиршественного стола золотой кубок.
Когда наступил перерыв в выступлениях актеров, муж склонился к жене, взяв ее за руку, и тихо прошептал:
- Миледи, не считаете ли Вы, что пора и нам подарить друг другу танец?
С этими словами, Джоффри встал из-за стола, выводя Маргери в центр зала. Разговоры, смех, аплодисменты тотчас стихли; внимание гостей приковала пара новобрачных. Их танец был медленным, что давало возможность спокойно поговорить, спустя несколько «па» и остальные гости могли присоединиться к королю и королеве, а пока Джоффри и Маргери могли побыть в относительном уединении на виду у всех.
Король двигался грациозно и величаво, во всем походя на мать и ...заодно на дядю. Такого достоинства и манер у Роберта Баратеона никто из присутствующих ранее не замечал, однако могла ли внешность заменить сердце и ум?
- Дражайшая моя супруга, позвольте выразить Вам мою радость нашему воссоединению и союзу. Отныне весь Вестерос склонится к нашим ногам, почитая мою силу и Вашу красоту.
Этикет давался Джоффри легко и непринужденно, в отличии от самообладания.

Деньги, вино, лесть – все лилось бесконечными реками с самого утра. Кто-то тонул в заботах, другие подпитывали радость вином, третьи без умолка болтали о красоте невесты. Маргери была великолепна, даже Тайвин признал это, когда увидел этого ангела в распахнутых дверях церемониального зала. Воздушная, чистая, невинная, как слезы младенца… Кто бы подумал, что под свадебным платьем скрывается колючая роза с ядом вместо сока в стебле? Роза, побывавшая в постели Ренли Баратеона. Роза не первой свежести, хоть и по ее милому личику это не было видно. Впрочем, яд в той или иной степени течет в жилах каждой женщины. Юная Тирелл была лучшей партией для короля. Дом Роз славился влиянием и могуществом. Война пяти королей обошла их стороной, несмотря на супружество Маргери с покойным Баратеоном, Тиреллы сохранили большую подготовленную армию, которая пополнила ряды королевских защитников. Брак давал трону уверенность в собственном юге, уверенность в военной, политической и стратегической поддержке. Кроме того, благодаря помощи Простора трон даже в затяжную зиму не ощутит нехватки провизии.
Таким образом, Тайвин заключил свою первую сделку во благо правящего дома. Но далеко не последнюю.
Отношения с Дорном нависали над Троном большой грозовой тучей, которая только росла и заряжалась, готовясь ударить его молнией. Это должна была исправить Серсея.
Словно кусок сладкого пирога высоко в горах пряталась еще одна полная сил и мощи армия. Армия дома Аррен, так и не присягнувших ни одному королю. Это должен был исправить Джейме.
Все складывалось подобно сложному пасьянсу, карта к карте, дама к вольту. Тайвин был доволен собой, и это читалось на его лице. Он подавил восстание Севера, вернул сына, договорился о браках и уже видел победу в войне прямо перед собой. Однако это не было поводом расслабляться. Вокруг было слишком много улыбающихся в лицо врагов.
По праву родства Тайвин вместе с Томменом, Серсеей и Джейме стоял по левую руку от септона и взирал на брачующихся с каким-то подобием улыбки на устах. Формальности, такие глупые со стороны, но такие важные на церемониях, давно перестали приносить ему удовольствие. Он не был в курсе подробностей подготовки к свадьбе – это было уделом матери короля и бабушки королевы, но плащ на плечах Джоффри заставил Тайвина ощутить чувство радости, смешанной с гордостью. Лев Ланнистеров на красном бархате. Такой же бархат укрыл плечи юной королевы, теперь она под дланью короля. Воздух наполнился шквальными аплодисментами, с балконов посыпались лепестки белых роз подобно хлопьям снега, заиграла веселая музыка, смешивая свадьбу в сплошное разноцветное безумие.
Тайвин поздравил новобрачных одним из первых, опять же по праву родства. Холодно и коротко пожелал им крепких детей и славу их домам, вручил в подарок золотое ожерелье королеве и породистого коня королю – подарки, которые заранее подготовила Серсея и настояла на том, чтобы Тайвин вручил их.
Роль деда-десницы в этом празднестве подошла к концу.
Он занял свое место за столом, который был отведен для приближенных короля и членов Малого Совета. С удовлетворением увидел сына рядом, а не в стороне несущих службу Белых Плащей. С таким же удовлетворением поглядел на соседний столик, где, пестрящие всеми оттенками зеленого, восседали приближенные королевы. Розы… Колючие, словно терновые кусты, и Оленна Тирелл во главе этой клумбы. Половина гербов под высоким створчатым потолком зала также были замены на зеленые с желтыми розами. Стражники, следящие за порядком праздника, в зале вдоль стен, у дверей, вдоль коридоров, практически на каждом углу… На каждого с гербом Ланнстеров или Баратеонов приходилось трое с гербом Тиреллов.
Розы… Розы… Слишком много роз… Уж не решили ли они, что власть королевы равна власти короля?
Это были смутные думы, которые будут занимать Тайвина в последующие два дня. А сейчас его преследовала другая, гораздо более быстрого решения задача. И задачу эту звали Лиза Аррен.
Маленькая ненормальная женщина с больным ребенком на руках и многотысячной армией за спиной. Отказать Ланнистерам в браке с Джейме Лиза не посмеет. Если, конечно, она уже не будет замужем. И вот здесь в плане Тайвина зияла дыра – ее пылкая влюбленность в Петира Бейлиша. Избежать присяги королю, избежать брака на представителе ненавистного дома, избежать повода показать нос из своего недоступного гнезда, но при этом сделать мужем возлюбленного, родить от него детей, сохранить армию и деньги – если Лиза думает, что Тайвин не знает о ее желаниях, то она полная дура. Лорд прекрасно знал, чего она будет добиваться, и перечить любовным капризам женщины было бессмысленно. Гораздо более плодовитыми будут усилия, направленные на Пересмешника. О его желаниях десница тоже догадывался…
Стол был наполовину пуст, Петира за ним Тайвин не обнаружил. Спустя несколько минут поисков глазами по залу его утонченного стана, десница обнаружил Мизинца совершенно случайно. За перилами балкона, близко к свисающим с потолка гобеленам и гербам, он пребывал в преприятнейшей компании Мастера над шептунами. Тайвин, подняв лицо, подарил им долгий взгляд, решая, стоит ли нарушить их беседу собственным появлением. Но тут на стол принесли запеченного поросенка с яблоком во рту, что отвлекло десницу. Чашницы наполнили кубки, кто-то встал и громко провозгласил тост за молодую королеву. Присутствующие подержали его первыми глотками вина, Тайвин не стал исключением. Затем взял салфетку, расправил ее на коленях, взял вилку и нож и принялся за еду.

Серсея Ланнистер ждала дня свадьбы Джоффри с такой же ненавистью, как и день собственных похорон. Это был черный день в ее календаре, в ее жизни. На глазах сотен приглашенных погибнет старая королева и родится новая. Кто впредь назовет Серсею королевой-регентшей? Она останется лишь матерью короля. А королевой будут звать никчемную девчонку, которая только и умеет раздвигать ноги перед королями: «Ренли Баратеон? Иди ко мне, да-да, я научу тебя любить женщин, а заодно наставлю рога побольше, чем на гербе твоего дома! Джоффри Баратеон? А почему бы нет! Отложи в сторону арбалет, малыш, поиграй со мной другой игрушкой, я расскажу тебе, куда ее нужно засовывать!».
«Маленькая лживая шлюха! – думала Серсея, глядя в лицо стоящей перед септоном Маргери. – Улыбайся, роза, улыбайся, пока львы не втоптали тебя в грязь. Скоро Джоффри докажет, что ты не была невинна; Пицель признает, что снабжал тебя лунным чаем; а Лазурный Бард сознается, что не только пел песенки в твоей спальне. Вылетишь из Королевской Гавани, опозорив себя и собственный дом, и даже межевой рыцарь побрезгует взять тебя в жены! Еще увидишь, кто здесь королева…»
Утешало Серсею только то, что она достаточно хорошо воспитала Джоффри – он не даст этой лгунье спуску. Чтобы Джоффри, сын Ланнистеров, король Вестероса стерпел, что ему подсунули в жены объедки самопровозглашенного короля Ренли Баратеона? Когда он узнает, что она шлюха, то превратит Маргери в пугало и изрешетит его стрелами! Нужно было только подсказать ему, какая на самом деле грязная эта девчонка. И подсказать, как вышвырнуть ее.
Жаль только, что приходилось тратить деньги на свадьбу и марать бедняжку Джоффри об эту суку…
- Он мой, а я его.
- Она моя, а я ее.
Серсея не могла это видеть и закрыла глаза, всеми силами стараясь не отразить ненависть в мимике. Кисти рук с силой сжались в кулаки и ногти до боли впились в ладони.
- Долгой жизни молодым!
- Будьте счастливы!
- Да здравствует король Джоффри и королева Маргери!
- Чтоб ты сдохла! – Серсея развернулась и первой спустилась со ступенек венчального пьедестала.
Места за столами пиршества были распределены, она заняла свое место между Джейме и Томменом, скоро присоединились и остальные.
«А, старуха Тирелл, - думала Серсея, глядя на эту сутулую морщинистую старушку за соседним столиком. – Вот он, рассадник зол… Вот, кто учит Маргери лгать, кто крутит ею, как марионеткой. С тебя же сыплется песок, Оленна, того и гляди подавишься оливкой и отдашь концы прямо за столом мне на радость. Ничего, не долго тебе осталось – скоро сбежишь вместе со своей “королевой”, поджав хвост от стыда, если не отправишься к Неведомому раньше!»
- Миледи Баратеон… - обратился к ней стоящий за ее спиной чашник, но не успел договорить – Серсея рявкнула в ответ так, что тот вздрогнул от испуга.
- Королева! – поправила она.
- Королева, - осторожно, боясь навлечь ее гнев, продолжил чашник, указывая на два кувшина на подносе, - какое вино вы предпочитаете?..
- Любое! – вновь не дав ему договорить, огрызнулась Серсея.
«Миледи Баратеон… Гильотина избавила бы тебя от пустой головы, идиот. Возрадуйся, что сегодня день свадьбы моего сына, и я не могу помочь тебе обезглавиться…»
Чашник наполнил ее кубок, она тут же взяла его, не дожидаясь тостов, и сделала несколько глотков.
Ах, как все было хорошо, как все прекрасно складывалось, пока не было в Королевской Гавани ни Тиреллов, ни дорнийцев, ни Тайвина. Пока Серсея была королевой, ее сын – королем, а младший братец – десницей. Все было просто и складно. А теперь властью разбрасывались, словно мусором, направо и налево!
- Томми, будешь поросенка? – спросила Серсея у сидящего рядом Томмена.
Мальчик поднял взгляд и охотно закивал головой, Серсея впервые за день улыбнулась добродушно и тепло, попросила положить Томенну кусок свинины, собственноручно добавила к ней тушеных овощей, придвинула поближе тарелку с нарезкой из фруктов. Когда кружку Томенна наполнили горячим компотом из ягод и меда, она отпила из него, чтобы узнать, не слишком ли тот горячий, чтобы принц не обжегся.
«Тебе-то я выберу хорошую жену, - думала она, вновь испивая вина из своего кубка и глядя, как ест ее младший сын. – Будь уверен, мой хороший, я позабочусь о тебе».
- За молодую королеву! – раздался тост, и Серсея чуть не подавилась.

Маргери решила сменить  скромное платье невесты из кремовых шелков на более смелое, из бледно-зеленого плотного шелка с тугим корсажем, обнажившим ее плечи. Распущенные волосы струились по белым плечам  до самой талии. Голову украшала небольшая корона, сделанная специально для нее – тонкая золотая с оленьими рогами Баратеонов и розой Тиреллов между ними.
Въезжая с королем в пиршественный зал на парных  белых скакунах, она мило и застенчиво улыбалась. Пажи бежали впереди, бросая розовые лепестки под копыта коней. Через настежь открытые окна доносились ликующие крики толпы – они превозносили новую королеву и короля. Чернь полюбила Маргери так, что была готова заодно любить и Джоффри. Ведь с нею по Дороге Роз пришло хайгарденское изобилие, а военные силы ее отца помогли одержать победу над изменником.
Король с королевой заняли свои почетные места под тенью Железного Трона ради праздника, украшенного золотыми полотнищами Баратеонов, красными Ланнистеров и зелеными Тиреллов. Семья Джоффри расцеловала свою невестку в обе щеки и, пытаясь скрыть явное раздражение, пожелали долгих лет брака и много наследников.
« Да, теперь я королева! Королева Маргери Баратеон из дома Тиреллов! Я заставлю каждого льва преклонить перед собой колено. Да, помогут мне Боги!»
Верховный септон поднялся со своего места, чтобы прочесть молитву. Слушать было его скучно, но такова традиция, что поделать. Когда богами воссоздали должное, Джоффри призвал наполнить чаши.
Его паж влил в золотые кубки новобрачных темно-красное борское вино. Джоффри подняв кубок, произнес тост за свою супругу.
- За королеву Маргери! – грянуло по всему залу. Тысяча чаш со звоном сошлась вместе. И свадебный пир начался.
Гости продолжали веселиться. Королева Серсея постаралась на славу – праздник выдался прекрасным. Вот настало время молодоженам подарить друг другу танец.
- Разумеется, любовь моя, - немного смущенно произнесла она, вложив в его ладонь свою. Джоффри вывел свою супругу в центр зала. Заиграла медленная изящная музыка, которая ласкала слух. Менестрели были выбраны из лучших -  это видно сразу. Медленно и в тишине они грациозно двигались в такт музыке. Постепенно к ним присоединялись гости.
- Ваша Милость, я так долго ждала этого дня, - начала она. – Пускай наш союз принесет королевству процветание и мир. Никто не посмеет воспротивиться вашей воле, каждый склонит свою голову перед  Вашим величием! – мужчинам нравится слышать  сладкие речи из уст их избранниц, да и вообще. Им важно чувствовать себя значимыми, необходимо слышать в свой адрес теплые слова. Женщина должна говорить мужчине о его силе, о мужестве и красоте.
С того злополучного дня, когда Маргери впала  в немилость, она стала куда осторожнее в своих высказываниях. Девушка не могла снова позволить себе такую беспечность.
Музыка стихла, возвращая всех в реальность.
« Пора…»
Подходит к концу свадебный пир, подходит к концу этот день. Значит, настало время провожания. Наверное, эта часть праздника была самой неприятной для юной Маргери. В прошлый раз  на брачное ложе обнаженной принес ее брат Лорас, но сейчас… а, что будет сейчас? Что придумает Джоффри? Девушка невольно бросила косой взгляд на мужа, который вежливо поклонился ей. Сама Маргери присела в учтивом реверансе перед ним. Все голоса стихли, внимательно следя за действиями короля. Конечно, им всем очень любопытно, какое решение примет Баратеон. Да, и Маргери было это не менее интересно. В конце концов, каждая девушка должна пройти через эту варварскую традицию андалов, но каждая не хочет, что бы ее раздевали похотливые мужланы, желающие побывать на месте мужа.

С легкостью выполняя замысловатые "па" хайгарденской польки, завезенной Тиреллами в Королевскую гавань и добрую неделю разучиваемую всем двором, Джоффри любовался, в сущности, всем. Ему нравились гости, угощение, церемония венчания, мать, дед, дяди, родичи невесты, но больше всего его радовал новый союз. Маргери, откинувшая свои дурацкие попытки опекать Сансу, вдруг превратилась в образец кротости и, вместе с тем, царственности от поступков до осанки. Юная роза столь рьяно заботилась о бедняках, что чернь вдруг полюбила своего короля, хотя совсем недавно при первой возможности пыталась взбунтоваться и закидать паланкин Джоффри комьями грязи.
Как никогда, Джоффри ощущал себя сильным и счастливым. Впервые в жизни у него была не просто власть, а власть с примесью радости. Это новое чувство подарило ему намек на влюбленность и теперь юный король с удовольствием вел под руку свою супругу, представляя, сколь могущественным он станет теперь. Сияя, как медный пятак, Джоффри даже не замечал, как злые языки обсуждают его невероятную схожесть с родным дядей Джейме Ланнистером. Впрочем, даже услышь их король, то он просто рассмеялся бы им в лицо. Блистательный рыцарь вернулся ко двору смахивающим на ободранную кошку, толку от таких вояк! Благо дед позаботился заранее о лорде-командующем, лишив дядю титула. Оно было и к лучшему, за безопасность короля стоило отвечать дееспособным рыцарям, а не калекам.
- Милорд, юная королева столь хороша, что затмила всех дам в этом зале, - угодливо пропел младший Фоссовей, задорно кланяясь Маргери, едва закончился танец молодых. Взгляд Джоффри метнулся к столу, за которым сидела Серсея. Что сказала бы мать, услышав придворного? Тонкая улыбка, столь присущая его отцу, коснулась губ короля. Пора было давать дорогу молодым и королеве-матери придется это осознать. Впрочем, она и сама вскоре примерит наряд невесты и станет леди Мартелл. Титул уплывает из рук Серсеи... Эта мысль развлекала старшего сына королевы-матери, до сих пор помнившего пощечину, которой его наградили на виду у слуг.
Не удосужившись дать ответ на лесть, Джоффри вскинул руку, прекращая музыку и повернулся к жене, стараясь говорить так громко, как только мог, дабы все многочисленные гости услышали своего короля.
- Я благодарен Семерым за то счастье, что было даровано нам в день битвы на Черноводной. Когда дом Тиреллов вступил в союз с короной Баратеонов и домом Ланнистеров. - Джоффри говорил четко, разделяя фразы паузами, чтобы каждый присутствующий осознал всю значимость сказанного. - Запомните сегодняшний день. Он воистину велик! Сильные сошлись в крепком нерушимом союзе, чтобы продолжить строительство крепкой династии, куда более мощной, чем Таргариены.
Присутствующие в большинстве своем замерли, боясь вызвать гнев короля скорого на расправу и ждали продолжения речи, а король мальчишеским жестом повернулся к жене и подал ей правую руку.
- Миледи, позвольте проводить Вас. - крепко схватившись за хрупкую кисть Маргери своей чуть влажной, Джоффри вновь развернулся к гостям, с улыбкой предвосхищая поползновения к веселью, - Мы не станем оскорблять королеву варварскими обычаями, которые, должно быть, живы еще только на Севере, где и живут варвары.
Свита короля, а, в особенности, фавориты, принадлежавшие к знатным домам Вестероса, но юные его представители, деланно надулись, демонстрируя Джоффри обиду. Фоссовей закатил глаза, Вастгафф упал в деланный обморок в свое кресло, а Масгуд надул губы. Этой троице обычно прощалось и разрешалось все, но даже Джоффри сегодня понимал, как было бы опрометчиво подвергать публичному унижению одну из Тиреллов. К тому же, в нем вдруг проснулся собственник, отчаянно сопротивлявшийся перспективе демонстрировать хоть один миллиметр тела Маргери чужим глазам.
- Скоро все получат удовольствие провести обряд варваров на свадьбе варвара, - Джоффри улыбнулся Масгуду и без ложной скромности кивнул в сторону Сансы Старк, сидевшей в самом темном углу зала, - леди Санса не станет нарушать законы предков.
Под хохот придворных и аплодисменты фаворитов король Вестероса вывел жену из пиршественного зала, в то время как праздник продолжился уже без них.

Серсея старалась отвлечь свои мрачные думы на свадебные хлопоты: следила за тем, как обслуживали новобрачных и что им дарили, наблюдала за перемещением Белых Плащей за спиной короля, контролировала, чтобы на столах львов и роз стояли одинаковые яства (не хватало им еще скандала на подобной почве!). Ведь кто-то же должен был за всем этим следить…
Но то ли так сильно портило ей настроение лишение титула королевы, то ли она сегодня не выспалась и встала не с той ноги, то ли очередная кульминация неугомонного женского цикла делала ее нервозной (а скорее всего, все это вместе взятое), настроение у Серсеи было наипротивнейшее, и она готова была плеваться ядом во все проходящие мимо лица.
На стол принесли высокую многоярусную тарелку, полную изящно нарезанных фруктов, и поставили ее прямо перед львицей, закрыв обзор. Она едва сдержалась, чтобы не зашипеть.
Еще одна такая выходка этого криворукого чашника, и я прикажу подать на ужин его запеченное тело с яблоком во рту… - пообещала она про себя несчастному мальчику, которому сегодня просто не повезло обслуживать стол Ланнистеров.
Жестом Серсея приказала сдвинуть блюдо, мальчик тут же повиновался и поставил фрукты на конец стола. Королева немного смягчилась. Совсем чуть-чуть.
Зал наполнился звоном бокалов и шумом столовых приборов. Откуда-то донесся звон разбитого кувшина. С другой стороны кто-то кричал тост, но его за общим шумом никто не слышал. Молодые танцевали свой первый танец, красиво кружась в центре зала, но Серсея мало видела со своего места, а посмотреть, как лживо улыбается юная королева, ей хотелось.
Джейме сидел по левую руку от Серсеи, Томмен – по правую. Второй уплетал нежное мясо поросенка. На первого Серсея пыталась не смотреть, чтобы хотя бы с ним не делиться своим полным ненависти взглядом.
- Извини, - холодно выдавила из себя королева, когда нечаянно задела брата локтем.
Взгляд ее нечаянно упал на его правую руку, и Серсею захлестнула новая волна горя и отчаяния.
Ну, что же ты молчишь, Джейме… Что же ты молчишь, словно кукла в руках злобного кукловода, и делаешь все по его указке! Твой сын сегодня женится и лишает меня титула королевы, а ты сиднем сидишь… Встань и скажи отцу, что плевал на Лизу Аррен, эту умалишенную суку. Скажи, что не женишься, раз не хочешь говорить, что ты Белый Плащ! Скажи, что твоя сестра не выйдет за Мартелла! Или сверни ему шею немедленно! О, Боги, пригласи меня хотя бы на танец, идиот! Я хочу посмотреть, как улыбается эта лживая шлюха… Седьмое пекло! Сделай же хоть что-нибудь, Джейме!!
Серсея поставила локотки на стол перед собой и устало опустила лицо в ладошки, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. Но, чтобы не выглядеть глупо, ей пришлось практически тут же выпрямиться, проведя пальчиками по бархатной коже лица и шеи.
А ты… Ты… Тиран…
Она бросила взгляд искоса на отца, глядя как тот ест со здоровым аппетитом.
Ты отнял у меня дочь, Тайвин. Ты женил моего сына, отняв у меня титул. Ты лишил меня любовника и счастья. Ты стелешь собственных детей и внуков под врагов, а все ради чего? Ради призрачного мира и благополучия перед зимой? Нет, отец, нет… Ты играешь в кайвассу и просто хочешь выиграть, жертвуя всеми фигурами. Хочешь остаться на пьедестале, ведь все мы знаем, кто здесь на самом деле король. А твоя любовь к войне и политике уже давно достигла старческого маразма, ты жертвуешь счастьем собственных детей ради очередной интриги… Ты… Эгоистичное, себялюбивое, жестокое чудовище…
Однако на отца Серсея смотрела совсем иначе, чем на всех остальных. Если все получали ее взгляд, полный угрозы, то на Тайвина Серсея так не могла смотреть. Лишь его слово она ценила не ниже собственного, хоть и была не согласна с его политикой на корню.
Где центр улья, скажи мне, Тайвин? Оберин Мартелл? Оленна? Мейс Тирелл? Нет, все они прибыли на твой зов, а ты пытаешься посадить их на цепь, как посадил собственных детей. Ты – центр зла и интриг, отец… Но тебе мало копий и роз. Тебе нужна армия Арренов, так? Так женись на Лизе сам! Что? Не хочешь? Вот и я не хочу отдавать Джейме. Я лучше перегрызу ему глотку перед свадьбой, но не отдам под венец, так и знай!
И тут Серсея считала себя объективно верной. Ее отец, ловко устраивая браки собственных детей, забывал о том, что свободен сам. Серсея давно хотела выплеснуть все это ему в лицо, словно пощечину, но боялась.
Молодожены удалились из зала, Серсея даже не встала, чтобы похлопать им, лишь молча взирала вслед ушедшим. Кусок не лез в горло, королева совсем ничего не ела, зато выпила уже три бокала вина, пытаясь запить горечь обиды. Вино подарило легкое приятное головокружение. Томмен доел свой кусок мяса, но не съел гарнир.
- Ешь горошек, солнышко, он полезный, - Серсея взяла свою салфетку и вытерла ее уголочком перепачканные мясным соусом губы мальчика.
- Не хочу, - капризно ответил Томмен, отодвигая от себя тарелку.
- Хочешь, - настояла мать, подвигая тарелку обратно, - всего пару ложек.
- Ваше высочество, - Серсея, увидев дорнийца, сжала губы и закрыла глаза, сдерживая мимику. - Позволите ли Вы мне честь пригласить Королеву на танец?
Нет, только не это… - вновь распахнула глаза и посмотрела в лицо Оберину Мартеллу, отвечая на его смеющийся взгляд своим, ненавистным и с легким прищуром.
- Эм, - немного растерявшись, принц Томмен посмотрел на маму, а затем вернул свой взгляд на дорнийца, но ловкий ход опуститься перед ребенком на колено, чтобы быть одного роста, на них зачастую срабатывает безотказно. – Да, да, - закивал он, но тут же опустил взгляд и снова посмотрел на свою мать. – Но только если сама королева захочет…
Серсею сверлили взгляды родственников со всех сторон. Если бы не Тайвин за одним столом, она сказала бы, что слишком устала для танцев, но теперь отказ был прост невозможен.
Серсея резко швырнула салфетку из рук на свое пустое блюдо и ядовито улыбнулась:
- Конечно…
Поправив юбки своего бордового с золотом тяжелого платья, она поднялась из-за стола, взяла дорнийского принца под руку и позволила себя увести в зал к танцующим. По пути она обернулась и через плечо подарила Джейме короткий осуждающий взгляд.
Когда они подошли к центру зала и встали среди танцующих, их встретили возросшими шумными аплодисментами и возгласами. Серсея сделала шаг назад от принца и присела в грациозном реверансе, приветствуя партнера.
- Примите мои комплименты, Ваше Высочество.
Она вновь сделал шаг вперед, одну руку отвела широко в сторону, а вторую вложила в ладонь Оберина, изящно отогнув вверх указательный пальчик. При этом Серсея смело приблизилась к нему достаточно близко, касаясь его тонких южных оранжевых шелков своим тяжелым бархатным бордовым корсетом. И сделала это нарочно.
- Ваша возлюбленная Эллария сегодня выглядит просто потрясающе и затмевает даже невесту своей красотой.
Серсея не лгала, сегодня ей даже чумазая нищенка показалась бы красивее юной Маргери Тирелл.
- Передайте ей, Ваше Высочество, что я приду к ней за советом при выборе собственного свадебного платья, - и улыбнулась, безуспешно стараясь скрыть отвращение.

Любой богатый праздник рано или поздно превращается в попойку. А в случае свадьбы львенка и розы, когда хорошее вино и эль лились реками, это скорее случится рано, чем поздно. И Тайвину следовало покинуть чертог до того, как это случится, потому что зрелище это было не для его глаз, к тому же у десницы короля всегда хватало дел.
Лорд Ланнистер много ел и пил, глядя на то, что происходит вокруг, поддерживая все без исключения тосты, уделяя внимание каждому формальному действию или новой фантазии гостей. Шуты танцевали и горланили песни повсюду, акробаты показывали трюки, балансируя на неустойчивых предметах или жонглируя тем, что попадалось под руку.
Внук сегодня порадовал Тайвина – мальчишка умудрился ничего не испортить и не выкинуть на людях очередного безумного каприза, свадьба останется чистой в глазах приезжих. Во всяком случае, в ней не будет скандалов с участием короля или королевы.
Единственное, что портило общее впечатление Тайвина от свадьбы, - поведение собственной дочери, в чьих глазах он читал желание испепелить все вокруг. Ее, конечно, можно было понять, однако на подобном мероприятии следовало скрывать эмоции, а особенно человеку с таким привилегированным статусом, как королева-регент. Она хоть и дала согласие на брак, договоренность о нем была шаткой. И то, что сейчас нашепчет Серсея на ухо Оберину, только испортит ситуацию, а она наверняка именно этого и добивалась.
Во всяком случае, пусть попробует, ведь все-таки не ей решать, кто станет ее мужем.
Петир Бейлиш оказался рядом с десницей неожиданно для него. Тайвин, оторвав взгляд от танцующих, обернулся к бывшему мастеру над монетой и поднял свой кубок, отвечая на полуулыбку Мизинца своей собственной.
- Милорд, Вас можно поздравить! Это блестящая партия и блестящий праздник!
- Блестящий тост! – Тайвин отсалютовал бокалом и, сделав из него большой глоток, отставил в сторону. – Интересно, что в этот день я с большей радостью поздравил бы Вас, Петир.
У десницы на самом деле для Бейлиша был припасен подарок. Подарок-приманка.
Лорд расстегнул две верхние пуговицы своего дублета и из внутреннего кармана достал сложенный втрое бледно-желтый пергамент. Написанные на бумаге строчки скрывались внутри, Тайвин сухими пальцами отогнул одну сторону приказа, показывая его низ, на котором стояла размашистая подпись короля, его десницы, а также оттиск королевской печати.
- Последний приказ, подписанный королем до свадьбы, - вновь сложив бумагу, Тайвин протянул ее Бейлишу. – Его Величество король Баратеон своей щедрой рукой назначил Вас кастеляном самого крупного из замков Семи Королевств! Харренхолл и его земли ваши, Петир, а Вы – их кастелян, я Вас поздравляю! Можете уже отдать первые приказы по управлению. Титул лорда замка вы получите после свадьбы Лизы Аррен и Джейме. Дом Бейлишей… Династия Бейлишей, возрожденная за стенами неприступного Харренхолла, - десница повторял имя дома так, будто пробовал его на вкус. – Позвольте поинтересоваться, над замком будет развеваться ваш фамильный герб или личный?
Тайвин нарочно упомянул о лордстве и Лизе вскользь. Петир не был глупым человеком, он и так понимал, где зарыта собака. Назначение его кастеляном замка давало ему право им распоряжаться, но титул кастеляна можно было также легко забрать, как и назначить. Следовательно, по большому счету Бейлиш не получил ровно ничего. Ему пообещали кусок пирога, если он посодействует свадьбе Лизы и Джейме, вот и все. Но он должен был почувствовать, ощутить власть на вкус, прикоснуться к ней, чтобы впредь не лишиться. А перспектива возрождения собственного рода в стенах такого замка, как Харренхолл, и с женой на собственный выбор была куда интереснее, чем женитьба против воли короля на женщине с сомнительным разумом, у которой ко всему прочему был наследник.
Так Тайвин делал очередной ход в своей партии, будучи уверенным, что ход этот выигрышный.

Сидя за одним столом с Серсеей, Джейме ни разу за все время своего присутствия на пиру, на который он, к слову опоздал, не проронил и слова в адрес королевы Вестероса. Вся атмосфера происходящего сейчас давила на переносицу, как шлем, выкованный нерадивым кузнецом и то, что затеял отец, тем более питало головную боль.

Напротив близнецов, но ближе к Джейме, со столь же суровой миной восседала Бриенна, напоминавшая сейчас великана, попавшего в домик лилипута. Она словно боялась двигаться, чтобы не сломать стул, не разбить что-то из шикарной посуды и только порой робко делала небольшие глотки вина из своего серебряного кубка, кидая на рыцаря и его сестру настороженные взгляды исподлобья.

- Выше высочество, - незнакомый голос окликнул Томмена, давившегося едой. Джейме вынужден был полуобернуться, чтобы рассмотреть говорившего. - Позволите ли Вы мне честь пригласить Королеву на танец?
- Да-да, - Джейме услышал голос сына, доносившийся будто из другой реальности. В эту секунду он вдруг понял, что Томмент мог бы быть его сыном.

Серсея встала, задев брата рукавом пышного платья и окатив волной ароматов, присущих ее телу, ее коже. Сможет ли другой оценить всю роскошь этой женщины? Джейме не хотел об этом думать и вновь взял кубок в левую руку, делая добрый глоток.

- Ты напьешься. - Бриенна с укоризной смотрела на своего бывшего заключенного. Уход Серсеи развязал язык робкой деве, и она, свойственно всем женщинам, решила проявить заботу.

- На себя посмотри. - бывший лорд-командующий с усмешкой кивнул полный кубок Тартской девы.

Ум заходил за разум; голова напоминала котел, в котором заживо варились мысли, чувства и желания. Тело все еще ощущало жар лона Серсеи, шелк ее бедер, опаляющее дыхание и неукротимость плоти женщины... На фоне недавнего свидания каждый взгляд королевы, подаренный другому, казался предательством и Джейме прожигал ненавидящими взглядами сестру, танцующую в объятиях Оберина Мартелла.

- Потанцуем, миледи? - Бриенна вздрогнула и покраснела, недоумевающе окинув взглядом рыцаря, с тонкой усмешкой протягивающего к ней левую руку.

- Нет, Ца... милорд. Я не танцую. Мне никогда не были подвластны женские науки.
- Женские науки... Что ты решила? Едешь с Сансой Старк в логово Болтонов?
- Да, сир, таково мое окончательное решение, - твердый взгляд Тарсткой девы мог бы посоперничать в ясности с сапфирами, никогда не существовавшими в землях ее отца.

- Да пребудут с тобой Семеро, - серьезно пожелал Джейме, отпивая еще один глоток вина, пока Бриенну залила новая волна краски. - И надоумят тебя выйти замуж на Севера, оставшись подле леди Болтон.

На это женщина-рыцарь ничего не ответила, потупив взгляд в тарелку, словно услышала новую скабрезность, на которые у нее должен был бы уже выработаться сильный иммунитет.

Томмен возился на своем месте, донимаемый поздравлениями от придворных. Большинство тут же подходили с подобными поздравлениям и к Джейме. Принимая настырных, рыцарь привставал со своего места, кивал подошедшему с натянутой улыбкой, и вновь садился за стол, возвращаясь к вину, но не пьянел, памятуя последствия последнего опьянения.

- Сир Джейме, - Бриенна встала из-за стола, чуть пошатываясь, - доброй ночи и еще раз примите мои поздравления по поводу торжественного события.

Привстав, бывший лорд-командующий наградил свою тюремщицу шутливым полупоклоном и кивком, словно она была одной из тех придворных, что стройными рядами продолжали атаковать стол отца и сына. Бриенна исчезла за спинами танцующих, опасливо шарахаясь от особенно развеселившихся.

А Серсея с Оберином все танцевали...

Лавка дрогнула под весом чьего-то тела, дрогнули кубки на столе, наполнив на мгновение воздух раздражающим звоном.

- Добрый вечер, сир. - омерзительно приветливый голос в своей душащей настырности взбесил рыцаря с первой секунды. - Вижу, вы не очень веселы? Что ж, понимаю. Но всё таки посмею вас поздравить. Ваш племянник обрёл отличную супругу в лице моей сестры, а ваш дом верного союзника в лице нашего.

- И Вам не хворать, сир Лорас. - резкое появление Лораса, сравнимое по наглости только с хамством, напоминало жесткое желание последнего втереться в круг приближенных или, не приведи боги, друзей Джейме. Копаясь в памяти, Ланнистер пытался вспомнить, был ли он таким же борзым, как этот кучерявый юноша без знания этикета.

Тем не менее, Джейме поднял бокал вслед за Лоросом, принимая поздравление.

- Простите меня, милорд, но Вам я могу ответить только сожалением. - после этих слов рыцарь вновь отпил вина, спрятав за кубком улыбку и предоставляя юноше самому разбираться в трактовке невинного на первый взгляд высказывания.