В погоне за жизнью. Санса Старк, Сандор Клиган

Название: В погоне за жизнью.
Участники: Сандор Клиган, Санса Старк.
Место событий: Речные замли, городок Дарри.
Время года и дня: Осень, вечер.
Краткое описание квеста: Санса Старк и Тирион Ланнистер едут из Королевской Гавани в Винтерфелл, но по пути на их отряд нападают Кровавые Скоморохи. Санса принимает решение бежать от ненавистного ей мужа...

В роли Сансы Старк в альтернативном квесте - королева Серсея Ланнистер

Редкие белые хлопья беспорядочно кружились в воздухе, оседая на промерзшую, твердую землю, в преддверии зимы уже схваченную изморозью. Резкие порывы ветра подхватывали невесомые снежинки, и возможно, если просто немного постоять на месте, никуда не спеша, не двигаясь, можно было бы пронаблюдать за причудливым танцем и насладиться неповторимой грацией природных явлений, прекрасных в любых своих проявлениях, в любое время года. Но для неспешных, вдумчивых наблюдений нужно в первую очередь время, а времени… Его как раз и не было – и неизвестно, будет ли в жизни одной-единственной, глупенькой девочки еще хотя бы несколько минут на то, чтобы просто понаблюдать за танцующим на ветру снегом. Сейчас же, когда на счету была каждая секунда, когда сердце сбивалось, захлебываясь в бешеном ритме, все вокруг тоже словно ускоряло свое течение, и ветер швырял в лицо россыпи белых хлопьев, мечущихся под воздействием все новых и новых порывов холодного ветра, на скорости кажущегося и вовсе ледяным. Словно тысячи невидимых иголок впивались в незащищенную кожу, с каждым новым судорожным вдохом грудь как будто пронзал острый ледяной кинжал – снова и снова, не зная жалости - бил от горла, под самые ребра, норовя достать резкой колющей болью бьющееся подстреленной птицей сердце. Сансе казалось, что еще немного, и она начнет истекать кровью изнутри – настолько мучителен был для нее каждый вздох, каждая новая секунда, каждая ледяная звездочка, врезающаяся в лихорадочно раскрасневшуюся кожу щек. Все обратилось сейчас против нее – и даже ее собственные волосы цвета осенней листвы, растрепавшись, мешали девушке видеть, куда несет ее стрелой мчащийся серый скакун. Замерзшая, насмерть перепуганная, она мчалась вперед, без преувеличения не разбирая дороги, прижавшись почти всем существом к шее своего коня – как к последнему на этом свете защитнику, еще способному ее спасти, несущему сейчас вместе с хрупким девичьим телом все надежды, мечты, мысли, песенки маленькой пташки и даже саму ее способность петь.
Санса вцепилась в поводья мертвой хваткой хрупких, заледеневших пальцев, изо всех сил сжимая крутые бока коня онемевшими коленками – но все равно, несмотря на все это, она отчаянно боялась не удержаться в седле и в итоге разбиться о схваченную изморозью землю. Ежесекундно казалось, что вот сейчас – прямо сейчас, это произойдет. Хорошо, если она разобьется насмерть. А если нет?
Словно загнанный, раненый, но еще живой и желающий жить дальше зверек, юная леди Старк чувствовала за собой погоню глубоко сокрытым, а сейчас донельзя обострившимся интуитивным чутьем, разрывающим сознание оглушительным криком: беги!!! Не оборачиваясь, не останавливаясь, не думая…. И, тем не менее, несмотря ни на что, несмотря на боль, на животный ужас, леденящий кровь – сейчас она жила, и сердце ее горячо билось, хотя до этого дня ей несколько недель кряду казалось, что оно остановилось вовсе, и никогда больше не возобновит свой ритм. Никогда Санса Старк не сможет чувствовать, никогда и ничто не пробьет холодную вежливость доспехов леди, в которых она пряталась ото всех, а особенно – от своего мужа Тириона Ланнистера. К моменту их свадьбы она уже была обескровлена и убита настолько, что не смогла даже по достоинству оценить намерение карлика не трогать ее до тех пор, пока она сама этого не захочет.
А если я никогда не захочу?
Безжизненный, холодный голос. Воистину, это было последнее, чего могла бы когда-нибудь захотеть Санса Старк – да и было ли у нее право желать - чего бы то ни было? Все, что происходило с ней в Королевской Гавани, служило олицетворением одного единственного, ледяного и непоколебимого ответа: нет. Она разучилась хотеть – ровно до того момента, когда на отряд, следующий из Королевской Гавани в Винтерфелл, отряд, в числе которого находились милорд Тирион и сама миледи Санса, напали неизвестные юной волчице люди. Она ехала недалеко от супруга, бледная, безжизненная, словно кукла, которой все равно уже, что могут или не могут сделать с ней другие люди, ведь почти все чувства в ней давно умерли, захлебнувшись слезами и кровью. Так ей казалось. В сердце юной девушки жила лишь тупая, смешанная с отрешенной горечью боль - не просто от того, что никому нет дела до ее чувств, не просто от того, что с ней обращаются как с игрушкой, но от того, что никогда теперь она не сможет стать такой супругой, какой всегда мечтала стать лишь для одного единственного, для своего лорда, которым Санса Старк никогда не признает Тириона Ланнистера. Никогда она не сможет положить на алтарь истинно предназначенному для нее, истинно любимому мужчине свою жизнь, свою верность, свое желание быть с ним и только с ним, свою мечту быть полезной, быть опорой и поддержкой супругу. Никогда и никому она не будет всецело и по настоящему нужна, и все сокровища, все то лучшее, что она могла бы подарить своему мужчине, умрет в ней, забитое и никому не отданное… Неужели, неужели все это и правда глупые мечты, детские сказки, зачем тогда в ней выросла такая сильная потребность любить, отдавать, жертвовать? Есть ли на свете хоть кто-нибудь, кому действительно окажется все это нужно? Это – а не замок, не имя, не фамилия…
Санса настолько сроднилась с этими мыслями, что о чем бы впредь она ни думала, они всегда были с ней, разливаясь в самой глубине ее сознания сокрытым ото всех посторонних взглядов подземным озером. Внешне же она всегда оставалась тихой, покорной и неизменно, прохладно – вежливой. И если уж Тирион оказался не в силах пробить ее доспехи, да и вовсе не пытался сделать это, покуда текли дни и ночи – это тем более служит доказательством тому, что он не предназначен ей, а она не предназначена ему. Между ними не существовало ни хоть сколько-нибудь существенной связи, и хотя они были супругами, каждый оставался сам по себе. Поэтому она не чувствовала и не могла чувствовать себя обязанной быть рядом и умереть вместе с ним, что бы вдруг ни случилось. Осознание этого вновь пронзило ее сознание метко пущенной стрелой в тот самый момент, когда в их отряде раздались крики:
- Кровавые скоморохи! Варго Хоут! -, а затем, когда звякнули скрестившиеся мечи, и в ряды ее сопровождающих ураганом ворвался хаотичный переполох, Санса Старк ощутила не страх за супруга, не ужас за свою и без того потерянную жизнь - она просто поняла, что сейчас, прямо сейчас, судьба дает ей шанс бежать. Шанс, пусть возможно, обманчивый - но лучше умереть с надеждой, что ты все же способна изменить что то в своей жизни, чем оставаться живой куклой, вечно ждущей своего часа. Часа, который никогда не настанет.
И тогда безжизненная леди Старк ожила. Внезапно, словно ощутив порыв свежего ветра перемен. Пусть не получится. Пусть за ней вышлют погоню. Но кто бы за ней ни погнался – люди Тириона или же Варго Хоута, после того как внезапно ожила ее надежда стать свободнее – она не дастся живой добычей ни тем, ни другим. Лучше умереть в борьбе, чем жить мертвой.
«Держите, держите ее!»
Кому принадлежал этот возглас? Санса не поняла – всем своим существом, всей натурой, она бросилась прочь и, казалось, что душа ее рвалась впереди несущегося бешеным галопом коня. Быстрее, быстрее, быстрее!
Можно было сказать, что ей повезло; люди Ланнистеров и Варго Хоута оказались слишком заняты друг другом, чтобы выделить людей в погоню за бежавшей девицей немедленно. Через три часа бешеной скачки Санса Старк обернулась назад в первый раз – скоро, с нескрываемым страхом в широко распахнутых, сверкающих влагой глазах, и, никого не увидев за своей спиной, позволила взмыленному коню перейти на рысь, а затем и вовсе на шаг, надеясь хоть как-то обдумать произошедшее за время передышки. Опрометчивая, глупая слабость, за которую она так жестоко расплачивалась сейчас. Едва завидев на горизонте, сзади, три черные точки, быстро принимающие очертания фигур всадников, Санса мгновенно, словно какое-то животное чутье подсказало ей это, поняла, что это погоня – погоня за ней. В тот момент у ее коня еще было достаточно сил, чтобы его можно было вновь отправить в галоп – Сансе казалось, что скакун летит вперед еще быстрее, чем это было до остановки, но сейчас его движения становились уже не так легки и стремительны. Ничто не вечно и всякому существу нужен отдых, если, конечно, всадник не хочет, чтобы его лошадь раньше времени пала.
Но, как уже было сказано, времени не было, и сейчас девушка не оглядывалась потому только, что боялась увидеть преследователей за самой своей спиной. Она боялась, что если увидит их слишком близко, страх окончательно обездвижит ее и она не удержится в седле, из которого и так ежесекундно рисковала вылететь. Окажись она сейчас на ногах, смогла бы Санса идти? Вряд ли, потому что ног она не чувствовала и только ногам скакуна была обязана самим фактом этой попытки сбежать.
Однако она слышала. Слышала топот копыт сзади – но только сильнее вжималась во взмыленное существо лошади, словно хотела слиться с единственным своим спасителем воедино.
- А ну стой! Стоять!
Что бы они ни кричали – это все еще было сзади. А впереди лежала линия сливающейся с темнеющим горизонтом дороги, окруженной желтеющими, бескрайними полями… Еще немного, и на небе засверкают первые звезды. Увидит ли она их? Будет ли еще хоть что-то…?
Санса не знала, что буквально в нескольких сотнях метров впереди лежит городок Дарри – она плохо видела, куда несет ее конь, ведь ветер то и дело швырял растрепавшиеся рыжие пряди ей в лицо. Маленькая, глупенькая беглянка в синем как само небо бархате, сверху сокрытом подбитой серебристым мехом, белой накидкой. Одетая достаточно богато, она наверняка покажется Кровавым Скоморохам неплохой добычей, а в том, что ее преследуют именно они, девушка более не сомневалась: достаточно было послушать, что за бранные слова кричали эти люди ей вослед. В том, что ей удастся от них уйти, она уже сомневалась, а вернее – не верила в это. Просто ей хотелось выиграть у них как можно больше лишних минут… или секунд жизни. Несколько ударов собственного сердца, несколько лишних вдохов. И все. Она уже успела понять и поверить в то, что спасители никогда не приходят тогда, когда нужны. Они вообще никогда не приходят. Никто не появится на горизонте, никто не спасет ее жизнь, честь или же свободу, ждать некого, надеяться не на кого. Теперь, после того, как все ее родные умерли, у Сансы Старк никого больше не осталось. И даже единственный, кому она могла верить, кого боялась совсем иначе, нежели всех остальных – Сандор Клиган, исчез из Королевской Гавани и неизвестно, где теперь находится Пёс и вспоминает ли он когда-нибудь о глупенькой маленькой пташке, которая так раздражала его своей недалекостью и своими песенками о Флориане и Джонквиль. Сердце невольно защемило от этой непрошенной мысли – и на глаза леди Старк навернулись жгучие слезы, тут же срываемые с ее ресниц пронзительным ледяным ветром.
Задыхающаяся, захлебывающаяся воздухом и парализующим движения страхом, она была уверена, что доживает последние минуты своей жизни. Страшно, обидно, больно… Лоб юной леди пылал огнем, щеки окрасились болезненным румянцем, она не чувствовала уже не только собственных коленей, но и пальцев, сжимающих поводья; сколько еще? Секунда, две?
Санса почти угадала момент окончательного поражения в борьбе с собственной судьбой – выдохшись, загнанная слишком длительной и слишком скорой скачкой, ее лошадь сначала споткнулась, а затем, тяжело фыркая и исходя розовой пеной, опустилась на передние ноги, заваливаясь сначала вперед – а затем, набок. Этого оказалось более чем достаточно для того, чтобы ослабевшая и скованная предчувствием собственной скорой гибели, девушка не удержалась в седле. Сильный удар о замерзшую поверхность, неудачная попытка подняться, новое падение, болезненный, обреченный стон, так и не перешедший во вскрик – и вот уже Санса Старк оказалась, поверженная, на тонком снежном покрывале, едва скрывающим темную землю. Прямо перед глазами мелькнуло темнеющее небо – но из-за слез, застилающих глаза, она не увидела первых звезд. Волосы ее разметались, в их длинных, тяжелых прядях, местами сверкал снег. Все тело била мелкая дрожь, расползающаяся ледяными мурашками по спине, черты исказились щемящей горечью, как на ладони обнажающей все самые сокровенные чувства Сансы и всю ее затаенную грусть. Сердце вновь сжалось, словно не желая отдавать реальности еще чудом живую надежду и образы, что были так дороги маленькой пташке. Смерть протягивала к ней свои кривые пальцы, норовя вырвать все самое дорогое из груди леди Старк… Все то, что она так тщательно прятала и оберегала, все, что помогало ей справляться со своим порой таким ненавистным существованием.
Нет...пожалуйста, не надо. Только не так

Тонкие пальцы утонули в снегу, не ощущая его колючего холода. Насмешливый, громкий гогот спешившихся и теперь возвышающихся над ней мужчин больно ударил по слуху Сансы, заставив ее сердце остановиться вовсе, а слезы – застыть на влажных ресницах алмазными каплями. Она нашла в себе силы приподняться на локтях, и даже попыталась отползти назад, словно это могло сыграть теперь какую-то роль. Однако, тяжелые складки бархатного платья мешали ей, стесняя движения, от чего беглянка выглядела еще более беспомощной и беззащитной, чем когда прижималась, ни жива ни мертва, к шее своего коня.
- Куда намылилась, девочка? – высокий, широкоплечий детина, поросший щетиной и увешанный какими-то нелепыми побрякушками, буравил ее пронзительно-плотоядным взглядом, разом заставив Сансу вспомнить, как взметнулись вверх ее юбки, уже было задираемые не помнящими себя насильниками, в чьих глазах она не видела ничего кроме желания разорвать ее на куски, словно шмоток мяса; ужас, который она тогда испытала, невозможно было сравнить ни с чем другим. Страх смотрел на преследователей Сансы из самых зрачков широко распахнутых, сверкающих беззащитной влагой глаз леди Старк; страх окутывал ее, словно ядовитая дымка – она хотела закричать, позвать на помощь, но словно чьи-то стальные пальцы сомкнулись на ее горле, лишая девушку возможности издать хотя бы звук. Дрожа, она вновь заскользила ладонями по белой пороше, будучи не в силах оторвать взгляда от бравых ребят.
- Сейчас мы научим девчушку как надо вести себя в мужском обществе. Иди сюда, сладенькая!
Широкая улыбка, расплывшаяся на лице второго из ее преследователей, заставила Сансу похолодеть еще пуще, хотя казалось, это было уже невозможно; губы ее дрогнули, словно она собиралась сказать что-то, но не могла. Как будто вспомнив о чем-то в самый последний момент, она, собрав еще оставшиеся у нее силы в кулак, вновь отпрянула назад: в легких, но уже начинающих сгущаться сумерках, сверкнуло тонкое лезвие кинжала, выставленного острием вперед.
- Не надо – с трудом прошептала Санса; по щеке девушки побежала слезинка – пока еще одна единственная, но влага стояла в голубых глазах леди плотной пеленой, мешая ей четко видеть лица мужчин – Не трогайте меня
Голос ее оборвался, утонув слабой ниточкой в новом взрыве хохота; Санса видела тянущиеся к ней широкие, грязные лапы, ловила взгляды, словно срывающие с нее одежду. Как же она надеялась, что никогда ей больше не придется пережить такое! Конечно же, она понимала, что ничего не сможет им сделать. Неподалеку испускал дух ее серый скакун – последний, кто пытался ее спасти, помочь ей. Бедный. Он ведь тут совсем ни при чем... Прости меня.
Что же, она разделит с ним его участь, ведь, в конце концов, они оба – просто загнанные звери. Будучи не в силах даже зажмуриться, леди Старк решительно направила острие оружия себе в грудь. Наверное, тяжело будет вонзить сталь себе в сердце, ведь надо точно знать, как и куда бить, да и сил у нее осталось так мало... Сумеет ли она? Глубокий вдох, вновь отдавшийся острой болью в легких – и она замахнулась, уже никого и ничего толком не видя. А ведь так хотелось всего лишь быть нужной. Прости, мама...

Смех одного из разбойников неожиданно оборвался. Его товарищи с криками ужаса отшатнулись в стороны и схватились за оружие. Их искажённые лица и доспехи покрылись брызгами крови. Колени их друга медленно, спокойно прогнулись а его щетинистая голова взлетела на полфута в небо и, прорисовав в воздухе дугу, упала прямо у ног Сансы, тупо глядя на неё пустыми глазами. Выражение глумления так и не покинуло её, и голова словно смеялась над собственной печальной судьбой. Обезглавленное тело упало с вытянутой вперёд рукой, словно тянулось к потерянной голове. Из разрубленной шеи дымящейся струёй текла кровь, впитывающаяся в снег и холодную землю под ним. Рядом на снег падали редкие, густые красные капли, стекающие по лезвию длинного меча, в стальной руке огромной тени с собачьей головой, вставшей между Сансой и тремя оставшимися в живых разбойниками.
- Убирайся отсюда. - Хрипло прорычал он и кинулся на троих своих противников.
Все разбойники были в доспехах, двое в шлемах, один с с топором, другой с кистенью, третий с мечом. Первой жертвой Пёс выбрал самого мелкого мужчину с топором, но напал вместо этого на самого высоко с мечом. Мечи со звоном скрестились, раз, другой. Пёс начал атакующую комбинацию но вдруг отскачил назад и резко полоснул по ноге мелкого разбойника, который подбирался к нему сзади. Он почувствовал, как остриё прорезает ткань и плоть, но не успел увидеть нанесённое ранение поскольку тут же отпрянул от несущегося ему в голову шипастого шара кистени. В то же время мечник начал свою атаку, заставляя Пса отступать и притесняя его к деревьям, где ему будет трудно замахнуться мечом. Пёс отразил очередной удар мечом и ринулся в бок, но не успел уйти от кистени и шар с силой ударил его по рёбрам, отдаваясь болью во всём теле и на миг выбивая дыхание. Этого мгновения хватило, чтобы мечник сделал удар, нацеленный в щель между шлемом и нагрудником. Пёс криво отбил удар но не прежде чем почувствовал обжигающую боль в шее и тёплую мокроту собственной крови. Шипастый шар снова летел ему в голову. Пёс нырнул и кинулся на разбойника. Тяжёлый замах кистени сбил того с равновесия и Пёс незамедлительно ударил мечом по его незащищённому лицу, ломая череп. Словно в ответ за спиной послышался лязг металла о метал и острая сталь впилась в лопатку под левым наплечником. Пёс вскрикнул, отскочил и обернулся. Перед ним остались мечник и разбойник с топором, которого он едва поцарапал. Пёс к тому времени уже тяжело дышал и что-то в груди ныло при каждом вздохе. Правая рука онемела от силы ударов. Левая адски болела при каждом движении, и было трудно поворачивать голову. Но Пёс лишь стиснул зубы и вновь напал на разбойников. Удар по мечнику - промах. Ещё один выпод в ноги раненому разбойнику, но меч наткнулся на рукоять топора. Одновременно с двух сторон сыпались удары, задевающие то доспехи, то шлем. Каждый шаг становился всё труднее и болезненее. Но тут Пёс собрал последние силы и, стремительно обойдя раненого разбойника сбоку, с размаха ударил его в хребет. Кость треснула и очередной разбойник упал на снег бездыханный. Последним оставался мечник. Теперь уже он отступал от грозного наступления Пса, пятясь назад и держа меч на вытянутой руке. Но тут он неожиданно споткнулся об обезглавленное тело товарища, поскользнулся на залитом кровью снегу и тяжело рухнул на спину. Пёс ринулся к разбойнику и пока тот не успел встать, схватился обеими руками за рукоять меча, направил лезвие вниз и вонзил его в живот разбойника. Мужчина вздрогнул и закричал, и изо рта его пошла кровь. Затем он перестал кричать и замер. Пёс обессиленно упал на одно колено рядом с трупом, схватившись за рукоять меча мёртвой хваткой для равновесия. Перед глазами плясали чёрные пятна и было больно дышать. Из ран медленно сочилась кровь, капая на и без того залитую алым поляну. А снег всё продолжал падать, укрывая убитых и раненых белым покрывалом.

Рука Сансы с занесенным кинжалом дрогнула в тот самый момент, когда раздался испуганный вскрик кем-то или чем-то потревоженных мужчин – вверх взмыло что-то, очертаниями напоминающее человеческую голову, и в этот момент время словно остановилось. Слезы застыли в расширившихся от изумления глазах девушки, а пальцы разжались, роняя наземь так и не сослуживший службу клинок; она не понимала, что происходит, и пока еще наблюдала за окружающими ее событиями с удивленной отрешенностью человека, который уже попрощался с жизнью, добровольно ступив одной ногой за точку не возврата. Ресницы леди Старк на мгновение сомкнулись, омытые новой россыпью алмазных капель, а когда она снова открыла глаза, первое, что увидела девушка, была та самая голова, чей хозяин еще совсем недавно обещал научить юную Сансу тонкостям поведения в мужском обществе. Сдавленно вскрикнув, девушка уперлась ладонями в укрытую снегом землю, но не отпрянула назад – а лишь неотрывно смотрела, словно пораженная молнией, в пустые глаза мертвеца. Снег окрасился темным багрянцем, в небо поднимался пар – и по мере того, как текли секунды, казалось, что становится даже теплее и … спокойнее? Чья-то тень плотной завесой отгораживала леди Старк от остальных ее обидчиков – и сейчас Санса по всем правилам должна была потерять сознание, ведь она была измучена не только погоней, но и собственными эмоциями, что пали на ее голову подобно удару тяжелого молота. Однако забытье не приходило – да она и не хотела погружаться во тьму, цепляясь за реальность ради того, кто сделал ей такой неожиданный и в то же время такой страшный подарок. Разумеется, она чувствовала нутром нечто знакомое в самом этом поступке, в самом очертании силуэта, но….
Хриплый, резкий голос заставил дрогнуть в ней что-то, запрятанное в самые глубины почти остановившегося сердца; воспоминания тепло коснулись истерзанного множеством мыслей рассудка, мягко прогоняя хаотичную растерянность и тот холодный ужас, что мешал Сансе видеть и понимать происходящее у нее на глазах. Сердце замерло – и через секунду оглушило ее сильным, тяжелым ударом, подобным звону мощного, массивного колокола. На мгновение она почти оглохла, безмолвно впитывая в сознание каждое движение мужчины, вернувшего ей не только жизнь, но и еще что-то, давно потерянное и оставленное в Королевской Гавани. Что-то, что еще не было до конца понятно ей самой – но уже, выходит, было так нужно, раз возвращаясь, оно разливалось по переплетениям вен таким живым теплом – от сердца и до самых кончиков замерзших пальцев.
Затуманенным взором она наблюдала за разворачивающейся прямо перед ее глазами битвой – и каждый новый взмах меча, каждый звук стали о сталь, заставлял проясняться ее сознание, все более обостряя чувства и реакции на происходящее. Один, против нескольких бравых ребят из банды Кровавых скоморохов – Сандор действовал так быстро, что Санса едва поспевала уследить за ним; сначала она и вовсе не могла думать о том, сможет ли он победить их всех или же нет – слишком сильно еще было ощущение какой-то нереальности происходящего, но потом она начала четче осознавать тот факт, что не спит, и все что случится сейчас, будет иметь реальные, настоящие последствия. Сандор олицетворял собой последний оплот, последнюю крепость, на которую Санса могла надеяться – она не до конца понимала это, но чувствовала, что это так. Потеряв всех, кто был ей ранее дорог, увидев столько смертей, выплакав столько слез – она верила и не верила в то, что не потеряет последнего, кто еще был готов вступиться за нее, кто еще поддерживал в ней жизнь, кто вдруг оказался рядом в такую тяжелую и такую роковую для нее минуту, хотя он ничего не должен был ей и мог просто пройти мимо, не обратив на происходящее внимания. Разве судьба может быть настолько жестока, чтобы тут же забрать дарованное назад? Да, он был только один, это верно – но она так хотела, чтобы он одержал победу и остался жив, хотела горячо и даже отчаянно, и потому дыхание ее пресекалось всякий раз, когда кто-то подбирался к нему сзади, или сбоку – и не раз застывал в ее груди сдавленный возглас, когда врагам удавалось задеть доспехи Пса – или же, не дай боги, его самого. Но он почти всегда успевал отбить удар, или же увернуться; противников становилось все меньше – и это было так естественно, так правильно, так НУЖНО; не могло, и не должно было быть иначе! Ведь если сейчас погибнет Пёс, то и сама Санса простится с жизнью в этот же самый момент – раз пережив прощание с этим миром и раз обретя новую надежду, можно ли жить, когда того, кто подарил тебе все это, больше нет на свете? Можно ли найти в себе такие силы – силы вновь погибнуть, когда ты только что возродился? Можно ли даже допустить мысль, что так оно и будет? Санса не могла. Никто бы не смог. И потому, если понадобится, она готова была вновь схватить свой кинжал и броситься защищать Сандора Клигана от чужой стали, от чужих шипов, от тех, кто не стоили – все вместе взятые – даже мизинца, даже шлема на его голове, но все таки могли убить его, ведь он так и оставался один против всех них. Один – и мало того…
В момент, когда его ударили сзади – и она услышала его вскрик, Санса вскочила на ноги – не ведая, откуда вдруг взялись в ней силы для этого. В этот момент она буквально физически ощутила резкую, режущую боль, словно передавшуюся ей с этим возгласом, с кровью, которую терял Сандор; не трогайте его!
Инстинктивно, словно стремясь защитить последнее, Санса ринулась вперед, но снова застыла, увидев, что Пёс нашел в себе силы продолжить сражение. Она не может помешать ему и не смеет подвергнуть опасности свою жизнь, которую он, ценою собственной крови, так защищал. Еще несколько мгновений, удача, улыбнувшаяся им обоим из-за плотно сгустившихся туч, и все закончилось – остался только один Сандор, одна высокая темная крепость, окруженная остротой и тяжестью стали, и он один, один стоил сейчас всех, кто жил или еще будет жить на этом свете. Это мгновение застыло в памяти Сансы, упав на само ее сознание тяжелой печатью; таким она четко запомнила его - возвышающимся над полем брани, словно гранитный утес - над морем крови. Но время дрогнуло – и секунды снова возобновили замершее, было, течение – а вместе с ними возобновила течение и кровь, срывающаяся тяжелыми, темным каплями на залитый кровью снег.
Его кровь.
И на ее глазах – он, такой сильный и надежный, опустился на колено – тяжело, словно почти упав, и вот тогда Санса не выдержала. Тяжелый, частью горестный и в то же время почти счастливый вздох вырвался из ее груди – и она сорвалась с места маленькой, но четко осознающей свою конечную цель стрелой. Взметнулись полы подбитой мехом накидки, ветер подхватил длинные пряди рыжих волос, танцующих вместе со снегом послушно порывам воздуха – маленькая пташка ожила, и мир ее сузился до одной темной фигуры, до одного человека, которому, как она думала, она сейчас нужна.
Обычно тщательно причесанная, привыкшая держать себя прохладно-вежливо и даже местами надменно, сейчас она растеряла свои доспехи леди – волосы в живописном беспорядке падали на ее спину и плечи, губы заалели, щеки окрасились легким, живым румянцем взамен той болезненно-лихорадочной краски, что заливала ее лицо до появления Пса. Чистый и светлый взгляд леди Старк, обычно пространно-отсутствующий, сейчас оживился блестящим в нем беспокойством за чужую жизнь, и нежное восхищение разлилось там подобно редким лучам солнца, с трудом пробившимся сквозь темноту боли и горечи.
Не думая, не взвешивая, не колеблясь, Санса упала на колени, едва только она оказалась напротив раненого; что было делать? Снять с него шлем? Перевязать раны? Прямо здесь – или?...
Ей больно было видеть, как крепко он держится за свой меч, чтобы удержать равновесие; больно ощущать, как тяжело дышит. Однако коснуться стали его доспехов, Сансе было все еще страшно, ведь если она сделает что-то не то или чем-либо ему помешает, ее спаситель может рассердиться. Но ей так хотелось помочь ему, не говоря уже о том, что она должна была это сделать.
Сердце девушки вновь испуганно замерло, словно защемленное – и она осторожно положила обнаженные ладони на тяжелый шлем, внутреннее страшась невольно причинить Псу боль своими действиями. Сколько же весит этот огромный доспех! Все так же осторожно, следя за каждым своим движением, Санса все-таки сумела без помех снять с Сандора тяжеленную собачью голову, бережно уложив ее себе на колени так, словно это была живая часть Сандора Клигана и обращаться с ней стоило так же осторожно, как и с ним самим. Чуть склонив голову, девушка попыталась заглянуть мужчине в глаза.
- Милорд - тихий, обеспокоенный, тронутой пугливой, затаенной лаской голос чуть дрогнул в самом начале – Вы ранены… Нужно сделать перевязку. Вы позволите мне Вам помочь?
О Семеро! Какими же глупыми и никчемными казались Сансе ее собственные слова! Но видят Боги, она слишком недалекая девица, чтобы выдумать что-нибудь поумнее!

Вместе с уходом адреналина усиливалась и боль, притупившаяся во время боя, и теперь дающая о себе знать в шее, в лопатке, и особенно в грудной клетке, где он получил удар кистенём.
Проклятие, похоже, переломано ребро.
Тут сквозь шум в голове он вдруг услышал шелест юбок и разглядел за пятнами перед глазами бегущую к нему девушку с рыжими волосами в тёмно синем платье и белой накидке.
Это галлюцинация? Она должна была уйти, она могла попасть под чью-то горячую руку!
Прекрасная девушка подбежала к нему и упала перед ним на колени прямо в кровавый снег.
Нет-нет, на садись туда, запачкаешь своё красивое платье! Совсем нелепо подумал он.
- Я же сказал тебе, убираться отсюда! - хрипло прорычал Пёс, но в голосе его не было злобы, только усталость.
Спасибо, что не послушалась.
Санса боязливо протянула руки и осторожно сняла с него шлем. Он поднял голову и встретился с ней взглдяом.
Она переживает за меня! Вдруг понял он. Искренне жалеет и переживает!
- Милорд, - Тихо, с долей нежности скачала она, - Вы ранены… Нужно сделать перевязку. Вы позволите мне Вам помочь?
На лице Пса появилось что-то, что скорее всего должно было быть улыбкой. - I'm fine, little bird. Не переживай. - В подтверждение своих слов он медленно встал, опираясь на рукоять и вырвав меч из похолодевшего трупа разбойника засунул его в ножны. Сломанное ребро сразу начало болеть в тысячу раз сильнее, но ему ничего не оставалось, кроме как терпеть.
- Собери всех лошадей, пташка. Мы едем в город. Здесь не место для благородной леди.

Возможно, скажи Пёс тоже самое той Сансе, что навсегда осталась бродить бледной тенью в полуразрушенном Винтерфелле, она могла бы инстинктивно отпрянуть, внутренне сжимаясь в комок при звуках этого хриплого рыка, что заставил бы испугаться кого угодно, а уж тем более юную девушку, грезящую встречами с прекрасными рыцарями. Но сейчас подобные слова не казались ей чем-то из ряда вон выходящим или хотя бы немного странным, ведь она привыкла к гораздо худшему. И уж тем более не привыкла к тому, чтобы кто-то проливал за нее свою кровь, пусть даже и прося при этом убраться прочь. Сказать можно было все, что угодно, но поступки никогда не солгут – как не солгут густые алые капли, сочащиеся из свежих ран. И, тем не менее, услышав это, Санса опустила глаза, стыдясь собственных чувств, которые оказались сильны настолько, что она не смогла сдержать их. Настолько, что когда Пёс только появился на этом поле брани, она даже не расслышала его первое «Убирайся», обращенное к ней – потому что слышала только звук голоса, а вот смысл сказанного так и не смог пробиться сквозь толщу мятежных, волнующихся подобно морской пучине в жестокий шторм, эмоций. Теперь уже ей не казалось, что она может чем-то помочь Сандору, не казалось, что она стоит его защиты, она не видела себя прекрасной леди, за которую стремились бы ломать свои копья истинные воины. Ей казалось, что она просто-напросто смешна сейчас – растрепанная, забывшая о манерах, коим учила ее леди Кейтилин, разве может она вызывать какие-то чувства? Она, упавшая на колени в багряный от крови снег – как она посмела подумать, хотя бы даже на один миг, что выросшая на сказках и балладах девица может что-нибудь, кроме как приносить за собой неприятности?
Закрыв глаза, Санса тяжело выдохнула, борясь с желанием уронить залитое стыдливым румянцем лицо в собственные холодные ладони. Остро хотелось, чтобы никто не смотрел на нее, никто не видел и не знал о том, что она вообще когда-то существовала на этом свете. Но все, что она могла – это смотреть в землю, растворяясь взглядом в багряном снегу и стараться, чтобы Пёс ничего не заметил, не почувствовал – и не посмеялся над Сансой, и без того отчаянно силящейся сглотнуть горячий комок давящей горечи, что встал сейчас у нее в горле.
Однако даже в такой момент юная волчица не могла полностью уйти в себя, утонув в ярких всплесках собственных ощущений - и потому она хорошо расслышала все последующие обращения Сандора Клигана к ней. Не смея поднять взгляда наверх, она лишь отчасти видела, как он поднимается на ноги – Санса же так и оставалась сидеть какое-то время на снегу, не зная, куда ей деть себя и куда деть собачью голову, что так мирно покоилась у нее на коленях. Звук стали, вкладываемой в ножны, внезапно вызвал в ней странный, глубоко сокрытый трепет, мурашками пробежавшийся по спине. Ощущение оказалось так непривычно, что Санса едва подавила желание обхватить собственные плечи руками и съежиться в комок, дабы спрятаться от этого странного, непонятного, сокрытого тяжелой тенью чувства – словно оно несло в себе опасность уже одним своим возникновением.
Но вместе с тем ей стало легче. Легче от того, что Пёс поднялся на ноги. Чутье подсказывало ей, что мужчина просто не может быть в порядке после такой битвы – но он сказал ей не волноваться, и Санса послушала его, справедливо подумав, что это самое лучшее, что она может в данную минуту сделать. Нелепо было оставаться на снегу и далее – и леди Старк поднялась с колен, сохраняя врожденную грацию истинной леди. Хоть платье ее кое-где было испачкано в крови, хоть глаза и блестели от слез, хоть она и не могла похвастаться идеальной прической, это не значило, что она потеряла достоинство. Спина ее оставалась прямой, а движения – изящными, только не было видно лишенного и тени надменности взгляда, ведь голова девушки оставалась опущена, словно головка тонкого и царственного колокольчика на хрупком стебле.
«Собери всех лошадей, пташка. Мы едем в город.»
Оставалось только присесть в легком реверансе, так демонстрируя свое согласие повиноваться – но вряд ли Пёс расценит подобный жест не как издевку, а рисковать Санса не хотела, и поэтому старалась следить за тем, что и как она делает. Едва заметно кивнув, одной рукой она накинула на голову широкий, подбитый серебристым мехом капюшон, почти полностью сокрывший ее лицо. Лицо, которое она сама не хотела видеть ни в зеркале, ни в прозрачной глади воды.
Целиком сокрытая тяжелым бархатом и мехом накидки, Санса подошла безмолвной фигурой к мужчине и обеими руками подала ему шлем, который все еще оставался у нее, ведь не могла же она положить его на землю?
Остро ощущая себя ни на что не годной, сейчас она едва представляла себе, как сможет справиться с поставленной перед ней задачей; ведь напуганные криками раненых, умирающих и звоном мечей, животные разбежались кто куда, и только Неведомый невозмутимо стоял в стороне, словно его и вовсе ничто было неспособно напугать. Откуда-то из-за деревьев было слышно ржание еще одного животного – но это было не так то близко…. И если бы Санса знала, что ей предстоит бегать за перепуганным конем по лесу, спотыкаясь о ветки и камни, она бы предпочла мужское платье всему тому, что было сейчас на ней. Но если Пёс говорит…то попытаться, конечно, придется.

Вместо того, чтобы поторопиться и поскорее исполнить наказ Пса Санса лишь протянула ему обеими руками шлем. Пёс подхватил его одной рукой и рявкнул, - Ну, чего ты ждёшь? Давай, поторапливайся! - Пока я не потерял сознание от потери крови.
Лошадь - животное стадное. Чуть что они собираются в табуны и следуют за самым смелым и сильным конём. А следовательно там, куда убежал один конь рядом находятся и остальные. По обилию глубоких следов легко было увидеть, куда убежали кони. И судя по раздавшемуся ржанию, они не могли уйти далеко. Только верный Неведомый остался стоять на месте, но он был не просто лошадь, а дестриэ, специально приученный к боям и крови. В битве сами кони служили оружием, брыкаясь и кусаясь.
Проводив Сансу взглядом и стиснув зубы, Пёс подошёл к Неведомому, положив руку ему на спину для равновесия, и засунул шлем в седельный вьюк.
I need some wine.
Стоило бы обыскать тела разбойников и взять их денбги и ценности, но Пёс был не в состоянии наклоняться и осматривать трупы, а Сансе он не мог поручить такое отвратительное задание. Придётся ограничиться одними конями разбойников.
Держась руками за седло, Пёс с трудом забрался на спину Неведомого, еле сдерживаясь от того, чтобы не закричать. На секунду он закрыл глаза, ожидая пока отойдёт приступ боли вызванный несоторожным движением.
- Buggering hell, - вполголоса выругался он и развернул коня, ища взглдяом Сансу. Он не имел право показывать перед ней слабость, ведь она леди и нуждается в защите, физической и моральной.

И без того буквально загнанная в тупик, Санса ощутимо вздрогнула: резкий окрик Пса буквально полоснул ее сознание острым лезвием ножа - хотя бы ради того, чтобы на нее не повышали голоса или не дай боги не заносили над ней руки, леди Старк готова была сделать практически все, что угодно. И даже собрать разбежавшихся лошадей. Даже в лесу. Даже в платье "в пол". Тем более, если мужчина так настойчиво поручал ей дело, которое как она думала, она не состоянии выполнить – возможно, он знал, о чем говорил и был уверен, что подобная задача по силам благородной девице, в совершенстве освоившей науку вязания, вышивания узоров, пения и этикета. Возражать не было смысла – да и духу бы не хватило у Сансы подать хотя бы подобие голоса. Собравшись с силами, девушка обернулась в сторону темнеющих стволов деревьев и, сжав в кулачки бледные тонкие пальцы, решительно направилась в сторону леса. Санса совершенно на первый взгляд спокойно прошествовала мимо убитых Сандором разбойников так, как будто и вовсе не страшилась присутствия рядом трупов, а значит, и самой смерти – на деле же она просто старалась не смотреть на них, просто-напросто не замечая «очевидного». Однако в воздухе все равно витал запах крови и гибели; не будь поблизости Пса, ужас пробрал бы леди Старк по спине ледяными мурашками, но пока этот неотесанный грубиян был жив, ей было спокойно настолько, насколько это вообще возможно в такой ситуации и при таком обращении. Что же, стоило попытаться; иными словами – «без лошадей не возвращайся».
До тех пор, пока она не ступила на территорию леса, ее вера в собственные силы хоть и колебалась, но все-таки оставалась более чем нулевой – сейчас же, оглядев местность, Санса ясно поняла, что ни за что не справится. В такой одежде – точно. В нескольких десятках шагов от нее мирно ел чистый снег рыжий, добротный конь, но чтобы подойти к нему, нужно было умудриться не споткнуться о многочисленные ветки, кроме того, лошадь могла испугаться слишком явных посторонних звуков и убежать еще дальше в лес. Путаться в тяжелых складках синего бархата леди Старк совсем не улыбалось, тем более, что Пёс ясно дал ей понять: он ждет, что она выполнит его наказ быстро. А быстро – не значило «стоя как дура среди деревьев и ожидая помощи свыше». Пришлось вторично вспомнить о кинжале, которым она чуть было не лишила себя жизни – и Санса снова вытащила на свет тонкий клинок, украшенный на рукояти причудливыми узорами. Минута – и тишину нарушил едва слышный, почти жалобный звук потревоженного сталью бархата – крепко держа длинную юбку одной рукой, второй волчица распарывала дорогую и приятную на ощупь ткань, внутренне жалея про себя ни в чем не повинное, несчастное платье. Сначала бархат плохо поддавался тонкому клинку, но потом дело пошло легче, и в итоге тяжелая юбка оказалась криво обрезанной примерно наполовину ниже колена, а на снегу теперь красовалась широкая темно-синяя «лента». Теперь постороннему взору открылись туго зашнурованные, плотно облегающие щиколотки изящные молочно-бежевые башмаки на невысоком каблуке и несколько дюймов стройных девичьих ног, затянутых в шелковые чулки.
Слава Семерым, конь никуда не делся, покуда она была занята собственным платьем; ну что же….
Санса осторожно переступила через кривую, поросшую мхом корягу, медленно и плавно приближаясь к животному. Иногда ветки хрустели под каблуками, и каждый раз когда это случалось, она замирала, вновь страшась, что у нее ничего не выйдет. Словно почувствовав ее приближение, конь напрягся и поднял голову, позабыв на мгновение о вкусном снегу, который он так увлеченно ел.
- Не бойся – мягко подала голос девушка – Я не сделаю тебе ничего плохого. Ты хороший… добрый. Я тебя не обижу.
Шаг за шагом, она осторожно приближалась к животному, которое все же попятилось от нее, когда Санса подошла к нему на расстояние чуть большее, чем расстояние вытянутой руки.
- Ну что же ты боишься – тон ее был так ласков, словно перед ней едва стоял, покачиваясь на длинных хрупких ножках, новорожденный олененок, а не сильное и возможно, даже агрессивное животное, которое могло просто-напросто сбить ее с ног, если ему что-нибудь вдруг не понравится. Остановившись, Санса протянула к лошади развернутую ладонью вверх руку; губы леди Старк даже тронула бледная, нежная улыбка, когда конь вытянул шею, осторожно нюхая кончики девичьих пальцев. Какие же все пугливые и закрытые; что люди, что животные – все одно, и зачастую так сложно понять, кто же опаснее.
- Ты мой хороший.
Тонкие пальцы скользнули сначала на конскую голову, затем на шею, словно Санса хотела обнять лошадь и так стоять, прижавшись к ней; однако, на самом деле она не была настроена медлить. А потому через пару минут, скрепя сердце, юная волчица вложила ногу в стремя и, изо всех сил держась за поводья, с явно ощутимым трудом взобралась на спину животного, едва устроившись в широком седле "по-мужски". Вновь оказавшись верхом, девушка тяжело выдохнула и, словно от облегчения, очертания леса поплыли у нее перед глазами. Голова закружилась, и Санса вынуждена была припасть на жилистую шею животного, чтобы через пару вдохов вновь обрести хотя бы отдаленную ясность мышления. Ее серая лошадка, которую она так безжалостно загнала, была доброй и смирной; но этот …
Кто знает, что у него за характер, хотя, если ей удалось его оседлать, да еще и относительно легко…
- Пойдем – шепнула Санса, осторожно касаясь крутых боков животного пятками; нужно было найти еще хотя бы одного, а лучше, конечно, всех потерявших всадников лошадей.

Когда наконец, в «сопровождении» еще двоих разномастных животных она выехала из леса, Сандор Клиган уже ждал ее верхом на Неведомом, и Санса могла только гадать, сколько проклятий обрушилось на ее голову, пока она как умела – но добросовестно исполняла данное ей поручение.
- Милорд, я готова – негромко произнесла леди Старк, когда расстояние между ней и Псом вновь сократилось настолько, что они могли ясно друг друга слышать. Лицо девушки было все еще сокрыто под широким капюшоном и не было видно даже рыжих, спрятанных под ним волос. Только укороченная юбка портила ощущение закрытой и смиренной неприступности, но досадовать на это обстоятельство уже было как-то поздно.

Санса всё не возвращалась. Сандор уже начал переживать и обьехал край леса, всматриваясь в промежутки между деревьями, но тут он услышал сбоку её голос,
- Милорд, я готова.
Он развернул коня и тут же замер, в шоке уставившись на Сансу, сидящую на хорошем, рыжем, как её волосы, коне.
Она обрезала себе юбку. Дорогая бархатная ткань, местами пропитанная кровью, была криво оборвана между щиколоткой и коленом, открывая взгляду ногу. Почему-то он не мог оторвать взгляда от этой маленькой, почти кукольной ножки в светло-бежевом башмачке и тонкой, девичьей щиколотке в щёлковых чулках.
Видишь, что она из-за тебя наделала?!
Платье, разумеется, было испорчено безвозвратно. Но с другой стороны, передвигаться как-то надо было, а в такой одежде это выглядело просто невозможным, так что наверное она поступила правильно.
Пёс наконец оторвал взгляд от юбки и подьехал к ней на расстояние вытянутой руки. - Молодец, - сказал он, следя за тем, чтобы голос не выдал боли, пронизывающей его с каждым вдохом. - Давай мне вожжи. - Вожжи двух других коней Сандор перекинул через рожок своего седла. - Не отставай.
С этими словами Сандор легко развернул Неведомого и пустил его в галоп по заснеженой тропе. Следуя тому же стадному чувству, кони галопом пустились вслед, безоговорочно признав Неведомого лидером и вздымая копытами кучи снега. Несмотря на ранения, Сандор держался в седле уверенно и мастерски управлял конём.
Вскоре деревья начали редеть. Через несколько минут они и вовсе кончились и путники выехали на заснеженный пригорок. Под ними тёмной грудой на белом стоял давно уснувший город Дарри.
Они шагом спустились по склону и пересекли деревянные ворота. К счастью на ночных улицах не было ни души, и никто не увидит благородную леди в дорогом, хоть и обрезанном платье, и окрававленного воина.
Надо найти для неё безопасное место, и смену одежды, и нормальное пропитание...
Пёс понятия не имел, как всё это сделать. Города Дарри он не знал, его обитателей тоже.
Выехав на центральную площадь, Сандор остановил коня, раздумывая, что делать дальше. Раны продолжали кровоточить и он заметно подбледнел.
Мне нужна медицинская помощь.

Даже истекая кровью, даже превзмогая боль, он все равно вел себя так, как будто с ним все в порядке, и не случилось не просто ничего страшного, но даже и просто неприятного или досадного. Подобная стойкость вызывала не просто уважение, но и удивление, легкой прохладой разливающееся в груди. Он был словно железным. Или каменным. И от того - просто нереальным. Как будто сошел со страницы какой-то редкой и далеко не всем понятной книги. Бесстрастный, четко понимающий, что он делает, уверенный, непреклонный и несгибаемый. И в то же время, словно наэлектризованный до предела – только тронь, и во все стороны посыплются жгучие искры.
Санса не знала, как сказать о нем лучше. Сейчас, глядя на него, она невольно задумалась – только ли сила воли делает его таким, или… Сандор Клиган просто ничего не чувствует? Чем он руководствовался, когда спасал её жизнь, что заставило его проливать из-за нее кровь? О чем он думал? Она была почти уверена, что никогда не узнает об этом.
Не верилось, что такой человек способен говорить о подобном, когда бы то ни было.
Санса бросила на него осторожный взгляд из-под капюшона, когда их лошади чуть замедлили шаг….И тут же отвела глаза, словно испугавшись чего-то.
Сейчас, сам того не ведая, он вводил ее в заблуждение относительно своего состояния, беспощадно подавляя своей внешней силой настойчивый голос интуиции, предупреждающий леди Старк о грядущих последствиях. Смутное чувство, бьющееся где-то внутри подобно пульсу, не имело ничего общего с жалостливым сочувствием. Она просто не хотела, чтобы он мучился. Не хотела, чтобы с ним что то случилось. Он был ей дорог – вот и все. При этом она догадывалась, что кроется за его уверенностью – и не желала сделать еще хуже. Кому и когда помогала женская несдержанность? Наверное, поэтому Санса оставалась внешне спокойной, до последнего сохраняя свою веру в этого железного всадника. В то, что он знает, что и как делать дальше. Но все-таки он не был ни железным, ни даже каменным. Он оставался живым. Он так же дышал, так же чувствовал боль и так же боролся с нею, призывая на помощь все свое мужество. И так же мог умереть.
Нет, он не умрет. Даже если его смертельно ранят – потому что Санса Старк не хочет больше видеть, как гибнут вокруг нее люди, один за другим уходящие в объятия Неведомого. Неужели ему все еще мало? Он и так забрал у нее всех. Почти всех.
Они въехали в маленький, спящий городок – двое всадников; раненый мужчина и юная девушка, скрывающая под отороченным мехом капюшоном свое лицо. Один неверный шаг – и назавтра весь Дарри будет обсуждать прибытие в город Пса в сопровождении рыжей девицы. Сердце леди Старк то и дело пропускало удары, а сама она холодела – до самых кончиков пальцев. Возвращение в «объятия» Ланнистеров было невозможно для нее так же, как невозможно было Неведомому стать Отцом. Что же будет дальше?...
Свалившаяся на Сандора, словно снег на голову, Санса забеспокоилась, когда он остановил коня посреди центральной площади. Видимо, Пес размышлял, что же им теперь делать. Конечно же, у него не было плана на такой случай, ведь он же не мог заранее знать, как все обернется? Она снова осторожно взглянула на него, чуть искоса, исподтишка – боясь, что мужчина заметит ее молчаливое внимание. Слишком уж красноречиво говорила о чувствах юной волчицы глубинная грусть, придающая лицу леди Старк почти страдальческое выражение. В то же время еще живая надежда светилась во взгляде Сансы робкими лучиками, словно освещая сгущающиеся над головами обоих путников тучи мягким солнечным светом. Однако, заметив, как сильно побледнел Пёс, она и сама потеряла последний намек на легкий розовый румянец, доселе окрашивающий щеки. Перестала ощущать кончики собственных пальцев – и сердце, встрепенувшись, вновь пропустило очередной удар. Словно пронзенное насквозь, оно болезненно сжималось всякий раз, когда девушка замечала пугающие её перемены в самочувствии Сандора. Ужаснее всего было то, что она не смела толком ничего сделать. В отчаянии волчица оглядела окружающие центральную площадь Дарри постройки, словно ища, за что можно зацепиться взглядом, где найти помощь? Внимание ее привлекло относительно высокое, массивное здание, темнеющее по правую руку от нее. Она могла ошибаться – но это было очень похоже на дом молчаливых сестер. Если же оно так и есть – тогда им не сыскать приюта более безопасного и подходящего им обоим во всех смыслах. А что же Пёс? О чем он думает?
- Милорд – голос Сансы пока еще звучал более-менее сдержано; что-то, а позволить себе впасть в отчаяние сейчас, она не могла – Я вижу дом, похожий на пристанище молчаливых сестер. Возможно, нам стоит постучаться туда и думаю, там Вам смогут помочь.
Не заставляйте меня смотреть на то, как Вам становится все хуже

Пёс замечал на себе украдкой брошенные взгляды Сансы Старк. Их было трудно не заметить. Тоска, страх, волнение, переживание... полеая гамма эмоций. Ей была не безразлична его судьба, в этом больше не оставалось сомнений, и он был благодарен ей за её сострадание. Но одновременно оно вводило его в немую ярость от собственного бессилия. Он знал, что напади сейчас враг, он вряд ли смог бы поднять меч и от того чувствовал себя совершенно беспомощным, слабым и бесполезным. Пуще того, осознание, что Санса видит его таким разжигало в нём ещё больший гнев и... стыд. Ему было страшно стыдно за кровь, за слабость, за это проклятое сострадание в глазах Сансы, а заодно и за своё уродство, грубость, трусость, за то, что молчал пока её били в Королевской Гавани, за то, что бросил её на произвол судьбы и за то, что сейчас стоял посреди маленького ночного городка и не мог ничего сделать.
Пёс никогда не любил самого себя, но будучи раненым он ненавидел себя вдвойне.
- Милорд. Я вижу дом, похожий на пристанище молчаливых сестер. Возможно, нам стоит постучаться туда и думаю, там Вам смогут помочь. –
Помочь, опять помочь. Это я должен тебе помогать, пташка, а не наоборот!
- Нет, это глупо, сказал он, даже не посмотрев на указанное здание. - Дом как дом, ничем не отличается от других.
Я сам что-нибудь придумаю.

Порывы ветра становились все холоднее и резче, хлопья снега, забивающиеся под капюшон - все крупнее; быстро темнело – и над горизонтом все ярче мерцал полукруг луны, тускло освещающий неказистые городские постройки из серого, местами потрескавшегося камня. Центральная площадь была неровно вымощена крупным булыжником, который в нерешительности топтали сейчас копыта лошадей – даже животные и те казались растерянными, а о людях и вовсе нечего было говорить: ни Пёс, ни Санса, так и не сдвинулись с места, словно потерянные, не знающие за что ухватиться и как разбить давящий вакуум неопределенности, сгущающийся вокруг них вместе с тьмой, все плотнее окутывающей город. Сандор даже не взглянул в том направлении, в котором смотрела сейчас девушка – погруженный в одному ему известные думы, он словно захлопнул перед ней тяжелую дубовую дверь одной-единственной фразой, разом отвергающей даже саму попытку леди Старк внести свою лепту в мозаику сложившейся ситуации. Однако вместо того чтобы ответить ему удивленным взглядом и вовсе оставить попытки отыскать подходящее убежище, полностью предоставив эту задачу мужчине, Санса лишь внимательнее вгляделась в совершенно обычное, на первый взгляд, здание, стараясь отыскать в нем нужные ей отличительные знаки. Было что-то особенное в этом темном силуэте,пропитанном каким-то мистическим таинством - Пёс мог говорить, что угодно, но она это чувствовала. Её тянуло туда так, как тянет к краю чёрной, бездонной пропасти потерявшего рассудок, околдованного темной магией безумца. На дне её зрачков вспыхнули – и зажглись - яркие, перекликающиеся между собой огоньки, словно что-то доселе дремлющее проснулось в ней, и на смену беспомощной, потерянной девочке в ночь осторожно ступила изящная волчица, чьим оружием был не человеческий разум, но острое животное чутьё, служащее ей безошибочным, никогда не дающим осечек компасом. Очертания приобрели дополнительную четкость и резкость, которой до этого не было – как будто раньше Санса смотрела на этот мир сквозь водную преграду, искажающую суть, а сейчас вдруг зрение ее прояснилось. Она была нужна Псу– нужна не просто как предмет, украшающий окружающую обстановку своим присутствием, но как верный и надежный соратник – а если бы это было не так, мужчина бы уже нашел им обоим пристанище и не был бы так пугающе бледен. Секунды утекали, словно сквозь пальцы, как утекала и его кровь - отрезок времени, который Санса предоставила Сандору на раздумья, уже истёк. Она точно знала, что ждать больше нельзя. Очередной резкий, сильный порыв холодного воздуха хлынул в лицо, грубо откидывая назад отороченный мехом капюшон – и снова взметнулись, танцуя на ветру, словно отмеченные глубоко сокрытым в них пламенем, рыжие волосы. Санса как будто и вовсе не заметила этого, вся превратившись в обоняние, зрение, чутье и слух. Пахло землей, лошадьми, потом, кровью, странной, сумрачной ненавистью и…зимой. Зима близко.
Острый, несвойственно-цепкий взгляд быстро выхватил почти сливающиеся с иссиня-черным небом, широкие ленты развевающихся на ветру штандартов. Она точно знала, что это штандарты с изображением Неведомого, и даже видела едва заметные очертания, неопровержимо свидетельствующие о ее правоте.
- Нет – произнесла Санса, не отрывая взгляда от извивающихся в темном небе полотен; голос леди Старк, как обычно мягкий и кроткий, сейчас таил в себе подоплеку твердой уверенности в собственных словах; ни намека на обычное «может быть» или «я думаю». Бледность матовой кожи лишь подчеркивала тот блеск, что мерцал сейчас в насыщенной бирюзе глаз Сансы – казалось, что весь свет, исходящий от россыпи звезд на небе, разом сосредоточился в глазах волчицы, взявшей, наконец, нужный ей след. – Нам надо туда. Я знаю. Идём
В этот момент облачко, закрывшее было яркий диск луны, растворилось в небесной тьме - и лунный свет упал на остроконечную каменную башню, явственно выхватив мелькнувшее на штандарте изображение Неведомого.
Рыжий конь фыркнул, словно о чем-то забеспокоившись, но Санса успокоила его, погладив коротко остриженную гриву и легонько коснувшись пятками боков лошади. Времени стоять на месте больше не было, и если Сандор Клиган станет упорствовать дальше, ей придется спешиться и взять его коня под уздцы. Пока же она рысцой направилась к дому Молчаливых Сестер, ожидая, что ее спутник образумится, последует за ней и примет то, что ему нужно было так необходимо сейчас: медицинскую помощь.

- Нет – произнесла Санса, не отрывая взгляда от каких-то извивающихся в темном небе полотен.
Что??
Пёс удивлённо повернул голову и уставился на неё. Вот уж чего он не ожидал услышать так это возражений от Сансы. Обычно она пугалась и замыкалась в себя при малейшем резком слове. И вдруг она с полной уверенностью и неповиновением говорит ему в лцио, "нет".
Пёс даже не знал, что об этом думать. Он был удивлён, но при этом проникся к пташке новым.. уважением?
– Нам надо туда. Я знаю. Идём. - С этими словами она пустила коня в рысь и направилась в сторону тёмного здания, о котором говорила раньше. Сандор на минуту замешкался, разглядывая штандарты, на которые минуту назад смотрела Санса. Если приглядеться, то на штандартах действительно можно было различить изображение Неведомого - бога молчаливых сестёр. В принципе лучшего места и не придумать, если молчаливые сёстры согласятся помочь живым людям. У них хотя бы было гарантировано молчание.
Пёс снова посмотрел на удаляющуюся Сансу. Ему показалось, что она даже выглядела по другому - живее, прямее, сильнее. Словно больше не безвольная кукла, а скорее... волчица? Что-то было в её уверенных движениях и посадке, что заставляло слушаться её и повиноваться помимо своей воли. И он послушился, выругавшись вполголоса и пришпорив Неведомого.
[i]Это глупо. Ничего из этого не выйдет! Ей там вообще никто не ответит. А если и ответят, то выгонят взашей!

Не отступать перед уже принятым решением - это все, что могла сделать сейчас Санса Старк. Каким-то внутренним чутьем она ощущала, что Пёс не станет возражать ей - ведь больше им было некуда идти. Не могли же они просто стоять на этой площади и ждать, пока их кто-нибудь заметит, или пока Сандор не истечет кровью и не умрет. Что бы она стала делать, если бы он вдруг потерял сознание? Об этом было страшно даже подумать, не говоря уже о том, чтобы воистину позволить такому случиться.
И тем не менее она была удивлена тем, что он, обычно резкий, не терпящий посягательств на свое личное пространство, последовал за ней, не чиня препятствий. Услыхав позади стук копыт его коня, она совершенно успокоилась и теперь уже была абсолютно уверена в том, что у них все получится, и Пёс обязательно получит помощь, которую по праву заслуживает. И все таки, когда ее лошадь остановилась перед массивными деревянными дверьми, Санса оробела - и легкий холодок разлился у нее в груди. От серой каменной стены как будто исходил холод; высокие и узкие, словно бойницы замка, оконца, почему-то навевали воспоминания о днях ее пленения в одной из башен Красного Замка. Высокие, массивные входные двери с железными кольцами на них казались непомерно тяжелыми, и непохоже было, чтобы их могла открыть хоть одна живая душа, сколько бы сил к этому не было приложено. Санса окинула их боязливым взглядом - и, собравшись с духом, дала себе еще несколько секунд на размышления. Слезать с коня отчаянно не хотелось - но ей пришлось, и леди Старк предприняла осторожную попытку спешиться - так, словно боялась не справиться, тем более, что этот конь был крепче и крупнее, чем ее почившая серая лошадка. Изо всех сил стараясь удержать необходимое равновесие и не упасть, она кое-как приподнялась в седле, и уже перекинула через круп лошади левую ногу, когда правая едва не выскользнула из стремени. Если бы не внезапный испуг, девушка непременно удержала бы равновесие - но сердце моментально подскочило, резко учащая ритм - и только мертвая хватка девичьих пальцев, ухватившихся за поводья, спасла Сансу от совсем уж позорного падения на землю.
Оказавшись на ногах, леди Старк сделала шаг по направлению к дверям и вот тут, подняв голову, вновь подивилась высоте и мощи пристанища молчаливых сестер. И снова волна странной робости окатила ее с ног до головы; она вдруг почувствовала себя такой маленькой и такой потерянной в этом огромном, массивном мире. Разве может она чего-то добиться здесь, вот так, просто?
С каждым шагом вперед становилось все страшнее. Когда ее пальцы коснулись массивного дверного кольца, Санса была близка к тому, чтобы зажмуриться - и только тогда уже стучать. Однако, она пересилила себя - и тяжелое железо сильно ударило толстую деревянную поверхность. Сансе показалось, что гул от удара коснулся и самого ее существа, пробравшись внутрь. Бум.
"Бум" - вторило сердце. Так тяжело, так сильно. Каждая секунда казалась теперь нескончаемой вечностью. Хотелось съежиться - превратившись в тугой комок натянутых нервов. Раз.. два..три...
По ту сторону двери как будто бы послышались шаги. Или ей кажется? Санса словно находилось на грани реального и воображаемого миров. Вокруг нее витал туман, и не было никаких сил развеять его. Оставалось только ждать, а что может быть тяжелее ожидания в такой момент?
Еще только подъезжая к дому на своем рыжем коне, леди Старк представляла себе, как уверенно она будет держаться с молчаливыми сестрами, но сейчас ее уверенность обратилась в прах - а когда дверь наконец, дрогнула, и начала медленно, нехотя открываться - Сансе показалось, что сейчас она сама лишится сознания. Вопреки внутренним ожиданиям, на девушку мягко пахнуло теплом и, с трудом заставив себя поднять опущенную было голову, Санса увидела перед собой высокую, сухопарую женщину, облаченную в серые одежды. Ей было по-видимому, уже за 50 или около того. Строгие черты и холодные, внимательные глаза, цвет которых невозможно было сейчас разглядеть, заставили Сансу внутренне съежиться. Она затравленно скользнула взглядом по фигуре молчаливой сестры - снизу вверх, и наконец посмотрела женщине прямо в лицо - блестящими, полными детского отчаяния глазами.
- Простите, что потревожили вас так поздно - совсем неуместно начала Санса, будучи не в силах скрыть предательскую дрожь в голосе - Мы не здешние и никого в этом городе не знаем. Мой спутник ... он... серьезно ранен. Ему нужна перевязка. И какие-нибудь лекарства. Что-нибудь. Пожалуйста.
Ответа не было. Да и какой может быть ответ от невесты Неведомого? Женщина лишь оглядела леди Старк - с головы до ног, задержав взгляд на оборванном подоле ее платья и вновь остановив внимание на чертах лица Сансы. Затем взглянула куда-то в сторону - вероятно, на мужчину, о котором говорила девушка.
- Мы не доставим вам много хлопот - продолжала Санса, уже не зная, что еще сказать - Нам только нужен лекарь, или кто-то, кто сможет перевязать раны.
Молчаливая Сестра шагнула назад и....
Дверь захлопнулась. Как показалось волчице - весь мир дрогнул и перевернулся в этот момент. Санса пыталась вздохнуть - и не могла. В уголках глаз что-то сильно защипало, и в полном отчаянии, она поняла, что это слезы. Было обидно, было стыдно, и в то же время, она не понимала - почему? Почему же? Порывисто выдохнув, Санса закрыла лицо правой рукой - закрыла, потому что ее черты исказились в этот момент от болезненной горечи - и тут же слезы обожгли холодные девичьи пальцы; она пыталась не допустить этого изо всех сил - но у нее ничего не получалось. Словно не было такой преграды, которая теперь - могла бы сдержать ее чувства. Еще пару минут назад она была так уверена, что все образуется. Что их впустят внутрь. Что она справится. Она казалась такой сильной самой себе. Сейчас же ей было тяжело даже стоять, а руки ее дрожали, пока сама она изо всех сил пыталась сдержать болезненный всхлип, грозящий перейти в стон умирающего в терновнике соловья.
Часто, когда кажется, что уже все потеряно, фортуна вдруг поворачивается к тебе лицом. Только для этого нужно зачем-то, чтобы ты отчаялся окончательно. Зачем?... Санса была бы не в состоянии размышлять об этом сейчас. Только так или иначе - но тяжелая дверь снова распахнулась, уже с гораздо большей охотой, нежели в первый раз. Выдохнув, Санса увидела четверых молчаливых женщин в сером, выходящих навстречу путникам. Не веря своим глазам, она торопливо вытерла слезы - но резкий перепад от отчаяния к внезапной радости вновь заставил ее сердце подскочить - и пуститься в бешеный галоп. Это было слишком. Леди Старк чувствовала себя так, как будто ее взвели на эшафот, а затем, перед самой казнью, отменили смертный приговор и даровали жизнь. Уже второй раз за день. Голова сильно кружилась, было тяжело дышать, а туман, витающий вокруг нее, стремительно сгущался. Все эти чувства вызывали, где-то глубоко внутри, недоуменное удивление, но как ни пыталась девушка держаться за реальность - колени, уже ставшие ватными, подогнулись - и Санса медленно осела на массивные каменные ступеньки, подхваченная под руки молчаливыми сестрами лишь в самый последний момент. Как раз в это время навстречу Псу вышел старенький, седой септон - очевидно, он был в этой обители главным. Невысокий и щуплый, он выглядел изможденным, и одежды висели на нем каким-то бесформенным мешком. Однако лицо его выглядело дружелюбно, а взгляд вполне можно было назвать проницательным и серьезным.
- Мы готовы принять вас - негромко произнес септон, обращаясь к Псу - Но не задерживайтесь у нас надолго.

Сознание Сансы прояснилось довольно скоро - чувства покинули ее всего на несколько секунд, а когда она очнулась, оказалось, что молчаливые сестры уносят ее куда-то...куда?!
- Что... - слабо произнесла она - Куда...куда вы меня уносите? Отпустите!
Ответное молчание, вполне ожидаемое - лишь еще больше напугало Сансу. Она сама не знала почему, но ей не хотелось, категорически не хотелось оставаться с этими молчаливыми женщинами в сером. Где Клиган? Что будет с ним?
Далеко унести ее не успели - процессия сделала несколько шагов,едва переступив через порог дома, когда Санса предприняла слабую, но очень решительную попытку вырваться; казалось, что в час последнего испытания, у нее слегка помутился рассудок, но это было не совсем так. Просто сейчас ей меньше всего хотелось оставаться одной, да еще и в полном неведении относительно судьбы Пса. Так или иначе, но одна мысль о том, что ее запрут где-нибудь в одиночестве, насквозь прознала ледяной стрелой самое ее серде. Казалось, что если сейчас это случится - то потом не будет больше ничего. Охваченная острым отчаянием и страхом, она пыталась найти взглядом Пса, попутно продолжая попытки освободиться. Если молчаливые сестры друзья им, почему они не хотят отпустить ее?! Неужели боятся, что она не устоит на ногах? Да хоть бы и так, какая разница?
- Нет! Отпустите меня! Милорд...Сандор!
"Он же ранен" - молнией мелькнула в ее мозгу яркая, болезненная мысль - "Как ты могла забыть"
Еще немного - и слезы сменились бы у нее истерическим хохотом; в таком состоянии Санса Старк была пожалуй, первый раз в жизни.

Санса спешилась у двери. Сандор последовал её примеру, медленно и осторожно. От перепада высоту тут же закружилась голова, и пришлось держаться одной рукой за спину Неведомого.
Пташка подошла к порогу здания и постучала в массивные, дубовые двери. Через минуту они скрипнули и медленно отворились, освещая порог тёплым, жёлтым светом. Сандор предпочёл остаться к тени, дабы не напугать молчаливую сестру своим обожённым лицом. Хотя... молчаливые сестры наверное видали трупы и поуродливее.
- Простите, что потревожили вас так поздно, - Начала просить Санса. - Мы не здешние и никого в этом городе не знаем. Мой спутник ... он... серьезно ранен. Ему нужна перевязка. И какие-нибудь лекарства. Что-нибудь. Пожалуйста. Мы не доставим вам много хлопот. Нам только нужен лекарь, или кто-то, кто сможет перевязать раны.
Молчаливая сестра внимательно оглдяела Сансу с ног до головы. Затем шагнула назад и захлопнула дверь. Пёс нисколько не удивился.
Ну я же говорил. Устало подумал он. Надо найти лучше бар, или гостинницу, или ещё какое-нибудь место, где есть вино. И напиться. И раны конечно тоже промыть вином, но сначала напиться.
Тут Санса начала плакать и Пёс совсем растерялся.
О нет, только не это.
Пёс неуверенно переступил с ноги на ногу. Что ж теперь с ней делать? Пытаться успокоить?
Он не успел ничего сказать. Дверь неожиданно снова распахнулась и из проёма вышли четыре молчаливые сестры и измождённый старик к одеждах септона. И тут Санса не выдержала и потеряла сознание. Пёс сделал движение, чтобы поймать её, но за него это сделали сёстры.
- Мы готовы принять вас - негромко произнес септон, - Но не задерживайтесь у нас надолго.
- К утру нас уже здесь не будет, - Пообещал септону Пёс.
Тут очнулась Санса. Молчаливые сестры уже несли её в дом когда она открыла глаза и сделала слабую попытку вырваться. - Что... - слабо произнесла она - Куда...куда вы меня уносите? Отпустите! - Сестры не послушались её, вероятно боясь, что девушка не устоит на ногах.
- Нет! Отпустите меня! - В её голосе промелькнули истерические нотки. - Милорд...Сандор! - Почти прокричала она.
Всё, это никуда не годится.
Сандор переступил через порог, отдёрнув руку при попытке септона остановить его, подошёл к Сансе, взял её у молчаливых сестёр и поставил на ноги, крепко держа за локоть.
- Возьми себя в руки, - тихо процедил он, гляде пташке прямо в испуганные, голубые глаза. Голос его звучал холодно и спокойно, как сталь, и ослушаться его было невозможно. - Иди на улицу и отведи лошадей в конюшню за домом. Сними с них сбрую, оботри, и укрой попонами. Ясно? - Если оставить мокрых, вспотевших лошадей на снегу они могут заболеть и умереть. Пёс не мог допустить этого.

Санса затихла мгновенно - стоило лишь ей ощутить хватку его стальных пальцев, сомкнувшихся на ее локте. Холодный, твердый взгляд серых глаз казался ей непроницаемым и донельзя жестким; и хотелось, и не хотелось избежать его - и тем не менее она глядела в черные зрачки напротив, не отворачиваясь - словно пойманная в острый капкан. Взволнованная и уставшая - она слабо, неровно дышала, и грудь ее вздымалась едва-едва, словно Санса Старк была умирающей птичкой. Она словно хотела найти что-то в этих холодных, жестких и изможденных чертах, в этом стальном взгляде - что нибудь, что убедило бы ее в будущем "благополучии" или хотя бы намекнуло на него. Но Санса видела только ледяную уверенность Пса в собственной правоте - и негромкая фраза, процеженная сквозь зубы, с одной стороны успокоила ее - но с другой словно упала на хрупкое существо девушки тяжелым лезвием, выбивая из нее дух. Он зол на нее?
Она и верила - и не верила в происходящее. Даже в королевской Гавани, когда ей столько пришлось вытерпеть от королевы Серсеи и ее сына Джоффри, Пёс не казался ей таким холодным, каким он выглядел сейчас.
Правая щиколотка болела от неудачной попытки спешиться, болело плечо, виски ломило, и боль вспыхивала в голове девушки ослепительно-острыми стрелами, вызывая перед глазами слабые разноцветные иллюзии. Платье вкупе с меховой накидкой казалось ей непомерно тяжелым, в синий бархат впиталась кровь, и Санса ощущал себя так, словно ее избили, изорвали на ней одежду - и грубо швырнули в ближайшую грязную канаву за дальнейшей ненадобностью. Тонкие медные брови чуть изогнулись, еще более усиливая ту невинную доверчивость, что сквозила в каждой черточке девичьего лица; несмотря на все перенесенные тяготы, на боль и невероятную усталость, взгляд Сансы оставался светел - и даже сейчас, когда любая другая на ее месте ответила бы вспышкой возмущения или даже злости, она лишь безмолвно глядела в черты напротив - но никакие слова не прозвучали бы красноречивее этого взгляда. Слезы уже почти высохли - и сейчас она словно спрашивала мужчину, чьи пальцы так крепко и безжалостно сомкнулись на ее локте - действительно ли он таков, каким себя показывает? Хотелось разглядеть за серой сталью взгляда его суть - но это было невозможно. Он помогал ей - но вместе с тем словно и вовсе не видел.
- Милорд? - голос септона, который еще никуда не ушел и все это время наблюдал за происходящим, звучал удивленно и даже как будто с долей сдержанного сарказма - Я полагаю, что с этой задачей куда лучше справится наш конюх.
Хоть старик выглядел изможденным и бледным, в его взгляде угадывалась твердость духа, сила и живой ум. Четкие черты врезались в старческую кожу, словно точные и резкие штрихи карандаша в белую бумагу. Смерив взглядом мужчину и хрупкую, едва держащуюся на ногах девушку напротив него, старец добродушно усмехнулся и покачал головой.
- До чего война доводит людей. Сквайрами у странствующих воинов теперь служат благородные леди.
Ему стоило только кивнуть молчаливым сестрам раз-другой, чтобы две облаченные в серое женщины направились к выходу из здания с тем, чтобы увести лошадей куда следует и передать животных на попечение конюха. Старик же еле сдерживал улыбку, так и норовящую скользнуть на тонкие губы: настолько нереально звучала обращенная к леди Старк просьба Пса.
- Миледи, Вы можете ничего не бояться - обратился он уже к Сансе - Вам выделят на эту ночь комнату, где Вы сможете отдохнуть. Вам нужно восстановить силы.
Мягкий и дружелюбный тон хозяина дома заставил девушку отвести внимание от серых глаз Сандора, словно впивающихся в ее черты - и перевести взгляд на септона. Губы девушки тронула едва заметная и слабая, но живая улыбка; лицо ее заиграло новыми красками, а в синеве глаз засветилась благодарность.
- Спасибо - произнесла она, с долей некоего любопытства разглядывая старика - Я очень признательна Вам.
Так или иначе, туман постепенно рассеивался - и в голове девушки уже начинали зарождаться мысли на тему будущего; ей стоило хорошенько подумать над своими дальнейшими действиями и над тем, куда затем отправиться. В том, что ее спутник не останется без помощи, она более не сомневалась.
- Не найдется ли у вас другой одежды для меня? Эта совсем не подходит для длительных путешествий.
Септон тонко улыбнулся.
- Я полагаю, мы что-нибудь придумаем.
Пёс все еще держал ее за локоть и ощущение защищенности невольно усиливалось.
- Милорд - Санса вновь обращалась к Сандору, но смотрела она при этом куда-то в сторону - Я боюсь, что больше не пригожусь Вам сегодня.
Тон ее звучал учтиво и сдержанно. Воистину - вежливость лучшие доспехи леди.

- Милорд - Сказала Санса, обращаясь к Псу, но смотря при этом куда-то в сторону, всегда куда-то в сторону. А ведь он на минуту посмел подумать...
- Я боюсь, что больше не пригожусь Вам сегодня.
Вежливость, опять эта учтивая, сдержанная, холодная вежливость! Ведь воистину, вежливость лучшие доспехи леди. Доспехи против него. Его хамства, злобы, жестокости. Ха, а ведь на минуту ему показалось, когда её брови недоумённо изогнулись вверх, а голубые глаза смотрели так светло и ясно, что она ему доверяет. Доверяет? Ему? С какой стати?? Да она просто глядела ему в глаза потому, что боялась отвернуться. И как он только посмел подумать, что имеет право на что-либо иное, чем презрение, отвращение и страх?! А ведь он надеялся... На что надеялся? На любовь? К себе?? К убийце и уроду?! Разве было в нём хоть что-нибудь, что можно было бы полюбить? В нём, который не любил даже самого себя?
Ты забыл, кто ты, собака? И кто она?
Пёс повесил голову, опустил плечи и уронил руку, отпуская локоть Сансы. Хотелось убивать. Вонзить сталь в чью-нибудь живую плоть и омыться кровтю. А ещё лучше, напиться до беспамятства и ничего больше не чувствовать. Ни боли, ни тоски, ни любви.
Он медленно выпрямился. Выражение его лица стало ещё жёстче и суровее, чем обычно. - Ну? Иди же, пташка! Сёстры ждут.
Пёс повернулся к септону, тем самым указывая, что разговор с Сансой закончен. Чем скорее он перестанет мозолить ей глаза, тем лучше будет им обоим. Септон смотрел на него странным взглядом. Уголок рта Пса дёрнулся.
- Ты знаешь, кто я. - Это был не вопрос, а утверждение.
- Знаю, - ответил септон. На этом разговор и кончился.
Септон проводил Пса в соседнюю комнату и усадил на койку. Две молчаливых сестры принялись возиться с застёжками его доспеха. Пёс помогал им по мере сил. Затем, стиснув зубы от боли, стянул и дублет, обнажая мускулистый, покрытый большими и маленькими боевыми шрамами торс. Кровь текла из царапины междку лопаткой и подмышкой и из раны у основания шеи. На груди огромным, чёрно-красным пятном красовался синяк над треснутым ребром. Одна из сестёр подошла к раненому и протянула ему железную кружку. Пёс взглянул на белую жидкость и спросил, - Молоко мака? - Молчаливая сестра никак не отреагировала на его вопрос. Не долго думая, Сандор выпил залпом содержимое кружки и откиунлся на койку. Сон пришёл, как только он закрыл глаза.

Санса знала, что рано или поздно Пёс отпустит ее - и тогда придет время удалиться в отдельную комнату с тем, чтобы подумать обо всем, что успело произойти. Секунда, две, три – и этот момент все равно настанет, как ни старайся оттянуть его подольше. Ожидая ответа Пса, Санса замерла, вся обратившись в чувство и напряженно ожидая: что он сделает сейчас? Что скажет? В нем было нечто такое, что она инстинктивно ощущала – но пока еще оно никак не проявило себя. Что это было, сказать точно не решился бы никто, но это заставляло леди Старк понимать взгляд – и сталкиваться с непроницаемыми серыми глазами напротив. И чем более холодным и закрытым становился Пёс, тем сильнее была уверенность, что там, на дне зрачков – что-то есть; не злое и не доброе, но особенное.
Она оказалась неспособна прочесть что-либо в чертах Сандора, к своеобразию которых уже почти привыкла, но зато способность осязать никуда не пропала. Санса не могла не почувствовать, как по-особому соскользнули с ее локтя его пальцы. Как будто он отпустил что-то, за что доселе держался – держался ради собственного же равновесия.
И хотя леди Старк не могла видеть всего, она ощутила, как тяжело он уронил правую кисть. Ничего подобного волчица не ожидала – и видят боги, она сама не смогла бы сказать, что такого она здесь увидела. Все оставалось на уровне ощущений – но никак не логики. В недоумении, Санса подняла на мужчину спрятанный, было, взгляд. В чистой, ясной синеве не было страха - она готова была воспринимать его, если бы только он дал ей уловить какой-то импульс...Дал почувствовать. К чему заковывать себя в непроницаемую броню, лишенную даже самых маленьких трещинок?
Он стоял перед ней, опустив голову. Санса буквально физически ощутила вдруг невероятную тяжесть, упавшую на его плечи - словно вес всего этого мира вдруг лег на него одного. Ей вдруг отчаянно захотелось прильнуть к нему, обвить его шею руками, окутать собой - словно мягким, теплым покрывалом. Просочиться во все трещины, что причиняли ему боль - и вылечить их, если только это окажется возможно. Он был подобен высокой, сильной и мрачной крепости с полуразрушенными башнями. Его хотелось восстановить во всей возможной мощи – и потом спрятаться за этими неприступными, каменными стенами самой.
Повинуясь порыву, инстинктивно - она подалась вперед, словно невесомый осенний листик, подгоняемый ветром - и протянула к нему руку с тем, чтобы дотронуться до его лица, и, сделав шаг вперед, скользнуть кончиками пальцев по высокой скуле. Приподняться на цыпочки, тепло зарывшись в черные спутанные волосы - склонить на широкое плечо голову, и так стоять, до тех пор пока он не поймет…что не противен ей.
Она застыла на пол пути, когда он выпрямился. Медленно, словно заново восставая из пепла. Пальцы Сансы скользнули по воздуху, "срываясь" с нужной ей траектории - и она опустила руку, медленно, словно не понимая еще, что тот особенный момент упущен. Но даже сейчас, когда черты мужчины ожесточились с новой, еще большей силой, Сансе казалось, что прежним он не будет для нее уже никогда. Высокая, ледяная стена медленно покрывалась тонкими трещинками, соединяющимися в причудливые сети; если выбрать время – и ударить, сильно, отчаянно, процесс окажется необратим.
- Ну? Иди же, пташка! Сёстры ждут.
Окончательно опустив тонкую руку, Санса лишь склонила в молчаливой покорности голову - точно зная, что еще вернется.

***

Комната, которую ей выделили, оказалась более чем небольшой. Серые стены, высокий потолок, вызывающий ощущение пустоты, бело-серые занавеси, закрывающие собой узкое, высокое окно. Низкая, застеленная выцветшим бледно-фиолетовым шерстяным покрывалом, кровать, казалось, в скором времени должна была развалиться. Каркас ее жалобно скрипнул, когда Санса осторожно опустилась на это скромное ложе. Девушка отстегнула серебряную застежку – и меховая накидка тихо сползла по ее плечам вниз. Бросив взгляд на маленькую, плоскую подушку, леди Старк точно поняла только одно: смотреть сны она не собирается. Не время. Ей так много надо было сделать, пока Пёс восстанавливает силы. Она вошла в эти двери одетая, как леди, разом выдавая себя одним только нарядом – и густой копной прямых рыжих волос. Ей несказанно повезло – но выйти отсюда так же, как и вошла, Санса Старк не может. Она не может допустить, чтобы ее так легко узнавал едва ли ни каждый встречный.
Почти не думая, прямо и спокойно глядя в лицо молчаливой сестры, сопроводившей ее сюда, Санса попросила дать ей несколько свечей, зеркало, ножницы, немного воды, и красящий травяной отвар – если конечно, таковой здесь имеется. И, разумеется, ей нужна была какая-то одежда. Неважно какая – просто другая. Несмотря на всю свою внешнюю вновь проявившуюся уверенность, Санса была немало удивлена, когда женщина просто кивнула в знак согласия и, переступив через высокий порог, удалилась. Наверное, надо будет как-то отблагодарить молчаливых сестер за помощь. Санса сняла с шеи овальный медальон на тонкой серебряной цепочке – и вгляделась в тончайшие узоры на крышке, выгравированные весьма искусным ювелиром. Когда-то она хранила там портрет Джоффри. Взгляд девушки как будто остекленел, на мгновение обессмыслившись.
Интересно, сколько это может стоить? Нужно будет отдать медальон Псу – он лучше распорядится этой ….материальной ценностью. Утром она обязательно спросит его, что он на этот счет думает.
Мысль эта оказалась настолько холодной, что Санса невольно ощутила сдавленную горечь, которая однако так и не подобралась к горлу. Она вспомнила лицо Джоффри – испуганное, как у пятилетнего ребенка. Как-то он клялся ей, что будет обращаться со своей невестой как с леди. Что будет беречь ее. Но не сдержал обещание – и следующим воспоминанием, связанным с ним, была отрубленная голова Неда Старка.
Усилием воли Санса сдержала натиск лезущих в ее голову мыслей. Хватит. Не время думать о прошлом.
Медленно выдохнув, она поднялась с постели и положила медальон на простой, безо всяких изысков, осиновый стол. Через десять минут ювелирное украшение уже скромно соседствовало рядом с двумя тяжелыми подсвечниками, зеркалом, деревянным гребнем и высокой миской, наполненной густой коричневой жижей. В воздухе разливался слабый, но явственный запах трав. На полу приютился небольшой деревянный ушат, наполненный водой, в котором плавал деревянный же ковш. Что же…. Это все, что было ей нужно.

Огни свечей скудно освещали маленькое помещение – и в частности отражение в овальном зеркале на тяжелой подставке. С той стороны на Сансу смотрело бледное, обрамленное длинными волосами лицо с четкой линией скул – и ярко блестящими в полумраке глазами. Пододвинувшись поближе к нему, волчица взглянула отражению в самые зрачки – и взяла в руки ножницы. Раздался характерный звук металла о металл – ножницы щелкнули, и на пол соскользнула первая, пока еще тонкая и легкая, рыжая прядь. Надо же. Это не так и сложно. Хотя и больно… немного. Можно считать, что это жертва Неведомому за его помощь.
Санса поморщилась, словно от какого-то неприятного ощущения - и продолжила начатое.
Ее волосы – густые, блестящие, вызывающие когда-то так много восхищения со стороны наблюдателей, падали тяжелыми прядями на каменный пол. Они выглядели такими живыми на этом сером холодном фоне, переливаясь светом в отблесках свечей - но на самом деле, были уже мертвы. Глядя на густой, осеннего цвета мягкий шелк, Санса безмолвно выражала взглядом свое сожаление. Да, ей было их жаль. Она никогда не думала, что они действительно так красивы – но волчица не могла не избавиться сейчас от этого богатства. Теперь, после усердной получасовой (а может и более) работы, рыжеватые кончики едва доставали ей до плеч. Санса Старк, неисправимая леди, все же не решилась остричься, как мальчишка. Слишком еще было живо в ней желание нравиться кому-то. Глупо – но правдиво…
Явственный травяной запах ударил по обонянию с новой силой, когда она нанесла на волосы красящую смесь, равномерно распределяя ее деревянным гребнем по всей длине своих порядком укороченных прядей. Невольно, уже в который раз, она подумала – что скажет об этом Пёс?

Когда все было кончено, Санса еще долго сидела на краю своей кровати, не смыкая глаз и методично расчесывая волосы с тем, чтобы они быстрее высохли. Теперь, когда они приобрели темно-каштановый оттенок, ее лицо стало казаться бледнее, чем оно было доселе, а в голубых глазах поселился слабый оттенок зелени. Продолжая водить гребнем сверху-вниз, Санса - уже в который раз за эту ночь, поднялась на ноги – и подошла к окну. Сейчас на ней было простое, шерстяное серое платье послушницы, одетое поверх нижней белой рубашки. Оно едва очерчивало контуры девичьего тела – не из-за оригинальности фасона, а потому просто, что оказалось ей немного велико. Интересно, что сказали бы те, кто восхвалял ее красоту, увидев леди Сансу Старк такой…такой.. незатейливо-простой? Ведь у нее больше ничего не осталось.
Ни замка, ни земель, ни красивых нарядов, ни украшений. Осталось лишь ее имя – и сердце. Но именно это она и ценила больше всего. Оценит ли кто-то еще?
Отложив гребень на подоконник, Санса отодвинула занавеси – и открыла окно, впуская в комнату холодный осенний воздух. Звезды ярко блистали на черном небе, маня ввысь причудливым куполом созвездий. Их холодный свет вселял надежду на будущее – за которое, без всякого сомнения, стоило бороться. Иначе звезды не светили бы так ярко.

Ночь так длинна. В ней так много минут – а уж секунд… Страшно представить, как долго они могли бы тянуться для Сансы, если бы она не использовала каждую из них с толком. Едва ее волосы высохли, а лишние думы улетучились, леди Старк вспомнила про Клигана, о котором, впрочем, и не забывала. Это заставило ее покинуть собственные «покои» - и отправиться на поиски здешней кухни. Как позвать кого-то из молчаливых сестер к себе, Санса так и не поняла – потому приходилось надеяться лишь на то, что она наткнется на кого-нибудь в коридорах и этот кто-то окажется так любезен, что покажет ей дорогу. После того, как она пережила несколько серьезных эмоциональных потрясений подряд - фортуна как будто повернулась к ней лицом, словно решив вознаградить за терпение – едва выйдя в коридор, Санса тут же увидала спешащую в противоположный конец женщину в сером. К тому моменту уже близился рассвет – солнце должно было подняться над горизонтом часа через два
- Простите – мягко окликнула ее Санса – Вы не покажете мне, где здесь кухня?
Лишние расспросы не понадобились. Пока они с молчаливой сестрой шли по темным, из рук вон плохо освещаемым коридорам, девушка пыталась запомнить пройденную дорогу со всеми ее поворотами. Насколько хорошо это у нее получилось, можно будет узнать лишь тогда, когда придет время возвращаться.
Несмотря на то, что ей было о чем спросить, задавать новые вопросы Санса стеснялась – тем более… она все время забывала, что эти люди не разговаривают. Зачем ей понадобилось идти на кухню? Она просто хотела приготовить травяной чай для Сандора – ведь одним маковым молоком силы не восстановить. Леди Старк кое-что смыслила в травах и раньше часто собирала их в рощах близ Винтерфелла – чтобы потом сушить - и готовить различные снадобья. Этому немного учила ее мать – и чуть больше Старая Нэн. Разумеется, она не могла быть уверена, что сейчас окажутся под рукой все нужные ингредиенты – но в ее силах было сделать все, что она могла. Она не слишком умела обращаться с лошадьми, это правда – но зато у нее были другие способности. Она могла приготовить снадобье, которое должно действительно помочь Псу. Уж это-то она умела не хуже, чем петь и вышивать.
Кухня здесь оказалась, как ни странно, достаточно большой. Сушеных трав в «арсенале» молчаливых сестер тоже оказалось более чем достаточно. Обрадованная этим обстоятельством, Санса на время позабыла обо всех своих несчастьях – и самозабвенно отдалась приготовлению «зелья».
Словно ожившая птичка, она порхала от котла – к столу, от стола – к деревянным шкафчикам, и оттуда снова к котлу; несмотря на то, что она лишилась своих роскошных волос – сейчас Санса выглядела гораздо живее, чем многие последние месяцы подряд. В глазах появился блеск, черты расслабились, губы то и дело трогала едва заметная, но искренняя и теплая улыбка; ей было приятно от мысли, что она может хоть что-то сделать для другого человека. Что-то полезное. Она не ощущала этого так давно – что теперь подобное чувство казалось ей необычным. Оно грело изнутри – в то время как Санса уже почти успела забыть, что такое тепло.
Запах травяного зелья, наполняющий помещение, имел мало общего с запахом той смеси, которой Санса красила волосы. Этот был легким, освежающим рассудок – свежим, как будто наполненным ароматом древнего, нетронутого леса. Стоило только раз вдохнуть – и разум прояснялся, освобождаясь от всего, что мешало ему работать в полную силу. Санса и сама ощущала это на себе – она чувствовала себя лучше, сильнее, энергичнее. Может, дело было не в травах – или на крайний случай, не только в них?
Если девушка и хотела прикорнуть ненадолго, когда только пришла на кухню, то сейчас сон словно рукой сняло, и теперь она думала исключительно о том, чтобы Сандор успел проснуться прежде, чем она потревожит его. В противном случае она рискует разбудить Пса раньше времени, а это вряд ли ему понравится.

Несмотря на то, что одна из молчаливых сестер, появившихся под утро в кухне, собралась было отнести незваному гостю новую порцию макового молока, Сансе удалось убедить ее в том, что она – леди Старк – лучше знает, что поможет ее спутнику и все, что требуется от хозяев – это лишь показать ей дорогу к его комнате. Об остальном она позаботится, тем более, что они обещали не задерживаться слишком уж надолго. А если постоянно поить Пса снотворным, на ноги он не встанет не то что через день или два, но даже через неделю.
Путь назад оказался не близок. На деревянном подносе, что Санса несла в руках, дымился травяной настой; рядом с деревянной кружкой лежали две ржаные лепешки. Не мясо конечно, но, хоть что-то.
Торопясь преодолеть витиеватые коридоры этого внушительного дома, Санса поминутно боялась споткнуться, нечаянно опрокинуть поднос и пустить все свои старания насмарку. Потому она очень внимательно смотрела под ноги – нельзя было позволить себе споткнуться о слишком длинный подол платья. Переживания на этот счет были так искренни, что с плеч девушки буквально упал камень, когда леди Старк наконец оказалась перед нужной ей дверью. Молчаливую сестру было решено к Псу не пускать. В конце концов, хватит прятаться за чужие спины – может она хоть что-то сделать сама?
Изловчившись, Санса перенесла тяжесть подноса на левую руку – и мягко постучала по массивному дереву
- Милорд?
Ответа не последовало. Аккуратно повернув ручку, пташка неслышно скользнула внутрь и сразу же затворила за собой дверь. Понадобилось вновь собраться с духом – чтобы обернуться и посмотреть, в какую же «клетку» она попала на этот раз? А это оказалось не так то просто. Прошло целых десять секунд прежде, чем она осторожно обернулась. Словно намеренно, Санса медленно проскользила взглядом сначала по каменному потолку, потом по стенам, затем ее внимание переключилось на предметы мебели. Она никак не могла заставить себя взглянуть на того, ради кого пришла сюда. Хотя его присутствие она ощущала всеми фибрами своего существа. Его молчание говорило о том, что Пёс еще спит и не знает, что она переступила порог его временного пристанища. Без разрешения.
Ну ладно. Тогда …сначала она осмотрится.
Чуть более просторное, чем комната Сансы, помещение было обставлено все так же скудно. Правда, предметов мебели тут было чуть больше. Имелась невысокая прикроватная тумба, стол в дальнем углу и небольшой шкаф, вероятно предназначенный для хранения полотенец. Оглядев все это, Санса глубоко вздохнула – вероятно, для храбрости, и, наконец, нашла взглядом достаточно широкую кровать, на которой и лежал Пёс.
Было очень тихо. Никто ничего не говорил, никто не спрашивал, на кой черт она притащилась сюда, никто не велел ей убираться вон. В этом было что-то новое – хотя и просто потому, что любитель произносить подобные речи просто-напросто спал.
Осмелев, волчица бесшумно приблизилась к постели больного – и аккуратно присела перед прикроватной тумбой, водружая на нее поднос. В воздухе запахло травами. Интересно, кто-нибудь проверял его ночью? Сделали ли ему перевязку? Постояв какое-то время на месте (ей каждую секунду казалось, что сейчас мужчина точно проснется, и ей придется объяснять ему свое присутствие здесь), Санса села на край кровати и внимательно вгляделась в черты спящего. Такой… спокойный. Волчица не знала, насколько чуток обычно его сон – а потому могла лишь догадываться, в порядке ли вещей то, что он не услышал стука в дверь, или же нет? Она нерешительно скользнула взглядом по его руке, лежащей поверх покрывала – и невольно задумалась, не слишком ли кисть Сандора бледна.
По мере того, как текли секунды – а Пёс все не просыпался, Санса ощущала себе смелее – и наряду с этим в ее сердце закрадывалось смутное беспокойство. В конце-концов тишина стала казаться ей тягостной – и тут, совершенно внезапно, Санса поймала себя на странной, совершенно новой мысли: она не может понять, дышит ли он. Леди Старк легонько вздрогнула. Нет-нет, этого не может быть. Как она вообще могла подумать?!
Однако его бледность только добавила масла в огонь. Дотронуться до мужчины и так понять, насколько плохи дела, было еще как-то слишком для юной леди. Немного подумав, Санса осторожно уперлась ладонью в край кровати – и подалась чуть вперед. Это приблизило ее к лицу спящего – но не настолько, чтобы она могла проверить или опровергнуть свою догадку. Его черты показались ей острее, чем ранее – или у нее просто разыгралось воображение? Так или иначе, она едва сдержалась, чтобы не окликнуть его.
По чести сказать, девушка была почти уверена, что ее спаситель жив, просто сейчас он крепко спит – но удостовериться в этом хотелось прямо сейчас, немедленно и – желательно, не разбудив его. Увидев, что Пёс продолжает не замечать ее действий – Санса осмелела совершенно. Упершись в покрывало второй рукой – ближе к противоположной стороне постели, волчица склонилась к самому лицу Сандора. Темно-каштановые пряди выскользнули из-за ушей – и мягко коснулись кончиками лица мужчины.
Вроде бы…… Жив! Санса легко – и радостно, выдохнула.

В чистом, вечернем небе появились звёзды. Впервые за многие месяцы они светили так ярко. Воздух был свежим и прохладным, но больше не обжигающе холодным. А под ногами вместо снега была уже сырая земля.
Сан-Найт. Первый день весны. Люди празднуют возвращение жизни и сжигают зиму. Даже самая долгая и жестокая зима когда-нибудь кончается, и после неё начинается длинное лето.
Со всех сторон доносились звуки смеха, песен и треска. Красные языки пламени тянулись к небу, словно желая коснуться звёзд. Большие костры трещали и стреляли искрами. От них исходил терпкий, горький запах горящей смолы. Яркий, алый свет высвечивал хороводы танцующих людей. Куда бы не пал взгляд, всюду царили счастье, тепло и любовь. Девушки обнимали своих любимых. Пьяные юнцы тискали столь же пьяных девиц. Сан-Найт. Каждый человек, кто не праздновал приход весны тем самым призывал обратно зиму. Сан-Найт, и костры до самого горизонта.
Он шёл между кострами на отдалении, избегая света, выбирая дорогу так, чтобы всегда оставаться в укрытии теней. На минуту он остановился, наблюдая за тем, как вокруг ближайшего костра змеёй извивается очередной хоровод. Их вёл смуглый юнец с посохом, обмотанным первыми листьями и цветами. Кто-то споткнулся и упал, и хоровод развалился на две маленькие группки. Смуглый парень с посохом начал что-то петь. Ему вторил второй голос, затем третий. И вот уже весь хоровод пел песню о весне, о радости и о новой жизни. Сандор отвернулся и продолжил идти вперёд. Ему не было места на этом празднике.
Он шёл, куда глаза глядят, без цели. Впереди, на его пути, в стороне от костров, любили друг друга парень и девушка. Сандор обошёл их стороной, ещё глубже прячась в ночной темноте. Сан-Найт. И он здесь чужой.
На нём не было доспеха, но на поясе оставались меч и кинжал, даже в такую ночь. Сандор никогда не расставался со своим оружием, потому что ничего другого у него не было.
Он замешкался и остановился между тремя кострами, выбирая дальнейший путь, как вдруг к нему подошёл кто-то сздали и взял под руку. Сандор резко повернулся и увидел рядом с собой бледную, светловолосую девушку, с голубыми глазами, босую и в белом платье. Он улыбнулась и взяла его за руки, намереваясь увлечь в танец. Сандор мягко, но решительно высвободил руки и отстранил её от себя. Девушка тихо рассмеялась и убежала к одному из костров. Там она выхватила из хоровода чернявого мужчину, покружилась вокруг него, поманила за собой, обняли и поцеловала. Мужчина вдруг замер. Его колени подогнулись и он осел на землю. Девушку продолжала целовать его, и когда она отпустила мужчину тот упал на землю бездыханный.
Белая девушка убежала к другому костру, выманила двух девиц, потянула их вслед за собой на землю, обняла, и встала вновь, оставив девушек мёртвыми на земле. А белая девушка тем временем пустилась в танец вокруг костров. Гарцующей походной она вновь приблизилась к Сандору. Он вытянул из ножен меч и направил в её сторону, поворачиваясь, чтобы оставаться к ней лицом. Но девушка лишь рассмеялась в ответ на его действия и вновь ускользнула белой тенью.
Она взяла себе ещё одного юнца, совсем ещё мальчишку. Он умер с улыбкой на устах. А девушка снова вернулась к Сандору и остановилась перед ним.
- Уходи, - тихо процедил Сандор, не опуская меча. Девушка улыбнулась, и вдруг прошептала в ответ, - Как я уйду, если ты сам несёшь меня повсюду за собой?
Она рассмеялась и вдруг исчезла, словно её и не бывало. Сандор насторженно огляделся по сторонам, и вдруг увидел, что костры окружают его со всех сторон сплошной стеной.
Его веки дрогнули и вдруг раскрылись.
Прямо над собой он увидел два круглых, голубых глаза, и на секунду ему снова показалось, что он смотрит ЕЙ в глаза. Но эти глаза были другие. Тёплые. Живые.
- Кхм, - недовольно кашлянул он и, отодвинувшись назад, сел. Вся грудь и плечо были обмотаны белыми тряпками. Первое же движение заново оживило в теле боль, но теперь уже слабую и тупую, и вполне терпимую.
Buggering milk of the poppy!
Пёс никогда не видел снов, но маковое молоко творило странные вещи с организмом.
Терпеть не могу это пойло.
Пёс снова поднял взгляд на Сансу и замер от удивления.
Она покрасила волосы в коричневый цвет и остригла их. В первое мгновение Пёс смотрел на неё в шоке, но потом опомнился.
Каким-то образом она выглядела не менее прекрасно в убогом сером платье, чем в шелках и бархате. А тёмные волосы делали её... взрослее?
- Правильно, - сказал он наконец, сделав жест, указывающий на её волосы. - Так будет лучше.

Все произошло так быстро, что Санса даже не успела испугаться, когда Пёс открыл глаза. Она даже представить себе не могла,что будет делать, если он застанет ее в такой момент - слишком уж страшным это рисовалось в мыслях. Она ожидала неловкости, должной за этим последовать,может даже вспышки ярости. Однако, он даже не стал спрашивать, что она здесь делает - как будто считал ее присутствие естественным и самим собой разумеющимся фактом. Санса не успела ни удивиться, ни задуматься, ни даже растеряться; ведь все было так естественно. Обычно неуверенная, с трудом скрывающая в голосе дрожь - сейчас она ощущала странную легкость и спокойствие. И теперь уже спрятать взгляд хотелось куда меньше; хотя нет - этого не хотелось вовсе.
Прятаться от того, кто прячется сам - что может быть абсурднее?
Продолжая ненавязчиво наблюдать за Сандором, Санса села почти напротив него, утонув одной рукой в ткани шерстяного покрывала. Она не была напугана - скорее напротив, осмелела еще более, чем доселе. Пряча на дне зрачков девичье любопытство, девушка осторожно скользнула взглядом по широкой, замотанной белыми тряпками груди, и невольно оробела, угадав под ними рельеф великолепно развитых мышц. Никогда еще она не видела мужчину так близко - и волей-неволей, дыхание ее постепенно учащалось. Казалось, она делает что-то недозволенное и запретное - но голос разума словно утонул в каком-то глубоком озере, опустившись в темную впадину дна - и взгляд, как будто сам собой, поднимался выше, к обнаженным ключицам, обычно сокрытым тяжелыми доспехами. Стараясь не выказать волнения, она попыталсь дышать размереннее и глубже - но от этого лишь сильнее закружилась голова, словно от отравления кислородом после прошедшей грозы. Санса никак не могла остановить себя - и отвернуться, хотя страшнее всего ей было снова увидеть лицо мужчины - вернее те эмоции, которые могут проступить в чертах Пса. И тем не менее не увидеть их было еще выше ее сил - и леди Старк, словно зачарованная, продолжила свой немой путь от ключиц к шее, от шеи к подбородку, по высокой скуле - к черным бровям, доходящим почти до виска. Она увидела, как едва бьется под кожей светло-голубая жилка... жизнь.
Когда она взглянула ему в глаза - он уже смотрел на нее, явно пребывая в немом удивлении. Что его вызвало? Санса застыла - словно пойманная Псом в силок, но пойманная по собственной воле. Леди Старк все еще могла отвернуться - но она не стала, несмотря на то, что ею явственно ощущалось, как заливает щеки предательский румянец и как темнеет, меняя отстраненную прохладу на покрытое мерцающей дымкой парное тепло, взгляд. Казалось, осень успела смениться зимой, а зима - летом, когда он наконец заговорил.
- Правильно. Так будет лучше.
Она не сразу поняла, что он говорит о ее волосах, и несмотря на указующий жест, смысл его высказывания дошел до Сансы с некоторым опозданием. Она была слишком поглощена своими ощущениями, чтобы понять Сандора сразу.
- Что? - невольно вырвалось у нее - Ах, это...
Санса смутилась окончательно, не зная куда деть свои руки, что лежали сейчас у нее на коленях. Скулы горели огнем, а взгляд сделался почти совсем синим - насыщенным, словно глубокое море, чьи воды кажутся иногда почти черными. Ведь чем дальше дно - тем темнее водоем. Вкупе с румянцем это выглядело еще более заметно - и в убогую комнатушку словно ступило пряное, знойное лето.
- Да - ответила она наконец, продолжая смотреть ему прямо в лицо - Так меня сложнее будет узнать. Мне показалось, что даже вы узнали не сразу.
Она улыбнулась ему - и это вышло как-то само собой. Теплая, почти радостная улыбка окончательно стерла хотя бы даже малейшие признаки того, что леди Санса чего-то боится или находится в этой комнате против своей воли. Она мягко окутывала находящегося перед ним мужчину своим вниманием - и причиной была не жалость. Жалость выглядит совсем иначе.
- Я приготовила для вас травяной чай - продолжила она, вновь ощущая, как уверенность возвращается к ней; Санса чувствовала себя свободнее и раскованнее, когда Пёс не гнал ее от себя, едва не кусая руку, тянущуюся к нему с тем, чтобы погладить. - Молчаливая сестра хотела снова напоить вас маковым молоком, но я решила, что оно вам не нужно.
Мягкая, едва заметная улыбка не сходила с лица девушки, словно впитываясь в черты - а взгляд Сансы мерцал, словно тронутый солнечными лучами водоем.
Легко, изящно, напоминая собой грациозную и гибкую лесную кошку - Санса поднялась с постели и шагнула к низкой тумбе, на которой стоял деревянный поднос. Мгновение - и высокая кружка, распространяющая приятный запах трав, уже оказалась у нее в руках. Если бы она была больна или ранена -один только запах очистил бы ее рассудок от тумана или же ломоты в висках, но тот "туман", что витал в голове у нее, не был вызван болезнью.
Из за того, что леди Старк довольно много времени провела на кухне у кипящих котлов, ее одежда и волосы успели пропитаться тем же запахом на редкость удачно подобранного букета трав, что уже гораздо более явно - исходил от чая. Не торопясь - но и не слишком медленно, она вновь опустилась на постель рядом с Сандором, похожая на дитя леса, свободно ощущающее себя только в диких, поросших бурными, неухоженными зарослями цветов и кустарников, местах.
- Я не умею ухаживать за лошадьми, но в травах разбираюсь отлично.
И она протянула ему обеими руками деревянную кружку, словно пытаясь увлечь мужчину в водоворот лесных запахов, уже окутывающих его. Словно уговаривая довериться.

- Я приготовила для вас травяной чай
Чай.
Он хотел вина, а не чая. Пёс в принципе не признавал никакой травянистой водички, в которой не было даже ни капли алкоголя. Какой толк в напитке, который не веселил, не пьянил и не одурманивал?
- Молчаливая сестра хотела снова напоить вас маковым молоком, но я решила, что оно вам не нужно.
Только не это семиклятое пойло! Довольно!
Санса поднялась с кровати и взяла с тумбы деревянный поднос. Пёс проводил её подозрительным взглядом.
- Я не умею ухаживать за лошадьми, но в травах разбираюсь отлично, - сказала она и протянула высокую деревянную кружку, в которой намного лучше сейчас смотрелось бы пиво. Пёс собрался было отказаться, но под настойчивым взглядом Сансы недоверчиво понюхал "ведьминское зелье". Пахло оно довольно приятно для водянистой травки. Да и на вкус оказалось терпимо, тем более, что пить хотелось зверски. Опустошив кружку, он сунул её обратно в руки Сансе и, хватаясь за изголовье кровати, встал. Это оказалось не так больно, как он боялся. Похоже, перелом в ребре ограничился трещиной. Но он не стал обманывать себя. Сражаться в таком состоянии он не смог бы.
- Собирайся, - кинул он, натягивая свой дублет, услужливо заштопанный одной из молчаливых сестёр, а затем и сюрко. Так же он застегнул на поясе ремень с мечом. Сколь бы бесполезным он сейчас не был, наличие меча отпугнёт нежелательных встречных. - Мы уходим. -
Из вещей при нём были только оружие и доспех, который он не стал надевать, дабы не обременять и так ослабевшее тело. Он набросил тёплый шерстяной плащ, взял своё скудное имущество и, пройдя по запомнившимся со вчерашнего дня коридорам, вышел наулицу.
За ночь землю покрыл слой чистого, нового снега. Солнце ещё не взошло, но небо уже посветлело достаточно, чтобы видеть без огня.
Пёс прошёл вдоль стены дома, оставляя большие следы на нетронутом снегу. У входа в конюшню его встретило лошадиное ржание. Неведомый поднял голову и навострил уши при виде своего хозяина. Пёс тихо рассмеялся. - Скучал по мне, зверюга? - спосил он, потрепав чёрную гриву коня. На его голос из своих стойл высунули головы ещё три лошади - рыжий мерин, пегая кобыла и серый жеребец. К счастью, конюх снял с них сбрую и накрыл попонами. Заглянув в стойла, Сандор убедился, что солома была свежая, а вода в корытах чистая. Неспеша, чтобы снова не открылись раны, он насыпал лошадям овса. Пока они увлечённо жевали, он взял щётку и начал чистить их по одному, короткими взмахами проводя щёткой по шкурам и выбирая из грив солому. Очищенные от пыли, лошади разбойников приобрели вполне презентабельный вид. Взяв из ящика ухода гребень, Пёс так же расчесал им гривы и хвосты. Напоследок он проверил подковы, начистил копыта масленной тряпкой и отступил на несколько шагов. Из грязных, неухоженных кляч кони превратились в элегантных и красивых животных. Таких красавцев уже не составит труда продать за приличную цену. Неведомого он разумеется, оставит себе. А для Сансы подойдёт спокойный, крепкий рыжий мерин.