Есть особая прелесть в раннем утре на Речных землях: туманы здесь поднимаются даже тёплым летом, мягко укутывая реки и сады плотным одеялом. Холодные капли росы блестят на солнце, а пышная растительность и постройки послушно отбрасывают длинные тени под ещё низким солнцем. А как красив в это время Риверран! Из-за поднявшегося к подножию его стен молочного облака не разобрать, где кончаются воды Камнегонки с Красным Зубцом и начинается родовой замок Талли. Нигде эти реки не бегут так быстро, как здесь. Торжественность, неприступность и холодность — вот то, что являет собой замок поутру.
И так странно, что в саду Риверрана всё совсем по-другому. Здесь нет тумана, да и рёв речных вод едва достигает слуха. Пение ранних птиц, тихое журчание ручьёв, шелест послушной ветру листвы — вот звуки-хозяева этого места. Яркие цветы, устилающие поверхность этого сада, поутру ещё не раскрылись. Но всё же аромат их чувствуется в воздухе, причудливо сочетаясь с ни с чем не спутываемым запахом речки. Ласковое утреннее солнце играет с листвой, и они отбрасывают разноформенные неяркие тени.
Вся эта красота, свойственная утру, вся свежесть и прохлада достаются только ранним пташкам. Тем, кто не видит ещё сладости в долгом провождении времени в постели, кто не желает, проснувшись, перевернуться на другой бок, чтобы снова заснуть. Кому нужны эти простыни, когда есть мягкая зелёная трава, с которой непременно нужно собрать росу, прогулявшись по ней босиком?
Дети Хостера Талли  и его воспитанник проводят здесь большую часть своего времени, играя вместе, читая вслух и собирая цветы для украшения комнат и друг для друга. Можно ли представить себе детство счастливее этого?
Изо дня в день сад Риверрана встречает детей хоть не постоянным солнцем, но каким-то особенным уютом. В это утро Лиза проснулась позднее обычного: вчера она долго лежала на кровати без сна, впервые не найдя покоя из-за мыслей. Мысли эти, нужно сказать, были весьма приятными: лицо девушки в ходе раздумий озарялось широкой счастливой улыбкой, а иногда далёкие разговоры Камнегонки с Красным Зубцом даже прерывалась её тихим смешком.
Помолвлены
Как она была рада за Кет, но ещё больше радовалась за себя.
А не пойти ли сейчас к нему?
Безумная идея почти заставила девушку встать с постели, но... Не хотелось приятные для воображения сцены разбивать о реальность. Здравый смысл подсказал, что её Петир уже спит. Будить его — жаль. Разве что сесть на край его постели и охранять его сон?
Так юная леди Талли и заснула, споря сама с собой.
Проснулась она, как уже было упомянуто выше, позднее обычного. Ускользающий сон поймать не удалось, осталось только ощущение чего-то хорошего и очень приятного. Девушка легко встала с постели и выглянула в отворённое на ночь окно. На улице не было ни души, а это значит, что утро всё ещё раннее.
Чем бы заняться?
В самом деле, собрать ли сегодня букет из белых цветов или синих? Или всё-таки красных? Подарить любимому отцу или Петиру? Да нет же, сделать букет для Кет! Она ведь выходит замуж. Ах, что за прелесть эта Лиза, и кому же достанется такое счастье?
Так, пребывая в девичьих думах, леди Талли оделась в своё любимое синее платье. Как правильно считала Лиза, простое платье выгодно подчёркивает её фигуру, лицо, волосы... В общем, всё, что девушка в себе так любит. Заплетя тугую сложную косу, она отошла, наконец, от зеркала и взяла стоявшую у двери маленькую корзинку для цветов. Ещё не женской, а девичьей слегка угловатой походкой Лиза вышла из покоев.

 

Сад Риверрана издалека привлекает внимание большими деревьями. Несмотря на небольшое пространство, здесь можно легко скрыться от чужих глаз. Не больше года назад (когда мы были совсем маленькими...) Кейтилин, Лиза и Петир играли здесь в прятки. Не только старые деревья, но и молодые, и даже кустарники услужливо помогали молодым леди прятаться от юного Бейлиша, который практически неизменно должен был «водить».
Интересно, где сейчас Петир? И где Кэт?
Не могут же они спать. Лиза присела, чтобы сорвать васильки, когда услышала где-то за деревьями голоса. Их голоса. Девушка аккуратно уложила сорванный только что цветок в корзинку и тут же потеряла интерес к букетам.
Узнать, о чём они говорят, подслушать, не привлекать внимания — вот новое занятие. Чувство азарта спорило с беспокойством. Последнее девушка всячески старалась в себе подавить в то время, как пряталась за одно из толстых деревьев, усаживаясь на его удобный на первый взгляд корень. Конечно, сомнений в любви Петира к ней, Лизе, быть не может. А Кэт — невеста Брандона Старка. Но Лиза не была слепа, она видела то влияние, которое имеет её сестра на юношу. Злая мысль «Она его хочет охмурить. Просто так, для забавы» давилась, потому что девушка прекрасно понимает, что мысль эта отравляет, что она плохая.
Но как можно давить такие мысли, когда вот они, здесь, разговаривают о чём-то. Кстати, о чём? Что они делают?
Корень дерева оказался неудобным.

Нежная трель маленькой птички за окном вторглась в чуткий сон, разрывая его неприкосновенность и Кейтилин открыла глаза. Ей едва удалось уснуть всего час назад, как вдруг новый день начался со всей своей неизбежностью. Это было так странно и... дивно. Все менялось вокруг, все куда-то спешило. Горько, но приятно. Тяжело, но легко!

Юная дева потянулась всем телом - зашуршали накрахмаленные простыни, из под тяжелого вышитого витиеватыми узорами покрывала показалась розовая ножка с аккуратными пальчиками, а из груди вырвался сладкий стон. Сердце возбужденно билось, будто его обладательница вовсе и не спала. Впрочем, разве можно было назвать сном грезы наяву? Скоро, очень скоро ей придется покинуть родной дом, передать все заботы об отце и брате Лизе, если только сестру не выдадут вскоре замуж, как саму Кейт. Было так страшно, сменить привычный уклад на все новое, на чужой замок, принять на себя роль жены. Хотя чего ей было страшиться? С двенадцати лет Кейтилин приняла на себя обязанности леди Талли, когда мать умерла... Теперь предстояло стать леди Старк, принять Брандона Старка мужем, быть верной ему и рожать детей. Ее ждет долгая и счастливая жизнь. Будущий муж нравился серьезной девушке. В своих мыслях она давно идеализировала его образ, представляя прославленным рыцарем, мудрым правителем Севера и ... любящим мужем. К тому волнующему чувству счастья, которое не давало ей спать, примешивалась тревога об отце, брате, сестре... Кейтилин так привыкла быть ответственной за них, что сейчас не представляла, как без нее смогут обходиться в Риверране. Утешало то, что Брандон успокоил невесту в их последнюю встречу, пообещав отпускать домой так часто, как она сама того захочет. "Если Вам будет так скучно со мной... То Вы всегда сможете сбежать к батюшке". Кейтилин залилась тогда краской, хотя жених откровенно шутил, подтрунивая над ней.

Девушка села на кровати, перекинула ноги на пол и взглянула в окно. Природа стремительно просыпалась - небо серело и, хотя еще были видны звезды, птицы во всю заливались трелями, стараясь перекричать друг друга. Сидеть в комнатах в ожидании, пока придет горничная, не было сил. Резко вскочив с постели, Кейт кинулась к зеркалу в серебряной раме, подаренному на последние именины отцом - модной, дорогой и очень полезной вещице, столь популярной сейчас в столице. Нескольких минут хватило, чтобы переплести косу,заплетенную на ночь служанками, скрутить ее в аккуратный узел на затылке, накинуть поверх рубашки простое белое платье, накинуть старые кожаные туфли и выскользнуть прочь из спальни. 

Сад встретил свою хозяйку радушно и тепло - мягкая трава нежно обвивала лодыжки, роса приятно холодила кожу, птицы с любопытство рассматривали девушку, не прекращая свои разговоры. Сердце пело от счастья, наблюдая за той безмятежной красотой, что здесь царила и Кейтилин улыбалась каждому цветку, камню и живому существу, ощущая полную гармонию с природой.

Следуя своей любимой тропинке, которая вела к небольшому прудику с лилиями, девушка нарвала цветов, украсив ими прическу и теперь плела из остатков браслет на руку, решив подарить его за завтраком сестре. Наверняка Лиза оценит столь хоть и скромный, но душевный дар. Старшая сестра души не чаяла в младшей, но относилась к ней с отеческой теплотой, стараясь восполнить раннюю потерю матери.

Нежная улыбка тронула губы юной невесты при мысли о леди Талли. Мама наверняка гордилась бы ими. Ее дочери выросли, достойно поддерживают отца и вскоре выйдут замуж, чтобы продолжить род.

Появление Петира было столь неожиданным, что напугало Кейтилин, о чем сразу же сообщили скулы девушки, предательски порозовев. Он смутил "сестрицу" и ... ей было чего бояться.

Им запрещено было любить. Им - Кейтилин, Петиру, Лизе. Все трое выросли вместе, но каждый имел предназначение, но, как оказалось, об этом знала только сама Кейт и это было самое тяжелое. Она и подумать не могла, что Петир питает к ней отнюдь не братские чувства. Кейтилин была почти совершенно лишена кокетства, желания увлечь противоположный пол и полагала, что так обстоит с каждой и каждым. Бейлиш был другом детства, братом. Она искренне мечтала, как их дружная троица обзаведется семьями и станет наносить визиты друг другу. Но все разбилось, когда Кейт получила один намек, второй, третий. Первый можно было игнорировать, второй - списать на желание Петира поддержать "сестру" в волнениях относительно помолвки, но третий - нет. Теперь приходилось сторониться друга детства, стараться не оставаться наедине и быть более сдержанной, как будто Кейтилин уже стала леди Старк, холодной северянкой.

- Доброе утро, Петир. - робкая, но искренняя улыбка коснулась губ девушки и она на секунду присела в полуреверансе, приветствуя собеседника. - Птицы разбудили меня, а что не давало спать тебе?

Осмелев, Кейтилин протянула Бейлишу свой незаконченный браслет из цветов:

Мягкие туфельки заблестели от росы, стоило только Лизе ступить на высокую траву. Совсем скоро они промокли насквозь, доставляя девичьим ножкам неприятные ощущения и холод. Подол длинного платья тоже насквозь пропитался утренней влагой. Всё это — привычный пустяк, когда ты ищешь новое укромное место для пряток, собираешь букеты или просто лежишь под ласкающим летним солнцем. Интересное занятие всегда увлекало Лизу без остатка, заставляя забывать обо всём, и только другое занятия могло оторвать девушку от того, первого. Увлечения постоянно сменяли друг друга, и юная Талли сама не могла себе объяснить, почему она охладевала к одному занятию и с новым энтузиазмом бралась за другое. Бывали дни, когда сёстры Талли в день сменяли по меньшей мере пять причёсок: Кейтилин после долгих уговоров позволяла Лизе расчёсывать её волосы и делать с ними всё, что было угодно младшей сестре. А через недолгое время Лиза уже собирала цветы для последующей сушки и создания флористических композиций. Но к тому времени, как цветы высыхали, у девушки совсем уже не было желания что-либо с ними делать. Мёртвые цветы сухими лепестками вылетали из окна её комнаты.
Только одно увлечение остаётся у Лизы неизменным.
Голос Петира прозвучал будто бы где-то рядом, но произносимые им слова были тихими и с позиции, занятой Лизой, неразборчивы. Очень скоро младшая из сестёр Талли устала напрягать свой слух. Жёсткий корень вызывал чудовищный дискомфорт, да и долго сидеть на низком леди не привыкла. Начали затекать ноги, а похолодевшие пальцы в промокших туфлях вовсе перестали чувствоваться. Безуспешные попытки выбрать более удобное положение вызывали шорох юбки, показавшийся сейчас Лизе страшно громким. И почему я раньше не замечала, что это платье производит столько шума? Ведь меня могут слышать!
Желания играть в стороннего наблюдателя как не бывало.
Маленький каблук задел сухую ветку, которых под этим деревом, оказывается, бесчисленное множество. Негромкий треск никак не выделился на фоне других звуков, лишь поющие над головой Лизы птицы вспорхнули и переместились на ветку повыше. Но мнительная девушка решила, что выдала себя, что нет больше смысла скрываться, а нужно сделать вид, что я их только что увидела.
Молодая леди Талли, подняв с земли корзинку с цветами, встала, оправила юбки и вышла из укрытия.
Веди себя естественно.
Петир и Кейтилин стояли у тропинки, там, за кустарником. Стараясь не смотреть на них, Лиза прогулочным шагом направилась не прямо к ним, а немного вбок. Чтобы всё было естественно, я ещё не знаю, что они рядом. Сорвав для убедительности цветок, девушка, наконец, решилась посмотреть в их сторону и «тут только заметить»
— Кэт! — Лиза улыбнулась достаточно искренней улыбкой, но предательский румянец, как ей казалось, её выдавал. Наверное, и уши опять покраснели. Девушка подошла к сестре — С добрым утром, — тут она решилась повернуться к Бейлишу и, сделав книксен, поприветствовала и его — Доброе утро, Петир.
Лиза, быть может, прервала разговор — так ей подсказывало чувство такта. Но разве могла она поступить иначе? Должно быть, могла.
Так, кажется, всё в порядке. Теперь, когда всё со стороны Лизы кажется естественным, можно обратить внимание на других.
— Какие красивые цветы. — всё же смущённо произнесла девушка, глядя на украшенную лилиями причёску старшей сестры и на браслет, протянутый Петиру. Как же я сама не догадалась вплести цветы в мои волосы? — мелькнула мысль, смешавшись с предположениями о том, смотрит ли на неё юный Бейлиш и о чём он думает. Ведь то, что между ними произошло, наверное, изменило что-то и в нём. Сама Лиза специально не смотрела на Петира даже во время книксена — стеснялась своей улыбки, которая всё никак не могла сойти с лица.
Но тут девушка решила, что Кейтилин делает браслет для Петира, и дух соперничества быстро развеял смущение. Она бросила взгляд в сторону своей корзинки в руке, мимолётом посмотрев на лицо юноши. — Я решила сегодня собрать для тебя букет...
Солнце поднималось всё выше и начало уже согревать землю и всё, что на ней растёт и дышит. А Лиза, поняв свою глупость почти сразу после произнесённого, испытала неприятных холодок в области живота. Для вас букет собирала, для вас. Вот глупая.

У Петира немного кружилась голова. Кейтилин, такая прекрасная, такая простая, такая близкая и одновременно такая далекая, сидела возле пруда. Ее волосы были украшены дикими лилиями. Как шли ей эти цветы. Такие простые, но изящные. Такие нежные. Ее руки были заняты работой. Она что-то плела из этих же цветов. Дыхание Петира замирало при виде столь прекрасной картины.
Когда Петир приблизился к Кэт, то ее щеки порозовели, и это не ускользнуло от его внимания.  Что это? Почему? Из-за того, что она не может выразить свою радость от этой случайной встречи с ним здесь, в тени сада. Но ведь растения молчаливы, они не выдадут. А появление кого-то живого и говорящего в этот ранний час было минимально возможно.
Или же она напротив раздосадована его появлением. Ведь он все таки так неловко и беспардонно нарушил ее уединение.
Кейтилин улыбнулась и присела в реверансе. Петир невольно любовался ее движениями. Сколько в них было изящества, грации, какого-то едва уловимого волшебства.
-Птицы разбудили меня, а что не давало спать тебе?
Петир на мгновение задумался. Не мог же он рассказать Кэт, что все ночь не сомкнул глаз из-за ее помолвки и предстоящей разлуки. Не мог он поделиться с ней своими мыслями относительно планов на предстоящую жизнь.  Это все было бы слишком грубо, не так как положено этикетом и обстоятельствами. Хотя как хотелось ему сейчас произнести пламенную речь и признаться Кейтилин во всем, что и так было понятно, но оставалось подвешенным в воздухе. На губах Петира заиграла улыбка, а в глазах появились веселые искры, которые только красили молодого человека, придавая ему несколько беспечный вид.
- Я подумал, что было бы преступлением, упустить хоть одно мгновение такого прекрасного утра.  Я просто не мог провести эти часы в постели, поэтому решил спуститься сюда, в сад.
Тут взгляд Петира упал на браслет из цветов, который Кейтилин все еще держала в руках. Интересно, кому он предназначен. Ах, если бы ему. Подобная мелочь, пожалуй, действительно могла бы улучшить его настроение на весь день.
Казалось, что девушка прочитала его мысли и протянула свою работу ему.
- Смотри, я плету его для Лиз. Хочешь, сделаю такой и для тебя?
Во рту предательски пересохло. Все слова сами собой куда-то испарились. Петир аккуратно коснулся пальцами нежных цветов и будто невзначай прикоснулся к тонким пальцам Кэт.
-Какой красивый, - Петир поднял взгляд на Кейтилин. Задорные искры исчезли из его взгляда, -  я был бы рад, если бы ты сделала такой же и для меня.
На мгновение Петиру показалось, что его чувства взаимны. Быть может все таки стоит предложить Кейтилин бежать вместе с ним. Конечно, однажды, когда он набрался смелости и признался ей в своих чувствах, она крайне тактично, но решительно отказала ему. Но быть может, что-то изменилось с той поры. Петир искренне на это надеялся, совершенно не желая верить упрямым фактам.
Но тут его размышления были прерваны внезапным шорохом. Кто-то решил нарушить их уединение. Петир резко отпустил недоделанный браслет и развернулся на звук.
Ну, конечно. Кто же еще это мог быть. Младшая из сестер Талли тоже не спала в этот утренний час и тоже решила искать радости от прогулки по тихим дорожками Риверранского сада.
Лиза поздоровалась с сестрой, а потом обратила свое внимание на Петира. Юноша тут же заметил как раскраснелась юная девушка. Интересно, это вызвано тем, что она удивлена внезапной встрече? Или же Лиза следила за ним и решила, что пора прервать уединение сестры с Петиром.
Глаза Петира сузились. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-то стал свидетелем событий последних минут. Тем более Лиза.
Именно Лиза внезапно возникла на пороге его спальни в тот вечер, когда он, раздосадованный отказом Кейтилин, хотел раз и навсегда сбежать из дома лорда Талли, сгинуть навсегда, пропасть, исчезнуть. Именно Лиза утешала его в ту ночь. Никогда прежде Петир не был столь близок с женщиной. Никогда прежде и никогда после. Но он прекрасно понял, какие чувства побудили на такой поступок младшую дочь лорда Талли.  Ах, если бы он только знал. Петир злорадно подумал о том, как разозлится Хостер Талли, если узнает о том, что произошло между его дочерью и его воспитанником. Ничего, всему свое время. Сама по себе Лиза мало привлекала Петира, но вот ее чувства к нему. В них было то, из чего можно будет попробовать получить от жизни свой кусок пирога.
Лиза бросила взгляд на свою корзинку с цветами и подняла глаза к Петиру.
— Я решила сегодня собрать для тебя букет...
Ее голос звучал так неуверенно и робко, так же робко сейчас первые лучи солнца касались земли.  Петир подошел к девушке и, взяв ее за руку, почтительно прикоснулся губами к пальцам.
- Я польщен, Лиза. Мне действительно очень приятно твое внимание ко мне.

Как глупо и нелепо было взрослеть. Не будь проделки с возрастом на совести богов, люди навсегда избавились бы от неловкости, сопровождающей юность. Лиза, Петир и Кейтилин – неразлучная троица. Как много приключений они пережили вместе! Спали вместе, ели вместе, учились, а теперь Кейтилин вынужденно балансировала на грани какого-то странного чувства, заставляющего краснеть щеки, совершенно не спросив их хозяйку, хочет ли она смущаться!
Строгий внутренний голос Кет часто журил ее за это, ведь она полагала, что сама виновата в чувствах Петира. Бессовестная маленькая кокетка. Тебе стоит меньше с ним видеться, носить только темные платья, не надевать украшения, не гулять по саду, не ходить в библиотеку, зато больше молиться, шить приданое, присматривать за замком и брать уроки танцев перед свадьбой. Первые пункты ограничивали бы возможность встреч с Бейлишем, а вторые и вовсе лишили бы Кет неловких моментов. На долю их общения оставались бы совместные трапезы, которые в обязательном порядке проходили в Большом чертоге замка за общим столом, во главе которого обычно сидел старый лорд Талли.
Однако, всякий раз, когда мысли Кейтилин приходили к столь суровым ограничениям, рассудок юной девушки поднимал нешуточный бунт против нее же самой. Было так глупо прятаться в собственном доме от названного брата! Кто знает, что будет по ту сторону жизни, когда она станет женой Старка? Скорее всего, не останется времени на игры, чтение и прогулки. Леди Старк должна еще больше времени посвящать хозяйству, мужу, вассалам и своим детям (здесь Кет всегда краснела, воображая, как родит лорду-супругу двоих мальчиков и двух девочек), а, значит, нелепо проводить последние дни девичества в затворничестве. После таких рассуждений особого труда не составляло убедить себя в глупости подозрений относительно романтических пристрастий Петира. Впрочем, убеждения разбивались об очередной пылкий взгляд от названного брата и терзания начинались заново.
- Какой красивый, - Кейтилин вздрогнула от прикосновения юноши и с ужасом ощутила,  как уши заалели. Ей было приятно его прикосновение! Ах… я… преступница…, -  я был бы рад, если бы ты сделала такой же и для меня.
Ощущая себя так, словно некто подвесил несчастную Кейтилин Талли над пропастью на тонкой шелковой ленте, девушка не сразу нашлась, что ответить. К счастью, на полянке появился третий человек, последнее время всегда спасавший положение невесты молодого Старка.
— Кэт! С добрым утром, - розовая хорошенькая Лиза собственной персоной приближалась к своим названному брату и сестре. Глядя на нее, хотелось улыбаться и верить только в хорошее.
Привычным взглядом, приличествующим больше матери, чем сестре, Кейт осмотрела Лизу, найдя ее внешний вид достойным юной леди из рода Талли.
— Какие красивые цветы, - ..и манеры тоже.
Не замечая ни румянца сестры, ни обмена взглядами, Кейтилин с облегчением протянула браслет из цветов Лизе, поцеловав сестру в щеку.
- Доброе утро, дорогой друг. Ты прекрасна, - прощебетала Кейт прямо в розовое ушко сестры. В эту секунду юная невеста со смущением осознала, что стала более беззаботна, чем до оглашения даты свадьбы. Теперь она чувствовала себя больше девушкой, чем хозяйкой огромного замка.
- Я сплела для тебя браслетик из цветов, чтобы ты могла украсить себя за завтраком. И… Петиру сейчас сплету, - вспомнила свое обещание Кейт и робко подняла взгляд на названного брата.

Только во время поцелуя девушка осмелилась прямо посмотреть в лицо Петира. Хотя, можно ли назвать короткое, продиктованное скорее этикетом, нежели чем-то ещё прикосновение губ к руке — поцелуем? Лиза может. Внимательный и серьёзный взгляд молодого Бейлиша, способный в любую минуту смениться смеющимся как всегда сражал леди Талли. Сложно сказать, какого Петира она любила больше. Сегодня, однако, молодой человек выглядит немного по-другому: он не выспался, это заметно по слегка припухшим глазам. Конечно, не будь младшая Талли такой внимательной к Петиру, она бы этого не заметила. Как бы ей хотелось угадывать его настроения, делать ему приятные вещи, долго смотреть на него так, как сейчас. Потому что, потому что...
Девичья кисть в руке юноши от волнения сладостно ослабела, кончики пальцев похолодели, по той же причине.
— Я польщен, Лиза. Мне действительно очень приятно твое внимание ко мне. — Сердце девушки запело. В словах, сказанных ею и в услышанном ею ответе чудились междустрочья, которые так хотелось озвучить, но то ли из-за присутствия Кейтилин, то ли из-за того, что объяснения сводят к нулю, всё, что ценно, лишая цены — оставалось только молчать. Ах, если бы он только представил, как я люблю его. Конечно, Петир знает это. Но как было бы хорошо, если бы он это почувствовал. Нет, — подумала Лиза — ни одно другое сердце не сможет вместить столько любви. Как бы мне хотелось ею поделиться, прямо сейчас. Слишком много такого счастливого чувства для одного человека. Девушке хотелось закрыть Петиру глаза трепетным поцелуем и погладить его тёмные волосы, мысль об этом отразилась в нежной улыбке. Скрывать свои чувства и контролировать эмоции у Лизы не получалось никогда.
— Доброе утро, дорогой друг. Ты прекрасна,
— Спасибо, — только и произнесла маленькая Талли, поделившись улыбкой и с сестрой. Лиза не знала, как теперь относиться к Кейтилин. С одной стороны, Кэт — это её любимая сестра, с которой они вместе росли, читали книги, делились друг с другом сокровенным. Раньше они всегда заботились друг о друге, поддерживали добрыми словами и делом. Но стоит Лизе в мыслях связать Кейтилин и Петира, и вся любовь к сестре бледнеет, уступая ревности. А всё началось с чувства младшей Талли к названному брату и её решения утаить его от всех, даже от Кэт. Быть может, Лизе нужно только поделиться с сестрой, и все размолвки в её душе разрешились бы. Но что бы сказала ей Кейтилин, во многом заменившая мать? Этого Лиза предположить не могла, но боялась непонимания со стороны старшей сестры, мнение которой для неё всё же много значит. Недосказанность встала между сёстрами непреодолимым барьером. Впрочем, Кэт, кажется, его не замечала.
— Я сплела для тебя браслетик из цветов, чтобы ты могла украсить себя за завтраком.
— Он очень красивый, Кэт, — К таким подаркам леди Талли никогда не была равнодушна. Она знает, что Кейтилин, как и Лиза, вкладывает душу в подобные вещи. Когда-то Лиза поделилась этим своим отношением к рукоделию и нашла отклик в словах сестры.
— И… Петиру сейчас сплету, — вкладывать душу в подарок для Петира Лиза позволить никак не могла. Тут только девушка заметила алость щёк старшей Талли. Она невольно проследила за взглядом сестры. Улыбка её постепенно стала напряжённой и даже фальшивой. Лучше её спрятать. Уголки губ опустились.
— Не стоит утруждать себя, милая, — Лиза успешно придала голосу естественность и на короткое мгновенье взяла сестру за руку. Петиру бы больше хотелось, чтобы такой подарок сделала для него я. — Я сама это сделаю.
В конце концов, Кейтилин — невеста, ей ни к чему делать такие жесты.
Такую искусственную причину своего поведения придумала Лиза. Наверняка старшая сестра бы с ней согласилась.
Ощущение фальши и собственной неловкости не давало юной Талли вот так просто стоять, ей непременно нужно было занять себя чем-нибудь. Да и показывать свою привязанность и зависимость от действий Петира ей вовсе не хотелось. Повернувшись к пруду, девушка начала присматривать лилии поближе. Как назло, все они, кажется, уже были собраны. Остались только те, что проросли в густых зарослях крапивы.
Ах, какая была бы жертва, если бы Лиза добыла их. Подвиг, достойный книг, которые она читает. Жаль, что Лиза — не рыцарь. Не пристало леди лезть в кусты.

Как же ей всё это ненавистно — эти притворство, обман, приличие, правил которого следует придерживаться. Для чего? Ведь так хочется вот сейчас, прямо сейчас сказать Кэт «Мы с Петиром любим друг друга, и твои лилии этого не изменят!», а самого Бейлиша взять за руку, выбежать с ним из сада (да, непременно выбежать!), подвести его к Хостеру Талли и сказать: «Он мой, а я — его». Отец поймёт и непременно будет рад, ведь он так тепло относится к Петиру, почти как к сыну. Лиза уже предлагала возлюбленному объясниться с лордом Талли, тогда, наутро после той ночи. Петир на это ответил, что не нужно так делать. Пока не нужно. Почему? — этого Лиза не помнила. Её юный Бейлиш всегда умел назвать веские причины, объяснить, почему так следует поступать, а по-другому — не следует. Он очень умный, её Петир. И, что самое важное, он желает ей только добра.
И Кэт желает ей добра, и Хостер Талли. Но, Семеро, как же порой Лизу раздражает их забота, сопровождаемая воспитанием и его вечными спутниками — ограничениями! Она ведь уже совсем взрослая, а в каком-то смысле даже взрослее Кейтилин! Порой досада на отца и сестру жгла младшую Талли изнутри, только страх перед отцом сдерживал её, заставляя усмирять свой вспыльчивый характер и не показать чувств ни словом, ни видом. Ничего, однажды она будет поступать так, как захочет сама. Никто не будет этому препятствовать.
Сейчас Лиза пустила в ход всё своё терпение, чтобы не сказать и не сделать что-то лишнее. Что лишнее, а что нет — она не очень хорошо понимала. Границы приличий, понятий нравственного и безнравственного, хорошего и плохого теряли свои очертания, девушка будто шла по зыбкой почве, всякий раз рискуя оступиться. У неё есть выбор: ступать осторожно или идти напролом, на свой страх и риск. Скрывать своё истинное «я» или показать его всем. Сейчас Лиза выбирала первое.
Мягкая рука взяла младшую Талли за запястье, обратив взгляд Лизы от озера к омуту серо-зелёных глаз. Как же непроницаем его взгляд! А Лизе нипочём нельзя было скрыть растерянность. Она не знала, как обратить ситуацию в свою пользу. Лучше бы Кэт здесь не было. Зачем она сюда пришла? Лиза совсем забыла, что это она прервала их беседу, а не наоборот.
— Лиз, не утруждай себя. Пусть сегодня для меня сплетет Кейтилин. — Сердце ухнуло куда-то вниз. Конечно, Лиза понимает, что нельзя сейчас показывать свои отношения, что Петир прав. Но сама мысль о том, что сейчас не она, а Кэт будет заботиться о Петире невыносима. Меж бровей девушки пролегла вертикальная сладка. — Вон, у нее уже и цветы собраны.
Он прав, тысячу раз прав её Петир, ещё не время. Но как это невыносимо! Его нежное прикосновение, его ласковый голос и невозможность сказать ему всё, что у неё на сердце. Только ли в присутствии Кейтилин дело? Нет. Лиза столько раз думала о том, что хочет ему сказать и как она будет это говорить, но всякий раз слова испарялись, стоило ей остаться наедине с Петиром. Эти минуты были редкими и краткими, и страстность натуры Лизы мучила её, не находя выхода.
Удивительно, как при таком её настроении небо над головой оставалось таким беззастенчиво голубым. Лиза ничего не ответила Петиру, только глубоко, но тихо вздохнула.
Кейтилин тем временем села на траву, отведя взгляд от сестры и названного брата, чем Лиза не преминула воспользоваться: её рука твёрдо перехватила кисть руки Петира и сжала её. Девушке вдруг подумалось о том, какой же он, в сущности, ещё мальчик.
— Не ссорьтесь. Я сплету Петиру браслет, а тебе Лиз, еще и венок.
Лиза не нашла ответа и на эти слова. На что ей венок? Поднявшийся на Петира с Лизой взгляд старшей Талли заставил её расслабить руку, и любимая ладонь выскользнула из неё. Девушка начинала злиться, хотя вида не показывала, только уголки её рта напряглись. Вопрос «Зачем тебе это?!» готов был почти криком сойти с её губ, она уже набрала для него в грудь воздух.
— Как же я буду по вам скучать. По тебе, Петир. По тебе, Лиза... — Что? О чём она говорит? Будто придя в себя, девушка произнесла совсем не то, что собиралась:
— И мы будем по тебе скучать, Кэт. — машинально ответила младшая Талли за двоих, надеясь, что Петир не ответит на это ничего. Надежда это выражалась в почти умоляющем взгляде, обращённом к Петиру. Сердце её ещё не оттаяло, но переживания Кейтилин Лизе были понятны и она бы разделила их, не будь лорда Бейлиша рядом. Нельзя сказать, что девушка вполне понимала, что значит отъезд старшей сестры. Для неё это связано только с тем, что Кейтилин станет Старк, что грядущие перемены её беспокоят и что её Петир будет принадлежать ей без остатка, ведь после отъезда Кейтилин, как твёрдо решила младшая из Талли, настанет черёд их, Петира с Лизой, свадьбы.
О том, что отъезд старшей сестры означает обретение Лизой статуса хозяйки дома Талли, девушка не задумывалась. Её мысли были полностью поглощены другим.
— Обещайте, что не забудете меня. — как уже было описано выше, Лизе претило притворство, она могла говорить лишь то, что у неё на уме. Девушка стала наблюдать за работой сестры, постепенно успокаиваясь. В тоне Кэт легко угадывались слёзные нотки, которые не могли не тронуть.
— Что за глупости ты говоришь, Кэт? — Лиза не отличалась изысканностью речи — Разве могу я тебя забыть?
Понимая, что слова её, да и тон оставляют желать лучшего, Лиза присела рядом с Кейтилин на колени, подобрав под себя юбки платья, погладила сестру по волосам и мягко поцеловала в лоб. Отчасти она это сделала потому что ей проще выразить чувства через прикосновения, отчасти оттого, что знала, что Петир присядет тоже или мог сделать это, не поступи так она. Также причиной такого поступка стало желание Лизы выглядеть перед Петиром заботливой, доброй и любящей сестрой. Она уже и сама готова была поверить в то, что она такая. Обида таяла. Девушка снизу подняла взгляд на юношу, обнаружив выигрышность своего положения: точёная фигурка её смотрелась теперь особенно заманчиво, и от осознания этого губ коснулась улыбка, а взгляд обещал Петиру всё, что ему будет угодно. В отличие от сестры, Лиза любила кокетство, хоть и не слишком хорошо владела этим искусством. Юная Талли очень надеялась на то, что Петир подсядет рядом и у неё будет возможность незаметно его коснуться. Хотя бы на мгновенье.

Настроение для кокетства пропало у Лизы так же внезапно, как появилось — незначительная на первый взгляд реплика разрушила и без того непрочное спокойствие леди Талли. «Никогда, Кет, никогда» — с опозданием разобрала Лиза тихое бормотание Петира. Она просто не могла не слышать его слов, потому что вслушивалась во всё, что говорил Петир. Спрятав взгляд от юноши, девушка сникла, благодаря богов за то, что Кейтилин не видит её лица. Кет была погружена в собственное горе, Лиза знала это. Но с чего ей, Кейтилин, горевать? Её страдания — ничто по сравнению с тем, что чувствовала сейчас Лиза Талли. «Никогда, Кет,»... Как много она услышала в этом простом «Никогда»! Он любит её, он любит её, а мне дурит голову! — оплакивала свою судьбу маленькая Талли, с трудом сдерживая слёзы. Ей вдруг всё опротивело: это сестринское объятие, этот браслет из лилий на её руке, лепестки которого успели поломаться. Однако привычка всегда находить оправдание лорду Бейлишу быстро направила мысли девушки в другое русло:
Нет. Это проявление хороших манер Петира. Его слова продиктованы требованиями этикета, только и всего.
Как легко и приятно обманываться! Теперь в саду Риверрана нет неправых. Есть сестра Лизы и есть любовник Лизы. Любовник...
Даже произнесённое в мыслях это слово заставило девушку улыбнуться и обратить, наконец, лицо с открытым взором и заалевшими щёчками к сестре, и как раз вовремя, ведь Кейтилин... О, эта Кейтилин!..
Младшая дочь Хостера Талли не могла вполне считать свою сестру серьёзной соперницей. Да, Кейтилин имеет влияние на юного Бейлиша. Но она, как считала Лиза, пользовалась этим влиянием просто для своего удовольствия. И, быть может, чтобы помучить юношу. Такие увлечения всегда заканчиваются, к тому же, Кейтилин совсем скоро оставит Риверран, а вместе с ним и Петира. Так Лиза думала до сегодняшнего дня. Теперь же, когда она не только видит, но и чувствует жар сестринской кожи, а во взгляде Кейтилин читает что-то новое, чего не видела ранее никогда... Ведь это не честно! Петир — мой!
Лиза не подумала, что у Кейтилин может быть серьёзное чувство, для неё было важно одно: Петир принадлежит ей и только ей, и если её старшая сестра так смотрит на своего названого брата, значит, она хочет его у Лизы отобрать. Затаённое сознание превосходства старшей сестры сейчас доводило девушку до отчаяния, она хотела заставить сестру отвести взгляд от Петира, разлучить их сейчас же, но не знала, как это сделать. Натянутая улыбка Лизы теперь была больше похожа на гримасу, и неожиданное, совершенно неуместное объятие Петира не исправило её. Младшая Талли теперь боялась смотреть на Бейлиша: она не знала, но чувствовала, что и в его взгляде к Кейтилин может таиться недобрый для Лизы знак. Девушка не проводила Петира взглядам, когда он отошёл от сестёр и извинился за своё поведение. Злоба на Кейтилин закипала в ней, и только отсутствие веского для Лизы повода мешало ей сорваться.
Ей нужен был повод, и долго его ждать не пришлось: Кейтилин поднялась с травы и, сосем потеряв стыд, приблизилась к Петиру и обняла его. Уткнулась ему лицом в плечо! На какой-то миг Лиза оцепенела.
— Что ты делаешь?! — Закричав, резко поднялась на ноги маленькая Талли, не зная о том, как некрасиво исказились от гнева черты её лица. Страх, обида и злоба душили её; в эту секунду ей хотелось ударить сестру, но вместо этого она вклинилась между Петиром и Кейтилин плечом, в то же время с силой оттолкнув Кет рукой. Внутреннее состояние Лизы требовало выхода, и оно нашло его в крике, звонко разнёсшемуся по всему Риверранскому саду — ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!
Это предательство — то, что сделала Кейтилин. Лизу не волновало, что Кет могла не знать об отношениях младшей сестры и Петира, всё равно, Кейтилин Талли её предала. Пунцовая, с растрепавшимися волосами, готовая на всё ради своего счастья Лиза никогда не сможет простить ей это. Ей хотелось сказать Кет что-то резкое, обидное, но она не посмела. Маленькая леди Талли не знала, поддержит ли её сейчас Петир, боялась, что он тоже сделает ей больно, и оттого пальцы девичьих рук мелко задрожали, а глаза увлажнились.
Трава, примятая сёстрами к земле, медленно поднималась, закрывая оставленные Кейтилин лилии.

Стоя спиной к Петиру, Лиза с открытой враждебностью смотрела на сестру. Сейчас она ненавидела её, всем сердцем ненавидела за эти красивые волосы, изящные движения, притворную доброту. Отчаяние давило девушке на грудь, и хотя Лиза обычно не стеснялась плакать на глазах у других, сейчас ей хотелось скрыть свою слабость. Стиснув зубы, маленькая Талли пыталась подавить слёзы, застывшие у неё в глазах. Страх рисовал для девушки чудовищные картины, Лизе мерещилось, что Кейтилин смотрит на неё с торжеством.
Только что прошедшая вспышка гнева прошла, отняв у младшей Талли много сил и оставив взамен сознание собственной беспомощности и жалость к себе. Склонная всё драматизировать, девушка не знала, как ей теперь жить. Что теперь о ней думает Петир? Он, может быть, презирает меня, подумала Лиза, с трудом справляясь с новым рядом горьких слёз. Будто откликнувшись на эту мысль, юноша тихо и как всегда спокойно заговорил, сперва заставив Лизу чуть заметно съёжиться:
— Лиза, успокойся. — маленькой Талли стало легче.
Она готова была уничтожить всё, что могло причинить вред ей, Петиру и их отношениям. Но что, если Петир сам её разлюбит? Больше всего на свете Лиза боялась именно этого. Постоянные сомнения прокрадывались в душу девушки и прожигали её, сводя с ума. Девушке казалось, что после той ночи, когда она пришла в его комнату и осталась там на всю ночь, сомнения исчезнут. Но вот она стоит между сестрой и Петиром, из последних сил стараясь удержать своё счастье.
— Всё хорошо. — юноша мягко, но настойчиво взял её руку, развернув к себе и заглянул Лизе в глаза. У девушки сладко защекотало в животе, когда он мягкими пальцами коснулся её подбородка. Не важно было, что говорил он о Кэт. Петир так редко касался Лизы сам, что всякий раз, когда он это делал, девушка не могла слушать смысл его слов. Она только ощущала прикосновение и звучание его голоса. Младшая Талли даже не сразу подумала о том, что Петир делает это на глазах у Кейтилин, а ведь это ей очень льстило.
Лиза моргнула и две большие слезинки градинами скатились по её щекам. Петир привлёк девушку в объятия, позволив ей спрятать лицо на его плече, глубоко вдохнуть его запах, плотно закрыть глаза и, наконец, тихо, но всё же не беззвучно заплакать. Руки маленькой Талли безжизненно повисли. Ей хотелось сейчас сказать Петиру: «Ты меня любишь? Скажи, что ты любишь только меня», но из-за плача дыхание её стало неровным, и не было возможности вдохнуть достаточно воздуха. Лиза уже забыла о том, что сделала. Она помнила только, что Кейтилин нанесла ей обиду. А Петир её теперь утешает. И хотя девушке совсем не по душе было то, что её слёзы видела Кет, ей нравилось сейчас быть слабой в глазах Петира.
— Дурочка, я только твой. — Прошептал он то, что так хотела от него услышать Лиза. В ответ она еле слышно произнесла его имя и, обняв обеими руками шею юноши, поцеловала туда, где скрывалось её лицо. Это было совершенно незаметное прикосновение губ, незаметное даже для Петира. Действительно, вот дурочка. Лиза не прекращала плакать. — Извинись сейчас перед сестрой.
Прошла не одна минута, прежде чем девушка смогла успокоиться. У неё не было и мысли о том, чтобы не послушать Петира. Его слова не позволяли Лизе даже подумать о собственном отношении к тому, о чём он её попросил. Она думала только о том, что ей необходимо перестать плакать, и сделать это как можно быстрее.
Младшая Талли отступила от юноши, чтобы утереть слёзы и безуспешно поправить волосы. Перебросив косу на плечо, она повернулась к сестре. Конечно, следы от недавнего плача не могли пропасть бесследно: припухшие глаза и покрасневший носик привлекали к себе внимание.
— Прости меня, Кет. — с трудом прогнусавила Лиза. — Я... Я погорячилась.
Девушка не чувствовала себя ни виноватой, ни правой. То, что она сделала было лишь вспышкой, мимолётной эмоцией. Лиза понимала, что её поведение выходит далеко за рамки приличного поведения. Но как ещё она могла поступить? Позволить Кейтилин вот так продолжать обнимать Петира?
Будто желая защититься, Лиза обняла себя руками и выпрямилась.