Септоны короны говорят, что, когда душа человека обретает земную оболочку, Семеро улыбаются в небесном чертоге и салютуют новорожденному, наделенному судьбой пройти мрачный и трудный путь по земле, дабы упокоиться для суда. Семь преисподних или Семь небес? Это решает Неведомый на суде, когда жалкая и трепещущая душа встает пред ним лишенная своей земной лицемерной оболочки: нагая и смиренная. Так говорят септоны, но не Утонувший бог. Он судит своих детей в море, наблюдая за их деяниями со дна. Жесткий и суровый Утонувший бог не прощает ошибок. Одному ему ведомы законы суда, который он чинит над своими детьми в нужный час. Жрецы учат железнорожденных не бояться смерти, но почитать ее, как великое благо, дающее всем мертвецам место за столом Утонувшего бога.
Виктарион не верил в религию своей земли так глубоко, как следовало бы сыну правящего дома, но при одной только мысли о том, что Эурон может сесть за стол Утонувшего бога, ему становилось тревожно. Кто знает, какие идеи придут в голову безумному мертвецу?
Однако, момент падения брата в штормящее море стал едва ли не лучшим за последние годы в жизни лорда-капитана Железного флота. В поражение Вороньего глаза поначалу не поверил никто. Все замерли, всматриваясь в серое небо, на фоне которого светлым пятнышком выделялся дракон без всадника.
Ветер сорвался с цепи и трепал одежды людей, своими порывами заставляя их то и дело отступать на полшага-шаг назад; не давал всмотреться в горизонт; все швырял горсти водяной холодной пыли в лица.
Дракон тяжело долетел до берега и рухнул обессилевшим мешком с костями на влажную землю. Затих, тяжело дыша. Вертикальный зрачок затянула полупрозрачная пленка века, но даже так было видно, что рептилия смотрит на Дейнерис.
Виктарион внимательно следил за девушкой и драконом, ожидая, что она отдаст приказ, а Визерион приподнимет голову, чтобы опалить людей пламенем! Это могло означать одно – Железные Острова и Мать Драконов свободны, но девушка молчала, дракон все так же тяжело дышал, не пытаясь сдвинуться с места. Золотистая чешуя на округлом боку поблескивала от капель дождя, начавшего моросить в море, но еще не дошедшего до берега.
- Проклятая тварь, - Рыжий Хамбл презрительно сплюнул, нарушив тишину. – Если капитан не вернется до рассвета, я сниму с тебя скальп, проклятая шлюха. – Это относилось к Дейнерис. Выражение лица помощника Эурона не несло ничего доброго для леди Грейджой.
- Аккуратней, Хамбл. Мой брат, возможно, еще жив.
- Тебе хотелось бы иного, - если голос Виктариона был начисто лишен интонаций, то Рыжий кипел от ненависти. Люди лорда-капитана без команды сплотились вокруг своего старшины, давая понять, что готовы по первой его команде кинуться на матросов с «Молчаливой». Хамбл знал, что это самая большая мечта Виктариона с тех пор, как Эурон вернулся из путешествия в Валирию. Людей и кораблей у лорда-капитана было куда больше, чем у Эурона Вороньего глаза. Кровопролитие закончилось бы не в пользу короля, но это положит начало розни на Железных островах. Пропавшие Аша и Теон Грейджой не преминут заявиться с претензиями на трон. Завяжется война, подобная войне Пяти королей, уничтожившей могущество Севера. Зная настроения простых людей, радовавшихся приходу Эурона, Вик не мог рисковать подобным образом. Железнорожденые, наконец, получили добро на свое любимое занятие – пиратство. Отнять у них Эурона и это, получишь толпу диких зверей, жаждущих месть. Здесь стоило действовать тонко. Именно так, как Виктарион не умел.
- Спустить лодки на воду, вы пятеро, живо на борт «Молчаливой». Нужно найти его. – Берег стремительно пустел, пока команда Вороньего глаза быстро организовывалась для его поисков.
- Идемте. – Голос лорда-капитана показался ему глухим в сравнении с тем, как он привык себя слышать на палубе своего корабля, когда нужно было зычно отдавать команды. – Нам стоит покинуть берег. Надвигается буря.
Дракон вдруг приподнялся с земли и посмотрел на мужчину долгим немигающим взглядом. От этого по коже пробежали мурашки – в глазах читался ум. Что сделает эта кожистая тварь? Подчиняется ли она Эурону? Визерион не стал общаться с людьми. Собравшись в глубок, он пару раз расправил и собрал свои золотистые крылья. Обнюхал изрытую стремительной посадкой землю и поковылял в сторону сарая, сколоченного у подножия замка для ночевки ящеров, где уже сидел Дрогон.
Неизвестность, как штормовое небо, нависла над людьми, и Виктариону больше всего хотелось укрыться от нее. В покоях короля все было подготовлено к брачной ночи и пиру: длинный стол, уставленный яствами, бочки с вином и элем, сводящие с ума запахи. Спальня Эурона, примыкавшая к чертогу, была убрана шкурами волков, белых медведей и львов. Над порогом повесили два флага – Грейджоев и Таргариенов. Благодаря щедро зажженным свечам и факелам, в покоях было светло, как днем.
Виктарион шел впереди небольшой процессии из своих людей, охранявших Дейнерис, стараясь не смотреть на жену брата. Когда-то Эурон увел у него жену, теперь он собирался сделать тоже самое. Ущемленное самолюбие и гордость требовали от лорда-капитана взять ее, не дожидаясь новостей с «Молчаливой», а после объявить своей морской женой. Как только отслужат похороны, жрец мог бы обвенчать их. Такой ход возможно обезопасил бы корону, но Вик не мог рисковать. Перед его глазами стоял замок предков, залитый кровью. Люди Болтонов, которые наверняка воспользуются возможностью, чтобы проникнуть на Железные острова и посадить здесь своего человека. Рамси Болтона, к примеру. Чем не начало новой династии Железных Островов?! Действовать стоило разумно и одной только мысли об этом кулаки чесались от желания пустить их в ход.
- Прошу, миледи. – Язык двигался, как бревно для осады – тяжело и медленно, но верно. Верно ведь? По лицу невестки трудно было судить, расположена ли она к беседе.
Вик привел Дейнерис Грейджой в кабинет, в котором раньше Бейлон принимал своих капитанов. Эурон не успел воспользоваться этим местом, но прислуга замка исправно убирала здесь. Не смотря на это, здесь было довольно мрачно – черный камень, кое-где поросший мхом, холодные стены, из обстановки стол, стул с кракеном на спинке и камин. Тепло было только у камина. Из окон тянуло морем и холодом. Только у пламени в камине ощущалось тепло.
- Садитесь к огню. – Виктарион накинул на плечи невестки свой плащ, а сам подошел к окну. Было слышно, как ревет море. Кто знает, может оно поглотит не только Эурона, но его проклятую команду? – Здесь холодно, зато нас никто не услышит.
Охрана вышла. Громко скрипнула тяжелая дубовая дверь, оббитая железом. Они остались одни в полумраке под присмотром пляшущих языков пламени.
- Я не умею красиво говорить, - наконец начал Виктарион, сверля взглядом хрупкую фигурку, вызывавшую в нем непонятную ему сумятицу чувств. – Времени у нас мало. Вы любите моего брата?