Нет ничего труднее, чем ожидание. Сансе постоянно приходилось это делать. В детстве она ждала, когда матушка найдет время для нее и расскажет о жизни на юге, поведает какую-то историю о настоящих рыцарях и леди; ждала приезда бардов и артистов; ждала своего расцвета, чтобы вырваться из серых высоких стен Винтерфелла, горячих даже в самую лютую зиму, ждала своего замужества, как избавления. И снова ожидание – король, королева и наследный принц вот-вот должны были прибыть в замок. Отец ходил угрюмым, мать была встревожена, Робб, Рикон и Бран будто совсем не впечатлились новостью и продолжали заниматься своими делами - тренировались биться на мечах, ездили на охоту, гуляли, играли.
В те минуты, когда внутренний детский чертенок брал верх над молодой воспитанной леди, Сансе так хотелось улыбнуться забавам братьев, захлопать в ладоши и даже принять участие в дружеской возне! Но леди Санса не может бегать с мальчиками, бросаться грязью, лазать по крышам, ловить ворон, петь песенки, скакать верхом и учиться фехтованию.
Как жаль, что мать и отец иногда позволяли всем этим заниматься Арье. Как они не понимали, что только распустили и разбаловали младшую дочку? Как старшая девочка, Санса пыталась иногда приструнить сестру, но разве для Арьи существовали ограничения? Она напоминала сорняк – пытаешься его облагородить, а он только еще сильнее разростается.
В честь приезда почетных гостей леди Кейтилин вдруг взялась за правила и приказала септе Мордейн следить за Арьей строже, чем это было ранее. Мама словно вспомнила, что у нее две дочери, а не одна девочка и четверо сыновей, - размышляла Санса не без удовлетворения, следуя на занятия по вышивке и вязанию.
Следует сказать, что это было любимым делом девушки. Вышивая, она могла фантазировать и мечтать без устали, представляя себя прекрасной дамой на юге, в окружении благородных рыцарей, на турнире, на котором непременно ее провозглашают королевой Любви и Красоты. Помимо этого, Сансе казалось, что с каждой новой вещицей, вышедшей из ее рук, она приближается к своему счастью – любви и браку.
Кейтилин Старк любила повторять своим дочерям, что для них это высший удел – быть хорошей дочерью и сестрой, после верной любящей женой, а со временем – заботливой матерью.
- Санса, Арья, доброе утро, милые мои, - септа Мордейн в своем неизменном синем платье и голубом платке ждала их в комнатке, прилегающей к ее спальне. Здесь добрая, но строгая септа, обучала детей Старков уже много лет читать, писать, считать, а теперь – занималась только девочками, подготавливая к самому главному в их жизни предназначению – быть женщинами.
На розовом личике Сансы сама собой появилась улыбка, украсив ее щеки забавными ямочками. Она любила занятия и не скрывала этого.
- Доброе утро, септа Мордейн, - девушка присела в безукоризненном реверансе, воображая в эту минуту, что перед ней сам король Роберт и его старший сын (о котором ходили слухи, что он хорош собой) Джоффри Баратеон.
- Мама хотела, чтобы мы с Арьей посвятили это утро вязанию. Ты научишь нас новому узору? Я бы так хотела связать что-то необычное для себя к приезду принца, - Санса мечтательно вздохнула и ее голоубые глаза засияли, - может даже ему в подарок.

Арья нехотя брела по узким каменным коридорам. Досада и раздражение просто рвались из неё, сквозя во всей её невысокой фигурке. Пару раз она со злостью пнула деревянную балку дверного проема. Боль отозвалась в ушибленных пальцах, но Арья упрямо стукнула ещё раз ни в чем не повинную деревяшку и побрела дальше.
Мир стремительно терял цвета. Даже тошно сейчас вспоминать, как хорошо начался день! Арью поднял рано утром Брандон, требуя, чтобы она немедленно слазила с ним на вершину полуразрушенной башни посмотреть на птенцов воронов. Она с радостью согласилась - Арья не менее охотно, чем младший брат исследовала все закоулки Винтерфелла. Правда, залезала наверх она реже чем Бран - её больше манили таинственные коридоры и переходы замка, да ристалище, а то и густая роща чардрев. Но её брат жил только наверху. Надо было видеть, как он, ловко перебирая руками, полз наверх. Арья ни за что не призналась бы в этом, но Бран, порой, был храбрее её, бесстрашно преодолевая широкие провалы, узкие истлевшие перекрытия и ветхие стены на высоте шестидесяти локтей!
Время провели они весело. Карабкаться добрых десять минут по ненадежной стене, рискуя каждый миг свернуть себе шею, чтобы взглянуть на потешных воронят, стоило. Дети не подходили близко к гнезду, памятуя, что их запах может отпугнуть потом ворон-родителей от воронят, и птенцы умрут от голода. Но малыши так смешно вытягивали желтые клювы и пищали! Арья решила непременно слазить на башню ещё раз попозже и взять себе одного, когда воронята чуть подрастут.
Потом Арья и Бран рубились на деревянных мечах на ристалище. Сражались вполне серьезно, с расстановкой и удовольствием. Младший брат начал в какой-то момент наседать на Арью, пытаясь прижать её к стене, но девочка, как ласка, поднырнула под руку Брана и огрела его по боку мечом. К счастью, хоть мальчик и присел от боли на землю, отделался он лишь синяком. Но и Арье досталось - большая ссадина на руке, кровоточащая коленка и длинная царапина на чумазом лице. Растрепанные волосы, в которых застряла пара веточек, и порвавшаяся у рукава, испачканная землей рубаха довершали живописный вид. Но девочка была ужасно довольна!
А дальше появился Рикон, начал кричать, что Арье надо идти на урок вязанья. Вредный мальчишка попытался поддразнить сестру, но, получив чувствительную оплеуху, заревел и убежал прочь. Тут бы Арье и улизнуть в рощу, но какой-то бес попутал её остаться на ристалище и ещё порубиться с Браном. Через минуты три пришла мать, отчитала детей и отправила Арью умываться и переодеваться к уроку. Теперь, чистая и опрятная, она с хмурым видом приближалась к ненавистной комнате, где её учили "быть леди": вязать, шить, правильно себя вести, петь песни и заниматься ещё тысячью никому не нужных дел!
- Санса, Арья, доброе утро, милые мои, - поприветствовала их септа. У-у-у, как Арья ненавидела эту старую фурию! Вечно ей надо было научить Арью, как быть и что делать. И обязательно наябедничать матери на то, что Арья ведет себя "как какой-то уличный мальчишка" и "опять испортила всю вышивку", за что возмутительнице спокойствия вечно влетало. А ещё Санса! Ей-то хорошо щебетать и петь про разную ерунду, вроде принцев на белых конях. Она просто рождена, чтобы стать "благородной дочерью дома". А Арье, черт возьми, так противно смотреть на её веселое лицо, когда она вместе с септой разговаривает на тему очередных благоглупостей! Тошно ей слушать, кто кого любит, да как надо себя вести в присутствии благородных рыцарей! Как будто им это очень надо! С рыцарями надо сражаться, а не петь им глупые баллады и дарить вышитые цветочки!
Поэтому на приветствие септы, Арья лишь коротко кивнула и, угрюмо смотря в пол, прошествовала на свое место. Санса опять начала рассказывать про своего принца. Надоела хуже редьки! "Принц такой, принц сякой...". Обычный мальчишка он, может, ещё и послабее Робба! Но, как ни крути, начиналась очередная пытка и Арье, хотела она того или нет, предстояло стойко держаться в течение двух с лишним часов...

До отхода в Дозор, оставалось не так много времени. Джон проводил их вместе с тренировочными стойками, вымещая то ли злость, то ли обиду. В очередной раз он услышал разговор леди Кейтелин и своего отца. Они вновь обсуждали, куда отправится Джон. Эддард Старк сказал, что в Королевской Гавани ему не дадут спокойной жизни. Джон и не стремился туда. Он хотел облачиться в черное, или просто так думал. Джон осознавал, на что он идет. Хотя многие из-запретов казались ему очень простыми. Он никогда не чувствовал особой любви к себе, и по этому, все быстрее ждал дня, когда сможет уйти на Стену. Каждый удар Сноу наносился все быстрее, и с большим размахом. Он использовал разные препятствия в виде бочек, что бы ни быть однообразным. Иногда, он заходил к страже, и просил себе напарника для тренировок, но после того, как он отправил последнего в лазарет, его отец запретил ему это делать. Единственный, кто мог помочь ему в тренировках, был его отец. Даже Робб не выдерживал скорости бастарда и зачастую, просто терял его из виду. Эддард Старк очень часто следил за их тренировками, и он очень внимательно смотрел на Сноу, отдавая советы Роббу. Джон никогда не побеждал своего отца. Его отец ставил скорость Сноу против него, заставляя натыкаться на различные препятствия, к которым бастард не был готов. Очень часто, лорд Эддард делал подножку, после того, как Джон спрыгивал с какого-нибудь предмета.
Внимательнее Джон. Внимание твой союзник, ты слишком самоуверен в себе. В первую очередь, следи за своим соперником, изучай его. И не старайся разгромить его побыстрее, старайся найти его слабость.- говорил Лорд Эддард - Ты перебил всех здесь, и знаешь их слабости. Всех, кроме меня. Тренируйся Джон Сноу.
Эти слова всегда заставляли бастарда тренироваться, но всегда, тренировочные стойки не давали ему нужного эффекта. Даже препятствия были для него уже простыми.
Рано утром, лорд Эддард вместе со своими детьми уехал на охоту, Джона не взяли с собой, поэтому его обиды не было предела. Но он слышал, что должен приехать король. Сир Джейми, тоже?Было бы интересно сразится с ним. Брось Джон, ты не можешь победить своего отца. Хотя… Сир Джейми слабее. Но, ты можешь опозорить лорда Эддарда, проиграв. Так, что терпи, быть может, на Стене найдется достойный соперник.
Сноу.-раздался крик по зади Джона.
Бастард развернулся, и увидел леди Кейтилин. Это был один из тех случаев, когда она обратилась к нему. Обычно они старались не сталкиваться, но сейчас, ей нужно было что-то от него.
Да, миледи.-ответил Джон, смотря как к нему приближается леди Кейтилин. Ему была не приятна личность его мачехи, но Джон никогда не показывал этого.
Джон Сноу, вы не будите, любезны, сказать септе Морейн, что она нужна мне. Скажите, что я буду у себя. – сказала миледи, смотря все время в сторону.
Хорошо миледи. Я сею же секунду, найду ее.- сказал бастард, и засунул меч в ножны. Странно, что просит меня об этом. Наверно, там Арья и Санса, а из-за приезда следить за тем, что бы они ни подрались ни кто не может. –Разрешите идти, миледи? –Произнес Джон и посмотрел на лицо леди Кейтилин.
-Давно пора, Джон Сноу.-Произнесла она и не одарив Джона взглядом направилась в замок.
Джон направился в комнату, где, по его мнению, находились Санса, Арья и Морейн. Проходя мимо людей, он все еще ловил их взгляд, как на чужого. Отец прав, если меня здесь то принять не могут за шестнадцать лет, то, что будет в Королевской Гавани? Я лучше направлюсь в Дозор. Присягну на верность. Все равно мало кто меня вспомнит. Думал Джон. На его лице проскакивала грусть, которая отражалась в его глазах, но мало кто мог увидеть ее. Никого не волновали глаза бастарда. Дойдя до комнаты, он вежливо постучался, и, заглянув, уловил на себе взгляд Сансы. Я знаю, что не нравлюсь тебе, как и леди Кейтилин. Ничего, скоро ты меня не увидишь. Но грусть от этой мысли скрыть было еще сложнее. В конце концов, его глаза наполнились ей, словно кубок наполнявшийся вином. С каждым взглядом на Сансу, грусть только увеличивалась.
Простите, Мойрен, вас искала леди Кейтилин. Она сказала, что ждет вас у себя.- Проговорил Джон, и перевел взгляд на Арью. Вот кого мне будет не хватать. Хоть кто-то рад меня видеть. На лице проскочила улыбка. Ему захотелось обнять Арью, но такие жесты не мог позволить себе бастард в присутствии леди. Взгляд снова упал на Сансу, и так же бегло ушел.
Джон Сноу, я удивлена твоим визитом- сказала она и сделала паузу – точнее, что миледи послала именно тебя. Присмотри за девочками, пока я не вернусь. – проговорила она и обернулась к Сансе – Санса, научи свою сестру шить так же хорошо, как и ты. – Она вышла и позвала за собой Джона. Джон молча последовал за ней. Джон, присматривай за Арьей и Сансой. Я не думаю, что леди Кейтилин будет счастлива, если их девочки будут в синяках. –сказала она и на ее лице проскочило отвращение. Джон знал это чувство, и уже научился мириться с ним. Он лишь улыбнулся.
Я позабочусь о них. Не волнуйтесь. –Проговорил Джон и вернувшись в комнату, с улыбкой он взглянул на Сансу, и, пройдя немного, он прижался к первой же стене спиной, опустив голову. Улыбка исчезла с его лица. Оно стало ледяным, словно у его отца. Ему часто говорили, что он сильнее всех похож на него. Он поднял голову, и стал смотреть на Сансу и Арью.

Петля за петлей, вязанье поддавалось ловким тонким пальчикам Сансы и на глазах появлялся шарф из красной шерстяной нити. Глубокий яркий цвет зари напоминал девочке о приезде принца Джоффри. В тот день, когда лорд Эддард сообщил своей семье о предстоящем визите короля и его двора в Винтерфелл, Санса была удостоена серьезного разговора с обоими родителями в их спальне. Подобных случаев было очень мало. Как правило, все дела решались в присутствии всех членов семьи Старков и их близких людей, но этот случай был особенным.
Когда септа Мордейн передала девушке просьбу отца, зайти в родительскую спальню перед сном, ее сердце затрепетало подобной пойманной в силки птице.
Она догадывалась, о чем захотят с ней разговаривать родители. Король Роберт друг отца, они с детства дружны. У короля сын, у лорда Старка – дочь. Наверняка они решили поженить их с принцем Джоффри. При подобных мыслях в груди у Сансы начинало сладко ныть. Она может стать королевой из легенды! Сесть на престол рядом с мужем, мудро править страной, помогать бедным, решать споры, рожать детей и, возможно, здесь Санса краснела в силу природной скромности, становится королевой Любви и Красоты на каждом турнире.
Все надежды юной леди Старк оправдались – отец, чуть хмуря брови, сообщил ей о помолвке с принцем Джоффри, мать, поджимая губы в неясном беспокойстве, поспешила добавить, что Санса может отказаться от этого брака при желании. На что покорная и, что греха таить, счастливая дочь ответила: «Я повинуюсь воле короля и своих родителей». Она была счастлива осуществлению своей мечты – поездке на Юг страны. Вечная зима, грубые северные лорды, отсутствие развлечений и рыцарей давно надоели девочке, ее манило лето, танцы, турниры и возможность встретить любовь.
Оторвавшись от воспоминаний, Санса взглянула на поделку Арьи, за которой стоило всегда и во всем присматривать, как считала старшая девочка. Неловкие в женских занятиях пальцы, с полоской грязи под ногтями, теребили несчастное вязание, вызывая в Сансе сострадание к ниткам, но никак не к младшей сестре. Тряхнув рыжими кудрями, свободно ниспадавшими на плечи и спину девушки, Санса с раздражением отложила шарф, вязавшийся для жениха, и потянулась к хаотичному клубку из петель в руках Арьи, который напоминал рассерженного мохнатого воробья, но никак не вещь.
- Вечно ты все путаешь, - сердито начала Санса, - никогда не стараешься, будто не понимаешь, что каждая леди должна уметь шить, вязать, готовить, а не носиться по лесам с мальчишками.
Но девочку перебили, не дав высказаться. Дверь их комнаты со скрипом отворилась и на пороге появился их сводный брат. При виде его старшая сестра поджала в расстройстве губы. Арья не станет ее слушаться, если рядом будет Джон. Они будто были созданы друг для друга – бастард и девочка с замашками мальчика. Сансу расстраивало, что сестренка предпочитает проводить время с братьями, игнорируя девичьи забавы, в которых ей не хватало подружки.
Джона Санса любила, нежно, с ноткой грусти. Она разрывалась на части между отцом, матерью и сводным братом. Когда леди Кейтилин не было поблизости, Санса могла улыбнуться брату, обменяться несколькими словами, но если их встречи с братом проходили в присутствии матушки, старшей дочери лорда Эддарда приходилось нелегко. Мать всячески старалась уколоть побольнее Джона, а он кротко это принимал. Будто это он виноват в том, как появился на свет! Отец защищал своего сына от нападок леди Кейтилин, только если перепалки происходили при нем, но и тогда он был лаконичен: «Хватит». Эти кратким высказыванием он давал понять своей леди-жене, что разговор окончен, и тут Сансе было жаль мать. Каково это, когда твой любимый муж приводит в дом ребенка от другой женщины, а ты сама произвела на свет вашего первенца? Вся эта история, покрытая туманом, вызывала у Сансы горечь и искреннее сочувствие ко всем ее участникам.
– Санса, научи свою сестру шить так же хорошо, как и ты. – Септа покинула комнату, уведя с собой Джона, но не успела Санса продолжить свою строгую отповедь, как брат вновь вернулся.
- Доброе утро, Джон. – почувствовав неловкость от грустного взгляда Джона, девочке захотелось как-то приободрить брата, возможно расстроенного тем, что отец не взял его с собой. Санса улыбнулась и, показала Джону поделку Арьи, - надеюсь, ты поддержишь меня. Арья совсем не хочет вязать, а ей обязательно стоит научиться, как будущей леди.

Плетение не выходило. Как ни старалась Арья, спицы все не попадали туда, куда нужно, не желая цеплять грубые нитки, все норовившие запутаться. И все равно девочка, упорно пыхтя, продолжала абсолютно бесполезное занятие. Иначе снова септа наябедничает матери, и хуже будет только Арье. Как всегда веселая и щебечущая Санса пойдет после окончания урока играться со своей глупой подружкой, а Арью, пожалуй, ещё и без обеда оставят... Сколько уже раз такое было...
Не сдержавшись, Арья особенно сильно ткнула спицей в вязание, и она, едва не треснув, больно впилась в палец девочке. Подавив страстное желание мгновенно сломать дурацкую палку, а лохматый клубок ниток, именующийся "вязаньем", швырнуть в окно, Арья глубоко вздохнула, не сдержав, однако, тихое и длинное ругательство, произнесенное под нос одними губами. В такие моменты её бесило абсолютно все вокруг. Ей очень хотелось встать, и как следует дернуть Сансу за длинные рыжие волосы, разорвать чертово плетение, разбить пару глиняных плошек с иголками и нитками, септу столкнуть с низенькой скамеечки, на которой та сидела, приблизив свою работу к близоруким глазам. Как загнанный волчонок, Арья исподлобья обвела ненавистную комнату мрачным взглядом. Стены, увешанные работами Сансы и её подруг... В уголке висело одна из наиболее "удачных" вышивок Арьи, изображающая то ли волка, то ли лохматый куст, то ли просто серую бесформенную массу, но её, скорее всего, водрузили на стенку, чтобы пристыдить нерадивую ученицу. Но они явно прогадали: Арья чихать хотела на все эти вышивки и вязанья. Её гораздо больше заботил намечающийся вечерний поединок с Роббом, чем хоть все её вышивки вместе взятые!
- Вечно ты все путаешь, - раздался над ухом девочки сердитый голос сестры, - никогда не стараешься, будто не понимаешь, что каждая леди должна уметь шить, вязать, готовить, а не носиться по лесам с мальчишками.
А вот и подвернулся удобный случай, чтобы сорвать свою злость. Арья уже была на пределе, а поучения Сансы стали последней каплей. Сейчас обзовет её поизворотливей, а дальше ей в лохмы вцепится! Арья уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь такое Сансе, после чего драка точно бы стала неизбежной. Но дверь внезапно растворилась, и в комнату вошел Джон.
- Джон! Привет! - радостно крикнула Арья. При виде брата вся злость куда-то улетучилась. Улыбка как-то сама собой пробилась, подобно солнечному лучику, сквозь глухую пелену недовольства на лице девочки. Арья всегда питала к Джону любовь. Не потому, что брат был красивым, смелым и хорошо управлялся с мечом, хоть это тоже место имело. Непокорную девятилетнюю бунтарку и бастарда Эддарда Старка всегда что-то роднило. Рядом с Джоном она чувствовала себя... защищенней и как-то неуловимо уютней. Будто с посохом на горной дороге, со свечой в темноте... Брат всегда был ей близок. С ним можно было поделиться тайной, он мог научить новому приему, Джон всегда был на её стороне. Всегда. И несмотря ни на что, Арья знала, что он никакой не Сноу, а самый настоящий Старк. Старк из Винтерфелла.
– Санса, научи свою сестру шить так же хорошо, как и ты. - сказала септа, выходя из комнаты. "Ещё чего не хватало!" - вознегодовала Арья, - "Да я скорей в окошко выпрыгну! Неужели и Джон сейчас уйдет?" - но не успело её лицо вытянуться ещё сильнее, как брат вернулся. Похоже, он должен был присмотреть за ними в отсутствие септы. Ну и прекрасно! Может быть, целые полчаса свободы! Ура!
Но, похоже, Джон не собирался препятствовать попыткам Сансы обучить её очередной глупости. Просто прижался к стене и начал с ледяным выражением лица смотреть на них! И Санса завела снова свою шарманку:
- Доброе утро, Джон. – старшая сестра выхватила из рук Арьи её "вязанье" - надеюсь, ты поддержишь меня. Арья совсем не хочет вязать, а ей обязательно стоит научиться, как будущей леди.
Этого Арья уже стерпеть не могла.
- Отдай! - зло зыркнув на Сансу, она быстро протянула руку и молниеносно вырвала поделку из рук сестры, - Не твое дело, чему мне учиться! Занимайся своим дурацким вязанием сама! - Арья даже ногой притопнула от избытка чувств. Как ей уже надоел этот вечно поучающий тон сестры и эти глупые занятия, которым Арье обязательно надо научиться! "Сделай то, а то не будешь леди!", "Не грызи ногти - настоящие леди так не делают!", "Истинные благородные дамы никогда не бегают в лес с мальчишками!". Все в девочке кипело. Прикушенная губа, злой взгляд исподлобья и сжатые кулачки со смятой вязаной поделкой придавали Арье сходство с маленьким, но очень сердитым волчонком.

Джон стоял у стенки и спокойно смотрел на сестер. Они были не особо схожи. Но кое, что у них было общее. Они были Старками. Джону так хотелось хоть раз почувствовать такое же единение с кем-то. Но сейчас его волновала больше их возможная ссора. Которая назревала и была ближе, чем зима. Что может быть страшнее, чем стать между ними в пылу ссоры? Только не ввязывайте меня в вашу ссору. Пронеслась мысль у бастарда.
Надеюсь, ты поддержишь меня. Арья совсем не хочет вязать, а ей обязательно стоит научиться, как будущей леди.
Джон посмотрел в потолок. Как знал. Он посмотрел на Сансу, быстро пробежавшись по ее лицу. Остановив свой взгляд на глазах, таких красивых. Парень недолго думая решил ответить: Да, миледи Санса. Стоит, проговорил бастард и посмотрел на Арью. Ему показалось, что он подставляет свою любимую сестру. Отдать ее в руки Сансы полностью? Арья не будет с ним больше разговаривать никогда. Что ты делаешь? Зачем ты подставляешь ее так? Но все же миледи, не стоит надавливать на вашу сестру так. Не думаю, что ей очень нравиться вязание.
Не твое дело, чему мне учиться! Занимайся своим дурацким вязанием сама!
Но, Арья, ты должна уметь вязать, вдруг твои перчатки порвутся, и твои руки начнут замерзать? Даже я могу зашить это. Сказал бастард, надеясь выкрутиться из ситуации. Арья была приятна ему, а к Сансе он относился с осторожностью. Равносильно, как и Санса к нему. Бастард молча открыл фляжку. От тренировки у него пересохло во рту, вода, которая была похожа больше на хлопья льда, была для него единственным спасением. Джон вновь посмотрел на Сансу. Она была для него загадкой. Это был единственный ребенок Эддарда Старка и леди Кейтилин, с которым он почти никогда не общался. Он даже очень редко слышал от нее фразы. Сегодня был такой день, он был удивлен, но не подавал виду. Каждый раз, когда Санса вглядывалась в свое творение, Джон смотрел на нее. И переводил взгляд на Арью, следя, что бы, маленький волчонок не вцепился в свою сестренку. Тогда Джону придется уже спасать Сансу и становиться на ее сторону. Идти против Арьи Джону не хотелось, все-таки, она была ближе, чем кто-либо. Но все же Джон оторвался от стенки и подошел ближе к сестрам. Он встал чуть ближе к Сансе. Ему не хватало общения с ее стороны, и наверно, он просто хотел знать, хотя бы ее чувства. Да и только так он успеет поймать Арью, если та решит вцепиться в волосы своей сестры.

В ловких тонких пальчиках Сансы вязание спорилось скоро, словно она была знакома с какой-то особой магией, которая заговаривала каждую нитку и спицу, заставляя выполнять желания мастерицы. Но разве можно получать удовольствие от любимого занятия, когда твоя ученица не только нерадива, но еще и озлоблена так, будто на ее заставляют голой по снегу, а не заниматься невинным женским занятием! Арья была такой непослушной и распущенной, что оставалось винить в этом только ее возраст. Маленькая Старк родилась младшей дочерью, отец баловал ее куда больше, чем Сансу, может, в этом скрывался секрет непослушности Арьи?
Санса была настроена решительно в этот день. Причиной тому стало известие, которое ей сообщили родители. Она больше не ребенок, почти на пороге своего обручения, девочка становится девушкой, осталось дождаться расцвета и тогда Арье придется прислушиваться к своей старшей сестре, как ко взрослой женщине и будущей королеве Вестероса.
Задумавшись об этом, Санса выпрямилась, хотя и без того сидела по всем строжайшим мерам этикета, привитым ей Кейтилин Старк и септой Мордейн.
- Отдай! – маленькая грязная рука молниеносно мелькнула перед лицом Сансы, буквально выдрав вязание из пальцев, спицы, клубки ниток полетели на пол, а одна из вязальных спиц пребольно царапнула ладонь, - Не твое дело, чему мне учиться! Занимайся своим дурацким вязанием сама!
- Ах, - целый хаос из противоречивых чувств охватил Сансу, когда она вне себя подскочила на месте, с тревогой оглянувшись на шарф для принца Джоффри, отложенный в сторонку. Убедившись, что с подарком для жениха ничего не случилось, старшая дочь лорда Старка резко развернулась к сестре, пытаясь совладать с гневом. С одной стороны ей хотелось дернуть Арью за волосы, с другой – она ведь леди, невеста наследного принца, в скором будущем сама принцесса, но стерпеть подобный проступок девушка не могла.
- Так то ты мне платишь за мою помощь и поддержку? Не воображай, будто я испугалась и отступлюсь от задуманного. Септа Мордейн и матушка узнают о твоих проказах. Бить я тебя больше не стану. Я – леди, в отличие от тебя, - ехидно подчеркнула Санса, тряхнув медными локонами, - Дерись с мальчишками, в итоге отцу придется отдать тебя в септу, чтобы ты сама стала септой и учила других капризных девчонок вязанию. Ведь замуж тебя никто не возьмет.
Выпалив эту длинную тираду на едином дыхании, Санса поспешила отскочить в сторону, спрятавшись за стулом. Кто-кто, а она знала, как сестра была мстительна и как умела мастерски давать ногой по лодыжкам.
Опасаясь нападения, девочка даже взвизгнула, выполняя свой маневр с прятками-догонялками вокруг стула. К удивлению Сансы, Джон вдруг встал на ее сторону.
- Но, Арья, ты должна уметь вязать, вдруг твои перчатки порвутся, и твои руки начнут замерзать? Даже я могу зашить это, - Джон был печален и вдумчив, но каждая его черточка излучала добро. Как жаль, что матушка не хочет его принять в семью таким, какой он есть. Она старомодна и слишком любит отца, чтобы простить Джону его происхождение.
Джон встал рядом с Сансой и от этого она почувствовала себя увереннее, наградив Арью заносчивым взглядом, старшая сестра выпрямилась, перестала прятаться за стулом и приняла позу «настоящей леди» - с прямой спиной, расправила складки верхней юбки, пригладила растрепавшиеся волосы.
- Миледи Арья Старк, Вы не можете ослушаться. Немедленно поднимите свое вязание и сядьте на стул. Если Вы извинитесь передо мной, своим братом и закончите работу аккуратно, я, быть может, ни о чем не расскажу нашей матушке леди Старк.
Санса говорила нарочито медленно и чинно, подражая собирательному идеальному образу леди-жены, почерпнутым из всех легенд, который ей приходилось услышать в стенах Винтерфелла.

Лисица. Крупная, по всей видимости, самец. Быстрая, как молния, - собаки гнали ее уже четверть часа, но лиса не сбавляла темпа. Лишь изредка Роббу удавалось поймать взглядом ее рыжий мех. Он, Теон Грейджой и пять гончих собак отстали от общей группы охотников, которые шли по следу косуль, – слишком юркой и шустрой оказалась добыча Теона и Робба, они уходили все глубже в лес, пару раз даже потеряли лису, но собаки вновь находили ее, и погоня продолжалась.
Личная лошадь Старка – еще юный вороной конь с именем Скагоз, был строен и силен, его ноги уносили Молодого Волка глубже в лес, в то время как лошадь Теона за ним не успевала, Робб иногда оборачивался, чтобы проверить, не отстал ли кракен окончательно.
Запах северного леса, сила и мощь молодого коня, взмыленного от бега, ветер, застрявший в волосах и гриве, жажда убийства и азарт, от которого закипала кровь в жилах, - вот чем для Робба была охота. Он подгонял коня, который и сам был бы рад бежать быстрее, был серьезен и хмур, но внутри ему хотелось рассмеяться. Оглушительно громко, чтобы распугать всех птиц в округе, запрокинуть голову, раскинуть руки, легко и беззаботно, и слиться с лесом, его родным лесом. Робб был дома.
Старк на скаку снял с плеча длинный лук, ветвь чардрева хлестнула его по щеке, оставив тонкую царапину. Он очутился в богороще внезапно – алые листья начали преобладать над зелеными, стволы деревьев стали толще, но дальше друг от друга, а дух, витающий вокруг, был священным.
Редкий лес сыграл свою роль – у собак появилось больше места для маневров: две гнали лисицу, подгоняя свирепым лаем, две другие ушли влево. Обогнув толстый белый ствол чардрева, они бросились на лису и застали ее врасплох, та панически рванула вправо, поднимая в воздух рыхлую землю задними лапами, но ей навстречу из кустарников выбежал гончий пес. Еще совсем юный, меньше по размерам, чем сама рыжая, он бросился на нее, вцепился в шею, они покатились кубарем по траве в яростной схватке насмерть, наполняя святой воздух богорощи рычанием.
Действия происходили за считаные доли секунд:
Робб дернул поводья, Скагоз встал на дыбы и заржал, резко остановившись. Сжимая в одной руке лук и поводья, чтобы не упасть, свободной рукой Молодой Волк потянулся за плечо и достал из колчана стрелу с черным оперением. Конь опустился, Робб поднял лук, наложил стрелу, любовно коснувшись пальцами тетивы. Лисица вскочила на лапы и бросилась к лесу, оставив пса за спиной, взяла чуть в сторону, открыв Роббу свой левый бок. Смертельная ошибка… Старк поднял локоть, вдохнул грудью и втянул живот. Лисица, бегущая прочь от приближающихся собак, повернула к Роббу свое ухо, а затем и голову. Он прищурился, натянул тетиву, задержал дыхание. Лиса посмотрела на него угольками своих глаз, глядя смерти в лицо, будто понимая, что теперь от гибели ей не убежать. Робб отпустил стрелу. Хлопнула тетива. Стальной наконечник, со свистом разрезав воздух, глухо вонзился в бок лисицы прямо за передней лапой. В другой бок, зайдя под ребра, тут же вонзилась вторая стрела с рябым оперением – стрела Грейджоя. Лисица упала на траву уже мертвая. Робб выдохнул.
Настало время смеяться. И Старк, тряхнув рыжими кудрями, засмеялся легко и беззаботно, как смеялся над мелкими неудачами младших братьев Брана и Рикона или над издевками неуемной Арьи над Сансой. Смех был частью жизни Робба, как братья и сестры, как охота и стрельба из лука. Его жизнь была простой, прозрачной, подобно озеру, чью зеркальную поверхность время от времени тревожил ласковый ветер или дождь. Робб Старк жил в радость и не знал, как можно жить иначе. А разве можно вообще иначе жить?
- Я убил бы лису, будь моя кобыла чуть быстрее, - тяжело дыша, воскликнул Теон Грейджой, чья лошадь неспешно поравнялась с конем Старка.
Робб, все также счастливо улыбаясь, безразлично одарил Теона коротким взглядом и, прикрепив кожаным ремешком лук к седлу, спешился и погладил шею своего коня, который переминался с ноги на ногу, восстанавливая дыхание.
- Я стреляю лучше тебя, Старк, с этим ты не поспоришь, - Грейджой последовал его примеру, выбираясь из седла.
- А я разве спорил с тобой? – холодно произнес Робб, нехотя вступив в диалог.
Разговаривать с кракеном было все равно, что разбавлять деготь медом – Теон то и дело язвил, пытаясь выделиться. Это, нельзя отрицать, у него получалось, но только с отрицательных сторон.
Робб отпихнул носком сапога одну из гончих, что окружили настигнутую, наконец, дичь. Лисица была красивой даже мертвая. Старк поднял ее за хвост, оценивая благородный богатый мех, из которого в руках мастера получится отличный воротник. Молодой мужчина вытащил из нее сперва свою стрелу, которую сразу же убрал в колчан за спиной, а затем и вторую, с рябым оперением, и бросил ее Теону.
- Эта лисица – моя добыча! – по обыкновению высокомерно приподняв подбородок, провозгласил Грейджой, ловя стрелу и убирая ее в свой колчан.
- Мы на охоте, Теон, а не на соревновании, - тем же холодным тоном ответил Робб, привязывая тело лисицы к седлу своего коня так, чтобы капающая с нее кровь ничего не замарала.
- Ха! – Грейджой демонстративно убрал свой лук, у его ног кто-то жалобно заскулил, Робб и Теон опустили глаза на предсмертно стонущего пса, неподвижно лежащего в траве. – Если бы это было соревнование, - разглядывая собаку, безразлично продолжал кракен, - я бы выиграл тебя! – и вновь перевел взгляд на Волка.
Молодой пес, тот самый, который бросился из кустов навстречу лисице, не рассчитал, похоже, своих сил и медленно погибал от полученной от противника раны в шею, из которой текла густая бордовая кровь. Он изредка дергал лапами и издавал глубокие, почти человеческие предсмертные стоны. В его черных глазах, бешено озирающихся вокруг, еще была жизнь…
Человеческий лик, вырезанный на стволе чардрева, был обращен к Роббу. У корней священного дерева погибала собака – такое маленькое и беспомощное сейчас существо, обреченное на мученическую гибель. А дерево оплакивало его красными слезами. Богороща не была ухоженной – уж слишком далеко она находилась от Винтерфелла, а потому лик божества зарубцевался свежей молодой корой, но все также плакал кровавыми слезами, и тонкие алые речки его слез спускались до самых корней древа, смешиваясь сейчас с лужицей красной собачьей крови.
Робб, серьезный и печальный как никогда, был не в силах оторвать взгляд от плачущего божественного лика, лишь его замерзшие кончики пальцев правой руки, двигаясь бережно и аккуратно, нащупали рукоять короткого ножа, что висел на ремне под тяжелым плащом. Страк знал, что он должен был сделать. Это было тяжело, но не настолько, чтобы прокралось хоть единое сомнение. А потому он твердо подошел к скулящему псу.
- Ста-арк, - деловито произнес кракен, - раз ты согласен со мной, почему лис висит на седле твоего коня?
Теон был мелочен до отвращения. Робб пропустил его слова мимо ушей.
Он опустился на одно колено перед умирающей собакой. Та, глядя на него, жалобно простонала. Как жаль, что он не знал языка собак… Быть может, этот пес сейчас о чем-то просил человека, может что-то советовал… Лишь лик чардрева, обращенный к ним, знал и понимал все, но не мог рассказать. Как не мог рассказать и Робб то, что он чувствовал. Слишком горьки были его ощущения.
Опускаясь на колено перед псом, Робб думал о том, что наполняет сердце Неда Старка, когда тот собственным мечом казнит виновных. Молодой Волк прекрасно понимал, что будет поступать так же, как отец, когда займет его место, но не знал, одинаковы ли будут их ощущения…
- Ты меня слышишь вообще? – донеслось ему в спину. – Лис должен висеть на моем седле! – уже с нотками угрозы проревел Грейджой, сверля спину Старка взглядом.
- Забирай! – огрызнулся Робб, лишь бы тот от него отстал.
Теон ухмыльнулся и принялся отвязывать тушу зверя, пока Робб, закрыв полные печали глаза, молился.
Он молился за тех, кто отдал жизнь за правое дело, которому посвятил жизнь. Молил богов, чтобы те приняли душу, пусть даже собачью, в ряды погибших на поле боя воинов – тех, кто отдал жизнь, служа вере и славе. Тех, чье тело сразил меч, но чьи души были и будут неприступны и непобедимы. Тех, кто идет до победы, пусть она и обойдется им ценой в жизнь. Робб молился за них, за пса, погибающего, чью кличку он не знал…
Старк провел ладонью по собачей морде, ласково приглаживая короткие уши. Пес послушно закрыл глаза, лишь влажный нос его рыжей с коричневым мордочки время от времени дергался, как и короткие лапы, которые еще не успели вытянуться… И не успеют. Смерть настигла его так рано… Слишком рано.
Пальцы мужчины погрузились в короткую рыжую шерсть окровавленного загривка, хватая пса крепко, чтобы не дергался, но тот будто понимал суть происходящего, а потому послушно замер, чуть приподняв переднюю лапу, за которой скрытое за шерстью и ребрами билось маленькое собачье сердце. Сталь лезвия ножа вошла в него мягко, как в масло, повинуясь твердой руке Робба Старка. Пес глухо хрипнул, открыв пасть. Нож в его сердце безжалостно повернулся. Лапы, украшенные короткими когтями, дернулись, черные собачьи глаза навеки закрылись, тело обмякло, отдавая себя земле. Робб вынул окровавленный нож из тела пса, все также нежно теребя пальцами левой руки его загривок. Он погиб молодым, но погиб не напрасно… Однако… Погиб.

Маленький дикий обозленный противный грязный волчонок! Обидные эпитеты в адрес младшей сестры вихрем пронеслись в рыжеволосой головке Сансы, сменяясь один за другим под вопли совести, призывающей держать себя в руках и ни за что не уступать волне гнева, охватившей все существо девушки. Быть может, ей и удалось бы сдержаться, но Арья подлила масла в огонь.
- Хватит корчить из себя леди! – нахмурив брови, Санса слушала поток возмущений речи сестрички, явно настроенной на драку, - Черта с два я извинюсь перед такой овцой, как ты! Матери рассказывай, что хочешь - это только ты у нас паинька и наказаний боишься!
Как же обидно было получить столько гадких слов в свой адрес от родной сестры! Роббу, Брану, Рикону и Джону больше повезло, чем Сансе. Они так прекрасно ладят с друг другом, играют вместе, охотятся вместе, учатся вместе! На долю Сансы же выпало спорить, драться и пытаться доказать маленькой егозе, что она тоже девочка.
Почему Арья такая дикая, словно необъезженная лошадка? Не то завидует красоте и успехам сестры в учебе, не то действительно хочет стать мальчишкой?
Перехватив взгляд взбешенной девочки, Санса замерла на месте, похолодев от дурного предчувствия.
- Даже не думайте о шалостях, леди Арья Старк, - строго приказала старшая сестра, холодно смотря на младшую, похожую сейчас на свою Нимерию, после того, как ее выкупали в чане с душистыми травами от паразитов. Волосы Арьи сейчас так же торчали, как влажная шерсть волчицы в тот день, в глазах горели злость и затаенная дурная мысль.
- Немедля извинись, и мы забудем про этот досадный инцендент.
Но Арья и не думала слушать кого бы то ни было, Санса ахнуть не успела, как в один прыжок сестра добралась до заветного стульчика, схватила подарок для Джоффри и с яростью безжалостных волчьих зубов вонзила в вязание острый нож для рукоделия, которым девочки обычно раскраивали ткань для вышивки.
- Ах, - рот Сансы открылся в немом крике изумления, возмущения и горя. Ее недельная работа была безвозвратно загублена и это было видно даже с того места, где она стояла. Сколько дней девушка провела, выдумывая рисунок, сколько раз вязала и распускала шарф прежде, чем осталась довольна всем и не решилась закончить свою работу. Все было испорчено мерзкой Арьей, которая без явных причин ненавидела сестру. Слезы обиды и злости брызнули сами собой из глаз девушки. Задыхаясь от возмущения, она вскинула правую руку перед собой, демонстрируя растерянность, и дрожащим от слез голосом произнесла:
- Я не ожидала, что заслуживаю такой ненависти только за попытку помочь маме и септе Мордейн сделать из тебя хоть какое-то подобие леди.
Если бы не помолвка, если бы не осознание своего нового положения в качестве невесты принца, будущей королевы Семи королевств, Санса непременно ухватилась бы за темные космы Арьи, как делала это в детстве, но сейчас ее окутала горькая обида не сестру. Никто не знает еще, как может сложиться их судьба, может Санса покинет Винтерфелл и уедет ко двору, дожидаться своего расцвета возле жениха и они с Арьей будут видеться только раз в год, если не реже. Сил девушки хватило только на то, чтобы оббежать стол, выхватить из рук Арьи злосчастное вязание, выбив ножик из рук сестры, и прижать шарф к груди.
- Ваше счастье, что я леди, - гордо обронила Санса, чувствуя, как по щекам бегут непрошеные слезы, скатываясь на баратеоновских оленей, многие из которых благодаря Арье теперь сверкали вспоротыми брюхами.
Ярость так и кипела в душе девушки, ей стоило огромных усилий задавить в себе порыв влепить Арье звонкую затрещину.

Чтобы разрезать шкуру лисьего хвоста вдоль, а после аккуратно вытащить из него все косточки позвонок за позвонком, следовало запастись недюжинной кропотливостью и терпением. Хвост лисицы был длинным, больше фута длиной, пушистым, сочного рыжего цвета с белым кончиком. Теон Грейджой отдал его Роббу после первой просьбы, при этом состроив такую мину, будто милость и щедрость его не знали границ. Старк же плевал с высокой колокольни на все, что кракен себе выдумывал. Хвост – а это все, что ему нужно было от лисицы – он получил, остальное не было важным.
Неглубокая речушка, скорее ручеек, приятно шуршал о каменистые берега кристально чистой ледяной водой. Еще пара недель и он замерзнет, но сейчас он поил своими водами лесных птиц, которые то и дело опускались с ветвей деревьев и садились на один из обтесанных водой камней, чтобы утолить жажду. На одном из камей, большом и покрытом мхом, сидел и Робб Старк, полоща в воде хвост лисицы, чтобы смыть с него кровь. Руки Робба раскраснелись от ледяной воды, но колючее ощущение холода даже нравилось мужчине. Холод напоминал ему кто он и откуда.
За его спиной хрустнула ветка. Робб обернулся и среди толстых стволов вековых сосен увидел отца, идущего к нему. Робб и Теон быстро вернулись к основной группе охотников, но опоздали – те к тому времени уже загнали четырех косуль, волк и кракен пропустили все самое интересное, но не расстраивались этому – лиса, как их добыча на сегодня, вполне устраивала обоих. И теперь, пока люди перекусывали перед дорогой домой, было немного времени для общения с лесом и Старыми Богами.
- Хвост? – спросил сына Нед Старк, походя ближе.
Робб положительно кивнул и поднял хвост над водой. Сейчас, мокрый и темный от воды, он мало походил на богатый лисий хвост, но обещал им стать, высохнув.
- Ведь женщины любят подарки, - лукаво улыбнувшись, произнес Робб, вернувшись к своей работе.
- Верно, - отец легко рассмеялся, опустив голову.
Зачастую, оставаясь наедине, Нед и его старший сын разговаривали о женщинах. Робб старался запоминать все, что слышал от отца и беспрекословно следовал его советам – кто, как не отец, мог научить его жизни. И сегодня в пути они говорили о подарках. Отец рассказал, что они могут быть несущественными или бесполезными, даже невещественными как, например, песня, главное, чтобы подарок для женщины был от души. Он ставил в пример то, что дарил своей леди-жене. Кет всегда любила цветы, и однажды Нед, возвращаясь домой, собрал ей букет из диких цветов, на которые у Кет оказалась аллергия и ее кожа покрылась зудящими красными пятнами, которые не проходили месяц. Нед уже думал, что так ему и придется до скончания веков чесать жене спину перед сном и извиняться. Отсмеявшись, Старки подвели итог, что подарок должен быть не только от души, он должен быть еще и безопасным, а также соответствовать вкусам и предпочтениям той, кому предназначался.
И лорд решил, что знает, кому предназначался рыжий хвост…
- Неужели он для толстушки Бетти? – сквозь нахлынувший смех выдавил Нед Старк, хватаясь за живот.
- Нет! – округлив глаза и резко обернувшись, возмущенно воскликнул Робб. – Нет, - глядя на смеющегося отца, уже обиженно повторил он.
Боги, откуда он знает? Впрочем, удивляться было нечему – Нед Старк знал обо всем, что происходило в Винтерфелле.
Толстушке Бетти было чуть меньше двадцати лет, она работала на маслобойне, была чернявой, с кривыми зубами и толстыми ногами. Последние пару недель она проходу не давала Роббу, даже напросилась поработать на кухне, чтобы обслуживать его за столом. Роббу уже начало казаться, что она вот-вот ляжет перед ним прямо на обеденный стол и раздвинет ноги. Он не знал, куда от нее спрятаться, потому что никакие слова не могли унять ее желание. Ему даже начали приходить на ум безумные мысли о том, что, быть может, стоит ему переспать с толстушкой, чтобы та отвязалась, наконец. Но Робб сразу же выбрасывал эти идиотские мысли из головы – не хватало ему еще обзавестись бастардом.
Нед заразительно смеялся, а потому кислое выражение лица Робба почти сразу сменилось на улыбку и ответный смех. Он, конечно, знал, что отец пошутил, но все равно ему было неприятно понимать, что лорд, а значит и его леди-жена, знают о Бетти. Быть может, они даже считают, что Робб спал с ней…
- Да я пошутил! – хлопнув сына по спине, Нед присел на камень рядом с ним.
Лет пять назад для Робба существовала единственная женщина, достойная подарков – его мать. Он подарил ей первый собственноручно отлитый из стали наконечник стрелы, фигурку лошади из дерева, над которой корпел три дня, а однажды даже сделал для нее чучело из дохлого ворона. Сейчас, вспоминая об этом, он смущался, особенно из-за ворона, чей труп он подобрал во дворе. Он до сих пор помнил, как страшно тот вонял, даже будучи чучелом. Но леди Кейтилин все принимала с умиленной улыбкой и ставила все подарки у себя в спальне на комоде, рядом с поделками остальных детей.
Однако, теперь Робб вырос. И прекрасно понимал, что лисий хвост леди Старк ни к чему, а потому этот подарок предназначался другой женщине.
- Ты правильно сделал, убив того пса, - уже серьезным и томным голосом внезапно произнес Нед, потирая сухие ладони друг о друга.
Руки Робба, полощущие мех в воде, замерли.
- Я знаю, отец, - негромко ответил тот, принимаясь выжимать хвост.
- Ты избавил его от мук, в таких случаях убийство становится правым делом.
- Отец, - Робб поднял на него глаза, - я знаю.
Я же твой сын, о боги! – хотелось добавить ему, но он промолчал, отвечая тонкой улыбкой на одобряющий отцовский кивок головой.
- Отец! – вдруг донеслось с другой стороны ручья, где Робб увидел Брана, который ловко перепрыгивал с камня на камень. – Ты здесь! – радостно воскликнул он, позволяя ему посадить себя на колено.
- Сколько раз я говорил тебе не ходить в лес одному? – строго спросил у него Нед, заботливо вытаскивая из его волос застрявшую в них веточку дерева.
- Да я не далеко! – отмахнулся Бран, восстанавливая дыхание. – Я нашел волка!
- Волка? – Робб нахмурил брови, он уже успел испугаться за брата, но тот быстро его успокоил.
- Да! Мертвого! – все также радостно добавил Бран, указывая пальцем в сторону своей находки. – Он там! От него смердит, как от выгребной ямы!
- Ну, пойдем, - Нед вновь поставил его на ноги и поднялся сам. – Покажешь своего волка.
Переступая с камня на камень, они направились к лесу по другую сторону от ручья. Робб, тряхнув мокрым лисьим хвостом в воздухе так, что брызги с него полетели во все стороны, проводил их взглядом, решив, что стоит напоить Скагоза перед тем, как отправиться в обратный путь. Но любопытство было сильнее, а потому Молодой Волк поднялся на ноги пошел вслед за отцом и братом.