Название: И в сказках водятся демоны.
Участники: Рамси Болтон, Нимерия Сэнд.
Место событий: Волантис
Время года и дня: Осень, ночь.
Краткое описание квеста: Веселье течет рекой на яркой, исполненной огней ярмарке в сердце Волантиса, но в темных проходах между палатками торговцев и бродячих артистов прячется, другая, темная сторона праздника...

-   ы много позволяешь себе, Рамси из Вестероса.
Гортанный, обволакивающе-мягкий женский голос мог бы ласкать слух, если бы не смысл произносимых им слов – Я не отпускаю от себя своих людей.
С высокого расписного потолка, зиждущегося на массивных колоннах из темного мрамора в бело-розовых прожилках, на присутствующих взирали выложенные из каменной мозаики фрески, изображающие различные сюжеты из повседневной жизни античных народов. Голубой, белый, розовый, бирюзовый – эти четыре цвета в изобилии присутствовали в просторной зале, напоминающей собой тронные залы вестеросских королей. Доносящиеся из цветущего неподалеку сада запахи роз, гортензий и пряной, сочной зелени, могли бы с легкостью вскружить голову человеку непривычному к подобной изысканной роскоши. Вырезанные из камня обнаженные нимфы стояли у стен, поддерживая на своих плечах высокие каменные вазы, плавно переходящие в мраморную гладь колонн. Женщина, восседающая на высоком, обитом алым сатином кресле в середине залы сама могла бы стать одной из них, столь совершенны были ее формы; их плавные контуры с легкостью угадывались под легкой, струящейся бело-голубой тканью, полупрозрачной словно густой утренний туман. Высокая грудь, не стесненная лифом или корсетом, гибкий стан, с легкой небрежностью опоясанный широким белым поясом, длинные стройные ноги, обутые в красные сафьяновые туфельки; госпожа Ом могла бы пленить собой любого мужчину. Ее аккуратное, почти кукольное личико выглядело по-детски невинным, но взгляд больших голубых глаз – томный и вместе с тем прохладный, таил в себе ядовитую суть хладнокровной и расчетливой змеи, выползшей погреться в лучах летнего солнышка. Вышитые на нежно-голубом фоне ее одеяния алые цветы бросались в глаза так, словно они были сотканы из крови, а не вышиты аккуратной гладью шелковых нитей на тонком тканевом полотне. Светлые, почти белые волосы волнами ниспадали госпоже Ом на плечи, обрамляя хрупкую фигуру душистым и мягким на ощупь облаком крупных кудрей. Мягко очерченные губы, подведенные кармином, сейчас были сжаты чуть плотнее, нежели обычно, что являло собой верный признак недовольства волантийской красавицы. Причина этого недовольства, воплощенная в виде высокого бледнолицего мужчины стояла перед ней и нагло ухмылялась госпоже в лицо, щуря до рези зеленые глаза, яркие и одновременно темные, словно лесные болота.
- Ты меня плохо расслышала, женщина? – пахнущая весельем насмешка угадывалась в голосе мужчины безошибочно – Я не задавал тебе вопроса.
Черные как смоль волосы и брови резко выделяли Рамси среди коренного населения Волантиса, большей частью светловолосого; от природы светлая кожа хоть и поддалась загару, но, тем не менее, по меркам жителей юга лицо северянина все равно оставалось непривычно бледным для местных поселенцев. Легкие начищенные до блеска доспехи, защищающие плечи и частью грудь светло и ярко сверкали поверх одежд из зеленого сукна; широкий кожаный пояс с заткнутыми за него кинжалами и пристегнутым двуручным мечом в добротных ножнах недвусмысленно намекал на принадлежность мужчины к числу военных – в данном случае наемников, состоящих на службе.
- Я подряжался служить твоему мужу, а не тебе.
Господин Ом, бывший влиятельным и умудренным опытом человеком, имел в Волантисе обширную торговлю, приносящую ему баснословные доходы. По странному стечению обстоятельств он скончался день назад в тяжелых муках, и Рамси был готов дать сто очков вперед за то, что дело не обошлось без яда, приготовленного милыми маленькими ручками госпожи Ом.
-Моему мужу – она легко, искристо рассмеялась и плавно поднялась со своего «трона», делая неторопливый шаг вперед так, что Рамси поимел возможность пронаблюдать за тем, как обволакивает контуры ее фигуры мирийский шелк – Я могу дать тебе куда больше, чем мой муж.
Ее тонкая золотистая бровь легко изогнулась; не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем речь. Служба в этом прекрасном доме пахла для северянина тем хуже, чем сквернее становился запах недавно умершего хозяина.
- Ой ли – ответствовал он, с невозмутимой прямотой встречая обращенный на себя взгляд бездонных голубых омутов напротив – Всю жизнь мечтал завалить такую прожженную сучку, как ты.
Гибкая и грациозная, словно хищница, она неторопливо приближалась к нему, глядя в его лицо снизу вверх; еще немного – и красавица кинется вперед, словно кобра, готовящаяся укусить. Похожая на сотканную из утренней дымки демоницу, она без сомнения привлекала его, но не настолько, чтобы он перестал думать головой в ущерб себе.
- Чего ты хочешь, Рамси Болтон? – почти прошипела она, обходя его вокруг и склоняя на бок белокурую голову, от чего облако ее волос легко скользнуло по округлым плечам – Золота? Почета? Уважения?
Запах ее духов омывал обоняние не хуже аромата розовых кустов в саду, но ядовитый оттенок дурмана угадывался здесь на уровне глубоко сокрытого в каждом из нас чувства самосохранения. Резкая носо-губная черточка, всегда выделяющаяся на лице Рамси тонким, точным штрихом, на мгновение разгладилась; молодой мужчина прикрыл глаза и улыбнулся, словно кот, вот-вот готовый замурчать.
-Мммм. Дай подумать.
Госпожа приблизилась к нему почти вплотную так, что Рамси кожей ощутил ее дыхание; в эту же секунду он резко схватил ее за горло, в мгновение ока меняясь в лице и перекрывая доступ воздуха в легкие женщины. Биение пульса на ее шее ощущалось превосходно; острое желание задушить рвалось наружу, словно демон, едва сдерживаемый остатками человеческого разума. Зеленые глаза Рамси жгли насквозь, и в их болотной глубине не угадывалось сейчас ни одной искристой смешинки. С крайней жестокостью в чертах смотрел он в резко побледневшее лицо молодой госпожи, такой красивой снаружи и такой уродливой внутри. Стоило только нажать чуть сильнее, чтобы полностью пережать сонную артерию. Десять секунд – и госпожа Ом будет валяться на расписном полу словно бесхребетная кукла.
- Слушай внимательно, милая, и запоминай. Мне не нужны ни твои хоромы, ни твое золото, ни ты сама. Тебе ясно?
Тонкие женские пальцы, удивительно сильные для такого хрупкого существа, изо всех сил пытались ослабить мертвую хватку, стальным кольцом сомкнувшуюся на горле. Она пыталась что-то прошипеть ему в ответ посиневшими губами, царапаясь и трепыхаясь в его руках как мотылек, угодивший в паутину, но разобрать что-либо было поти невозможно.
- Не слышу. – с хладнокровной невозмутимостью произнес Рамси, еще сильнее стискивая кольцо; только тогда, когда она попыталась кивнуть ему в знак согласия, он разжал руку и с силой отшвырнул госпожу Ом обратно на ее красное кресло так, словно она ничего не весила.
- Еще раз увижу тебя – убью. – Он не шутил. Не глядя более на хрупкую женскую фигурку, вцепившуюся белыми пальцами в подлокотник импровизированного «трона» и судорожно вдыхающую живительный воздух, мужчина развернулся и прошествовал к самому выходу из дворца, оставляя мраморным стенам залы прощальные отзвуки своих шагов.
Влажный морской воздух утяжелял витающие в нем многочисленные запахи цветов, пряностей, женских духов, вина и всеразличных яств, коими зазывали посетителей в свои разномастные таверны уличные трактирщики. Примешивающийся к этому букету запах стоячей воды, разлитой по глубоким каналам лишь подчеркивал натуральную естественность кипящей в Волантисе повседневной жизни, особенно бурно расцветающей к вечеру. Высокая влажность и осенняя духота, лишь изредка разгоняемая веяниями морских ветров, не смущала Рамси; ему нравилось в этом городе. Здесь он ощущал себя по-настоящему живым, не понарошку, но взаправду. Сам себе хозяин, он был волен делать что угодно и раз ощутив такую свободу, молодой Болтон уже не был готов позволить кому-либо надеть на себя оковы каких-либо долгосрочных обязательств и самое главное, ограничить свободу своих перемещений. Никто не смеет указывать ему, что делать и куда идти.
Торговля на здешних ярмарках процветала; разноцветных тряпок, украшений, изысканной посуды, бродячих артистов и музыкантов водилось здесь хоть отбавляй. Торговцы могли не расходиться даже к вечеру, когда на город спускались сумерки; часто подобные ярмарки перерастали в целые "карнавалы", пестрые и веселые. Уверенным и твердым шагом Рамси двигался вперед, на один из таких "огоньков". Денег, которые он успел получить от господина Ом незадолго до смерти последнего, должно было хватить еще надолго, но никогда не лишним было пополнить карманы лишней сотней золотых монет. Да-да. Рамси собирался хорошо и с пользой погулять этой ночкой, умножив свои денежные запасы, а никак не разбазарив оные на выпивку и шлюх; ведь теперь ему стоило глядеть в оба, а то и вовсе подумать о морском путешествии через залив Работорговцев. Переплетения узких улочек, пронизывающих Волантис подобно кровеносным сосудам, вывели его на замощенную желтым камнем площадь. Стараясь лишний раз не оглядываться по сторонам, он тем не менее видел и ощущал все, что происходило вокруг него. Животное чутье, взращенное полудикой жизнью сначала на Севере, а затем и здесь, не раз спасало Рамси от гибели: он ощущал опасность кожей еще до того, как она начинала проявлять себя. Волосы вставали у него на затылке дыбом, стоило только ему почувствовать за собой слежку или ощутить на себе чужой взгляд. Сейчас он точно знал, что никто не следует за ним - и это казалось ему тем более подозрительно. Ловко лавируя между людьми, он шел на расцветающие звуки уличной музыки, реками разливающиеся по шумной, сверкающей огнями фейерверков городской площади. Остро ощущая каждый оттенок витающих в воздухе запахов, Рамси жил не просто одним днем; одной секундой.
Ряды прилавков и палаток, раскинувшихся на земле целым городком, ждали его к себе. Здесь не только торговали, играли на лютнях и развлекали случайный люд - здесь играли, и играли серьезно.  Кулачные и петушиные бои, кости, карты и множество других игр так и соблазняли мужчин опробовать на прочностью свою фортуну, но везло далеко не всякому. Многие уходили отсюда едва ли не босиком и даже проигрывали собственную свободу. Рамси наведывался сюда достаточно часто, но никогда не проводил в играх ночь напролет. Для того, чтобы подзаработать, ему хватало одного часа - а дольше этого времени он никогда не играл.
-Спорим- сказал он как-то хозяину шатра, скрывающего под своим куполом целое игорное царство - Что я раздену твоих постояльцев на тысячу золотых хоноров за пять вечеров. А когда у меня выйдет, ты прибавишь еще тысячу поверх моего выигрыша.
- Провалиться мне на этом месте, если ты это сделаешь, чертов ублюдок! - воскликнул тот в ответ, даже багровея от такой неслыханной наглости - и спор был заключен крепким ударом по рукам. Сегодняшний день выходил последним; все четыре предыдущих вечера Рамси выходил из шатра, насвистывая веселую песенку и унося собой по двести золотых монет. Дошло до того, что здешние игроки даже стали заключать между собой пари и делать ставки на итог всей этой безумной затеи - уйдет ли в итоге северянин с победой или проиграет? Потому, когда Рамси переступил порог шатра - его уже встречали десятки блестящих зараженных азартом глаз. С каждым новым днем ставки только росли, а сам хозяин подсчитывал в уме доход от вспыхнувшего ажиотажа, только подогревшего внимание к заведению. Заглядывающие на огонек новички прочно вязли в пьянящей паутине азартных игр, а пример чужого неслыханного успеха только пуще затуманивал их разум, толкая на бездумный и опасный риск.
Запахи воскуряемых благовоний сгущались под небесно-синим, расшитым звездами куполом плотной дымкой. На разостланных коврах над низкими "столиками" сидели посетители - постоянные, не очень, и зеленые новички, коих более опытные игроки уже раздевали, разували, а то и продавали в рабство про себя, мешая в руках игральные кости. Жадность, корысть, нервозное нетерпение и блеск золотых монет создавали здесь собственную атмосферу целого отдельного мирка, диктующего игрокам свои правила.
- А вот и наш везучий засранец. Ну что Рамси, задашь им жару?!- хромающий на одну ногу сухонький старикашка расплылся в жутковатой беззубой улыбке, алчно сверкая лихорадочно горящими глазами; два дня назад он поставил четыреста золотых монет на то, что Рамси Болтон разденет господина Динара, хозяина игорного шатра, на тысячу золотых монет - и теперь ноздри его сморщенного носа трепетали в ожидании близкой наживы.
- Без базара.
Тонкая улыбка резала без ножа; исподлобья оглядывая присутствующих, свободной рукой Рамси поправил на поясе длинный кинжал, должный в случае чего пойти в ход.
В темно-зеленом омуте вовсю резвились веселые черти; собранный, словно черный леопард перед решающим прыжком, мужчина направился в глубь шатра, по пути кивнув господину Динару - высокому рыжему мужчине в синей остроконечной шляпе; тот ответствовал встречным кивком. Игра началась.

  знаю что ты задумала, – раздался голос над головой.
- Ммм…, и что? – пробормотала Ним, не отрываясь от огромной карты, изображавшей берега двух континентов которых разделило Узкое море. В библиотеке она ее нашла совсем недавно, и возможно прошла бы мимо, если бы не ее размер и удивительная четкость линий. Карта была настолько подробной, что казалось, видишь все изображенное с высоты птичьего полета. Именно в этот момент, Нимерия поняла, чего ей последнее время не хватало. Новые впечатления, - вот что ей было необходимо, а для этого нужно было отправиться в путешествие. Последнюю неделю девушка не вылизала из библиотеки, поглощая всю  доступную информацию о вольных городах, в надежде, что вскоре она все это сможет увидеть собственными глазами.
- Ты ведь не просто так, вчера завела разговор о путешествии по вольным городам? – Оберин испытующе посмотрела на дочь, надеясь, что ему не продеться выдирать признание об истинной цели ее путешествия, на которое он собственно и не давал еще пока своего согласия.
- Ну да, - Пробормотала Ним, удивленно посмотрев на отца. – Я как раз сегодня хотела с тобой об этом поговорить. Последнее письмо Сареллы настолько меня впечатлило, что мне самой захотелось побывать в тех местах, о которых она писала. 
- И все? – вскинув брови, уточнил Оберин, - Это единственная причина по которой ты ни с того ни с сего решилась попутешествовать? – Сердце начало замедлять свой бег и стало легче дышать. Он не заметил ни капли лжи в словах дочери, потому усомниться в правдивости ее слов не приходилось. Уж кто-кто, а он всегда знал, когда она врет.
Ним поднявшись с пола где была расстелена карта, подошла к отцу и взяла его за руку.
- Пап, ну ты чего? Я понимаю, что сейчас трудное время и что ты переживаешь за дядю. Но и ты пойми меня. Мне до одури осточертело сидеть в четырех стенах или гоняться вместе с Обарой по трактам за разбойниками. Я хочу увидеть мир, как ты когда-то, – на одном дыхании проговорила девушка. Посмотрев в глаза отцу, Нимерия увидела, насколько сильно он устал и как сильно он переживает любое расставание с дочерьми. Повинуясь сиюминутному порыву девушка обняла его уткнувшись носом в основание шеи, как в детстве…
- Увидеть мир говоришь,- задумчиво проговорил мужчина, поглаживая дочь по волосам. – Ну хорошо, я что ни будь придумаю. Просмотрю старые записи…
Отстранившись через несколько минут и поцеловав Ним в лоб, Оберин вышел из библиотеки и направился в свои покои. Ему предстояло о многом продумать. И как он не старался себя успокоить, проклятый червячок сомнения все же ни никак не хотел исчезать. Как только Ним повзрослела и перестала задавать вопросы о матери, он со страхом ждал того дня когда она захочет ее найти. Мужчина делал все от него зависящее, чтобы подобная мысль никогда так и не укоренилась в голове его дочери. Он всей душой желал ей счастья и не хотел, чтобы его девочке причинили боль, от которой он бы не смог бы ее защитить. Эта женщина слишком легко, от нее отказалась. Она была алчна, а ее жажда власти была чудовищна. Он даже не мог себе представить, какую бы боль она причинила Нимерии, если б та вдруг нашла ее и сообщила, кем та ей приходиться.
 


Лучи заходящего солнца освещали шпили Волантиса. Стоя на одном и из мостов, которые соединяли берега сотен островков, на которых и был построен город, девушка наблюдала как медленно и неуловимо он меняется. Девной и ночной Волантис, - два совершенно разных, не похожих друг на друга города. Это Нимерия поняла в первый же день своей прогулки. Днем он был похож на невинную деву в шелках цвета слоновой кости украшенных ажурными кружевами и цветами. Но ночью…, ночью город превращался в огромный театр лицедеев, - дерзкий, шумный с множеством темных закоулков. Он становился похожим на прожженную жизнью гадалку в яркой одежде и никогда не знаешь какую карту ты выберешь в веере, который она предложит. Волантис любит смельчаков, которые не боятся рисковать и утягивает на дно своих каналов слабаков и трусов.
Нимерия наблюдала за тем, как одни его жители поспешно скрываются в своих домах, а другие медленно и лениво, словно сытые коты, прохаживаясь по узким тротуарам, направлялись в центр города. Самое сердце ночной жизни, туда где до самого рассвета бурлят страсти.
Аррон как всегда ворчал о том, что не подобает леди пешком гулять по городу, но Ним не обращала на него внимания Он постоянно настаивал на паланкине, утверждая, что так безопасней и каждый раз видя на змейке мужскую одежду, хмурил брови.
Еще в начале их путешествия, когда мужчина понял, что Нимерия не собирается вести себя как нормальная благородная леди, он начал читать нравоучительные лекции о всех опасностях, что могут подстерегать девушку в вольных городах, но уже на третий день после приезда в Браваос, понял, - все его старания бесполезны. Ним категорически отказывалась передвигаться по городу в паланкине утверждая, что так она пропустит все самое интересное. Про себя Аррон с ней соглашался, вспоминая их с Оберином приключения. Но то был Принц Оберин, - воин, а у него на руках его дочь, за которую с него шкуру спустят, если с ней что ни будь случиться. Вспомнив все передряги, в которые они с принцем попадали, мужчину усмехнулся. Теперь же все что ему оставалось, это смириться и  всегда быть начеку обеспечивая Нимерии безопасность.

Последние лучи заходящего солнца осветили, купала храма, раскрасив их в яркий розово-красный цвет и вспыхнув в последний раз, скрылись за горизонтом. Улицы медленно погружались в темноту, а звуки веселья становились громче. Спустя три дня после своего приезда, Нимерия решила сделать первую вылазку в ночной Волантис.
- Ну что ж, я готова, - улыбнувшись, проговорила змейка, глядя на командира своей охраны. – Пора увидеть, что из себя представляет сердце этого города ночью.
Услышав эти слова Аррон не испытал ни капли радости, которую испытывала его подопечная. Он в отличие от нее прекрасно знал, каковы подобные города ночью.
- Одну минуту миледи, я лишь дам пару указаний и мы отправимся. – оглядев их небольшой отряд, он отдал короткий приказ и четверо тут же скрылись в тени улицы. По его задумке они должны были находиться неподалеку от них, не привлекая к себе внимания. Обычные праздно шатающиеся искатели удачи. Теперь их осталось двое, он и его помощник Филипп. Этого должно было хватить в случае чего, пока остальные не подойдут на подмогу.
- Мы готовы отправляться, если вы конечно не передумали. – с легкой надеждой в голосе проговорил мужчина
- Аррон сколько можно, мы уже все обсудили, - Ним внимательно посмотрела на своего командира охраны.

Он был уже не молод, хотя и младше на несколько лет чем ее отец. Седины в его волосах было достаточно, что бы понять, его жизнь была не из легких. Высокий и широкоплечий под стать отцу с темными волосами и ярко голубыми глазами, он ловил осторожные взгляды мужчин и заинтересованные, женщин. Черты его лица были довольно резкими, а глубокие морщины на лбу и между бровями предавали ему более грозный вид. Прямой нос и тонкие губы, которые превращались в тонкую ниточку, кода он злился, усугубляя эффект, но стоило ему улыбнуться и вся его суровость вмиг исчезала. Перед вами стоял добрый дядюшка с лучиками морщинок вокруг глаз, который раскинув руки обнимет и утешит каждого кто нуждается в поддержке. Ним было всегда сложно понять, как в этом мужчине уживаются два совершенно разных не похожих друг на друга человека.
- Я обещаю тебя слушаться, и если что ни будь случиться, мы тут же вернемся в гостиницу. – полный надежды и предвкушения взгляд впился в Аррона. – Честно, честно…
Сжав губы в тонкую линию, он лишь кивнул и махнув рукой Филиппу, жестом пригласил Нимерию следовать за ними. Девушка же воскликнув от счастья, поднялась на носочки и приобняв мужчину, поцеловала его в шершавую слегка заросшую щеку. И пока тот не очнулся, взяла обоих своих охранников под руки, потащив их в сторону центра, где уже вовсю играла музыка, а от множества фонарей было светло как днем.