Если бы кому-то удалось стать птицей на каких-то полчаса, чтобы взлететь над замком лорда Уэнта, то этот «кто-то» непременно испытал бы дикий восторг при виде того количества ярких и пышных шатров, что в дни Харренхольского турнира занимали все огромнейшее пастбище под стенами замка. Алые, лазурные, белые, солнечно-желтые, черные и зеленые ткани, трепещущие на ветру; разнообразные гербы на щитах и стягах; крики конюших и оруженосцев, ржание лошадей, позвякивание металла о точильные камни, волынки, дудки, арфы – все это представляло какофонию для глаз и слуха, ослепляя и оглушая на первое время. Между палатками рыцарей то и дело носились мальчишки, важно вышагивали кузнецы, расхваливая свой товар, бегали конюшие, словом турнир был в самом разгаре и если бы кому вздумалось задержаться в узком проходе между шатрами, палатками и лотками продавцов, он рисковал быть сбитым наземь или получить башмаки с оттоптанными задниками.
Ближе всего к центру импровизированного лагеря находился самый скромный по своим расцветкам, но самый большой на турнире шатер – шатер принца Рэйегара, сделанный из великолепного черного шелка, расшитого алыми драконами. Ветер нещадно трепал стяги кронпринца, отчего создавалось впечатление, будто трехглавый дракон Таргариенов изрыгает пламя прямо на черную ткань и готовится вот-вот взлететь ввысь.
Рядом, прямо на земле, сидело два мальчика-оруженосца: ребята старательно точили меч сына Безумного короля, который доселе приносил своему владельцу победу за победой за исключением редких случаев. Парень постарше чистил коня принца: сегодня на турнире под Рэйегаром должен был плясать черный, как вороново крыло скакун, любимец его высочества. Конюший старательно чистил щеткой шкуру животного, хотя она и так уже блестела под лучами солнца, отливая серебром.
Сам Рэйегар сидел внутри шатра на походном стуле, немного откинувшись на его спинку. Тонкие изящные, но не лишенные силы, пальцы его высочества едва касались струн серебристой арфы, заставляя исторгать их нежные исполненные тоски звуки. Глаза Рэйегара Таргариена были полузакрыты. Со стороны могло показаться, что он спит или находится в каком-то подобии медитации. За спиной у его высочества трудилась маленькая девочка-дорнийка, одна из служанок Элии. Ребенок старательно заплетал серебристые длинные волосы принца в косу, подготавливая к облачению в рыцарские доспехи.
Девочка закончила свою работу и, молча поклонившись, поспешила покинуть палатку его высочества. Звуки арфы смолкли вместе с уходом ребенка, Рэйегар открыл глаза, и отставил инструмент в сторону. За тонкими шелковыми стенками шатра шумел окружающий мир, но это словно не долетало до принца, прогруженного в свои мысли. Фиолетовые глаза, имеющие обыкновение темнеть в те редкие моменты, когда принц гневался, сейчас, почти не мигая, смотрели в одну точку, правая рука подпирала подбородок, а на лбу пролегла складка, свидетельствуя о том, что Рэйегара тяготят какие-то мысли.
Именно в таком виде застал своего кронпринца оруженосец – стройный высокий мальчик лет семнадцати с голубыми глазами и темной шевелюрой.
- Ваша светлость, пора, - в полголоса с уважением проговорил парень, поклонившись и отступая на шаг в сторону. Вслед за ним в палатку вошло двое мужчин в королевских ливреях с драконами. Они внесли парадный панцирь принца – тот самый, о котором говорил весь Вестерос. Доспех был полностью черный, но кольчуга – покрыта позолотой. По всей поверхности панциря извивались изрыгающие пламя трехглавые драконы тонкой работы, выложенные рубинами. Шлем, украшенный красными, золотыми и оранжевыми лентами, внес третий мужчина. Рэйегар словно очнулся, когда увидел облачение, в светлых фиолетовых глазах промелькнуло что-то похожее на отчуждение, словно рябь от ветра на поверхности озера. Кивнув лакеям, чтобы отпустить их, мужчина обратился к оруженосцу:
- Так ты уверен?
Мальчик вновь поклонился принцу, не теряя своей серьезности, более приличествующей по возрасту старцам из Малого совета:
- Да, Ваша милость. Это она.
Едва заметная улыбка коснулась губ его высочества, не выдавая мыслей и чувств, пока на него надевали тяжелый панцирь. Легко, будто доспех ничего не весил, принц взлетел в седло. Боевой конь всхрапнул и стал переминаться с ноги на ногу, в предчувствии схватки.
Сегодня по жребию принцу предстояло схватиться с Бронзовым Джоном Ройсом и ристалище уже ждало своих рыцарей. Трибуны взревели при виде Рэйегара Таргариена, крики людей испугали двух коней, впряженных в повозку торговца вином и они, взбрыкнув, понесли. Это происшествие насмешило зрителей, в том числе и короля, который, увидев сына во всем великолепии рыцарских доспехов, лишь кивнул ему, задумчиво поглаживая белую бороду, и тут же отвел взгляд в сторону Бронзового Джона.
Не взирая на пренебрежение со стороны родного отца, Рэйегар поклонился королю Вестероса, как подобает, и поднял правую руку вверх, приветствуя публику под рев труб и крики из толпы. Никогда особо не любивший подобные мероприятия, принц, тем не менее, словно от рождения знал, как повести себя достойно в той или иной ситуации.
Взгляд мужчины пробежался по рядам дам, пестрой шумной стайкой сплотившихся на одной из трибун, но искомого там не обнаружил, не считая своей супруги Элии в компании дорниек. Фиолетовый взор его высочества остановился на группе северян, обособленно сидевших группой прямо подле королевского помоста, отыскав нужную ему даму.
Вновь завыли трубы, глашатай объявил пару принца Рэйегара и Бронзового Джона. Оруженосцы поднесли рыцарям копья и жюст начался. Жеребец принца успокоился, попав в привычную для себя среду, и лишь нетерпеливо грыз удила, дожидаясь сигнала наездника. Рэйегар лишь тронул коленями бока коня, давая ему волю, и черная стрела сорвалась с места. Копье принца было направлено прямо в грудь Бронзового Джона, но в последний момент рыцарь сменил позицию турнирного оружия, сместив цель в сторону. Благодаря чему кончик копья прошелся вскользь по щиту Джона Ройса и удар пришелся рыцарю в плечо, заставив его выпустить уздечку и выпасть из седла под восторженные крики зрителей.
Побежденный встал с песка и поклонился черному всаднику с алым драконом на груди:
- Ваша светлость, это честь для меня!
Подняв забрало шлема, Рэйегар в свою очередь кивнул противнику, отряхивавшему песок:
- Как и для меня, сир Ройс.
Остальные поединки Рэйегар провел в этот день так же успешно, как и самый первый. Словно заговоренный, принц победил всех противников, так и не оказавшись на песке в тот день. Безумный король, сначала равнодушный к появлению сына на ристалище, к концу турнирного дня хлопал в ладоши и смеялся, не стыдясь тыкать пальцем в сторону побежденных, словно стараясь подчеркнуть их падение. И только Рэйегару было все равно, что происходит на турнире, он только выполнял долг, стараясь показать свое мастерство и не опорочить имя Таргариенов.
Этим вечером, как и во все другие вечера Харренхолльского турнира, лорд Уэнт закатил пир для участников и гостей. Впервые в жизни молодой крон принц шел на этот пир почти с удовольствием, а не потому, что так было нужно. Лорды и леди, рыцари выкрикивали тосты в честь победителя, король-отец сам поднял кубок за сына, провозгласив его величайшим рыцарем Вестероса. Принцесса Элия сидела рядом с мужем, розовая от смущения и счастливая его победам. И только в меланхоличных глазах принца не было гордости и счастья от своей славы. Когда тосты отшумели, его высочество сам взял в руки арфу, хотя обычно об этом его нужно было просить, когда речь шла о многочисленной публике.
Пиршественный зал был полон людей уже порядком выпивших, но все как один смолкли, когда увидели, что кронпринц будет петь. И Рэйегар пел, закрыв глаза, и словно не замечал, что все в зале загрустили, а многие пустили слезу, лишь король Эйерис продолжал есть и пить, как ни в чем не бывало, словно песнь о деве воительнице, отдавшей свою жизнь за любимого Неведомому, не тронула его сердце. На Рэйегаре как и утром, был надет костюм из черной вареной кожи, украшенный золотыми заклепками, отчего арфа в его руках в полумраке зала казалась парящей под умелыми гибкими пальцами музыканта. Печально звеня, песня неслась к каждому пирующему, невидимыми пальцами касаясь каждого сердца, словно стараясь раскрыть его, как ларец с секретами.
Еще несколько минут после окончания песни, когда струны арфы успокоились, а певец умолк, в зале царила тишина. Мягким движением руки, принц отставил инструмент и сошел с помоста, где его тут же укрыл полумрак галереи, окаймляющей пиршественный зал и ведущий в другие помещения замка. Зал за его спиной загудел, просыпаясь от зачарованного оцепенения, вызванного музыкой – раздавались сдавленные смешки, король Эйерис вновь поднял кубок, провозглашая тост за хозяина замка.
Рэйегар ступал по плитам замка, намереваясь отыскать выход в сад, чтобы уединиться и подумать о прошедшем дне, как вдруг перед собой увидел край серого жемчужного платья, мелькнувший из-за колонны. В несколько шагов настигнув его хозяйку, кронпринц улыбнулся ей, как старой знакомой:
- Миледи предпочитает уединение пирам?
Лианна Старк присела перед принцем в низком реверансе, стараясь скрыть смущение и испуг. Рэйегара всегда удивляло, что люди тянутся к нему, высказывают восхищение и привязанность, но стоит ему попробовать подпустить их к себе поближе, как они тут же теряются и не знают, что делать. Исключения были, но так мало…
- … и ристалище уединению? – На губах Рэйегара мелькнула та самая улыбка, что была сегодня в шатре перед боем, но теперь в глазах плясали доселе невидимые никем ранее огоньки задора.
Девушка ахнула, прерывая реверанс, резко встав с колен. В голубых глазах застыл ужас, а алый ротик приоткрылся, словно в попытке оправдаться, но юная леди смогла выдавить только:
- Ваша милость…
В первый день турнира на ристалище могли попасть не только прославленные рыцари, но и малоизвестные, дабы добыть себе славы, а так же золота, если повезет. И именно в тот день был замечен некий рыцарь Смеющегося Древа. Сам принц наблюдал за поединками стройного молодого человека, отметив твердость его руки и интересную технику ведения боя. Все ожидали, что неизвестный рыцарь вновь выйдет на ристалище, но он … пропал уже к вечернему пиру. Обсуждая ночью с Эртуром Дэйном прошедшие за день схватки, Рэйегар обронил, что был бы не прочь сойтись с рыцарем Смеющегося Древа, как вдруг в разговор вмешался мальчишка оруженосец:
- Ваша светлость, милорд Дэйн… Так ведь это девушка, как с ней можно бороться.
Ошарашенные принц и рыцарь выпытали у мальчика, что он видел, как Лианну Старк облачали в доспех ее брата, а все потому, что оруженосец шатался у палатки Старков, ожидая подружку и, от нечего делать, подглядывал. Наградив юнца монетой и взяв обещание молчать об инциденте, мужчины после еще час обсуждали происшествие. После Рэйегар всю ночь не спал, размышляя о северянке, которая владеет мечом так, будто она мужчина и в тоже время прекрасна, словно утренняя заря. Говорили, что лорд Старк принял решение отдать свою дочь за Роберта Баратеона, неотесанного силача, бабника и любителя выпивки, друга Неда Старка. Было тяжело предположить более не подходящую друг другу пару.
Первый раз в жизни Рэйегар заинтересовался женщиной до такой степени, что думал о ней всю ночь и даже утром на ристалище поглядывал в сторону северянки, размышляя о том, какая она, эта прелестная леди-рыцарь.
- Не бойтесь, миледи, я не выдам Ваш тайну, - голос принца утратил свои металлические нотки, приобретя бархатистость, фиалковые глаза смотрели дружелюбно и открыто. – Здесь душно, Вы не находите? Позвольте провести Вас на балкон.
Девушка молча кивнула и оперлась на предложенную ей руку. Балкон, о котором говорил принц, был в конце галереи и выходил на сад. Сюда долетали крики пирующих, но никого не было, кто бы мог помешать беседе.
- Мой оруженосец видел Вас в облачении рыцаря. Не скрою, что поражен не тем, что юная леди Старк владеет оружием, но тем, что Вы осмелились выйти на ристалище, дерзнули бросить вызов мужчинам.
Молодая девушка, поначалу испугавшаяся принца, наконец освоилась и улыбнулась, отчего на щеках ее заиграли ямочки.
- Ваша светлость, там, где честь нуждается в защите, разве важно, кто ее защитник?
В глазах принца отразился немой вопрос, и Лианна просто и вкратце рассказала ему о том, как защищала Хоуленда Рида.
- Печальна участь королевства, где леди вынуждены защищать мужчин, - промолвил в конце ее рассказа Рэйегар. – В следующий раз, если Вам понадобится помощь, можете рассчитывать на меня.
Взяв изящную ручку в свои, принц нежно поцеловал тонкие, но сильные пальчики Лианны Старк.
- Ваша светлость, будьте уверены, я не откажусь от оказанной Вами мне чести, - с восхищением произнесла Лианна, вновь присев в глубоком реверансе. Крики пирующих становились громче и Рэйегар разобрал, что они выкрикивают его имя.
- Нам лучше вернуться, миледи. Иначе решат, что я похитил Вас, - пошутил принц, тепло улыбнувшись девушке.
После пира принц заперся у себя в покоях, чтобы перед сном подумать о девушке, которая так поразила его своей открытостью, прямотой, отвагой и острым понятием чести, которое не встречается и у большинства мужчин рыцарей.
Новый день ознаменовался новыми победами. Прошедший вечер Рэйегар воспринимал, как сон. Лианна очаровала его, и перед глазами так и стояло ее милое личико, с большими глазами, в которых можно было утонуть, если только позволить себе забыться. Не смотря на это, принц одерживал победу за победой, но слышал только аплодисменты одного зрителя – Лианны Старк. Он так давно искал такого же, как он человека, и сейчас совершенно интуитивно ощущал, что нашел, но была ли у них возможность быть вместе или хотя бы общаться? Рэйегар знал, что нет. Грядущее замужество Лианны и положение принца не дадут возможности расцвести их дружбе. Скорее всего, Харренхолльский турнир первая и последняя их встреча.
Вышибая противников из седла, Рэйегар потерял им счет. Черный панцирь был покрыт легкими царапинами, но ни один рубин не покинул своего ложа в драконьем теле. Последний соперник был повержен после долгой борьбы, и трубы вновь зазвенели, перекрывая визгливый смех короля Эйериса и крики толпы, героем турнира и его победителем был объявлен Рэйегар Таргариен.
Повинуясь обычаям, принц принял из рук своего оруженосца заранее заготовленный венок. По приказу Рэйегара его сплели из синих зимних роз, цветов Севера и цветов Лианны, как он узнал совершенно случайно, когда приказ уже был выполнен и венок лежал перед принцем на подушке из черного шелка:
- Ваша милость, так это ведь любимый цветок миледи Лианны, - прошептал оруженосец с улыбкой.
- Тем лучше, - просто ответил на это Рэйегар, взяв венок и направляя своего коня по кругу вдоль трибун.
Перед ним мелькали лица – веселые, праздные, красные, белые, загоревшие, смеющиеся, кричащие… Все далекие и чужие, даже лицо Элии было для него не родным. Лишь на сына принц смотрел с надеждой, пытаясь разглядеть в нем то, что ему шептали книги и подсказывали редкие смутные видения. Но мальчику еще не было и года. Его отец был одинок в толпе на ристалище, где собралось почти все королевство, включая Таргариенов. Тронув коня пятками, принц буквально пронесся мимо трибуны с Элией и ее свитой, и резко развернув коня, заставил его опуститься на колени перед скамьей Лианны Старк.
- Миледи, - мгновение и все присутствующие ахнули, как один человек – Рэйегар Таргариен возложил венок из зимних роз на колени Лианны Старк, объявив ее Королевой Любви и Красоты Харренхольского турнира.