10.2. Кулак Первых Людей. Им это больше не пригодится. Манс-Налетчик, Джон Сноу, Игритт, Гремучая Рубашка

Первое сообщение в теме :

Название: Им это больше не пригодится
Участники: Манс-Налетчик, Джон Сноу, Игритт, Гремучая Рубашка
Место событий: Землли за Стеной, Кулак Первых Людей
Время года и дня: Осень, утро
Краткое описание квеста: Огромное войско одичалых начало свое движение к Стене. По пути на юг располагается Кулак Первых Людей, на котором пару дней назад иные разбили дозорных. Так как, по сообщениям разведчиков, белые ходоки направились вслед за южанами, Манс отдает приказ исследовать Кулак на наличие оставшегося там оружия, провизии и какой-либо информации о нынешней силе дозора. Он сам лично решает возглавить эту вылазку. Среди десятка одичалых в его отряд входят Костяной Лорд, Игритт и Джон Сноу.
Очередность постов: обсуждаемо

10.2. Кулак Первых Людей. Им это больше не пригодится. Манс-Налетчик, Джон Сноу, Игритт, Гремучая Рубашка - Страница 2 5e6b88581604

Рик не ответил на слова бастарда. Ну и чтоже. Время не то совсем. Упыри везде. Что с лагерем, что с Иггрит? Много вопросов, которые волновали его сейчас, бастард старался отвлечся от всего этого шутками, но Рик не мог поддержать этого желания. Первый раз, когда Сноу чувствовал себя так, когда везде остерегала опасность, не только от одичалых, но еще и от упырей. Каждый сантиметр этой земли был таким. Не успев расслабиться, Джон услышал крик. Давольно знакомый для него.
Туда! Прокричал Рик и направился.
Джон побежал, ему сейчас не хватало Призрака, который сбежал на базу. Это был единственный, на кого бастард смог бы положиться полностью, и знать, что он не убьет тебя в спину, чего он ожидал почти от каждого одичалого здесь. Именно поэтому Джон бежал чуть позади Рика. Не доверял он никому, кроме Иггрит, каждый смотрел на него как на будущую жертву костяного лорда, но не более. В каждом лице он видел отвращение к своей персоне. Он каждый день выносил крики: Ворона! Предатель! Может это просто сон? Каждый день проносилась эта мысль в голове Сноу. Тогда это кошмар. Джон не мог помочь себе ни как, он уже использовал все, что только мог. Не было надежды на спасение, бастард пробыл огромное время в рядах одичалых, и стал понимать их, но он не стал одним из них. Он старался стать их частью, но все было напрасно. На мгновение бастард взглянул вверх Пошлите мне шанс… Бастард споткнулся об выступающий корень дерева. Я догоню! Произнес он. Обстановка была напряжена настолько, что ему казалось, что небольшой искорки хватит, что бы взорвалось все. Ему нужен был лучик света, тьма сгущалась вокруг бастарда, чем дальше они заходили, тем страшнее было просыпаться по утрам. Сегодня упыри, а завтра? Иные? Бастард быстро поднялся и забежал уже в тот момент, когда упырь был убит. Он увидел Иггрит, в глазах который был страх. У Джона пробежало что-то по спине, но на миг ему стало спокойнее. Он видел ее – живой. И рядом был Рик, он знал, что не даст ее в обиду, а она не даст его. Эта тройка может свернуть горы, так как есть человек, который успокоит пыл обоих парней. Джон уставился на Иггрит и выдохнул Жива…
Что ты здесь делаешь?! Почему ты не в лагере?! Какого хрена ты полезла в лес?! Ты могла умереть! Он уже был готов побежать к ней, что бы обнять. Он не хотел кричать на нее, но Джону никогда не было так страшно, он еще не был готов к тому, что бы просто уйти от этого создания, а к тому, что бы обнаружить ее труп – он не был готов и подавно. Но тут он заметил краем глаза движение за деревьями. Джон остановился и повернулся к тому месту.
Отведи ее в лагерь Рик. Я посмотрю, вдруг кто-то в беде. Веди ее в лагерь. И не спорь со мной. Она моя жена, и я не хочу, что бы она умерла. Если с ней что-то случиться, я выпотрошу тебя, не смотря на то, что ты ее брат. – Голос бастарда бастарда был спокойным, а его глаза смотрели за те деревья. Что там? Кто там? Джон ринулся туда, он знал, что Рик и Иггрит не послушают его, и пойдут вслед за ним, поэтому он должен был быстрее посмотреть, что происходит там.
Выбежав, Джон увидел что-то странное. Белую кожу, и меч такой, какой он никогда еще не видел. Бастард застыл от изумления. И…. иной…. Пронеслась мысль. Манс стоял на против чудовища и смотрел прямо в глаза ему. Джон посмотрел на лицо короля, оно было спокойным, но в нем виделось отчаяние. Джону показалось, что Манс смотрел в глаза смерти. И эта смерть заносила свой меч над Мансом. Джон побежал сзади на это чудовище, но вышел чуть правее его, после чего он прыгнул левее целясь в Манса, он схватил одичалого и немного пролетев упал на него. Меч прошел в сантиметрах 30 от них, удар был не сильным, но заставил подняться снег после него. Джон резко поднялся и налетел на Иного толкнув того ногой в грудь. Иной лишь улыбнулся и чуть пошатнулся. После чего нанес удар по лицу Сноу тыльной стороной руки. Бастард не смог устоять и сделал 2 шага назад. Что за?! Следом от Иного последовали удары его меча, Сноу еле успевал уворачиваться от них, он успел достать свой клинок, что бы мог и отражать, но не помогло ему это. Иной совершил рубящий удар сверху, Джон принял его и отвел меч иного в сторону, как по учебнику, но иной лишь ударил набегающего Джона ногой в грудь. Бастард упал на землю, его удивлению не было описания. Иной смотрел на бастарда как на человека, который взял меч первый раз в руки, Иной владел клинком на несколько уровней выше, чем бастард. Да и если он мог убить его, то Джон лишь обездвижить на секунды две. Сноу взглянул наверх, и на него сного полетел удар клинка, от которого он увернулся, перекатившись вправо. Сноу встал и выставил перед собой меч. Он решил не ждать, пока Иной будет атаковать , он решил самому напасть на него. Джон побежал на чудовище и стал наносить рубящие удары, Иной отражал их. Бастард еще никогда не видел никого, кто двигался бы так легко, как будто зная, что Джон не сможет ничего сделать ему. Джон нанес рубящий удар сверху в низ, взявшись за меч двумя руками, его противник легко ушел вправо, и после нанес удар коленом по животу Сноу, после чего начал замахиваться мечом целясь прямо по шее Сноу, ему хорошо был знаком этот прием, поэтому труда выбраться из него ему не составило. Он быстро оттолкнулся от корпуса Иного и сделав несколько шагов назад встал. Иной посмотрел на него своими голубыми глазами, всматриваясь в его глаза. Что здесь происходит? Он так хорошо двигается, он так хорошо понимает стратегию… Как… живой… Более того, он сам лично меняет ее… Когда ему захочется… Да кто они… Эти иные… Джон был ошарашен. Он давно не сражался на мечах с такими соперниками. Тем временем, иной пошел в очередную атаку на Джона. Он ударил мечом так, как будто хотел, что бы Джон специально поймал его атаку, что и сделал наш бастард. Он вновь отвел его меч, и попытавшись нанести удар кулаком по лицу этого существа столкнулся с проблемой, рука Иного сжала свои пальцы на руке Сноу. И повела Джона на себя, после чего и вовсе кинув его в снег. Затем, нанес рубящий удар, который задел левую руку Джона. Джон упал в снег. Его рука не была серьезно повреждена, но этого было достаточно, что бы просто еще сильнее замедлить удары Джона. Но, сам того не зная, иной сделал подарок бастарду, он выкинул его к палке которая еще тлела. Может получиться кинуть ее ему в глаз? Джон схватил палку и ринулся в новую атаку. Он нанес удар таким образом, что бы он и Иной посмотрели друг другу в глаза, тогда бастард решил и использовать свой козырь. Лови! Он кинул палку левой рукой целясь в глаз Иному, тот ,на удивление, быстро отвел меч бастарда в сторону и ушел в низ. Палка пролетела, прямо на ним Что?! НЕТ! Нога Cноу по инерции пошла в перед и нанесла сильный удар по лицу Иного, от которого он упал на спину. Джон, увидев это, размахнулся рубящим ударом, Иной ушел от него, но потерял свой меч и остался безоружным. Это мой шанс. Теперь мой черед вести. Джон посмотрел из под своих волос, прямо на Иного и направился к нему, держа меч чуть правее себя, после чего он нанес сильный удар по Иному, Иной увернулся от него лишь чуть-чуть отклонившись в сторону, Джон изменил направления движения меча и нанес удар в руку Иному. На удивление Сноу рука отвалилась. Иной раздал какой-то звук похожий на вопль. После чего своей оставшейся рукой оттолкнул Сноу. Иной ринулся к своему мечу, бастард знал это, поэтому встав на ноги, он быстрым шагом направился наперерез. Но иной был быстрее, он схватил меч и успел подставить его под идущий рубящий удар, более того он увел удар в сторону и нанес удар головой в грудь бастарда. После чего направил меч, вперед целясь в сердце Сноу. Джон еле успел увернуться, меч скользнул по его груди, оставив порез не глубокий, но очень сильно кровоточащий. Иной резко согнул руку в локте и нанес удар в грудь Cноу, от которого бастард вновь упал на спину, Иной перевел движение меча на Джона. Тут уже ему было не спастись. Перед глазами Сноу пролетела все его жизнь. Он вновь вспомнил об Иггрит, которую он больше никогда не увидит. Он успел посмотреть на Манса, который был полон удивления. Джон сглотнул слюну, наверно последний раз в своей жизни, это был конец для Джона. Это был конец Джона Сноу. В последний момент, огромная бела тень сбила Иного с ног. Призрак! Раздался радостный крик Сноу. Призрак отскочил в сторону от Иного оскалившись в свой звериной улыбке. Бастард взял меч еще крепче. Он вновь ринулся на своего противника, пока тот находился на земле. Он не сильно размахнулся, Иной откатился к Призраку, в жилах Cноу как будто закипала кровь, которая давала ему новые силы. Рана на груди кровоточила, но Сноу должен был выжить, у него не было выбора. Он понимал, что это будет последняя атака, которую он может позволить себе. Иной быстро встал и Джон со своим противником вновь сошлись в танце смерти. Иной нанес рубящий удар сверху вниз по Джону, Сноу ударил иного в живот коленом, на его удивление удар прошел, и иной кашлянул какой-то синей жидкостью. Бастард нацелился на голову Иного, и иной ушел из под нее так же как и Сноу, оттолкнувшись, но в отличии от Иного, бастард лихо ринулся в последний удар, нацелившись в сердце, Иной не ожидал ее, бастард вытянул руку в полную ее длину. После чего сердце иного было поражено. Он застыл в подобной позе. И тут случилось то, чего не ожидал Сноу. Иной обмяк и его рука повисла. Он упал на колени, что позволило Джону повалить его на спину и вонзить меч еще глубже. Джон упал на колени перед телом врага. Он не мог больше стоять. У него не было сил. Рана мешала ему вздохнуть полной грудью. К бастарду подбежал Призрак, которого Джон обнял сразу же. Призрак спас ему жизнь уже не первый раз. Все было окончено. Бастард посмотрел на Манса, тяжело дыша прерывистым дыханием. Он не мог ничего сказать. Ворона спасла короля…. Ирония, да и только, верно да? Сноу держался на коленях по большей части только благодаря Призраку, на которого он оперался одной рукой. Джон перевел взгляд на Иного и заметил то, что он никогда не видел. Иной стал таять от сердца. Как снег. Джон посмотрел на место, где была отрублена рука, оно было покрыто льдом. Как будто шел процесс заживления. Но от места удара и вверх. Он вновь перевел взгляд на то место куда был нанесен решающий удар. Вокруг него была уже большая дырка. Было ощущение, что меч стоял просто в земле. После чего буквально за мгновение все тело Иного превратилось на мгновение в воду и в конечном итоге растеклось по снегу. Джон непонимающе взглянул на Манса. В глазах Сноу было ясно написано: Что это было?

Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, но Мансу так не показалось. Все, что он видел – это синие глаза иного, а все, что чувствовал – пронизывающий насквозь холод. Мальчишка-одичалый, которого иной только что пронзил мечом все еще был жив. Иной это чувствовал, потому как его меч вновь вошел в плоть мальчишки, на этот раз лишив того жизни. Это на мгновение задержало иного, позволив Мансу встать на ноги. Но это все равно не спасало Королоя-за-Стеной. Иные быстрее и проворнее любого человека, и попытайся Манс побежать, иной бы тут же вонзил меч ему в спину. Поэтому Манс решил встретить смерть, как подобает достойному лидеру, лицом к лицу с врагом.
Иной занес свой меч над Мансом. Одичалый не собирался уворачиваться от удара, приняв свою свою гибель, как что-то неизбежное, но вдруг кто-то навалился на него сзади, тем самым повалив Манса в снег. Этот кто-то тут же поднялся, вступив в неравный бой с ходоком. Оказавшись в снегу рядом с трупом только что убитого юнца, Манс подумал, что вслед за ним сейчас последует еще один глупый одичалый мальчишка, пытающийся спасти Короля-за-Стеной. Какого же было удивление Манса, когда он увидел того, кто только что спас его жизнь.
Джон Сноу пусть и с трудом, но отражал удары иного. Один, за ним еще и еще. Возможности напасть у Джона Сноу не было. Манс, решив не терять времени, подполз к все еще теплому телу мертвого одичалого.
-Прости сынок, - произнес Манс, вытаскивая из рук одичалого меч. После Манс аккуратно обшарил карманы мальчишки в поисках огнива, но к своему сожалению так ничего и не нашел. Обернувшись, Манс увидел, как Джон, наконец, завладел некоторой и инициативой в битве с белым ходоком. Но тут же стало ясно, что это был хитрый ход иного, так как алая кровь Джона брызнула на снег, который тут же жадно впитал ее. Но Джон не упал. Манс тут же поднялся на ноги, желая помочь бастарду в этой неравной схватке, как вдруг белый лютоволк вгрызся в ногу иного. Пару десятков секунд спустя меч вороны оказался в груди иного. К удивлению Манса иной не продолжил бой. Он, как любой человек в такой ситуации, обмяк и упал в снег. Манс перевел взгляд на Джона. Тот был ранен, однако, вместо криков о помощи, в глазах бастарда читалось лишь удивление. Не дожидаясь пока тот, что-нибудь скажет, Манс подбежал к нему:
- Молодец, ворона, - улыбаясь, произнес Манс. – Хотя отныне не стоит тебя так называть, - сказав это, Манс мельком осмотрел раны Джона. – С этим жить будешь, если вовремя тебя подлечим, так что , - Манс подставил свое плечо, чтобы Джон смог опереться на него. – Возвращаемся в лагерь и убираемся отсюда.

- Если… - медленно говорил Рик, помогая Игритт подняться на ноги, - твоя ворона, - он прислонил ее спиной к ближайшему дереву, чтобы не упала, и схватил за подбородок, - еще раз, - грубо подняв его, Рик пристально рассмотрел следы на шее сестры, что грозили превратиться в большие синяки, но ничего серьезнее он не увидел, а потому ему стало немного легче, - попробует мне приказывать, - теперь он схватил Игритт за щеки, обращая ее взор на себя, чтобы удостовериться, что она в себе, - я вырву из его клюва его поганый язык!
- А потом, - Игритт прищурилась, до сих пор восстанавливая дыхание, - я вырву твой.
Рик, как ей всегда казалось, был умным парнем, а сейчас не мог отличить заботу от жажды власти. Впрочем, он наверняка понимал, что слова Джона Сноу были только ради здоровья той, чья жизнь была ему дорога, и только. Однако какими бы ни были мотивы Джона, среди вольных ненависти и недоверия к нему было куда больше, чем попыток понять. Рик не мог увидеть в Джоне человека. Такого, как они. Или не хотел видеть. В любом случае Игритт надеялась, что осознание этого лишь вопрос времени, а пока защищала Сноу всеми силами. В конце концов, кто, если не она? И, если придется, она встанет на сторону вороны против Рика, не смотря на то, что он был ее односельчанином и другом детства. Джон заслуживал шанса стать свободным, а все, кто считал иначе, были либо глупцами, либо эгоистами.
- Идти можешь? – сменив злость на милость, Рик стряхнул с ее шубы снег, Игритт в ответ положительно кивнула головой.
Ступая медленно, озираясь по сторонам, Длинное копье шагал по следам Джона Сноу, Игритт шла след в след за ним. Рик то и дело оборачивался, чтобы проверить, не упала ли та нечаянно в сугроб. Ноги Игритт заплетались, голова кружилась, а в глазах то и дело темнело. Лицо того старика-упыря, что чуть ее не задушил, еще долго будет тревожить ее сны… Даже сейчас, когда все закончилось, Игритт видела его, закрывая глаза. Видела синеву глаз. Слышала, как шипит, погасая, факел в его пасти…
- Помогите нам, боги… - прорычал под нос Рик и ускорил шаг, заслышав звон мечей.
Игритт изо всех сил старалась поспевать за ним. Сжимающий в руках топор Рик выскочил из пролеска, когда уже все закончилось. Меч Джона Сноу был воткнут в снег посреди мокрого пятна, где только что не больше пяти секунд назад Рик точно видел чье-то тело. Меж его бровей появилась морщинка сомнения и недопонимания происходящего.
Посреди трупов людей и упырей стоял Манс и Джон рядом с ним, стоя на коленях на снегу. Живые. Но не невредимые, судя по окровавленной груди последнего. Рик кивнул им, сжав губы, радуясь, что все обошлось. Но вышедшая из-за деревьев Игритт не разделила его радость и коротко вскрикнула, увидев кровь Джона, что украшала белый снег под его ногами и запачкала бок суетившегося вокруг него Призрака.
- Джон Сноу, - как-то жалобно простонала она, подбежав к нему и упав перед ним на колени.
Ее пальцы сами потянулись к его груди, будто обладали каким-то даром целительства, но она отдернула их, так и не коснувшись – сейчас она не могла ему помочь. Следовало сперва вернуться в лагерь.
- Не умирай, - все также слабо, с нотками мольбы в голосе протянула она, нырнув головой под одну из его рук. – Держись за меня, Джон… Держись, - и поднялась вместе с ним на ноги, принимая на себя вес его тела, помогая опереться на плечо Манса свободной рукой. – Ты только живи… - и, сжав рукоять его меча в виде головы белого волка, вынула его из снега.
Когда они зашагали в сторону костра одичалых, Рик с третьего удара перерубил шею одного из мертвых разведчиков, предварительно забрав его оружие, и теперь подошел ко второму, чтобы повторить сделанное. Конечно, трупы следовало сжечь, но на это не было времени. Поднимая оружие на соплеменника, пусть даже мертвого, у Длинного Копья сжималось сердце, но это было необходимо – быть может, подходя к лагерю, ты получишь от одного из них метательный топорик между лопаток… Безголовых упырей Рик не видел, а потому без сомнений и жалости с размаху вонзил свой топор в затылок второго мертвого разведчика, забрызгав снег вокруг кровью.

В детстве матушка рассказывала будущему Костяному лорду, который в то время назывался Скелет из-за своей тщедушности, о забавах застенных лордов. Будто бы их матери нанимают (вот странное слово для вольных людей!) шутов, потешающих маленьких капризных детей южан куклами на веревочках и называют это «кукольным театром». Это вызывало презрение к неженкам лордам, но в то же время жгучее любопытство. Что такое «куклы» и как они выглядят?
Знал бы маленький Скелет, что некогда он выйдет на бой с такими куклами, вот только головы их будут набиты не трухой, а гниющим мясом.
Отбиваясь от осаждавших его упырей, Костяной лорд отступал назад, стараясь поскорее добраться до лагеря. По одиночке маленький отряд быстро погибнет, пополнив ряды оживших мертвецов, а вот кучей они смогут куда как дороже продать свои жизни. На удивление упыри словно потеряли внутренний запал к убийству, если он у них вообще был. Равнодушно рассматривая Рубаху своими ослепляюще синими глазами, они медленно надвигались на отчаянно дерущихся за свои жизни одичалых, заваливаясь в снег от любого мало-мальски удачного удара палицей.
- Выжидаете чего, а?! Твари! – не в силах терпеть накопившееся напряжение, мужчина проорал эти слова в ночное небо и что было силы ударил ближайшего мертвеца. При жизни это несомненно было женщиной, но это осталось в далеком прошлом, судя по тому, что даже в лютые морозы ее тело полуистлело, кожа свисала клочьями и только некая изящность фигуры напоминала о прежней принадлежности к прекрасному полу. Труп рухнул в снег, отозвавшийся морозным хрустом, подобно тряпичной кукле и остался лежать без движения. Не доверяя собственным глазам, Рубаха ткнул в тело кончиком сапога, проверяя на признаки жизни, но упырь не пошевелился.
Оглянувшись по сторонам, Костяной лорд заставал всюду одну и ту же картину: упыри падали в снег, как лишившиеся хозяина марионетки, а напуганные и раззадоренные боем одичалые кидались на них с гиканьем и воплями, круша мертвые черепа палицами и мечами. Было так светло, будто уже наступил рассвет, хотя до него было еще несколько часов. Начался мелкий снежок, тут же припорошивший тела упырей и одичалых, погибших в этом бою. Поодаль группка уцелевших сбилась в кучку и что-то шумно обсуждала. До Рубахи донесся голос Игритт, возбужденно выкрикивающей в морозный воздух.
Среди всех чувств и желаний, которые сейчас бушевали в груди Костяного лорда, одно было самым крепким и четким:
- Убраться отсюда поскорее.
Что-то подсказывало мужчине, что этим битва не ограничится. Память услужливо подсказывала, что признак присутствия Иных, именно массового, не только лютый мороз, но и снегопад.
Опираясь на остатки копья, как на палицу, Рубаха доковылял до своих, обступивших Манса, Игритт и Ворону. За ним подтянулись те несколько человек, что, как и он, отказались оторванными от отряда.
Все возбужденно обсуждали что-то, радостно посмеиваясь и стараясь время от времени похлопать Сноу по плечу, будто он был им братом. Лорд только радостно выдохнул, завидев Короля-за-стеной живым и невредимым. Пока жив король, жива надежда.
- Что здесь произошло?
Вот уж, даже и не подозревал, что у меня такой хриплый голос, как у столетнего старика!
Круг одичалых услужливо разомкнулся, пропуская Рубаху, а одна из женщин молча указала ему на правую ногу, где виднелась рваная рана.
- Ну надо же… - изумился Лорд, проведя рукой вдоль раны. Очевидно, один из упырей был не таким уж дохлым, раз умудрился зацепить его своей старой железякой. Что было хорошо в схватке со страшным врагом, так это то, что он был неуклюж. Ранение казалось не страшным и совершенно не беспокоило (пока что) Рубаху.
- Он, - одна из копьеносиц лаконично ткнула копьем в сторону Вороны, повисшего на причитающей Игритт, - спас Короля-за-стеной от ледяного человека.
Цепкий взгляд Лорда стал колючим, как ощетинившийся еж, когда перескочил с Совы на Джона Сноу. Маленький хилый предатель совершил геройство или просто растерялся и, не разобравшись в удачной ситуации, убил одного из упырей?
- Упыри не из льда. Это мертвая плоть, - все так же хрипло проговорил мужчина, продолжая буравить Сноу взглядом.
- И без тебя знаю, Костяной лорд, - насмешливо пропела Сова, поправляя кинжал на поясе. Снег запорошил ее одежду, притрусил радостно поблескивающими в свете звезд снежинками ресницы и брови, верхушку мехового капюшона парки.
- Он убил не упыря, - молчавшая доселе Вель подала голос в общем хоре, - Джон Сноу выиграл бой с Ледяным ходоком, превратив его своим мечом в талую воду.
Только на секунду взгляд Рубахи соскользнул с Джона на Вель, вернувшись на лицо Вороны в тот самый миг, когда вновь было названо имя врага человечества. Сноу выглядел жалко, вися кулем на своей жене одичалой, но сейчас Лорд отдавал себе отчет, что смотрит на парня с предубеждением. Их вышло около двадцати в эту глупую рисковую вылазку, а осталось менее половины. Каждый человек на счету, даже перебежчик, которому не доверил бы и бывшую жену.
- Джон Сноу, - кажется, это был первый раз, когда Костяной лорд обратился к Вороне по имени и в его тоне не было издевки, но даже в хрипоте голоса таилось напряжение общей ситуацией, - идти сможешь? Если нет, мы понесем тебя. Одичалые не бросают своих братьев на смерть.
Наступившая внезапно тишина пугала после шума битвы. Она просто таки давила на уши, заставляя шевелиться кожу на теле. Снежинки стали крупнее и все чаще мелькали перед глазами.
- Снег припустил. Надо уходить отсюда, Манс.
Упыри лежали вокруг живых, не шевелясь; снег тихо падал, скрывая следы боя; ветер пропал, а кора деревьев слегка потрескивала под напором мороза. Им следовало бы сжечь мертвецов и убитых этой ночью, но стоило ли тратить время? Решать Мансу, но Лорд чуял опасность, как чует нору лисы собака. Быть может, сюда была примешана паника от первой встречи не с одиночкой, а с армией упырей, но Рубаха никак не мог отделаться от ощущения, что битва еще не окончена.

Сноу ждал объяснений от Манса, но их не произошло. Как такое возможно? Почему он... растаял? Джон Сноу хотел ответов, и не много, и не мало одновременно, но откуда он бы их взял? Взгляд Манса прямо говорил Джону, что и он не знает об этом, а возможно... Просто не то время сейчас. Бастард еще раз взглянул на место, где он убил иного, к тому моменту место уже успело покрыться ледяной коркой. Мысли путались, но не только от того, что произошло мгновением раньше, а еще и от кровоточащей раны, проблема была в том, что Джону было тяжело дышать. Каждый его вздох проходил через огромную боль, и количество воздуха, которое попадало в легкие, было не таким уж и большим. Одна радовало, Игритт не увидит его таким.
Джон Сноу
Услышал бастард и сразу повернул голову по направлению звука. Игритт?! Почему ты?! Ярость нахлынула на Джона, но она отступила почти сразу же, со следующим тяжелым вздохом. Хотя бы, она жива... и рядом. Сейчас, Сноу больше всего хотел прикоснуться своей рукой к щеке Игритт. Такие раны могут стать смертельными, если их не обработать очень быстро. Его отец рассказывал Роббу и ему о разных ранах, и о их последствиях. Но, никогда Джон не получал таких серьезных ран, быть может это первая самая серьезная рана Джона. Он попытался встать, опираясь на Манса и Игритт, старался передвигать ногами, но это были огромные усилия. Ноги не слушались, ему было тяжело передвигаться, но он старался не подавать виду. Он только перед Мансом поднялся с "вороны" до "одичалого", не хватало еще, что бы Джон вновь подал признак слабости. Он перевел взгляд на Рика идущего рядом.
Рик... произнес бастард и прервался на то, что бы вновь набрать воздуха Я... Я сказал тебе увести ее... он вновь прервался на вздох отвести ее в лагерь... Почему ты не слушал меня? Она моя жена... Почему ты ослушался? говорил Сноу на выдохах и тихо, это была единственная возможность говорить. Спасибо... Тебе... за... Игритт. Добавил бастард. Перед его глазами плыло все. Он еле сдерживался, что бы ни потерять сознание. Они подошли уже к лагерю, и он не успел и глазом моргнуть, как их обошли со всех сторон. Джон только и слышал насмешки.
Их в дозоре учат только против чучел драться! А как дело до упырей дошло, так он не может даже меч держать!
Небось, Рик или Манс спасли ворону! А лучше бы оставили умирать!
Джон давно перестал слушать их, и заниматься разъяснениям ему сейчас вообще не хотелось. То, чего сейчас хотел Сноу, было и близко и далеко. Игритт была рядом, но если бы Джон до коснулся до нее, то Рик в момент вырвал бы его руку. Игритт рассказывала о том мальчишке, который хотел украсть Игритт, и о его сломанной руке. Иногда ночами, когда Джон не мог заснуть, они лежали рядом и рассказывали друг другу что-то о себе. Смех Игритт заставлял улыбнуться бастарда, а когда она еще и похрюкивала, он даже смеялся так, что очень часто к ним заглядывал кто-то из одичалых с фразами: Заткнитесь, а не то разбудите весь лагерь. Джон лишь смеялся в ответ, это были моменты счастья для бастарда.
Джон Сноу - раздался голос Рубахи, который вышел из толпы. Первый раз, он назвал его по имени, а не окликнул: вороной. Чего-то ты добился, Джон Сноу.
Могу... Промычал бастард, и убрав руку с плеча Манса встал на ноги, а убрав руку с плеча Игритт, которая вцепилась в нее словно в кусок хлеба, попытался сделать шаг, но он слишком самонадеянно это сделал. Бастард упал сразу же как только наступил на свою правую ногу. Лицом в снег. Быстро подбежавший Призрак помог подняться ему вновь, но теперь Сноу точно понимал, что дальше ему не пройти и шага. Я... Я не смогу... Произнес Джон и повернул голову не к Рубахе, а к Иггрит. В голове пролетела мысль Прости... не о таком муже ты мечтала. Джон не успел опомниться, как одичалые уже поднесли носилки сделанные из веток и связанные между собой. Они уложили Джона как ребенка на них. Призрак лишь оскалился.
Нет Призрак... Все в порядке... Спасибо тебе... Джон провел рукой по голове лютоволка. И вам, Манс. Джон перевел взгляд на Манса, но кое кто заслуживал большего... И тебе спасибо, Игритт Он посмотрел на Игритт, но сил даже на то, что бы просто протянуть руку не осталось. Глаза бастарда медленно закрывались.

- Коготь! Мать твоя Иная! Жопой шевели! - прокричала Игритт и со всей дури пнула стоящего к ней спиной Когтя под зад.
А нечего было мешаться под ногами! Ближе к кострам одичалых в снегу уже были протоптаны тропинки, Джон Сноу едва переставлял ноги, опираясь на Игритт и Манса. А Коготь - редкий идиот, пусть и хороший воин - каким-то чудом выжил в бойне и, стоя посреди тропинки, не давал им пройти.
- Что?! - взвизгнул тот, отлетев в сторону и угодив в сугроб почти по пояс. - Их в дозоре учат только против чучел драться! А как дело до упырей дошло, так он не может даже меч держать!
- Пасть закрой, кусок идиота! - рычала в ответ Игритт. - Джон Сноу убил Иного и спас Манса!
Об этом ей поведал сам Король-за-Стеной, пока они добирались к остальным. Вряд ли Коготь поверил бы Игритт, если не положительный кивок Рика, что размеренным шагом шел чуть поодаль. Выражение лица Когтя изменилось, он замер, непонимающе разглядывая окружающих, а тем временем Джон с остальными прошел мимо.
- Что вылупилась?! - рявкнула Игритт в сторону Белой Совы. - Неси мешок с тавью*! - Тика только округлила глаза. - Быстро!! - и Сова, не проронив ни слова, ринулась в сторону оставшейся целой клади.
Игритт пришлось еще дюжину раз повторить все то, что рассказал ей Манс, чтобы им дали спокойно пройти к огню. Одичалые, еще возбужденные и агрессивные после боя, отказывались ей верить, но соглашались, увидев положительные кивки Манса и Рика.
- Он, - Тика Белая Сова указала древком своего копья на Джона, - спас Короля-за-Стеной от ледяного человека, - повторила она вместо Игритт и швырнула ей принесенный мешочек.
Тавь была редкой гадостью на вкус. Высыпав на руку пригоршню хвои из мешка, Игритт набила ими рот и принялась интенсивно пережевывать, едва сдерживая подкатывающие слезы от вкуса и резкого хвойного запаха.
Она отрицательно закивала головой, когда Джон Сноу убрал руку с плеча Манса и сделал шаг вперед, незамедлительно упав лицом в снег, Игритт тут же опустилась на колени рядом.
- Сам-то, - с набитым ртом она осуждающе кивнула в сторону Костяного лорда, - идти сможешь? – и указала взглядом на раненую ногу.
Игритт помогла подошедшим одичалым переложить Джона на связанные веревками большие ветви хвойных деревьев. Рядом на такие же сани переложили Пайпа, взвывающего от боли. Бордовая капающая на снег кровь парня оставила вокруг несколько темных луж. Игритт отдала мешок с тавью суетящейся вокруг него Хайле. Было очевидно, что Пайп не дотянет до полудня… Только будет лишним грузом, привлекающим хищников запахом свежей крови… Но пока был хоть единственный шанс, что тот выживет, бросить его одичалые не могли. Хайла, напоив его крепкой брагой, приняла у Игритт тавь и отдала ей мех с напитком.
- Мгм, - не преставая жевать, поблагодарила она ее. – Кыш, Призрак, кыш… - и отпихнула того в сторону, чтобы склониться над лицом Джона.
- Спасибо, Игритт, - услышала она от него слабый голос, и ей пришлось, наконец, выплюнуть тавь на ладонь.
- Молчи, дурачок, – Игритт поднесла к его губам откупоренное горлышко меха. – Пей, Джон Сноу. Береги силы, они тебе пригодятся, - молвила она строго, указательно и, поднимая сосуд, заставила сделать его несколько больших глотков. – Закрывай глаза, - отложив мех в сторону, уже ласково произнесла Игритт и прижала свои губы к его лбу. – Спи, Джон Сноу… Спи… - и подарила себе минуту бездействия, чуть отстранившись от него, разглядывая его черты лица, теребя пальцами его волосы на виске.
Он был жив. Ее маленький глупый волчонок. Был жив, как и она, и Манс, и Рик. И Игритт не знала, чему радоваться сильнее: тому, что они были живы или тому, что Джону представился шанс доказать свою верность вольным людям. Она бы сказала ему сейчас, что все будет хорошо, но молчала, не будучи в этом уверенной. Джон был ранен, половина из отряда перебиты, а выжившие были далеко от остального войска, чертовски далеко…
Впрочем, что не ждало бы их впереди – горе или счастье – сейчас им следовало уходить, и сделать это нужно было немедленно. Игритт отогнула вспоротые клинком Иного одежды Джона Сноу и без страха и сомнения разглядела его рану. Дело было плохо, но, если не будет заражения, его жизнь была вне опасности. Это ободрило Игритт, она сжала в кулачке пережеванную хвою, разминая ее, а после осторожно, бережно замазала ею рану, укрыла Джона его же черным вороньим плащом, подбив шкуру под плечи ноги, и только тогда позволила себе подняться на ноги.
Одичалые уже свернули оставшиеся целыми пожитки, собрали одежду и оружие с трупов, свернули все это в тюки и, наполняя морозный воздух тихим говором, собирались ближе друг к другу. Обернув веревку, что была привязана к ветвям, вокруг одной руки, Игритт потянула за собой связанные наспех носилки с лежащим на них Джоном, они нехотя поддались и, шурша снегом, поволоклись за ней. Вскоре к ней подошел Коготь и взялся за вторую, висящую рядом с первой веревку. Тянуть стало ощутимо легче, Игритт, едва поспевая за широкими шагами амбала Когтя, зашагала шустрее. Спустя десяток метров ее толкнул плечом Рик и отнял веревку, Игритт оставалось только отойти в сторону и посмотреть, как они прошли мимо. За ними, печально понурив большую тяжелую голову, семенил лютоволк, рыжая, потеребив Призрака за загривок, присоединилась к нему.

*Тавь – растущее в северных землях невысокое хвойное дерево,
его сок обладает антисептическими свойствами.

Тишина давила на уши так, будто была осязаемым предметом. Это действовало на нервы и ввергало в панику. Костяной лорд и ранее сталкивался с упырями во время своих вылазок в лес, но это были единичные встречи, но чтобы так… Пол сотни под руководством Иного…
А снег все падал и падал, мороз радостно потрескивал вокруг маленькой группки живых посреди живописной картины из беспорядочно разбросанных полуистлевших тел мертвецов.
Сова лично показала Рубахе то место, где умер Иной, едва его коснулся меч Джона Сноу. Маленькая лужица талой воды, прихваченной льдом, которую уже слегка припорошил снежок. Жалкая смерть, как для такого мифически сильного противника. Пока ворону перевязывали и «паковали» под руководством Игритт, Лорд взял в руки его меч. Отменная сталь, удобная рукоять, со столь любимыми и дорогими сердцу южан финтифлюшками. Несмотря на лишние украшения, казалось, что клинок поет, когда Рубаха рассекал им воздух, выполняя ложные выпады. Он один не принимал участия в общих сборах, размышляя о случившемся в стороне. Все та же Сова перевязала его рану, стянув края раны и туго перемотав ее.
Душу Рубахи переполняли сложные чувства. Вот уже сотни лет про Иных и их страшную армию не было слышно и слова, враг жил в сказках и мифах беззубых старух, развлекающих ребятню своими баснями перед сном. Сам Костяной лорд некогда с расширившимися от ужаса глазами слушал первую в своей жизни историю про Великого иного, высокого статного Ледяного ходока, чьи доспехи ослепляли своей белизной, а крепостью могли соперничать с валирийской сталью. Бабки, выжившие из ума, рассказывали, что Иные ненавидят все живое и стремятся подчинить себе тех, чья кровь горяча, превратив в послушного раба.
Неуязвимые, быстрые, жестокие воины, они всегда были сильнее своего живого недруга – человека. Каким же образом Иного удалось преодолеть хилому мальчонке толком не нюхавшим, как полагал одичалый, настоящий бой? Секрет в самом Джоне Сноу или в его мече?
Едва героя сегодняшней ночи положили на носилки, Рубаха вновь взял в руки Медвежий коготь, чтобы вновь осмотреть.
Отряд уже был собран и построен для продолжения пути, но не было никакой уверенности в том, что стоит продолжать путь. Манс отдавал приказ за приказом, следя за четкой координацией своих людей. В обычное время они бы заартачились, слыша такое количество приказов в свой адрес, но не сегодня. Благодаря слаженной работе одичалые быстро приготовились отступать, но маленькая передышка, подаренная им врагом, подошла к концу.
Это стало ясно в ту секунду, когда после очередного приказа Манса готовиться в выступлению, резко наступила тишина. Лес снова замер. С неба продолжал падать снег; густой и лопатый, он летел почти вертикально, укрывая своим белым покрывалом людей и вековые деревья. Холод… А он никуда и не отступал или я паранойю?
Стоя невдалеке от своих соплеменников, Рубаха настороженно озирался по сторонам, сжимая в правой руке меч бастарда лорда Старка. Мужчина вновь надел свой костяной доспех, как будто тот мог помочь ему в битве с Иными, на голове красовался череп великана, прикрывая верхней челюстью подбородок человека. Белые кости поблескивали на черной парке, припорошенной снежинками. Из глазниц черепа выглядывал настороженный взгляд. Костяной лорд хотел бы разнести проклятый лес в клочья, чтобы видеть вокруг равнину. Пусть тогда Иные попробуют вселить ужас в сердца самого храброго народа! Вновь ожидание, мучительное и режущее по нервам. Их испытывали? Запугивали?
Тишина. Снег. Холод.
Больше ничего. Рубаха сплюнул густой слюной, зачерпнул горсть снега и принялся жевать его, утоляя жажду и пытаясь протрезветь от своих собственных мыслей. Отряд уже тронулся, направляясь в ту сторону, с которой они пришли.
- Костяной лорд, выступаем, - Рубаха с трудом оторвал взгляд от леса, чтобы обернуться на говорившего. Двое сильно раненых, с десяток погибших, девятеро полузамерзших. Вот итог битвы с одним Иным и его куклами.
Уииииииииуууууу. Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш. Уииииииииииууууу.
Глаза Рубахи расширились от удивления, и он резко обернулся к густому лесу, где за плотно стоявшими стволами сосен нечто издавало легкие посвистывания и шорох. Возможно эти звуки в другой время не было бы даже слышно, не воцарись такая непривычная тишина.
Уииииииууу.
- Что это? – риторический вопрос Рубахи, заданный полушепотом, так и не получил ответа, как вдруг источник звуков появился сам по себе.
На кромке соединения леса с поляной, на которой совсем недавно произошло сражение с упырями, стали появляться небольшие существа размером с небольших собак. В начале их нельзя было даже рассмотреть толком. Казалось, что двигается снежный покров, но благодаря внезапно прекратившемуся снегопаду и полной луне, одичалые наконец смогли увидеть нового врага.
Под деревьями, смыкаясь в круг в цепочке по одному существу копошились белые пауки со слепяще голубыми глазами. Они то и дело пощелкивали жвалами, издавая те самые свистящие звуки, подминали под себя снег, шурша лапами. Хитиновый панцирь созданий слепил своей белизной, на которой беспорядочно были разбросаны светлые серые пятна разной величины. Паучьи лапы, вооруженные на концах острыми коготками, были покрыты белой шерсткой.
Создания не спешили нападать, все новые и новые их собратья прибывали к поляне, окружая людей. Выход оставался только один, и его пауки не трогали – со всех сторон кишели белые спинки в серых пятнах, только проход к Кулаку оставался чистым.
Манс отдал последний отчаянный приказ и одичалые побежали к тому единственному выходу, который у них еще оставался. Выходу, который загонял их в угол. Впереди была только Стена, за ними – полчища странных существ, спущенных на них Иными.
Прикрывая отряд со спины, Рубаха бежал последним, то и дело оглядываясь на пауков, но они не двигались до тех пор, пока люди не покинули поляну. Сразу после этого создание сомкнули круг, заполонив одной кишащей волосатыми лапами массой бывшее побоище. От одной мысли, что они поедают их товарищей, Костяного лорда охватывало бешенство, но еще в большую злость его ввергла одна догадка.
Иные играют с людьми, натравливая на них своих тварей. Люди – их добыча и не более. Быть может, сейчас они смеются своим скрежещущим смехом, загоняя, как лося, маленькую группку одичалых в руки вечного врага.