Варис смело, помня наизусть каждый поворот, каждую ступеньку, перепад или ловушку потайных ходов замка быстро шел по направлению Королевской башни, чтобы навестить королеву-регентшу. Он сглупил, что сначала посетил Беса - по хорошему, он мог и подождать, а в начале следовало бы навестить более вспыльчивую и непредсказуемую особу.
Нос другой стороны, слишком скорое появление тоже могло бы вызвать подозрения. Все хорошо в меру. В том числе и в королевскими особами. Тем более с таким тяжелым характером. Да и посещение Тириона не было столь бесполезным, как могло бы показаться со стороны - его задача была очередной раз посеять плевелы против семьи в душе карлика. И он это сделал - осталось только ожидать, когда на добром поле взойдут недобрые ростки.
Варис, в предвкушении будущего ухмыльнулся. Размечтавшись, он неосторожно коснулся стены и угодил во что-то холодное и склизкое. Сморщившись от отвращения, он отнял руку от каменной кладки. Держа руку на весу, он ловким движением свободной рукой достал платок и с отчаянием старался не думать во что же он вляпался, надеясь, что это был какой нибудь слизняк, в обилии обитавшем в подземельях. Ведь если это были бы чьи нибудь экскременты, евнух не пережил бы это и получил бы психологическую травму. Чистюля Варис готов терпеть что угодно, кроме боли и чужой... Естественной грязи.
Зажмурившись, он вытер руку и без всякого сожаления осторожно выкинул платок в дин из колодцев, проходивших в стенах замка. Очистившись, евнух уже более аккуратно продолжил путь в сторону королевской опочивальни.
Пройдя еще через пару переходов, Варис решил, что уже можно выйти и идти человеческим путем. Остановившись возле одной из потайных дверей коридора королевской башни, он напряженно прислушался. Было очень важно, чтобы в коридоре никого не оказалось и никто не узнал о наличии хода. По ту сторону грубой каменной кладки послышались звуки - металл, трущийся о металл, бряцающая железка и чей-то кашель. Варис разогнувшись, задумался - дождаться, когда неизвестный пройдет мимо или не искушать судьбу и проследовать к следующему проходу, находившийся ярусом выше. Осторожный паук решил не рисковать и закусив губу, проследовал дальше. Поднялся по лестнице, свернул направо, проскользнул в боковой ход и снова прислушался. По ту сторону стояла тишина. Но это еще не значило, что никого нет. Варис ткнул пальцем в потайной кирпич и тот отодвинулся на полдюйма, открывая небольшой глазок, не видный с другой стороны, но позволявший осмотреться. Коридор был пуст и Варис быстро толкнул тайник и бесшумно вышел наружу. Дверь с тихим щелчком закрылась обратно и в нее уже было не войти - она открывалась только с той стороны.
Достав из кармана духи, Варис обрызгался, платком протер лысину- нельзя было оставить следы посещения не самых лучших мест, поправил халат и направился в сторону горницы королевы.
Богато отделанная дверь, всегда наглухо закрытая не выглядела гостеприимной, но Варис, давно привыкший посещать это место, осторожно, но настойчиво постучался.

Одиночество зачастую благотворно влияло на королеву Серсею - в тишине ей легче было мыслить более рассудочно, когда никакие внешние раздражители не разжигали бурного темперамента и не превращали златовласую львицу в разъяренную фурию. После того, как из ее покоев унесли бездыханную Сансу Старк, Серсея еще некоторое время ощущала неприятный, гадливый осадок. Отец снова оставил ей самую грязную работу - конечно, ведь сообщить юной девочке, что твоей милостью погибла вся ее семья, куда сложнее, чем заниматься пустым теоретизированием и заключать бумажные браки. В глубине своего сердца Серсея чувствовала горькую злость, обращенную к Тайвину Ланнистеру. Не он, не Тирион, а именно она становится теперь козлом отпущения, олицетворением злобы и жестокости дома львов, хотя, по сути, в чем она виновна? Грехов на ее душе не больше, чем у всех остальных. Но та же Санса Старк будет считать чудовищем именно ее, а уж никак не главу дома Ланнистеров. Королева считала, что она хорошо сыграла здесь свою роль – куда лучше, чем если бы попыталась изобразить искреннее сочувствие к леди Старк. Злость обиженной дочери и презираемой сестры снова сделала свое дело, и королева не потеряла своё лицо чудовища, якобы прячущегося под женственной оболочкой.
Нотка сочувствия к дочери Старков лишь добавила горький оттенок той злобливой обиде, которую испытывала в последний день королева Серсея. Иногда даже хотелось расплакаться – но слезы не шли, зато вместо них на губах женщины появлялась ожесточенная, приправленная толикой издевки, усмешка. О, если бы она могла показать им всем…. Заставить ценить себя, считаться с собой, слушать себя! Но вместо этого она вновь становится товаром, разменной монетой, и словно в насмешку ей предлагают выбрать себе нового мучителя, который будет изводить ее и пить ее кровь! Меряя шагами просторные покои, королева размышляла о том, как ей защитить себя, как оградиться от сотен острых стрел, что летели со всех сторон в одну-единственную женщину, избрав ее своей мишенью. Иногда Серсее казалось, что все без исключения – все ненавидят её.
Чем тогда объяснить это чудовищное намерение выдать ее замуж? Чем объяснить слова отца? Женщина крепко обхватила тонкими пальцами собственные плечи, высоко вскинув при этом голову. Золотые кудри рассыпались по плечам, спускаясь блестящим струящимся водопадом до самой талии. Тайвин Ланнистер велел ей выбрать себе мужа. Что ж. Сначала Серсея, обуреваемая приступом горячего негодования, и вовсе не собиралась делать выбор. Пусть отец зовет кого хочет – она же будет в праве заявить при всех, что не давала никому никаких обещаний и потому не понимает, что теперь от нее может требоваться. Это была бы сокрушительно-демоническая, злобная, но неразумная выходка – зато Тайвин с его хваленым умом нахлебался бы сполна. Чем не расплата за пренебрежение собственной дочерью? Будучи глубоко уязвленной, королева считала себя в праве жестоко мстить главе дома за те минуты, за те часы отчаяния, что ей пришлось по его милости пережить. Нашел себе нового любимчика. Как мило. Как трогательно! Предатель.
Серсея едва удержалась от того, чтобы не схватить с низенького столика расписную вазу и не швырнуть ее со всей силой об стену. Хотя, это помогло бы ей выпустить лишний пар и вновь вернуться к более-менее рассудочным раздумьям. Подумать только, она и не подозревала истинного отношения к себе! Она думала, что отец ценит её – но это оказалось не так. Почему она не заметила этого раньше?
Мысль о том, чтобы во всеуслышание заявить женихам, что лично она не собирается ни за кого из них замуж, была, конечно, соблазнительна. Несколько минут всеобщей растерянности, вытянутые от изумления лица, бледный Тайвин – каким бальзамом это пролилось бы на ее сердце! Но, так или иначе, королева не могла позволить себе подобный вопиющий поступок. Ведь тогда позор падет на всю семью, а значит, и на короля Джоффри. Серсея любила сына, и только из-за этого ее мысли пошли, наконец, более рациональным и трезвым путем. Королева умела думать, если от этого зависела судьба дорогих ей людей.
Итак, что же было делать? Как вывернуться из рук кукловодов и соскочить с ненавистной ниточки? Немного поразмыслив, женщина опустилась за письменный стол и достала из выдвижного ящика чистый лист бумаги.
«Милорд – мелким, но аккуратным и изящным почерком вывела она – Прошу простить мне мою недавнюю несдержанность. Я обдумала Ваше предложение, и выбираю в качестве супруга милорда Оберина Мартелла. Мое решение окончательное, Вы можете в нем не сомневаться.»
Наверняка, отец удивится, получив от нее такое письмо. Ведь еще совсем недавно она заявляла, что подобная кандидатура ее откровенно страшит, что, по ее мнению, выйти за такого человека замуж – все равно, что разом похоронить себя, и Квентин Мартелл выглядит куда более безобидным, а значит, подходящим кандидатом. Однако у теперешнего решения была причина, строящаяся на вполне конкретном расчете.
Серсея надеялась – и даже была уверена – что Оберин Мартелл не испытывает особенного желания брать ее в жены, и будет рад избежать свадьбы. Зачем вообще ему может быть это нужно? Поскольку этот мужчина слывет опасным и своенравным человеком, никто не сможет принудить его сделать что-то, что придется ему не по нраву. А если он и явится в Вестерос – то явится затем, чтобы потребовать голову Григора Клигана, а уж явно не из желания обзавестись женой. И если их нежелание вступать в брак действительно окажется обоюдным, можно будет договориться с Оберином и направить общие усилия на то, чтобы нежелательного события не случилось. Если же нет – она постарается ему не понравиться, и черта-с два он сумеет к ней подступиться! От одной мысли, что ее хотят лишить свободы, закрыть в тюрьму, подавить, унизить – Серсея готова была ощетиниться всеми своими иглами, словно ёж, изо всех сил старающийся обезопаситься от тянущейся к нему руки. Она была уверена, что замужество есть сущее несчастье – и очередной супруг, особенно Оберин Мартелл, непременно сживет ее со свету. Что касается Квентина, то он молод и подчиняется приказам своего отца. И если принц Дорна скажет ему «женись» - он женится, и вот тогда песня Серсеи окажется спета.
Надеяться на свою репутацию взбалмошной и опасной женщины королеве не приходилось. Она всего лишь защищалась, как умела – и если это когда-то получалось у нее, то лишь потому, что она очень боялась, а пуганый воробей, как известно, стреляет первым. Не видя рядом с собой защитника, не видя никого, кому можно было верить, на кого положиться – разве могла она позволить себе бездействовать?
Мысль об Оберине Мартелле и уверенность в том, что ее расчет окажется верен, немного улучшили настроение королевы. Улыбнувшись краешками губ, она аккуратно запечатала записку и немедля вызвала служанку, поручив девушке отнести послание Тайвину Ланнистеру.
- Вручить в собственные руки – назидательно молвила женщина и, улыбнувшись одной из самых обезоруживающих своих улыбок, отпустила служанку. Может быть, все и вправду не так уж плохо – и ей удастся вывернуться из этой кутерьмы. Серсея хотела было распахнуть окно, дабы впустить в свои покои немного осенней свежести, как в дверь, вдруг, постучали. Легонько вздрогнув, королева резко обернулась к источнику звука. В зеленых глазах львицы на мгновение промелькнул резкий испуг – как будто это сам валонкар стучится в ее двери затем, чтобы задушить, когда она впустит его.
- Войдите – напряженно ответила она, отходя на пару шагов от подоконника. Кто бы это мог быть?

Постучав, Варис принялся ждать, где-то глубоко в душе надеясь на то, что Серсеи в комнате не окажется и он отправится выяснять отношения с Мизинцем, а королеву-регентшу навестит как нибудь позже. Но практически тут же за дверь приглушенно послышалось:
- Войдите! - Варису показалось, или в голове у королевы уже который раз помимо властности и раздражения примешивается что-то еще?.. И это "что-то" подозрительно напоминает какой-то страх... Чисто детский или женский. Королева чего-то боится, но чего конкретно Варис до сих пор не мог раскопать. Многие скелеты Серсеи были развешаны на самых видных местах, хотя многие их не видели за блеском великолепия ланнистерши... Но поскольку Варису не мешало думать то, что у остальных мужчин между ног, то он эти скелеты видел и знал как их можно использовать... А вот самый главный страх, который рвется из каждой свободной щели, но так же тщательно скрывается и сдерживается - он так и не разгадал. Единственное, о чем он догадывался, что этот страх связан с карликом. Достаточно только понаблюдать отношение королевы к нему, чтобы в этом убедиться...
Выждав мгновение, Варис вздохнул, натянул на лицо улыбку и мягко отворил дверь.
-Королева? - То ли утвердительно, то ли вопросительно отозвался евнух, мягко, как кошка входя в комнату.
-Да ниспошлет на Вас Матерь свое благословение и заступничество! - Варис благочестиво поднял глаза к небу, а руки слегка развел в районе груди моля богов о благословении. Варис, зная тяжелый во многом характер королевы, остался стоять возле входа, терпеливо ожидая, когда она позволит ему пройти дальше.
-Я, как Вы вчера и просили пришел с докладами... - Начинать следовало издалека, чтобы не спугнуть птичку. - Но прежде позвольте выразить Вам мое сочувствие... - Варис сложил домиком ладони возле груди и чуть склонил голову, искоса наблюдая за реакцией Серсеи. Он себя сейчас ощущал где-то на болоте, где каждый шаг мог оказаться смертельным. Не туда ступи, и все - холодная, темная и даже как будто густая вода смыкается над головой, а Неведомый утаскивает свою добычу в свои чертоги.
Так и Серсея - один неверный шаг и на этом, в самом лучшем случае, закончится карьера. В ином - сир Иллин всегда готов к работе.
Зная, что весть о замужестве для Серсеи в любом случае стала шоком и ударом, тем не менее, надо было не переборщить и выкладывать свои слова строго дозировано.
-Это замужество... Чужой человек в семье - это может так плохо отразиться на нашем великом и мудром короле... - Варис знал куда целился - две стрелы в любом случае попадут в назначенную цель... Конечно, он мог бы высказать мысль о том, что чужой не позволит мудрой королеве провести свою политику, как она считает нужным... Но это был бы уже перебор - Серсея прекрасно знает кто сейчас правит и что тягаться с Тайвином она сейчас никак не может... По хорошему, исправить ситуацию может смерть десницы... Но тут уже Варис прекрасно знал в какую пучину хаоса и мрака после этого опустится и без того истязаемая со всех сторон страна. А этого допустить уже нельзя было бы... Только если перед самым приходом юного королевича, чтобы народ сам умалял Таргариенов вернуться. А это обеспечить не сложно, но пока рано.

Почему-то визит Вариса - именно в данный момент - показался королеве неожиданным, хотя она и ждала его сегодня с докладом. В покои Серсеи как будто шагнуло, вместе с мастером над шептунами, нечто скользкое и недоброе, но вместе с тем словно несущее с собой какой-то ветер перемен. К добру или же к худу? Почувствовать не представялось возможным. Темное и светлое было смешано здесь в равных пропорциях. Информация - самое ценное, чем только может располагать любой игрок в престолы, а Варис всегда был окружен неким информационным облаком, словно легким, дрязнящим обоняние парфюмом. Разумеется, его первейший долг - снабжать правящий дом этой информацией, снабжать сведениями и саму королеву Серсею. Но что такое этот самый долг? Каждый играет по своим правилам, и чем умнее человек, чем больше он знает - тем меньше ему можно верить. В том, что мастер над шептунами - фигура нужная и важная, королева не сомневалась. Не сомневалась она так же и в том, что он сможет оказаться полезным не просто государству, но и лично ей - если у нее хватит ума верно воспользоваться его присутствием. Но вместе с тем он был едва ли не последним из тех, кому она могла довериться, хотя, несмотря на все свои опасения, ей почему-то хотелось иметь такую роскошь - быть откровенной с ним. Однако, далеко не всем желаниям или же чаяниям суждено сбываться. Тем более, неизвестно, на чьей на самом деле стороне этот евнух. Игроков много, и Серсея - не самое сильное звено в этой цепи. Она никогда не сказала бы этого вслух - но это не значило, что королева не понимает, как на самом деле обстоят её дела.
То ли у нее разыгралась фантазия, то ли за последние несколько часов успело произойти нечто выходящее из ряда вон, то ли и вовсе кто то умер - но с самых первых минут поведение Вариса показалось дочери Тайвина Ланнистера странным. Он скользнул в ее покои осторожно, словно робкая маленькая змейка - в темную нору дремлющего магнуста; подчеркуто-предупредительный, он тут же принялся умасливать чересчур чувствительный слух Серсеи скользкими и вкрадчивыми интонациями, с порога заверяя ее в своем расположении.... Так, как будто у нее был повод подозревать обратное. Налет осторожной робости причудливо сочетался с грубоватой прямотой последней фразы, тяжелой стрелой пущенной в цель - но пущенной как будто вслепую, наугад, а потому неточно. В зеленых глазах женщины вспыхнули искристые огоньки легкого любопытства - и покуда Варис говрил, Серсея с интересом взирала на него, несколько удивленная вступительной речью мастера над шептунами.
" Чужой человек в семье - это может так плохо отразиться на нашем великом и мудром короле..."
Джоффри? Зачем он упоминает Джоффри - да еще в окружении таких слов "великий" и "мудрый"? Некоторая гротесткность всегда была свойственна Варису - в общем, удивляться было нечему, и лишь поэтому женщина не торопилась подозревать здесь насмешку или же того хуже - издевку. Пока что преобладающей эмоцией королевы Серсеи оставался интерес - несомненно, она имела намерение продолжить разговор и что-то подсказывало ей, что разговор этот получится длинным.
Внимательно выслушав Вариса, Серсея не спешила однако обнаруживать свою реакцию на прозвучавший в этих стенах монолог. Золотые брови, аккуратными стрелами стремящиеся к вискам, лишь слегка приподнялись, мимически перекликаясь с напряженными уголками губ, словно сдерживаемыми в улыбке. Донельзя внимательный, живой и блестящий, но в то же время словно непроницаемый взгляд остановился аккурат на гладком лице евнуха - глядя в эти черты, Серсея как будто видела что-то чрезвычайно для себя занимательное. Тем временем текли секунды - а она так и не спешила подать голос или же оживить обстановку каким-либо непринужденным или же напротив, раздраженным жестом. Было интересно увидеть, как будет - и будет ли меняться выражение лица Вариса, покуда длится необходимый королеве отрезок напряженного изучающегоо молчания, неумолимо образующего некий вакуум. Пространство словно наэлектризовывалось - с каждой секундой все сильнее и, наконец, когда нужная ей пауза оказалась выдержана, Серсея сочла уместным указать Варису на одно из кресел изящным жестом с разворотом ладони вверх.
Уголки губ женщины приподнялись в улыбке - а сама она сделала шаг в сторону, приближаясь к креслу, расположенному аккурат напротив того, на которое было указано мастеру над шептунами.
- Вы очень любезны, милорд - сдержанно ответствовала королева, тем самым негласно двая понять посетителю, что его "соболезнования" формально приняты - Прошу, присаживайтесь.
Дождавшись, пока Варис соблаговолит принять ее приглашение, Серсея величественно опустилась в багряное кресло, неизменно сохраняя свою прямую, царственную осанку и спокойствие черт.
- Я благодарна Вам за участие, но не торопитесь ли Вы сочувствовать мне? - полушутливый тон с подтекстом гораздо более серьезным, чем могло бы показаться на первый взгляд, все же разряжал обстановку самими своими интонациями, настараивая беседу на непринужденно-доверительный лад - Ведь еще неизвестно, кто станет и станет ли моим супругом. Или быть может, милорду уже известно имя?

Закончив говорить, Варис приготовился слушать. Хотя из того, что он готовился услышать, его больше интересовало то, как поведет себя королева. А поведение оказалось, не то, чтобы предсказуемым на сто процентов, но процентов на девяносто - точно. К наступившей тишине Варис за много лет служения не только Роберту Баратеону, у которого полностью отсутствовал дух интригана и политика, евнух уже привык к стандартному методы испытывания сильных мира сего (или думающих, что они таковыми являются) своих подчиненных. Но, как известно, евнухи являются истинными правителями двора и как следствия - государства.
Поэтому, Варис изобразил на лице то, что королева ожидала бы увидеть с одной стороны, но в тоже время, чтобы не сдало самого Вариса. Приняв самое нейтральное выражение лица, Варис, что называется ушел в ноль и никаких эмоций на лице решил не проявлять, кроме полуулыбку и смиренное терпение. Пока длилась пауза, Варис даже постарался не размышлять, чтобы не проявлять даже тени каких бы то ни было мыслей и эмоций.
Пауза, которую решила выдержать Серсея оказалась довольно длинной. Королева разглядывала евнуха, а Варис так же разглядывал королеву. И чем эта битва взглядом закончилась также осталось неясным. Но если учесть, что королева заговорила первой, то очевидно, что сей сейчас шел счет ноль:один в пользу мастера над шептунами.
Серсея изящным жестом пригласила все-таки Вариса пройти в комнату. Но праздновать победу было бы слишком опрометчиво, поэтому поблагодарив королеву за оказанное внимание, евнух буквально вплыл в комнату. Поправив на себе халат, евнух осторожно опустился в неудобное резное кресло, видимо купленное где-то в Волантисе, судя по лаковой росписи и вновь расправил на себе складки аляпистого халата, ожидая, что будет делать или говорить королева.
На этот раз он предоставил ей первое слово, как власть имущей.
- Я благодарна Вам за участие, но не торопитесь ли Вы сочувствовать мне? - Как же Вам не посочувствуешь, королева. Вас же собственный отец отодвигает от кормила власти и исключает вас из игроков в престолы. И, что характерно, правильно делает. - Но вместо этих мыслей, Варис смиренно ответил:
-Я не думаю, что королеву может обрадовать брак с человеком малознакомым. Да и будучи трауре по погибшему мужу так сразу выходить замуж... Что подумают в народе? - Варис закинул удочку. Уверенный, что Серсее плевать на народ и на то, что он подумает тем более, Варис надеялся, что эти слова регентша может в последствии выдвинуть как аргумент против жесткой воли собственного отца.
Ведь еще неизвестно, кто станет и станет ли моим супругом. Или быть может, милорду уже известно имя?
Варис виновато улыбнулся и развел руками:
-Увы, но знаю. И я думаю, Вам тоже известен претендент на Вашу руку и на Ваше прекрасное сердце. - Варис чуть склонил голову на бок, наблюдая за реакцией Серсеи. Но ничего особенного не приметив, он продолжил:
-И Вы и я прекрасно знаем кто такой Оберин Мартелл и Вы, королева знаете насколько Дорн претендует на независимость, а уж о том, насколько темпераментный Ваш будущий супруг, я думаю Вы тоже уже наслышаны... - Варис грустно вздохнул, представляя насколько плохо будет житься Серсее среди песков и змей. - Да и ужасный сухой климат Дорна тоже уже является притчей во языцах... - Варис решил, что надо бы поставить точку в этом диалоге и перейти к дальнейшим делам... Заставив при этом королеву потерзать себя любопытством. -Но вот беда! Человек смертен, увы. Причем внезапно смертен. Особенно, если учесть, что кто-то сам лезет к глотку ко льву...
Варис прервал сам себя, надеясь, что королева уточнит, что хотел сказать Варис относительно своей последней фразы... А сказать ему было что еще. Но интрига есть интрига.
-Но позвольте Вам все таки предоставить кое-какие сведения относительно нашего государства, которые могут оказаться Вам небезынтересными. - Закусив губу, Варис перешел на будничный обычный тон, и достал из своих многочисленных карманов ворох пергаментов, приготовившись отчитаться перед королевой.
Зашуршав свитками, Варис отыскивал то, что покажется наименее интересное королеве и что так или иначе заставит ее от скуки ли или от любопытства все таки вернуться к предыдущей теме.

Подумать только, насколько смелее и наглее в своих высказываниях становится человек, если ты решаешь показать ему, что готова с интересом его выслушать, вместо того чтобы немедля вышвырнуть вон. Вот только что мастер над шептунами скромно стоял на ее пороге, подобострастно воздавая лживые молитвы Матери, но стоило ей улыбнуться, пригласить его, заговорить с ним – и ни тени какого-либо замешательства не осталось на его лощеном, припудренном личике. Было так забавно наблюдать за тем, как он расцветает, вновь становясь самим собой – вновь осознавая собственную важность и ,очевидно, считая себя беспроигрышным хозяином положения. Разумеется, ведь его можно назвать едва ли ни самой значительной, едва ли ни самой богатой фигурой во всех Семи королевствах. У кого-то есть золото и шлюхи, у кого-то есть власть, а у кого-то есть информация. И только она остается во все времена неизменно ценной. Конечно же, этот благоухающий духами человечек это знает. И не стесняется открыто демонстрировать свое превосходство, без стеснения обнаруживая тот факт, что считает женщину, сидящую напротив, полнейшей, непроходимейшей идиоткой. Интересно, неужели он думает, что это не заметно со стороны? А если не думает – что он хочет выказать ей подобными речами? Свое пренебрежение?
Прямая и царственная, Серсея внимательно слушала Вариса, с каждой секундой изумляясь все сильнее – что, однако же, пока никак не отразилось в чертах ее лица. На первый взгляд, она была абсолютно спокойна, сдержанна и даже холодна. Золотые волосы крупными, тяжелыми волнами ниспадали на высокую грудь, ровно вздымающуюся под расшитым золотыми нитями корсажем; изящные ладони, чьи тонкие пальцы оканчивались острыми, овальными ноготками, спокойно лежали у Серсеи на коленях. Однако стороннего наблюдателя не смогло бы покинуть ощущение, что эта львица в любой момент может ринуться вперед, и вонзить когти в лицо собеседника. Что-то напряженное и стальное угадывалось в самой ее осанке – плечи расправлены, каждый волосок на голове лежит так, как нужно, каждый узор на багряной ткани платья – к месту, и каждая складка на юбке – по существу. Дослушав Вариса до конца, Серсея чуть опустила подбородок – и прямо в лицо посетителю впился выразительный, сверкающий холодной, насмешливой зеленью взгляд. Казалось, сами пергаменты в руках Вариса вспыхнули бы под этим взглядом диким огнем, если бы только это было возможно – а вслед за пергаментами – пропитанные приторными духами одежды. Какова змейка… По всему создавалось впечатление, что милорд вероятно забылся, к кому пришел и с кем позволил себе вести подобные неосторожные речи. Дальнейшие, представляющие весьма небольшой интерес сведения, Серсея не слушала вовсе – после всех вольностей, которые позволил себе паук, даже весть о том, что Тирион переспал с овцой, не спасла бы мастера над шептунами.
-Я не разрешала Вам продолжать – веско произнесла королева, даже не думая ослабить оказанное Варису внимание. Пальцы рук легли на подлокотники кресла; носо-губная складка на лице обозначилась чуть четче, а на дне зрачков все явственнее загоралась насмешливая издевка – словно Варис, сам того не понимая, только что попался в зубастый капкан, выбраться из которого теперь ему будет не так-то просто. Серсея скорее вырвет этому льстивому лицемеру сердце, чем позволит ему уйти победителем. Она выпотрошит его – так хорошо, как только сумеет. А если нет….
Зеленые глаза королевы сузились. Интересно, кто надоумил паука на этот пассаж? Неужели своим умом дошел? При невольной мысли о Тирионе, Серсея едва не содрогнулась от приступа резкого отвращения, но великолепно сохранила лицо, не дрогнув ни единым мускулом.
- Вы так спокойно говорите о смерти моего супруга, пусть и будущего. – Медленно процедила королева, позволяя себе резковатую усмешку которая, впрочем, только украсила ее черты хищницы – Кто поручится, что так же легко Вы не говорите с кем-либо о моей? Поосторожнее, лорд Варис, иначе следующую байку Вы расскажете сиру Илину перед тем, как он снесет Вам голову с плеч. Извольте предоставлять мне факты, а не домыслы, и тогда мы с Вами поладим.

Седьмое пекло! Могла ли Серсея подумать еще пару дней назад, что все может зайти настолько далеко? Когда же наступил этот момент, когда все – включая этого скользкого проходимца Вариса, перестали хоть сколько-нибудь считаться с ней? Вероятно, с королевой не считались с самого начала, иногда лишь создавая видимость того, что это не так. А ведь было время, когда она имела наивность полагать, что лорд Варис – ее первейший друг во всей Королевской Гавани. С кем же он теперь «дружит»? Кому приносит на стол самые свежие, самые интересные и полезные сведения? Лорду Тайвину? Хорошо, если ему, а не кому-либо другому. Например, Тиррелам. Чем не перспективная семья взамен семьи львов?
Несмотря на то, что самые глубокие ее эмоции так и оставались клокотать кипящей лавой внутри, почти не проявляясь внешне – но все же, королева была глубоко шокирована поведением паука и той тактикой, которую он, очевидно, избрал в разговоре с ней. Он говорил с Серсеей подчеркнуто-мило, почти ласково, с улыбкой – словно она была какой-то умственно отсталой девкой, не способной воспринимать разумную человеческую речь и хоть сколько-нибудь примитивно рассуждать. Это было настолько грубо, настолько вопиюще-непочтительно, настолько беспардонно – что Серсея на мгновение потеряла дар речи. Воздух сжался у нее в легких, и некоторое время женщина не могла нормально ни вдохнуть, ни выдохнуть. Да, Варис был показушно, льстиво-учтив с ней – но даже самая отъявленная и дикая грубость самого непроходимого и неотесанного мужлана из всех живущих, и та не произвела бы на Серсею такого разрушительного впечатления, какое производила эта ядовитая, опасно-сахарная патока, настойчиво забивающаяся ей в уши.
Он весь был пропитан ложью. Насквозь. От него пахло ею. Теперь королева явственно ощутила это. Ложью и смертью; как от ядовитой змеи. Казалось, что своими речами он отравляет ей рассудок – и что именно за этим явился к ней. Так или иначе, сбавлять обороты в разговоре с ним, Серсея не собиралась. Раз избрав линию, ее нужно вести до конца, по возможности не изменяя себе.
- Вы прекрасно понимаете, о чем я – вне себя от возмущения произнесла королева, и в ее голосе явственно зазвенела сталь – Иначе Вы бы уже распрощались со своей должностью. Сядьте, милорд.
Зеленые глаза женщины сверкали ярким негодованием – но оно было холодно, и словно переливалось обжигающими льдинками в ее взгляде. Как он вскочил с кресла! И снова – без ее разрешения; что он о себе возомнил? Где его хваленая осторожность, такт и легендарная выдержка?! Или он даже не считал нужным использовать все это в разговоре с ней? Она не собиралась выгонять его вон – или назначать пауку свидание с Иллином Пейном, хотя даже сейчас он уже дал ей достаточно к этому поводов. Несмотря на все это, намерение королевы оставалось твердым – выбить из него как можно больше информации любого рода. Неважно, будет ли он лгать, изворачиваться или говорить правду. Даже видя само его поведение, она уже сможет понять многое. Но возможно ли было понять еще больше, чем она уже поняла? Если открытия посыпались на нее как из рога изобилия с первых же минут, встречу стоило затянуть – результат обещал превзойти даже самые смелые ожидания.
- Постарайтесь ответить на вопросы, которые я имею Вам задать – прохладно продолжала королева, чей голос звучал теперь совершенно ровно- Начнем с самого малого.
Она сцепила в замок пальцы. Крепко – словно разминая их – и вновь положила изящные руки на резные подлокотники.
- Когда Оберин Мартелл прибывает в Королевскую Гавань? Есть ли документальные свидетельства его намерения вступить в брак или он еще не давал окончательного согласия?
Небольшая проверка, результат которой ни на секунду не замедлит сказаться. Ведь отвечать на конкретно поставленные вопросы куда сложнее, чем растекаться мыслью по древу и зря чесать чересчур длинным языком.

Если бы Варис изволил продолжать беседу в том же духе, в каком он ее начал, Серсея, возможно, окончательно потеряла бы самообладание, и одному Неведомому известно, чем это все могло бы закончиться. Разумеется, она стремилась сохранять королевское достоинство и сохранять лицо, а потому бесновались лишь яркие огни в ее глазах, да ноты металлического возмущения в голосе выдавали отнюдь не безмятежное настроение. Внутри змеями клубились сложнейшие по своему сочетанию гаммы и оттенки чувств – но все это проходило через фильтр внешней сдержанности, что отнюдь не умаляло, а даже наоборот – усиливало ощущение сложности и неоднозначности темперамента королевы.
Несмотря на природную недоверчивость и на все то, что Паук успел сказать до того, как сменил линию поведения – его внезапная серьезность подействовала на Серсею успокаивающе. Это дало ей хоть и незначительный – но повод почувствовать, что она все еще остается королевой, несмотря на то, что собственный отец практически отобрал у нее реальную власть. Необходимость угрожать, давить, требовать - обычно доставляла ей мало удовольствия, и как всякий правитель, она испытывала чувство досады в моменты, когда ей приходилось прибегать к подобным методам. Поэтому, стоило только Варису принять надлежащий вид и изъявить готовность дать женщине то, что она хотела получить от него – черты Серсеи несколько смягчились, хоть и оставаясь до сих пор до жесткости четкими и напряженными. На дне ее зрачков промелькнуло любопытство, когда евнух полез в бездонные карманы своего расписного халата за каким-то очередным свитком; шуршание тонкой, желтоватой бумаги и едва уловимый запах чернил лишь подогревали это любопытство. Королева с чисто женским нетерпением ждала, когда же уже можно будет вкусить долгожданное противоядие от всех ее болезней: информацию. Поэтому, когда Варис разложил на круглой лакированной столешнице искусно нарисованную карту – Серсея с грациозной готовностью склонилась над ней, собравшись внимать. Складчатые юбки тихонько зашуршали, а кончики золотистых локонов коснулись поверхности стола, чуть задевая великолепное произведение картографического искусства. На евнуха слегка пахнуло духами королевы – тонким цветочным ароматом с древесными нотками. К этому моменту Серсея почти совершенно успокоилась, и внимательно следила за передвижениями пухлого пальца Вариса по точкам на карте. Как и всякая благородная женщина, дочь Тайвина Ланнистера не была нечувствительна к прекрасному, а потому она не смогла не оценить восхитительных, радующих глаз рисунков – что добавило ситуации очередной «плюс» . Если ранее вся обстановка и поведение евнуха приближало ее к вспышкам ярости, то сейчас, напротив, все – вплоть до искусно изображенных на карте скорпионов, кракенов и левиафанов располагало королеву к обратному. Она ни разу не перебила рассказчика и воистину преобразилась из разгневанной и напряженной тигрицы в благодарную слушательницу, тем более, что к тому имелись все основания. На этот раз Варис был удивительно последователен и точен в своих высказываниях, что не могло не радовать. Ведь мог же, когда хотел? Однако, услышать того, что она в итоге услышала, Серсея не ожидала никак – равно как и не ждала того, что евнух вообще предложит ей на рассмотрение не только непосредственно ту информацию, которую она запросила. Начиная задавать ему свои вопросы, королева предвидела тяжелый и кровопролитный допрос – и уж никак не надеялась, что Варис вдруг решит пойти ей на встречу, да еще с такой готовностью. Так или иначе – но это была очень меткая стрела, точно пущенная прямо в цель: уверенность Серсеи в том, что перед ней сидит лжец и предатель, поколебалась, и теперь ее форт сотрясся от верхних башен до самого фундамента – правда, еще не рушась. Но все-таки…
Каждая фраза евнуха буквально приближала слушательницу к наивысшей точке развязки – осторожно, плавно и продуманно. Серсея слушала, не имея даже мысли прервать или перебить Вариса, и даже эффектно выдержанная пауза не смутила ее и не вызвала раздражения– а лишь еще более подогрела напряженный интерес. Ну же, ну? По спине королевы пробежалась странная волна мурашек, и женщина чуть выгнулась назад, словно кошка, предвкушающая долгожданную ласку.
Имя, прозвучавшее из его уст, заставило королеву застыть – а четко очерченные губы чуть приоткрыться.
- Ооо… - удивленный, негромкий, легкий и почти шелковый звук вырвался из ее груди на выдохе. Новость произвела на королеву эффект настоящего откровения – несмотря на то, что она еще не увидела документальных свидетельств последнего высказывания. И, тем не менее…. Ей ли не знать, насколько невероятно местами выглядит правда? Возможно, это было лишь очередной фальшивкой, но теперь, когда она услышала подобную ошеломляющую новость, Серсее от чего-то казалось, что она просто не может оказаться лживой. Разумеется, все нужно тщательно проверить и переосмыслить, но…. Думать уже было тяжело. Слишком сильно было ощущение внезапного жара, вспыхнувшего в груди. Так бывает всякий раз, когда ты долго и упорно добиваешься какой-то цели и вдруг, наконец, всем существом ощущаешь ее горячую близость.
Королева вновь выдохнула; скулы женщины уже украсил розовый румянец неподдельного волнения, зрачки расширились, а дыхание участилось – не слишком, но достаточно, чтобы это оказалось заметно со стороны. Аккуратные алмазные капли тонкого ожерелья, едва не касающегося границы корсажа, заиграли новыми бликами, словно символизирующими реакцию королевы на услышанное. Странно, но ощущение было сродни тому, как если бы ей преподнесли редкое, исключительной работы украшение, аналогов которому больше нет во всем белом свете. Но почему Варис молчал до сих пор? Или он всего лишь не был уверен в том, о чем говорил сейчас?
Умом Серсея понимала, что надо бы взять себя в руки и вновь вернуть себе холодный и жестокий образ беспощадной правительницы – но не могла. Она волновалась всем своим существом – и воистину, в этот момент являла собой олицетворение царственной, хрупкой и переменчивой словно ветер, женственности.
- Дейеренис Таргариен…- задумчиво повторила Серсея, чьи зеленые глаза потемнели и словно подернулись поволокой, от которой, тем не менее королева быстро избавилась. Но задавать новые четкие вопросы сейчас она уже была не в состоянии. Варис выбил почву прямо у нее из под ног, и теперь, фигурально выражаясь, ей нужно было опереться на его руку, чтобы устоять.
- Но…
Королева поднесла тонкие пальцы ко лбу, а затем коснулась самыми их кончиками виска.
- Как нам подтвердить или опровергнуть эту догадку? У Вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?
Хотелось выпить – чего нибудь. Воды, вина, - неважно. Серсея понимала, что подобной информации она удостоилась не просто так. Следовало уточнить у евнуха, в курсе ли всех этих слухов лорд Тайвин Ланнистер.

Как и планировал евнух - его стрела попала в цель - Серсея не просто успокоилась, ему удалось удивить ее (еще бы! От таки новостей даже Тайвин обязан был бы хотя бы как-то отреагировать!), а еще что более важно - вернуть к себе расположение. Варис видел, как терзается королева и хочет вернуть себе обычный неприступный и слегка отчужденно-холодноватый вид, а у нее это не получается. Но еще более важным было то, что она сейчас внимательно слушает его и прислушивается.
- Дейеренис Таргариен….- Проговорила королева, по прежнему пребывая в легком шоке. Варис кивнул. На вопрос королевы, Варис учтиво ответил:
-Ваш отец, десница короля, сир Тайвин еще не знает об этой информации. У меня есть коекакие доказательства, но я говорю еще раз - это не подтвержденная на сто процентов информация. Это услышал один хозяин одной таверны в Дорне, когда там гостил Квентин с одним из своих друзей - некто Дэймонд Сэнд. - Варис достал из-за пазухи письмо и молча протянул его Серсее. - Прочтите, моя королева.
Когда Серсея дочитала послание, Варис закусил губу и глазами указал на свиток, как бы спрашивая, может ли он забрать его обратно.
-Где сейчас Дейенерис - неизвестно. Последний раз ее видели в Кварте. После этого слухи приходят противоречивые - кто-то говорит, что ей подарили корабль и она с целым кхаласаром ушла в неизвестном направлении. - Варис усмехнулся. - Кто-то говорит, что она сожгла цитадель магии в Кварте и ее выслали из города, третьи заявляют, что она похитила квартийский флот и отправилась куда-то на Восток к Астапору, чтобы купить целую армию Безупречных. - Варис еще раз усмехнулся и иронично возвел к небу руки. - Но мы же с Вами, моя королева, понимаем, что и первая, и вторая, и третьи теории - глупость. Всем известно, что дотракийцы ненавидят воду, а мне известно, что после смерти кхала Дорого, весь ее кхаласар, за исключением раненных, детей и стариков ушел в Дотракийское море. Что касается цитадели магии... Если она это сделала - прекрасно. - Варис улыбнулся королеве. - Но после этого поступка мне было скорее бы сообщили, что голова Дейнерис была бы повешена на воротах Кварта. Но этого, увы, не произошло. - Варис горестно вздохнул. - Что касается похитить флот. Тут даже комментарии излишни. Максимум, что она могла бы похитить - это рыбацкую лодку. Причем утлую.
Варис свернул письмо от некой Синицы и убрал обратно в свои бездонные карманы. Затем он достал белый кружевной платок и обмакнул свою лысину и склонился над третьей картой, так же до этого в свернутом виде находящейся в кармане лорда евнуха. Ткнув в Кварт и протянув линию до Астапора, Варис лишь молча посмотрел на Серсею многозначительным взглядом, говорящим о том, что добраться на рыбачкой лодки из Кварта до Астапора врят ли возможно.
-К тому же, всем известно, что Безупречные стоят баснословно дорого. А откуда у нашей дорогой бродяжки столько денег? - Про наличие драконов Варис решил до поры до времени помолчать. Пускай весть о них по прежнему будет считаться морской байкой. Это было удобно. Да и в будущем могло бы оказаться неприятным сюрпризом львам.... Если, конечно, эта вздорная девица все таки доберется до Вестероса. Варис искренне переживал, что у Дейнерис может съехать крыша и она решит остаться в Астапоре. Судя по доносам из кхаласара, что Дени легко вливается в чужой народ - это было вполне вероятно и нежелательно.
-Но из всех донесений и слухов совершенно очевидно, что молодой Таргариен в Кварте нет. У нее, видимо есть союзники или сочувствующие из клана торговцев. На том, что Дейенерис уплыла так же сходятся все поступающие слухи. И до тех пор пока она не выйдет на землю никаких слухов о ней ждать не приходится. - Варис виновато развел руками, показывая, что если бы он мог, он бы наблюдал за ней все сутки напролет.
Варис оставил все три карты лежащими на столе и наблюдая за тем, как королева изучает их и готовился к возможным вопросам с ее стороны... Но затем взглянув на нее, евнух добавил еще одно:
- Сира Барристана Селми так же незадолго до исчезновения Дейнерис видели в Кварте. Он тщательно скрывается, но его узнали.
Варис сложил руки внутри рукавов халата и поклонился королеве.

«Он не лжет» - думала королева, ослабленная этим внезапным и чрезвычайно ловким ударом в виде воистину фантастических сведений, подкрепленных не только умозаключениями, но и письмом. Его можно было прочесть, можно было прикоснуться к шероховатой поверхности…такой тонкой и такой драгоценной. Оно было реальным. Какое – то мгновение королева помедлила, и ее рука застыла в воздухе, остановившись на пол пути к цели. Но потом она все же взяла в руки этот клочок бумаги – взяла осторожно, словно опасалась отравиться от соприкосновения с подобным документом . Внутренне страшась разочароваться в увиденном, королева взглянула на ровные, выведенные несмываемыми черными чернилами строчки. Этого оказалось более чем достаточно – для нее. В этой бумаге Серсея прежде всего увидела свой шанс, свой козырь – свою возможность сыграть еще не последнюю роль в сцене, где ей была отведена роль…. Даже не пешки, а скорее ферзя, которого решали на сей раз пожертвовать тяжелой вражеской ладье. Так или иначе, королева не хотела – и не собиралась сдаваться просто так. Но как можно использовать эти сведения, столь фантастические, да еще настолько…. Скудные? При всей своей реакции на сообщение Вариса, Серсея прекрасно понимала, что для возведения более-менее сносной обороны вокруг своей особы ей понадобится куда больше информации. Вот если бы….. В глазах королевы вспыхнули огоньки противоречивого сомнения. Но разве у нее есть выбор перед лицом такой опасности, как замужество?
- Лорд Варис… - произнесла Серсея, все еще внутренне колеблясь, но интуитивно понимая, что если она ничего до сей поры не предпримет, дела ее могут кончиться совсем скверно – Иногда даже стоит немного преувеличить, если это может сыграть на благо государства. Вы меня…понимаете?
Королева намеренно сделала паузу, наградив Вариса красноречиво-испытующим взглядом. Она была уверена, а вернее, надеялась, что евнух поймет, куда она клонит. Ведь слухи слухами, а вот если бы искусственно усилить значение и вес информации? Пусть Варис доложит, что девица Таргариен действительно купила этих Безупречных, действительно украла корабль, действительно сожгла какую-то там цитадель, до которой никому в Вестеросе нет никакого дела. Пусть он даже напишет фальшивое письмо…. Но все это стоит свеч! Нет ничего вернее, чем убедить Тайвина в главном: нельзя отдавать мятежникам и предателям, ведущим двойные переговоры и с нашими и с вашими, на заклание собственную дочь! Тем более что Серсея не просто дочь – она королева. Неужели не ясно, что дорнийцы не могут желать дому львов ничего хорошего даже в самых сокровенных мыслях?
- Нельзя допустить Мартеллов, а тем более Красного Змея, в наши ряды. Я не желаю выходить за него замуж, и не пытаюсь изобразить перед вами обратное. Я, как и вы, понимаю, какие могут быть последствия у такого шага. Но лорд Тайвин…
Королева вновь сделала паузу, словно обдумывая следующие свои слова.
Без сомнения - сказать, что сейчас она не откровенна с Варисом, было нельзя, да и это воистину было не так.
- Только вместе мы сможем убедить его в нашей правоте.
Разговор, до этого холодный, напряженный и обостряющий разницу положений, разговор, дошедший было до прямых угроз – теперь принимал доверительный тон. Серсея видела и знала – Варис может помочь ей. Он должен помочь. Ведь она даже не приказывает – она просит. Он не может не понимать, какое доверие королева оказывает ему в эти минуты.
- Милорд, мы должны собрать как можно больше сведений об этой девице. Не бойтесь преувеличений и ярких красок. Я уверена – вы мастер в своем деле и сможете найти идеальный баланс. Если я могу чем-то помочь в этом нелегком деле, вам стоит только сказать об этом.

В завершение своего монолога, королева чуть опустила голову, выказывая этим жестом свою готовность исполнить то, о чем она только что говорила. Она не может допустить этого брака. Пока ее брат Джейме - опора и поддержка Серсеи - далеко, она будет защищаться сама, так отчаянно, как только сможет. Иначе что он застанет по своему возвращению?

Королева колебалась. Королева волновалась. Королева едва держала себя в руках.
Варис улыбался. Варис был доволен. Варис был само спокойствие. И Варис как мог пытался помочь королеве. Ведь королева, сама того не зная могла помочь ему с выполнении его далеко идущих планов.
-Лорд Варис…Иногда даже стоит немного преувеличить, если это может сыграть на благо государства. Вы меня…понимаете? -Музыка. Просто музыка. Мед для ушей моих, дорогая королева.
Варис серьезно и согласно кивнул.
-Да, моя королева, я Вас прекрасно понимаю. - Надо было выслушать на что готова идти королева ради своего спасения. Ну и спасения государства, конечно. Куда без государства? Как там говорил один писатель:"Венчаюсь на царство, а супругом моим становится государство"...
Варис потер руки от удовольствия. Много, что говорила королева вполне совпадало с его планами и чаяниями. Особенно Варису нравилось то, что Серсея загорелась идеей отстранить Мартеллов от престола и выбить их из этой увлекательной игры. Они были опасными соперниками. Лучше лев в вольере, чем змея в тапочке. Это было примерно так. От Львов хотя бы известно чего ожидать. А вот какую свою игру ведет принц Доран известно лишь ему одному. Этот старый маразматик, то есть подагрик, конечно подагрик... Вечно шифруется от всех. Варис поспешил поделиться этой мыслью с Серсеей:
-Да, Мартеллы, допущенные к престолу - это змея пущенная в дом. Чего замышляет принц Доран, как я говорил ранее - совершенно непонятно. Он шифруется даже от собственной тени и чего хочет - сложно предсказать. Очевидно то, что Дорн желает отделиться от Семи королевств. Это самое очевидное.
Варис закусил губу и задумался. Надо написать Мормонту, чтобы он поскорее доставил Бурерожденную в Астапор и вся эта комедия подходила к своему завершающему эписодию или эксоду.
- Только вместе мы сможем убедить его в нашей правоте. - Варис кивнул, внимательно слушая королеву. Лорд Тайвин действительно вряд ли со всей серьезностью отнесется к донесению Синицы. Тут нужна тяжелая кавалерия... Например, мятеж. Варис поджал губы. Лучше всего, конечно, обеспечить гибель кронпринцу Дорна от их вечного врага - Горы. Тогда многие фигуры были бы разыграны как по нотам - Дорн - восстает, Королевская гавань отвечает террором, а под тенью всех этих событий Эйегон и Дейнерис с триумфом (хотя скорее всего незаметно) появляются в Вестеросе и спокойно забирают себе трон. Все счастливы и довольны. Ну точнее как все. Лорд облизал губы. Все, кроме Кастерли Рок и Дорна.
Не бойтесь преувеличений и ярких красок. Я уверена – вы мастер в своем деле и сможете найти идеальный баланс. Если я могу чем-то помочь в этом нелегком деле, вам стоит только сказать об этом.
Варису польстили эти слова и он приложив руки к сердцу подблагодарил королеву.
-Да, моя королева. Это я действительно могу, - задумчиво произнес Варис. Ему надо было прямо сейчас написать Джораху. На глазах у королевы.
-Королева Серсея, у Вас найдется клочок бумаги и перо? Я сейчас напишу кое-кому письмо...
Взяв принадлежности, он быстро написал своим бегущим, острым почерком:
"Кронпринц в Астапоре. Он ждет. Безупречные. Позаботьтесь о них. Жду ответа. Пташка."
Быстро насыпав песка на чернила, он сдул их и помахивая обрывком пергамента.
-Я написал тому. кто приглядывает за Дейнерис. Ждите ответного письма, которое можно будет показать вашему отцу, как одно из доказательств...
Варис свернул пергамент, растопил сургуч и наложил свою печать на красную кляксу. Затем он протянул письмо Серсее:
-Передайте Вашим стражникам, чтобы кто-то немедленно отправил письмо. - Варис лукаво усмехнулся глядя на королеву. В его глазах бродили хитрые искры, обещавшие очень многое.
- К тому же, знакомство Григора Клигана с Оберином Мартеллом... Может пойти на пользу и Вам, и Королевству. - Варис чуть наклонил голову, надеясь, что королева поймет его намек.