Название: Возмездие и суд.
Участники: Берик Дондаррион, Бессердечная, Эмунд Ульфбане, Сандор Клиган, Арья Старк.
Место событий: Около р. Трезубец.
Время года и дня: Начало осени, рассвет.
Краткое описание квеста: быстрый суд - быстрая смерть. Бессердечная ждет казни людей Уолдера Фрея, когда отряд Берика Дондарриона привозит пленников.

Она исчезла с поляны с пленниками почти сразу после того, как неизвестный покинул лагерь Берика Дондарриона. Мягко ступая по влажной от ночной росы траве, леди Кейтилин направилась в свой шатер. Широкий длинный плащ окутывал всю ее фигуру, оставляя на виду лишь три белых пятна – руки и лицо. От лба до подбородка свисала белая спутанная прядь волос, похожих сейчас на мочало. На коже неестественного мертвенного оттенка явственно проявлялись раны, оставленные ногтями живой женщины, так неистово сопротивлявшейся судьбе и воле богов.
Скромная обстановка шатра была практически спартанской, как для обычной женщины – жаровня, маленький сундучок с шерстяной рубахой, скамейка и столик, на котором заботливой рукой кого-то из Братьев уже был оставлен кувшин с вином и тарелка с ломтями хлеба. Большего Оживленной и не требовалось. Отломав несколько кусочков хлеба, она отправила их в рот, запив глотком вина. На этом дневной рацион женщины был окончен.
Опустившись на колени перед жаровней, она застыла, вглядываясь в пылающие уголья. Они были словно живыми – постоянно меняли оттенки от красного до желтого, потрескивали; пошевеливаясь под прямым взглядом двух тусклых черных зрачков. Братья поведали ей историю воскрешения, призывая славить Рглора и служить ему, подобно им, вот только мертвая ничего не чувствовала ни к одному из богов, которых так боготворили живые. Рглор был тем, кто дал ей возможность восстать из могилы, дабы творить правосудие. Ему она была обязана, но без чувств, без исступления фанатика, только как должник.
Опустив руку в пылающие уголья, леди Старк зачерпнула пригоршню маленьких огненных головешек, немедленно впившихся в ее плоть злыми зубами боли; она ощутила ее, но, как и тогда с Эзоллой, не испугалась, лишь удивившись тому, что все еще способна чувствовать. Угли выпали из обожженной руки назад в жаровню, взметнув сноп искр; на ладони остался черный след.
Я должна беречь свое тело, - сжав запястье изувеченной руки здоровой, она поднесла ладонь к самому своему лицу, рассматривая ожог, по странному совпадению напоминающий голову волка с герба Старков.
Что ты хочешь, Красный бог? Чем я должна отплатить тебе за милость?
Угли молчали, продолжая потрескивать в уютной маленькой жаровне, словно они знать не знали о том, кому принадлежат.
- Миледи… Вы не спите? Миледи, пленник, странный такой, он исчез, - возбужденный шепот одного из самых пленников вырвал Кейтилин из попытки найти знак от Рглора.
- Его нигде нет, - мальчик стал одним из самых пылких последователей Оживленной, всюду следуя за ней по лагерю, как собачка. Если она думала о нем, то даже могла ощутить любовь и восхищение перед семьей Старков, идущие от ребенка.
- Ступай. Он не тот, кто нам нужен, - Кейтлин закрыла глаза, пытаясь «услышать» беглеца во влажной ночной тишине осеннего леса. Глупые живые, они не могут различить врага и друга, опознать союзника, остановиться, чтобы рассмотреть то, что им непонятно. Несутся вперед, сметая все на своем пути, теряя слишком много.
Он был рядом, этот загадочный человек с белой душой, скрытой от всего мира. Рядом с ним шла волчья стая, но они словно не видели его, сконцентрировавшись на лагере Братства. Волки чуяли поживу, но их что-то сдерживало от нападения. Может то, что их вожак – сильная волчица, нашла стоянку троих мародеров и уже трепала последнего живого, вскрыв животы двум другим? А может из-за страха, который им внушала мертвая женщина, полная ненависти, как самый полный на свете сосуд? Даже в их горячей волчьей крови не плескалось так много этого сильного чувства даже в самые голодные дни. Человек не боялся ни волков, ни одиночества, ни мертвую женщину, он просто уходил по тому, что ему так было нужно и Кет отпустила его, открыв глаза.
Она увидела достаточно. Она ждала довольно. Близился последний рассвет в чьей-то жизни и не было времени ждать.
Бессердечная встала с колен под шорох плаща, выпрямляясь во весь рост. Сухие белые руки накинули на седые волосы широкий капюшон, скрывая голову и лицо в тени плотной темной ткани. Все так же мягко ступая, призрак, вырванный из свежей могилы, направился к окраине лагеря, туда, куда отвели пленников. Им были даны лишние часы жизни не из милосердия, не для того, чтобы они утешили грешные души молитвой, нет. Кейтилин просто хотела видеть их лица в свете встающего солнца, всю ту симфонию из ужаса и страха в глазах убийц, которую они испытают, осознав, что покидают жизнь.
Влажная трава, покрытая палой листвой, мягко пружинила шаги женщины, пола плаща быстро стала влажной и покрылась прилипшими иголками сосен и остатками листьев, как и туфли, но разве было ей до того дело?
- Миледи, - молодой мужчина, верный Брат Берика упал на одно колено перед Бессердечной, вытянув руку в сторону, - веревки готовы. Мы ждем Вашего приказа, чтобы начать.
Взглянув туда, куда указывал человек, она увидела троих пленников, обреченно жавшихся к друг другу. Их отвязали от деревьев, развязали ноги, но оставили путы на руках. Они уже были тем, кем были – запуганными трусами, разом лишившимися своей наглости в предвестии скорой смерти. Петир дрожал, угрюмо поглядывая на фигуру в зеленом плаще, второй пленник в ужасе рассматривал виселицы, не в силах оторвать глаза от завораживающего покачивания на ветру пеньковой веревки, третий – сидел сгорбившись, так что не было видно его лица, и что-то бубнел себе под нос, пуская слюну на босые ноги. Сапоги у троицы явно отобрали Братья. Чего пропадать добру, когда честные люди ходят в лохмотьях?
- Что вы можете еще сказать? – просипела Кейтилин, приблизившись к пленникам. Завидев, что женщина-призрак направляется к ним, Петир вновь засучил ногами, вжимаясь в дерево за своей спиной. Ему было страшно, так страшно, как никогда. В сером рассвете нового дня он видел только смутную фигуру в плаще, в глубине капюшона которой поблескивали два черных огонька и раздавался свист, подобный змеиному.
- Н-н-н-нет, ми-ми-ми-миледи, я н-н-не убивал. Пьяный, такой пьяный б-б-был! У меня деньги есть, у нас деньги есть, - Петир задрожал и стал подталкивать своих родственников локтями, но они никак не реагировали на его знаки, продолжая молчать. Казалось, только Прыщ еще надеялся на спасение.
- Эт правда, леди, - заговорил один из вызвавшихся на роль палача в этот день, тощий высокий детина с длинными руками, на которых недоставало мизинцев, что, впрочем не помешало ему подготовить идеальные три виселицы, - мы уже отправили гонца к его жене с письмецом. К завтрему нам денежку принесут.
Петир сам подписал себе приговор.
- Приступайте, - сиплый голос леди Кет едва перекрыл рыдания Прыща и истеричный крик, вырвавшийся из глотки одного из Фреев, наконец, осознавшего, что его сейчас повесят, как последнюю собаку в лесу, заставив испражниться, а после оставят гнить на виду у всего леса, отпугивая вонью своего трупа даже волков.
Не долго думая Братья, пять человек, вызвавшихся помогать леди Кейтилин, подняли пленников одного за другим на ноги, чтобы подтащить к дереву, на котором висели страшные подвески, как вдруг звон упряжи и крики часовых заставили всех настороженно замереть.
- Че это там, - прошептал мальчишка, что совсем недавно поведал о побеге Якена Хгара.
- Тихо, - цыкнуло на него сразу двое Братьев, подхватывая дубинки.
- Га-га-га, славный день! Желтый плащ привез нам пленничков! Еще мяско!
- Ты смотри, железки и обгоревшая харя, добрые подарки лорду Берику и миледи Кейтилин. И прыщик какой-то. Прыщик, будешь мне сапоги чистить, когда я их заведу?
- Давай-давай, заворачивай сюда. Лошадей распрячь, напоить, накормить. Пожрать то есть что? – голос Лима перекрыл все остальные возгласы и звон упряжи, - мы страсть как проголодались. Почти сутки пришлось ехать без остановок, все боялись, что Ланнистеры сядут нам на хвост.
- Какой у тебя хвост, Лим, я тебя умоляю. Так, обрубок. Только баб смешить.
- Спокойно, леди Кет, - охрана женщины радостно заулыбалась, - это свои. Лим Желтый Плащ приехал.
Небольшая полянка с краю лагеря была на пути отряда разведчиков, а потому вскоре палачи и их жертвы увидели две повозки, медленно приближающиеся к лагерю. В них сидели связанные люди, которых Кет видела плохо, но даже со своего места она чувствовала, сколько ненависти кипит в их жилах.
- Скажите лорду Берику, - просипела женщина, зажав горло ладонью, и мальчишка стрелой кинулся к палатке лорда Молнии.

На не оструганном занозном столе – пара стрел, пахнущих сырыми перьями, баранья кость, грубо прорисованная карта Речных Земель, полупустой кувшин вина, отдающий кислятиной, еще что-то мелкое, по виду ненужное, но кажущееся важным и значительным в неверном свете фитильной лампы, провонявшей палатку лорда Берика прогорклым жиром. Это на столе, а на тесанной лавке, тронутой следами плесени – Энги. Немного не по себе Энги, застыла в его глазах неловкость непонимания, кажется, что не так что-то сделал, чудится немой упрек в сутулившейся спине лорда Берика, стоящего у входа и смотрящего в рассвет.
- Ну что скажешь? Чего сидишь как в воду опущенный?, - это Торос. Голос недовольный, ворчливый.
- Ланнистеры. Отряд Клигана - около сотни где-то. Мы напоролись на них в трех лигах на восток. Ребята увели их к реке… Ушли они…
- А какого Иного ты лагерь взбаламутил, раз ушли? Пленного упустили в суматохе…
Энги цельнул глазами в спину лорда Берика: та выпрямилась и укора больше не выражала. Лорд Берик молчал. Энги взял со стола стрелу, облегченно хмыкнув, поскреб спину наконечником, пытаясь отлепить присохшую потом кожаную рубаху.
Ворчи себе, Красная Борода… Ишь, косматые брови дугой выгнул – недоволен. Ну и Иной с тобой…
- Лорд Берик!, - Харвин, сотканным из тумана призраком, появился внезапно и суматошным, захлебывающимся возбуждением криком, разрушил всю прелесть и таинственность нарождающегося осеннего утра, - Лим привез пленников. Вы не представляете кто там с ними!
- Представлю.,- от голоса Дондарриона осеннее утро окончательно утратило свое реноме и его лужи подернулись ледком, - Что-то зачастили к нам пленники. Как загадочные, так и самые обыкновенные. Если это очередная партия Фреев, то ты меня не заитриговал – это тебе к леди Кейтилин.
- Так это она меня и прислала, - Харвин понизил голос до уровня загадочной таинственности, но осеннему утру это не помогло – оно продолжало оставаться холодным и промозглым, - Лим привез…
- Цареубийцу, королеву Серсею с папашей Тайвином!, - засмеялся Энги. Хахалистый уроженец Дорнийских Марок, не упускал случая подковырнуть "дуболомов-северян".
- Клигана! -, Харвин, против обыкновения, пропустил мимо ушей выпадку "кривляки-южанина".
Если бы Дондаррион обладал способностью удивляться, то он скорей бы всего… удивился. Но он молчал, потирая пальцами искалеченный висок (это стало у него привычкой, когда он размышлял). Затем переведя взгляд с Харвина на Энги, ледяным голосом произнес:
- Решили по-упражняться в остроумии?, - и кивнув Торосу, - Пошли посмотрим что там.

Они подходили к группе пленных, выгодно отличающихся одеждой, да и вообще внешним видом и умением держаться от рыцарей Полого Холма. Еще издали лорд Берик увидел, что Горы среди них нет. Кого-кого, а одного из своих убийц он узнал бы наверняка. Да и не узнать его было невозможно. Двое рослых рыцарей, остальные по виду простые войны, и не ланнистровцы. Это точно. Один из рыцарей чуть повернулся и первые лучи солнца высветили ожог, покоробивший половину лица… Стоп. Да это же…
- Пес!, - Торос, старый собутыльник короля Роберта, долго живший в Королевской Гавани, опередил мысли лорда Берика и прервал его муку узнавания. – Что ты тут делаешь?! Успел обзавестись бастардом?
Только сейчас Дондаррион обратил внимание на мальчишку лет десяти с чумазым, вытянутым лицом

Когда у него отняли оружие и связали, Пёс словно впал в состояние полной апатии. Всю дорогу он не обращал никакого внимания ни на Арью, ни на рыцаря, с которыми он попал в одну беду, а лишь уныло глядел на проплывающую мимо местность. Казалось, словно ему всё стало безразлично. Да так оно и было.
Он был в полной уверенности, что его скоро убьют, и в голове вертелся лишь один вопрос.
Стрела, меч или верёвка?
Он бы предпочёл меч. Но в принципе любой из трёх вариантов его устраивал. Были способы умереть намного более болезненные и менее быстрые.
Луна взошла уже высоко в небо, а разбойники не останавливались, всё ехали и ехали куда-то. Быть может, уходили от каких-то преследователей, но зачем тогда тащить с собой пленников? Намного легче было бы пустить в них несколько стрел и больше не заботиться. Чем дольше Пёс за ними наблюдал, тем более странными ему казались эти разбойники. Разумеется, они обыскали их и забрали всё содержимое карманов, но ни словом не обмолвились с пленниками о выкупе, который они могли заплатить за свою жизнь. Чем больше Пёс об этом думал, тем больше его это настораживало. Он даже не был больше уверен, что попался в руки именно разбойникам.
Луна снова опустилась, и вместо неё начало подниматься солнце. В утренних лучах Пёс нашёл ответ на первый свой вопрос. На ветке придорожного дуба висели несколько трупов, над которыми уже успели поработать стервятники.
Значит, всё-таки верёвка.
Что ж, висеть, так висеть. Трупу оно всё едино, так какая к чёрту разница, как умирать?
Вскоре у дороги он начал замечать лучников и караульных с рогатинами, а откуда-то неподалёку слышались многочисленные голоса.
Сколько же тут собралось этих вшивых уродов?!
Людей становилось всё больше и больше - несколько десятков, сотня, несколько сотен! Со всех сторон на пленников сыпались смех и оскорбления.
- Га-га-га, славный день! Желтый плащ привез нам пленничков! Еще мяско!
- Ты смотри, железки и обгоревшая харя, добрые подарки лорду Берику и миледи Кейтилин. И прыщик какой-то. Прыщик, будешь мне сапоги чистить, когда я их заведу?
Берик и Кейтлин. Снова эти два имени! Пёс знал только одного Лорда Берика и одну Кейтлин Старк, но оба были мертвы. Одного лично убил его брат, а другая погибла на Красной Свадьбе. Оставалось только гадать, кто теперь присвоил себе эти имена.
Повозка наконец остановилась, и пленников вытолкнули и выстроили в ряд. У Пса давно онемели связанные за спиной руки, он их уже почти не чувствовал. Но даже от безоружного и связанного, от него веяло опастностью. Она исходила из каждого его движения, высоко поднятой головы, из ровной осанки, из расправленных плеч. Он с презрением глядел сверху-вниз на окружающих его людишек, редко достающим ему до плеча.
Вдруг мужчина услышал откуда-то сбоку своё имя. - Пес!
Он повернулся на голос и увидел никого иного как жреца красного бога, известного болтуна и ещё более известного пьяницу.
– Что ты тут делаешь?! Успел обзавестись бастардом?
- Торос, - Почти выплюнул Сандор. Уголок рта дёрнулся. - Ты был жирный. В бандиты для похудения подался?
Спутник Тороса молчал. Он представлял жуткое зрелище - На месте одного глаза зияла пустая глазница. В одном месте череп был проломан и волосы не росли. Вокруг шеи красовался большой чёрный синяк. Что-то было знакомое в этом изувеченном мужчине. Где-то он его уже видел.

Арья тряслась в телеге вместе с другом и врагом. Она сидела в уголке повозки, куда её поместили разбойники (а, точнее, грубо закинули, когда она не смогла взобраться на высокую приступку самостоятельно – руки-то были связаны). И рыцарь, и Пес вели себя так, будто не раз бывали в плену и не видели в нем ничего особенно страшного. Клиган, угрюмо ссутулившийся рядом, апатично осматривал окрестности, а рыцарь – тот и вовсе заснул через четверть часа, вальяжно опираясь на противоположный борт повозки. Однако Арья не разделяла их спокойствия. Уже минут через десять она начала возиться, стараясь снять или хотя бы ослабить веревки, туго стянувшие запястья. Попутно девочка пыталась запоминать дорогу и прикидывала силы отряда разбойников. Однако, хоть луна и сияла в высоком небе своим болезненно бледным светом, земля была погружена во мрак. Сквозь непроглядную тьму ночи рассмотреть что-либо было не так-то просто, однако Арья сумела различить, что ехали они сначала полями, а потом свернули в рощицу, кажется, дубовую, быстро переросшую в настоящую чащу. А то, что в отряде больше трех десятков людей, девочка заметила ещё в таверне.
Во тьме негромко фыркали лошади, время от времени издавая невнятный, короткий храп. Убаюкивающе поскрипывали рассохшиеся колеса, чавкала грязь под тяжелыми сапогами разбойников… Легкий ветерок, прилетевший откуда-то, донес до слуха Арьи далекий волчий вой, почему-то очень родной, исполненный тоски и боли. Сердце вдруг заныло, как будто в него впилась тупая игла. Арье пришла внезапно в голову мысль, что она уже очень и очень давно не видела ни одного по-настоящему знакомого, родного ей лица. Последние полмесяца её «опекал» Клиган, а до этого она мыкалась с кучей отребья в Харренхолле. Вот бы сейчас увидеть Брана и Рикона… Арья так часто с ними ссорилась, дралась, мирилась и опять ссорилась, что уже потеряла этому счет. Но даже в пылу самого яростного спора они помнили, что они Старки, что они – одна семья и одна кровь и что они будут вместе, несмотря ни на что. На глаза вдруг навернулись слезы. Арья подумала о Роббе, отце, матери, которых она более никогда не увидит… О Нимерии, которая наверняка уже забыла её. А если и не забыла, то вряд ли простила хозяйку. А все из-за Ланнистеров… Из Ланнистеров, Болтонов, Фреев и ещё кучки подонков, ни за что ни про что разрушивших очаг Винтерфелла… Арья почувствовала, как нос щекочет скатившаяся от пронзительных воспоминаний о доме слеза и со злостью утерла её связанными руками. «Ненавижу!» - шептала она про себя, - «Ненавижу их всех! Сир Григор, Дансен, Полливер, Рафф-Красавчик, Щекотун, сир Амори, сир Илин, сир Меррин, королева Серсея, король Джоффри! Пусть их проклянут боги и люди! Пусть они сдохнут, как собаки! Ненавижу их! И… Пса… И Пса тоже!»
Арья раздраженно задергала руками. Как же бесят эти веревки! Запястья уже начали затекать и болеть. Девочка закусила веревку, начав тереть и тянуть её зубами, в отчаянной попытке хоть как-нибудь ослабить путы. Ведь эти ублюдки наверняка продадут её, как только узнают кто она. А Псу нет особых причин скрывать её настоящее имя. Хотя… эти разбойники упоминали леди Старк. Девочка знала лишь одну леди Старк – свою собственную мать. Безумная мысль вдруг промелькнула в голове Арьи: а вдруг эта леди Старк и есть леди Кейтилин?! Но девочка быстро отмела эту идею. Конечно же абсурд! Её мать, благородная дама до мозга костей, в окружении грязных головорезов? Бред! Тогда, выходит, эта леди Старк самозванка и неизвестно, чего ждать Арье от неё...
Девочка еще раз сильно рванула зубами веревку и приглушенно застонала, когда зубы неприятно скрипнули по жесткой бечеве. Тут же на её плечо опустилась тяжелая рука и Арья увидела бородатое сердитое лицо, глядевшее на её из мрака за повозкой:
- Слышь, сосунок, ещё раз вякнешь – кости переломаю, - блеклые глаза зло зыркнули на Арью из-под кустистых бровей. Девочка ответила не менее выразительным взглядом из серии «Пошел ты к самому Иному».
- Да что ты к нему привязался, Нод? Может, у него кишки свело, - негромко сказал кто-то из темноты.
- Кишки не кишки, а Ланнистеры сейчас везде снуют. Как бы не попасться. Сиди молча, недоносок, а то отведаешь моего кулака, - сердито закончил разговор старик, снова скрываясь во тьме.
- А ну молчать! – раздался спереди окрик. Арья узнала голос того молодца в желтом плаще. Голос был нехилый, кони от неожиданности громко захрапели - Ланнистеры услышат! Отведать железа захотели, с-сукины дети?!
«Идиот! Сам шумит громче всех!» - зло подумала Арья, снова принимаясь за веревку. Однако надолго её не хватило. Бечева была крепкой, чуть ли не стальной, так что даже на сантиметр не удавалось оттянуть её от запястий. Наконец, девочка устало вытянула ноги, положив голову на невысокий борт телеги. Сквозь причудливое переплетение ветвей вверху проглядывал лик луны. Сегодня она была почти полной. «Странный свет,» - вяло подумала Арья, - «Никогда не думала, что луна может быть зеленоватой… Как труп…» - почему-то от этой мысли ей стало не по себе, и она поспешила отвести взгляд от ночного светила. Потихоньку, даже сама не замечая этого, она сползла на дно телеги и, подтянув острые колени к груди, тихонько засопела, как это делают только дети, заснувшие от сильной усталости.
Ей снился странный сон. Сначала Арья увидела себя бегущей вдаль, по лесной дороге, залитой зеленоватым светом луны. Дорога была абсолютно прямой, а по обе стороны от неё возвышались мрачные вершины елей. Между замшелыми стволами плавали причудливые тени, а девочка все бежала и бежала. Арья не понимала, зачем она бежит, но не смела остановиться или оглянуться. Ей казалось, что если она сделает это, то дорога исчезнет и она останется в этом мрачном лесу навсегда. Внезапно впереди, там, где дорога скрывалась за поворотом, ясно и четко вырисовался, будто черной тушью, стройный силуэт. Арья бежала прямо к нему. С каждым шагом она все яснее понимала, что это кто-то очень знакомый ей, и принимала это без сомнений, на веру, как часто бывает во сне. Силуэт превратился в фигуру женщины. Безусловно, женщины, хотя она и была в плаще, закрывавшем её с ног до головы. Она стояла спиной к девочке. Внезапно Арье стало очень тоскливо. Не страшно, не жутко – именно тоскливо так, что хотелось выть. И ещё очень холодно. Но она не могла остановиться и продолжала приближаться к женщине. Наконец, когда до фигуры оставалось несколько метров, Арья резко перешла на шаг. Медленно-медленно она шла к силуэту, скорее даже силуэт наплывал на неё. Внезапно женщина повернулась. В темной дыре капюшона было лицо матери. Без сомнений, её лицо – мельчайшие черты были родными и знакомыми. Но глаза леди Кейтилин почему-то были закрыты. И вдруг Арья поняла, что кто-то стоит за её спиной. Кто-то преследовал её всё это время, заставляя бежать все быстрее и быстрее. Девочка резко обернулась… И снова уперлась взглядом в лицо леди Кейтилин. Но оно было совершенно другим: перед Арьей мелькнули запавшие мертвые глаза, прядь сухих и белых, словно могильный тлен, волос и мертвенно-бледная кожа… И вот тут накатил страх.
Девочка резко вскинулась, словно подкинутая, судорожно глотая воздух. Перед глазами, словно наяву стояло обезображенное лицо матери. В глазах от резкого подъема потемнело, и Арья не сразу сообразила, где она находится. На какую-то жуткую секунду ей показалось, что она все ещё в том лесу, перед страшным призраком. Но буквально сразу же накатило облегчение: она здесь, в реальности, и никакого чудовища нет. Даже тот факт, что она в плену, не слишком расстроил Арью.
Уже рассвело, и в первых лучах солнца девочка наконец-то разглядела лес, по которому они ехали. Хороший лес: дубы и тисы, в основном, поэтому тут было очень светло. Роса сверкала на листьях и траве мириадами алмазов. Свежий, влажный воздух утра пьянил. И в то же время беспощадный свет открыл все незавидное положение Арьи. Они явно были уже почти в лагере разбойников. Всюду были люди – простолюдины, сразу видно, бородатые и немытые. Почти все одеты были бедно, как и члены совсем небольшого, как оказалось, отряда, сопровождавшего повозку. Вскоре отовсюду понеслись восклицания и выкрики. Пару раз Арье послышалось «леди Старк» и «красный жрец».
Наконец, телега, покачиваясь на плохой колее, въехала на большую поляну. Со всех сторон её обступали огромные, в три обхвата, дубы. Похоже, здесь было сердце лагеря. В тени деревьев виднелись походные шатры или простые шалаши, а от трех костров посередине поднимался в наливающееся синевой небо легкий серый дым. Телега остановилась прямо в центре поляны, а детина в желтом плаще зычно начал выкрикивать:
- Давай-давай, заворачивай сюда. Лошадей распрячь, напоить, накормить. Пожрать то есть что? Мы страсть как проголодались. Почти сутки пришлось ехать без остановок, все боялись, что Ланнистеры сядут нам на хвост, - грубый голос обладал невероятной мощью. Буквально минуту спустя пленники уже стояли на мокрой траве у телеги, окруженные любопытными лицами.
- Какой у тебя хвост, Лим, я тебя умоляю. Так, обрубок. Только баб смешить.
- Га-га-га, славный день! Желтый плащ привез нам пленничков! Еще мяско!
- Ты смотри, железки и обгоревшая харя, добрые подарки лорду Берику и миледи Кейтилин. И прыщик какой-то. Прыщик, будешь мне сапоги чистить, когда я их заведу? – Арья даже не сразу поняла, что обращаются к ней. А поняв, с вызовом уставилась на говорившего – прыщавого малого лет двадцати.
- Не бойтесь, я отрежу ему ноги куда раньше… - невозмутимо произнес рыцарь, стоявший рядом с Арьей. Наглый юноша уже собрался что-то ответить, но тут толпа расступилась, пропуская двоих, похоже, главных тут. Один был жуткого вида – помятый, с черно-багровым синяком на шее - « как будто его душили» - подумала Арья, - с вмятиной на левом виске и без глаза. Второй выглядел получше – пузатый старик, облаченный во все красное. Где-то девочка его уже видела…
- Пес!, - удивился красный, - Что ты тут делаешь?! Успел обзавестись бастардом? – «ЭТО Я ЕГО БАСТАРД?!» - вознегодовала Арья и тут же прониклась неприязнью к старику.
- Торос, - не остался в долгу Пес - Ты был жирный. В бандиты для похудения подался? – похоже, эти двое давно знали друг друга, но радости от встречи не испытывали. Арья лишь переводила взгляд с одного на другого. Клиган взглядом мог и стену прожечь, но красный старик, похоже, его совсем не боялся его. Психологический анализ прервало острое чувство чужого взгляда. Арья поглядела вверх и вдруг встретилась с взглядом одноглазого. Сомнений не было, он смотрел прямо на нее. Глаза девочки вдруг расширились от внезапного страха. Он был ужасно похож на её мать из недавнего сна! Такой же мертвенный взгляд и какая-то отчужденность в лице. Девочка невольно попятилась, вскинув связанные руки перед собой в глупой попытке оттолкнуть нечто от себя.

Суета живых, их радостное оживление, крики, смех и дружеские жесты, прошли мимо леди Старк, как прошел бы незамеченным сейчас самый сильный дождь. Ее охрана отвлеклась от смертников, в полубессознательном состоянии бесчувственными кулями сваленными у подножия их лесных виселиц. Братья во всю веселились, приветствуя своих, вернувшихся с пленниками и, судя по всему, с неплохой добычей.
Расстроилась ли проволочке леди Старк? Нет. Ощутила ли досаду? Нет.
В ней не было ничего, и это «ничего» текло по жилам, толкая мертвое сердце к жизни, заставляя шевелиться омертвевшую плоть, напоенную дождевыми водами.
Она просто замерла, как изваяние, в ожидании своего часа. Неуловимыми тонкими нитями тянулись к женщине ощущения, отголоски чужих мыслей, чье-то враждебное присутствие и резкий запах смерти, куда более острый, чем тот, что источали Берик и она сама.
Крики живых мешали ей сосредоточиться. Она слышала так много и это было лишним. Кто-то прибыл сюда, на эту маленькую поляну. Еще Фреи? Нет. Она знала бы про приближение этих хорьков еще за милю, настолько сильным был запах страха, идущий от этого рода. Сейчас до леди Кейтилин доносились отголоски чего-то чужого и в тоже время родного ей, вот только «услышать», «понять» сигналы женщине не удавалось.
- Клиган!
Старая память на миг бабочкой промелькнула перед глазами, освежая то, что стало тленом в ее сердце, но фигура, закутанная в старый темный плащ, даже не шелохнулась. Та сила, что теперь позволяла читать ей настроение других людей, чуять их, как голодный ощущает запах вишневого пирога за несколько кварталов от пекарни, та самая сила подсказала Кейтилин не пытаться получить Клигана в армию мертвецов. Он был невиновен в несчастьях Старков. Она это знала наверняка, до остального ей не было никакого дела.
Одно, только одно имя всплыло на поверхности – «Клиган», но гнетущее чувство неизведанности не покинуло леди Старк, лишь укрепившись в ней, глодая изнутри.
Где-то за спиной заскулили Фреи; придя в себя, они елозили на своей последней подстилке, жадно вглядываясь в густой кустарник, за которым (только руку протяни) скрывалась свобода, но теперь к ней вход был заказан. Охрана леди Старк отошла от приветствий и вернулась к обязанностям, взяв под конвой приговоренных к казни.
Солнце почти встало, и птицы приветствовали его, оставаясь невидимыми в желтой листве и нежно щебеча. Эта розовая туманная дымка осени придавала картине на поляне нереальный вид. Тогда как природа радовалась жизни, люди собирались вершить смерть. Леди Старк была безразлична первая, но необходима вторая. Повернувшись было к своим людям, она собиралась отдать приказ казнить, наконец, Петира и его родичей, как вдруг знакомый по прошлой жизни голос пронзил все ее естество насквозь, заставив остановиться, как вкопанную.
Страшная боль вцепилась в члены Кейтилин, разрывая плоть на куски, как дикая собака. Не в силах вытерпеть это, женщина поднесла руки к вискам, чтобы унять пульсирующие волны в голове и капюшон сполз на плечи, обнажая белые сухие волосы.
- Ты убил Мику! Ты убил Мику, Клиган! Он ничего не сделал! Ты разрубил его от плеча до пояса! Ты убил Мику!
Чувствуя, как корчатся в спазмах внутренние органы, она смогла повернуть голову в сторону говорившей. В глазах женщины пылал огонь, зрачки из черных превратились в два желтых диска, плавающих в белых озерах, испещренных красными сосудами. На снежной коже скул явственно проступали кровавые раны, губы почти почернели, а глаза глубоко запали. Она искала и тут же нашла источник своей боли, источник смерти и того странного запаха, который смутил леди Кейтилин изначально. Не двигаясь, статуя женщины с белыми волосами и в длинном, скрывающем фигуру плаще, стояла за спинами мужчин, не отрывая взгляд от маленькой девочки в центре событий.
Боль все не уходила, грызя каждую клеточку оживленного тела, мешая думать и решать, а где-то в лесу над телом растерзанного родной стаей мародера взвыла огромная лютоволчица…

Со мной Рглор. Со мной сила пламени.
Весь мир пропал и растворился за той невидимой чертой, которая взяла в кольцо двоих соперников. Пронизывающий влажный холод ночи отступил перед огнем, бушующим на колдовском клинке Беррика.
- Давай! Беррик! Порви его!
- На кол Пса! Смерть ублюдку!
- Смерть! Смерть! Смерть!
- Чтоб ты издох, урод!
- Пусть тебя пожрет тьма, Клиган!
- Слава Рглору! Да благословит он тебя, Беррик Дондаррион!
Братья вокруг бесновались, подбадривая своего лорда: со всех сторон раздавались приветственные крики, в начале поединка в Пса полетели комья земли и конский навоз, но Торос быстро утихомирил наглецов.
Божий суд не может быть осквернен рукой человека.
Пес был стремителен, коварен, напорист и зол. В глазах противника отражалось зеленое пламя клинка Беррика, мелькавшего подобно молнии с герба хозяина. Звон мечей наполнил поляну, заглушая все другие звуки.
Шумно дыша, мужчина отражал атаки противника, не упуская из виду ни одно из его движений. Удары сыпались один за другим, искры от скрещивающихся клинков разлетались во все стороны, осыпая ночь сотнями сиюсекундно гаснущих звезд.
Водопад звуков и движений рухнул на голову вожака Братства без Знамен. На какой-то миг он почувствовал себя оглушенным, растерянным и позабытым. Внезапный танец битвы свел его особенно близко с Сандором и он смог заглянуть в глаза Пса, окунуться в омут злобы и ненависти. Секунда и вновь их разбросало по арене из вытоптанной травы.
Берик не знал почему, но точно был уверен теперь – вина Сандора Клигана только в том, что он служил Джоффри Баратеону, бастарду Джейме Ланнистера. Вот только кому и когда сообщить об этом?
Закрываясь от удара сверху, Берик отразил удар, отшвырнув противника резким движением от себя, и, в образовавшейся паузе, пользуясь пространством, нанес наконец-то свой выпад – вскользь ложный справа, а после удар направленный на незащищенные ноги Сандора, сам раскрывшись сверху.