В реальность понемногу вползала белая лапа туманного беспамятства, мягко обволакивая сознание Джейме своей мутной пеленой. Лихорадка все еще давала о себе знать такими проявлениями, из-за чего не оставалось ничего другого, как открыть глаза, дабы не свалиться с лошади на глазах у северян и одной дотошной женщины.
Возвращение в прошлое, пусть и только мысленно, отняло силы у Джейме куда больше, чем боль в искалеченной руке. Не относясь к нытикам, он внезапно ощутил насколько устал от плена, состояния неизвестности и догадок, что происходит с его семьей в Королевской гавани. Привычка держать под контролем все происходящее сейчас дорого обходилась рыцарю, пережившему плен и долго путешествие.
Квиберн, приставленный Русе Болтоном к сыну своего главного союзника, обеспокоено вглядывался в лицо Джейме, но начать разговор так и не решился, опасаясь новой вспышки ярости со стороны пациента. Благо, все решилось самой собой, когда милорд Болтон приказал встать лагерем.
Что ж ты за зверь такой, Рамси Болтон? - устало думал Джейме после скудного ужина, состоявшего из пресных лепешек и куска сыра, которым он решил обойтись, не смотря на протесты полумейстера. В голове шумело от стакана вина и начинавшейся лихорадки, изломанные пальцы дергало и крутило, но хуже всего было то, что сон никак не шел к Ланнистеру, как он не вертелся на своей койке в палатке, отведенной лично для него. Закрывая глаза, Джейме вновь и вновь возвращался на ту самую поляну подле Харренхолла, где его, словно собаку, смогли искалечить на глазах у кучки ублюдков. Будь у него меч, ни один из них не унес бы свое тело в целости и сохранности, но нет, это был не бой, а просто садизм. Лица наемников впечатались в память Джейме куда живее, чем лица родственников, чьи портреты украшали чертог Кастерли Рока. Каждой твари он намеревался отплатить за те краткие мгновения, а Варго Хоут лично отведает вкус собственных зубов.
Не будь Джейме Ланнистер рыцарем, кто знает, может каждого мерзавца из шайки Козла ждала бы та же участь, которой они предали его, а пока что их защищала рыцарская честь и совесть.
Отвращение, нетерпение и ненависть – смешавшись, они создали такую отвратную смесь, что Джейме стошнило от собственных мыслей прямо на топчан, а может, тому виной только лихорадка, но в любом случае, рыцарю не хотелось больше оставаться в палатке наедине с недугами, мыслями и запахом собственной блевотины.
Он потратил слишком много времени, считая, что неуязвим. Война с Севером показала обратное. Сначала ему пришлось наблюдать, как гибнут лучшие люди из его личного отряда - Маллор Дорниейц, лорд Бейнфорт, сир Гарт Гринфилд, лорд Эстрен, сир Титос Бракс… Маллор пал первым. Джейме сам видел, как острие копья вошло в затылок, чуть левее правого уха славного парня, как открылся в предсмертно-удивленном крике рот рыцаря, пропуская окровавленный наконечник копья, как брызнули, точно капли воды во все стороны осколки плоти, зубов и кости, превращая лицо живого человека в окровавленную маску. Тогда ли Джейме понял, что битва проиграна или позже? Он не помнил.
Сколько бы не убивали его люди, северян становилось все больше. Тяжелая конница не справлялась на местности, чуждой южанам. Люди падали, умирали, или калечились, оставаясь лежать под ногами товарищей и врагов, продолжавших схватку. И тогда Джейме понял, что все проиграно, но отступать было уже поздно. Спасти остатки войска не представлялось возможным, только чудо могло бы помочь сейчас Ланнистеру и его людям. Обезумев от своего открытия, Джейме вновь и вновь кидался в гущу битвы, выявляя приближенных к Роббу людей.
- За мной, - отчаянно кричал золотой рыцарь, рубя наотмашь, - группируемся и уходим. Туда, - Джейме взмахом меча указал на долину, простиравшуюся перед ними, - Там Старк.
Даже сквозь шум битвы его услышали – остатки войска Ланнистеров начали понемногу подтягиваться за Джейме, успешно прокладывая дорогу к тому месту, где, как считал рыцарь, находился Робб Старк.
Стиснув зубы и кипя ненавистью, Джейме продолжать рубить и колоть, потеряв счет жизням и времени. О, если бы Робб Старк был честнее! Один поединок решил бы ход всей войны. Но нет… Этим тщеславным щенкам лишь бы тратить жизни, топить страну в крови. Сердце билось в броню ребер, рука онемела, слабея, враги были повсюду…
Один за другим пали все его люди, немногие выжившие попали в плен, а сам Джейме, по иронии судьбы не получивший и царапины, был взят в заложники недалеко от Робба Старка. Еще несколько взмахов мечом и он мог бы прорваться к мальчишке, покончить с ним раз и навсегда, принести сестре и отцу долгожданный мир, но он подвел их, как и всех тех, с кем долгие годы делил хлеб, вино и бои. Они все были мертвы, все его люди, как один и только командир выжил. От этого было еще хуже.
Когда с десяток северян накинулось на Джейме, повалив его на землю, чьи-то руки с силой прижали его лицом к земле, выбили меч из одеревеневшей руки, осыпали градом ударов, а он улыбался разбитыми губами, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в лицо насмешнице-судьбе...

Медленно перекинув ноги через топчан, рыцарь встал, пошатываясь от слабости. Рядом с постелью лежали аккуратно сложенные вещи Джейме – дуплет, кинжал, подаренный Русе Болтоном, меч из обычной стали в простых солдатских ножнах, но отлично заточенный и смазанный. Усевшись на пол, Джейме отпил воды из кувшинчика у постели, остаток вылив себе на голову.
Ночь подходила к концу, но время до рассвета и на размышления все еще было.Его люди погибли, но Джейме Ланнистер жив, вскоре ему вновь предстоит стать защитником, каким бы калекой он не был. Вытянув со стоном правую руку перед собой, он принялся мрачно рассматривать ее, такую обычно послушную и гибкую, а теперь замотанную в тряпки, бесполезную и больше смахивающую на кукол Серсеи, которыми она играла лет до пяти.
- Как кукла, - усмехнулся Джейме, вскинув голову от внезапно крика за полотняными стенками палатки. Один часовой сменил другого, солдаты обменялись шутками и вновь все стихло. Справедливое веселье – лорд Русе принес величие дому Болтонов, вскоре их звезда взойдет над Севером, как бы не ворочался от этого известия в своей могиле безголовый Нед Старк.
А что ждет Джейме Ланнистера? Сочувствующие взгляды и презрение со стороны молодых рыцарей? Должность Лорда Командующего, как и Белый плащ, пожизненна. Даже калека не может ее покинуть, а Джейме не собирался этого делать.
Подхватив левой рукой ножны, он встал, опираясь на меч, как на палицу, и вышел наружу.
Ночь тут же окатила его сырым холодом, который прояснил ум, накидываясь злобным псом на дурман лихорадки. Конечно, Джейме еще пошатывало, но в его жизни хватало ранений и еще одному он не собирался поддаваться.
- Сир Джейме, я могу чем-то быть Вам полезен? – стараясь не упасть, Джейме развернулся к говорившему (приземистому, но широкоплечему парню в ливрее Болтонов). Солдат был учтив, но в глазах ярче сигнального костра горело любопытство.
- Нет, но если ты хочешь подержать мой член, пока я буду отливать, пошли со мной, - высказавшись, рыцарь кивком указал направление в сторону леса, якобы приглашая солдата за собой.
- Я понял, милорд. Простите, милорд, - парень явно смутился, что влез не в свое дело и отступил, возвращаясь на пост.
- Вот и ладушки, - прошептал Джейме себе под нос, потихоньку заходя за соседнюю палатку так, чтобы дозорный его не видел, после чего направился в направлении обратном тому, что указал часовому. Конечно, его наверняка заметили и другие, но тогда видели, как он разговаривал с солдатом, и тот оставил его в покое, а значит, больше сочувствующих желающих услужить быть не должно.
Небо было усеяно рваными облаками, с огромной скоростью проносившимися над головой. От чего картина постоянно менялась, но благодаря звездам и луне видимость была достаточной. Так что когда рыцарь доковылял до леса, он не только расходился, но и привык к полумраку.
В планы Джейме не входило углубляться в лес, как и умирать от неприятной встречи с лесным зверьем или еще какой неожиданностью. Так что, пройдя около пятидесяти метров, он остановился, выйдя на небольшую поляну, поросшую травой.
- Это смешно, - сдавленный смешок вырвался сквозь потрескавшиеся от лихорадки губы, но он все же осмотрелся, выбирая «напарника». Вокруг поляны возвышались железностволы, страж-деревья, несколько молодых дубков, успевших пожелтеть, но внимание Джейме привлекли не они, а высокая страж-сосна, устало поскрипывающая под порывами ветра.
- Сир Джейме Ланнистер, милорд, - представился мысленно «напарнику» рыцарь, направляясь к сосне и останавливаясь около нее, чтобы обнажить меч.
Рыцари Королевской гвардии каждый день проводят в тренировках, упражняясь с мечом, копьем, кинжалами и даже обычными палицами, но обычно предпочтение отдается правой руке, хотя каждый умеет владеть оружием и левой рукой на тот случай, если произойдет несчастье.
- Вот и произошло, - прошептал Джейме клинку, рассматривая отражение луны на стали, после чего замер, вперив мрачный взгляд в кору сосны. Вот уже как несколько месяцев ему не приходилось толком упражняться с мечом, а сейчас предстояло сделать это левой рукой. Один взмах и станет понятно, насколько он неловок и беспомощен, не так то легко это признать.
Внезапный порыв ледяного ветра отрезвил Джейме, заставив собраться с мыслями и силами. Можно было стоять здесь и ныть до рассвета, а должно признать проблему и попытаться ее решить.
- Я еще не уверен, что Вы сможете вновь держать в правой руке меч, - слова Квиберна, его лицо полное сочувствия, всплывшее в мозгу подтолкнули Джейме сделать выпад в сторону дерева.
Меч тихо звякнул, неловко встретившись с корой, и отскочил от нее, оставив вскользь неглубокую царапину.
- Мда, все равно, что учиться плавать на кровати, - подумалось мрачно.

За все время прошедшего дня Рамси Болтон так и не смог побыть в одиночестве с тем, чтобы разобраться со всеми теми мыслями, которые он столь долго откладывал на потом, не желая фокусировать на них свое внимание. К счастью или же, к сожалению, но командир не может оставить отряд в тот момент, когда его люди нуждаются в нем и его указаниях. Командир вообще не имеет права оставлять своих людей только лишь потому, что ему внезапно взбрело в голову убежать подальше, в тень раскидистых елей. Это участь совсем еще глупеньких юнцов или же истеричных женщин, ни за что и ни перед кем не отвечающих.
На протяжении этого вечера, после того как расцвели костры и на земле выросли силуэты походных палаток, Рамси сомневался местами, сожалеть ему или радоваться последствиям им же отданного приказа, касающегося провинившейся четверки любителей подслушивать чужие разговоры. «Не отходить от меня ни на шаг» - отчеканил Рамси, и именно этот приказ исполнялся, казалось, лучше всех остальных вместе взятых. Его действительно не оставляли одного – и это тем более спасало юного Болтона от приступов задумчивости, которые обязательно одолели бы его после того, как он услышал некоторые из сказанных Бриенной Тарт слов. Так что, следовало скорее радоваться, тем более что у этого обстоятельства вскрылся через некоторое время еще один интересный бонус. То ли желая отличиться перед ним и показать, что у их поступка есть и обратная, позитивная сторона, то ли просто из патологического неумения держать язык за зубами, Хейске, Робин и остальные двое их друзей поведали своему старшему товарищу за ужином прелюбопытнейший рассказ о том, как на самом деле Цареубийца расправился с Безумным королем. Не сказать, чтобы Рамси вообще хотел слушать что-либо, касающееся Джейме Ланнистера, а тем более из уст проштрафившихся подчиненных. Тем более, он не забыл еще того факта, что рыцарь обсуждал его со своей тупоумной спутницей так, словно Рамси Болтон – чучело, выставленное на рассмотрение праздным зевакам, и ткнуть в него пальцем – это нечто само собой разумеющееся. «Взгляни на него».
Чувство легкой досады мешало Рамси воспринимать информацию, касающуюся этого человека, ведь сын Русе Болтона был закрыт сейчас, как табакерка на серебряный ключик, а потому он выслушал рассказ товарищей нарочито-спокойно, словно родитель, которому пересказывают до дыр затертую байку неразумные дети.
- Вот как – только и произнёс молодой мужчина, когда Хейске закончил свое повествование, буквально раздуваясь от гордости. Видимо за то, что ему посчастливилось попасть в число избранных – и услышать ТАКУЮ историю из первых рук. - Ясно.
Странно, но всего два этих простых слова как будто лишили его последних запасов внутренней энергии – на веселенькие шуточки его уже не хватало, а о спиртном Рамси и думать забыл. Желание остаться в одиночестве все возрастало и, в конце концов, когда противиться ему оказалось совершенно невозможно, наследник Дредфорта удалился в свою палатку, сопровождаемый обеспокоенными взглядами в спину.
Ланнистер, король Эйерис, Харренхолл, Варго Хоут и призрачная Санса Старк, страшно улыбающийся, словно оскалившийся на собственного сына Русе Болтон, непонятливая Пиа, Бриенна Тарт, считающая, что может осудить кого угодно – все эти образы разом вспыхнули перед его внутренним взором – и разом погасли, погружаясь в кромешную тьму временного забытья, именуемого сном. Сознание Рамси отодвинуло – всех их – в самый дальний угол, отгораживаясь от чужих эмоций, целей и чаяний. Оно защищалось так отчаянно, что даже когда Рамси пробудился среди ночи, он не вспомнил и не подумал ни о ком из них и ни о чем из того, что успело недавно случиться. Рассудок его как будто опустел, и обычный блеск зеленых глаз уже не нес в себе того пламени, что обычно плясало на дне черных зрачков. Первое, что увидел перед собой юный Болтон – был треугольный потолок палатки. Потом он почувствовал твердую рукоять меча, согретую некрепко сжатыми пальцами, услышал собственное размеренное сердцебиение и собственное же слабое, легкое дыхание, так, словно не смотря на открытые глаза, он все еще спал. Первая мысль, пришедшая ему в голову, была о том, что раз уж он проснулся – нужно подняться с топчана и проверить, как несут свою службу часовые.
Свежий ночной воздух ворвался в легкие, словно очищая все существо Рамси от всего ненужного и напускного, от всего мусора и той грязи, в которой он за свою короткую, но бурную жизнь успел замараться. Он вдохнул – глубоко, полной грудью; пахло землей, травой, тлеющими углями и приближающимся рассветом. Кстати, как раз при первых проблесках рассвета лагерь должны были оставить ненадолго двое его солдат с тем, чтобы мало-мальски исследовать округу – об этом Рамси вспомнил случайно, тут же ощутив навязчивое желание проконтролировать и этот вопрос.
Широко и твердо шагая, юный Болтон совмещал исполнение собственных обязанностей с простой ночной прогулкой под мягко мерцающим звездной пылью небом.
- Стой, кто идет! – возглас часового, к которому как раз собирался приблизиться Рамси, насторожил слух юного Болтона и заставил его коснуться кончиками пальцев рукояти меча; однако, предосторожность оказалась излишней: в лагерь возвращались свои. Свои? А ну-ка постойте. Брови наследника Дредфорта изогнулись, сходясь на переносице: ведь это были те самые ребята, которым он наказал отправиться на рассвете на разведку. Уже вернулись?
- А, командир – небрежно-дружелюбно бросил один из них – Ваш приказ выполнен, разведка закончена.
Рамси легко повел бровью.
- Я приказывал вам отправиться на рассвете. Вы нарушили мои предписания, а значит, нарушили мой приказ – прохладно произнес сын Русе Болтона, стоя на пути двоих солдат живой преградой – За это вы понесете наказание.
- Но…- тот парень, что обратился к нему первым, осекся, второй же просто переминался с ноги на ногу, во все глаза глядя на Рамси - Мы просто хотели закончить это дело пораньше! Что в этом такого?
- У всех моих указаний есть причина – все так же бесстрастно продолжал молодой мужчина – Я не зря просил вас провести разведку на рассвете. Если мои люди будут действовать, как им вздумается, в конце концов, участь всего отряда окажется печальной.
- Ну… мы можем сходить снова, как рассветет – неуверенно произнес тот, что доселе не подавал голоса и лишь безмолвно взирал на Болтона-младшего.
- Нет.
Рамси чуть прикрыл глаза.
- Следующие шесть дней вы оба будете исполнять обязанности конюхов. Надеюсь, по прошествии этого срока вы сумеете убедить меня в том, что способны на большее. Для разведки я отберу других людей. Свободны.
- Но…
- Свободны.
Отпустив нерадивых солдат едва заметным взмахом левой кисти, Рамси продолжил обход, попутно размышляя, кого ему избрать на роль разведчиков; решение было принято, когда на пути наследника Дредфорта вырос последний часовой.
- Тебя ведь скоро сменяют, не так ли? – поинтересовался у него юный Болтон.
- Совершенно верно, милорд
- Скажешь Дженкиллу и Джону, что на рассвете они идут на разведку.
- Да, милорд.

Обратно Рамси решил возвратиться другой дорогой – через перелесок. Что толку топтать сапогами одну и ту же траву? Тем более, за все свои старания он заслужил хотя бы скромное право прогуляться без лишних свидетелей.
С наслаждением вдыхая ночной воздух, Рамси утопал сапогами в высокой, влажной траве довольно реденькой на его взгляд рощицы. Какое же это блаженство – просто пройтись, просто подышать полной грудью, разбивая на множество оттенков более или менее сложные запахи. Иногда сын Русе жалел, что нельзя жить только лишь этим. В очередной раз глубоко вдохнув и остановившись у широко, видимо, очень давно поваленного ветром или же старостью дерева, юный Болтон коснулся обнаженными пальцами неровной поверхности коры и медленно, словно сомневаясь в том, имеет ли он право задерживаться здесь, опустился на поверженный неведомым противником дуб. Вытянув ноги, Рамси откинулся немного назад, и запрокинул голову, подставляя лицо потокам лунного света. Было хорошо. По-настоящему. Ни мыслей, ни образов, ни лишних внутренних терзаний. Он долго учился этому – вот так отдыхать от самого себя. С тех пор, как отец обратил на него свое внимание, Рамси стал беречь свой рассудок, который вдруг стал ему несказанно дорог. Он стал этот рассудок защищать, зачастую - от себя же самого.
Несмотря на почти полную погруженность в себя, Рамси, однако же, прекрасно слышал и видел все, что творится вокруг него. Скрип старых деревьев, шорох листвы, пение ночных пташек, колебания воздуха – он «ловил» их, словно оголенный нерв, примечая все, что только способно коснуться человеческого осязания, обоняния и слуха. Звуки, колебания, дуновения – все это составляло одну, единую, гармоничную мелодию, которую можно было слушать часами. Рамси уже почти полностью расслабился, воедино сливаясь с окружающей средой, как вдруг донесшийся откуда-то сзади посторонний звук прервал идеальную гармонию своей чуждой неестественностью. Рамси готов был поклясться, что слышал чей-то голос, а затем… Дьявол, да нет, ему просто показалось. Или – если не показалось – могло статься, что в этой рощице он не один. Не привыкший отмахиваться даже от самых туманных своих подозрений, сын Русе легко поднялся и переступил через широкий ствол, успевший временно послужить ему стулом. Двадцать практически бесшумных, осторожных, легких шагов, тихий звук вынимаемой из ножен стали, мягко сверкнувшей при свете луны – и взору Болтона предстала сокрытая еловыми занавесями поляна. Сощурившись, Рамси успел заметить возвышающийся напротив добротной страж-сосны силуэт. Еще шаг вперед. Снова свет луны, разом выхвативший прямую фигуру наследника Дредфорта – пожалуй, меч стоило убрать обратно в ножны. Ведь Рамси видел перед собой ни кого иного, как героя прошедшего дня – Джейме Ланнистера. Несмотря на всю неожиданность встречи, Рамси не повел и бровью - как будто это и так должно было случиться и он, Болтон, об этом знал. Стоя буквально в десяти шагах от рыцаря, Рамси молчал – и только мимика могла бы выдать мысли, которые, в принципе, он и не стал бы скрывать, будь сын Русе в более подвижном настроении.
Молодой мужчина внимательно оглядел сосну, затем взгляд его скользнул по обнаженному мечу Джейме – и, наконец, остановился на бледном лице Ланнистера. Не нужно было долго размышлять. За долю секунды Рамси понял все – и именно об этом говорило выражение его черт. Молчание казалось самим собой разумеющимся фактом – сейчас молодому мужчине было все равно, что думает о его присутствии Джейме Ланнистер, однако что бы тот ни сказал, вступать с рыцарем в словесную перепалку не хотелось. Ведь Рамси понимал его, как самого себя – как понял бы всякого вояку, оказавшегося в положении, в котором когда-то давно побывал и сам Рамси.
Молчание совсем не тяготило, хотя длилось оно, как казалось сыну Русе, уже довольно долго. Странно, но ничто сейчас не обременяло его, и в первый раз за долгое время Рамси чувствовал себя свободно. Ничто не связывало. Ничто не затрудняло течения мыслей. Ничто не препятствовало словам. Облокотившись плечом о средних размеров сосенку, молодой мужчина частично погрузил длинный, широкий меч в землю. Мысли невольно возвращались в далекое прошлое – и Рамси словно увидел себя со стороны, снова: маленьким, жалким, озлобленным, поломанным, но так желающим измениться к лучшему во всех смыслах, в каких это только было возможно. Взгляд его покрылся задумчивой поволокой, устремляясь в сторону, во тьму рощи и не касаясь более черт Ланнистера.
- Когда в одной из мальчишеских драк я сломал правую руку, мне было двенадцать лет. - ровно заговорил он. Ни тени юношеской насмешливости или же сарказма; тому, кто знал Рамси Болтона лишь с одной стороны, не пришло бы и в голову, что он может говорить иначе, чем с грубоватой издевкой или же просто раздражением - На тот момент я четыре года как учился обращаться с копьем и мечом. Я этим жил. Видел в том единственную возможность доказать всем, и себе самому, что я сын лорда, что я имею право носить оружие. Мечтал преуспеть в своих занятиях и стать настоящим мастером клинка. Когда я сломал руку, мой наставник предупредил меня, что возможно, я никогда не смогу носить оружие. Я ни на секунду ему не поверил, хотя рука сильно болела, и я долгое время не мог сжать пальцы в кулак. Слишком страшна была мысль, что я могу навсегда остаться калекой, обузой для своей несчастной матери, никчемным бастардом. Враги перестанут меня бояться, едва появившиеся друзья – уважать, моя мать перестанет в меня верить. И я никогда не докажу отцу, что я его сын. Это было для меня недопустимо. Я никогда не согласился бы на такую жизнь и так сильно хотел обратного, что, несмотря на все печальные прогнозы, так и не поверил в худшее. Иногда я думаю, что моя рука пришла в порядок только по этой причине, а потом уже благодаря мейстеру.
По губам Рамси скользнула тонкая, тронутая легкой грустью улыбка, когда он закончил свой монолог и вновь перевел взгляд чуть сузившихся глаз на Ланнистера. По правде говоря, сын Русе сильно сомневался в том, что у них получится разговор и рыцарь пожелает воспользоваться его помощью, которую – это было очевидно – Рамси не отказался бы оказать. Но предложить это прямо... Чтобы потом его обвинили в навязчивой услужливости?

Меч, собственное тело, вся тяжесть мироздания объединились против него, одинокого поломанного человека в безвестном лесу. Какое-то время Джейме тупо смотрел на зарубку на коре сосны, словно пытаясь увидеть в ней ответ на все свои вопросы.
- Когда в одной из мальчишеских драк я сломал правую руку, мне было двенадцать лет.
О, боги. Тяжело было бы не узнать голос Рамси Болтона после того, как он прочно врезался в твою память в той самой сцене, которую лучше бы забыть навсегда.
Что тебе еще нужно, щенок, - повернуться и прорычать ему это в лицо, швырнуть его детский лепет в наглую лощеную мордашку. Неужели бастард не понимает, как он действует на меня?! После того, как люди Варго Хоута практически на глазах Болтона искалечили рыцаря, почти не знавшего поражений, после того, как превратили правую руку в тряпичную куклу, он все время пытается надменно всунуть свой острый нос не в свое дело!
- И я никогда не докажу отцу, что я его сын.
Он пришел просто поговорить. Может по тому, что рядом нет его солдат, перед которыми так здорово показывать себя командиром за чей-то счет? Джейме повернулся в пол оборота к говорившему, устало глядя на него, ибо все эмоции вдруг исчезли, как вода уходит в песок.
Бастард и законный сын лорда Ланнистера. Догадывается ли мальчик, что сейчас топчется по раскрытым ранам, которые столько лет были зарубцованы и вдруг открылись? Докажет отцу, что он его сын. . . Джейме внутренне ухмыльнулся. Как наивно думать, что такой человек, как Русе Болтон заинтересован в доказательствах бастарда, которого он достал из безвестности, подобно парочке запасных порток, когда тот понадобился.
Законный старший сын нужен был Тайвину Ланнистеру только для утоления его собственных амбиций, но не более. Джейме всегда находился в уверенности, что родись Тирион нормальным, отец охотно забыл бы о первенце, вздумай он при таком раскладе пойти в Королевскую гвардию. Тайвин просто вычеркнул бы Джейме из списка своей семьи, переключившись на более послушного наследника, но богам было угодно сделать младшенького карликом, а значит каждый раз встречаясь с отцом, старший сын терпел тяжелые взгляды и унизительные фразы, смысл которых был один – «Ланнистеры не поступают, как идиоты» (читай, так, как не угодно главе семьи), что означало – «А ты поступил».
Рамси Болтон верит в то, что его отец куда человечнее Тайвина Ланнистера. Зеленый парень, в этом его счастье, он еще может верить в мечту, называя ее своей жизненной целью.
Рамси все говорил и говорил, рыцарь повернулся к нему, и, склонив голову к правому плечу, угрюмо слушал, опираясь на меч.
Ярость и бешенство ушли из Джейме, притихло даже раздражение на то унижение, которое он испытал в присутствии молодого Болтона. Самое страшное, что осталась только усталость, и она задавила все остальные чувства и ощущения. Окружающий мир стал восприниматься острее – леденящий холод, ласкающий кожу, капли тумана, надвигавшегося на ночной лес, оседавшие на волосах, порывы ветра, запах земли и палой листвы, начинавшей гнить… Внутри же было пусто.
- Надеюсь, Вы понимаете, что теперь я должен Вас убить, - без выражения произнес Джейме в конце тирады Рамси, - Никаких личных обид, просто то, что Вы случайно увидели, не предназначено для чьих-то глаз.
Окаменевшее лицо Ланнистера с воспаленными красными глазами походило на восковую маску в лунном свете; жутковатости добавлял лунный свет, придавая коже неестественный молочный оттенок.
- Даже для моих не предназначено, - добавил Джейме, садясь на пенек подле «своей» сосны.
Усталость, накатившая на рыцаря, грузом повисла на ногах, плечах, приковывая к земле. Он никому не нужен таким, каким стал по воле рока. Стоит отдать должное судьбе, она долгое время оберегала златовласого баловня от своих детей – неприятностей. Он любил, сражался, оставаясь невредимым в бою и ненаказанным за свою греховную любовь, но все заканчивается рано или поздно, как и удача, а в особенности – именно она.
У Рамси Болтона начинался его путь от пешки до… кого-то, кем ему позволят стать на шахматной доске Вестероса, а Джейме Ланнистеру лучше было бы умереть в лесах Речных земель, чтобы не появиться перед сестрой и отцом ненужным им инвалидом.
- Мне тридцать три года, я лорд-командующий Королевской гвардией, а еще я калека, - Джейме усмехнулся Рамси, бережно положив правую руку на колено. Левой он по-прежнему сжимал рукоять меча, опираясь на него.
- Я не мальчишка, на котором все заживает, как на собаке. В детстве и мне приходилось ломать конечности, но то было тогда, а сейчас – это сейчас, - встав, Джейме двумя решительными взмахами, рубанул со свистом воздух перед собой крест на крест.
- Еще совсем недавно так я мог раскроить человека от шеи до пупка, а теперь даже жалкое дерево мне сопротивляется. В Королевской гавани, куда мы с вами направляемся, нет ни единой души, которой я мог бы довериться, дабы начать тренировки, не считая королеву Серсею, мою дражайшую сестрицу, но она леди, а леди на мечах не дерутся. Бриенна исключение, допущенное богами по пьяни. Они явно были не в себе, когда сотворили это доброе, но непутевое создание.
С этими словами Джейме швырнул меч на землю, от чего оружие глухо звякнуло. Лихорадка ли, отчаянье, или случайная попытка задуматься о Рамси Болтоне, лишили рыцаря его обычной замкнутости и отчужденности, развязав язык.
- Ну что, как Вам моя история?
Полный язвительности тон Ланнистера сочился ядом презрения к собственному бессилию и создавшемуся положению.

От удивления Рамси едва удержал на месте свои брови, чуть было не взлетевшие вверх при первых словах Ланнистера. Убить? Он бы, наверное, посмеялся, скажи это кто-нибудь другой - и немедленно предложил попытаться исполнить произнесенную, однако совершенно пустую угрозу прямо сейчас. Звучало, действительно, забавно. Человек с нерабочей правой рукой, неспособный сражаться - говорит такие вещи? Зачем, интересно? Чтобы даже сейчас - не казаться для тех, кто видит его, калекой? В любом случае - звучало как минимум странно.
Слишком странно для рыцаря королевской Гвардии.
Однако юный Болтон не спешил менять выражения своего лица, так и оставшегося неизменно-невозмутимым, равно как и не спешил говорить что-либо в ответ. Внимательно слушая сына Тайвина Ланнистера, Рамси мысленно пытался прикинуть, способен ли сидящий перед ним на пеньке мужчина подняться и стать тем, в чью сторону ему самому не захочется плюнуть, как в сторону жалкого калеки, только и умеющего, что упиваться своими страданиями, обвиняя в происходящем с ним всех, кто его окружает и обстоятельства, якобы работающие против него.
Я не мальчишка, на котором все заживает, как на собаке
Черные брови Болтона слегка сдвинулись к переносице, придавая его лицу серьезное и сурово-жесткое выражение, лишь усиливающееся природной остротой черт. Что это было? Рамси всегда воспринимал подобные фразы с опаской, от кого бы они не исходили, относясь к оправданиям любого рода как к заразе, которую стоит искоренять из характера, выжигая каленым железом. Подобные мысли - как сорняки, и чем их больше, чем больше заседает в твоей голове "потому что", "я не", "другие в более выгодной ситуации, чем я", тем труднее поднять голову и стать хоть отдаленно похожим на того человека, каким ты хотел бы себя видеть. Вместо этого ты рискуешь превратиться в жалкое ничтожество, озлобленное на всех и вся, неспособное слышать и воспринимать не только других людей, но и себя самого. Ничтожество - чья единственная цель, создать видимость того, что ты чего-то стоишь, а на деле же - останешься все таким же жалким, смешным и ни на что не способным существом. В эту минуту Рамси четко осознал - он не хотел бы стать таким. Никогда, никогда нельзя искать оправданий для себя, ни в чем. А разве же он не мог их для себя найти? Мог, да еще не одно и даже не десять.
Семь раз подумай – и один раз скажи.
На этот раз ни одного слова на ветер Рамси Болтон не бросит, и прошлых ошибок не повторит.
«Постарайся сблизиться с Джейме Ланнистером. Не исключено, что в будущем он станет лордом Кастерли Рок. Такие друзья пригодятся всякому.» - вспомнил он прозвучавшие в Великом Чертоге Харренхолла слова отца. Лордом Кастерли Рок, говорите Вы? Интересно, а сам Джейме Ланнистер в курсе подобной перспективы – или он узнает о ее наличии в самый последний момент, как узнает девица о своем скором замужестве? Мысленно Рамси взвешивал в уме все «за» и «против», стараясь оценить внутренний потенциал собеседника, на сей раз держащегося достаточно сносно для того, чтобы сын Русе Болтона мог продолжить с ним диалог. Друзья могут быть полезными, это правда, но с равной вероятностью они могут приносить проблемы, еще более ощутимые, чем могли бы принести враги. Судя по всему, сир Джейме скорее рисковал отнестись ко второй категории, нежели к первой, но ведь самому Ланнистеру нет до этого никакого дела, правильно? Тем хуже для него. Окружающий мир жестоко мстит тем, кто берет на себя смелость не замечать его.
- Ну что, как Вам моя история?
- Паршиво – честно ответил Рамси, чей голос прозвучал сейчас куда резче, чем когда он произносил свой вступительный монолог-обращение, временно позволив себе быть пространно-многословным с этим человеком.
- Меч – двуручное оружие – бесстрастно продолжил он, не имея в мыслях намерения унизить или задеть рыцаря. Но ведь Джейме Ланнистер не красная девица, которую нужно обхаживать, верно? – Так или иначе, Вам нужна правая рука. Поэтому кончайте дурить и возвращайтесь в лагерь. У Вас есть пара часов до рассвета, чтобы отдохнуть, потом мы продолжим путь. Я не собираюсь распространяться о Ваших ночных тренировках. Разумеется, Вы вольны послать меня к Иным – и в том Ваше право. Но если Вы включите мозги, притушите свою злобу и начнете хотя бы соблюдать режим, я стану тем человеком, на которого Вы сможете положиться. В противном случае я не смогу помочь Вам выполнить Вашу угрозу.
Легко вытащив меч из земли, Рамси вложил стальной клинок обратно в ножны. Долго задерживаться в этой рощице он так или иначе не собирался – и лучше будет Джейме Ланнистеру последовать за ним.

На какое-то время на маленькой прогалине воцарилась тишина.
Задрав голову вверх, Джейме смотрел в небо, всей душой наслаждаясь его величавой красотой, усыпанной мириадами звезд. Здесь, поодаль от лагерных костров, особенно ярким было свечение небесных светил, почтивших своим присутствием небосклон этой осенью.
Острые стрелы сосен, чуть покачиваясь, угрожали шелковой целостности небес, немо взирающих на смертных, погруженных в своих земные проблемы. Высокие дворцы созвездий сейчас слились с друг другом, породив огромный задорно перемигивающийся звездный купол, в который, казалось, можно смотреть бесконечно. Пронзительно холодный осенний воздух, насыщенный влажной прелостью тлеющих листьев, хотелось жадно глотать, словно можно было запастись им впрок на тот момент, когда сухая зимняя атмосфера поглотит все оттенки ароматов, засыпающей на зимовку природы. Лес шумел, перешептывался, поскрипывал и постанывал, а где-то в глубине этого огромного желто-зеленого механизма ухал филин, заканчивая охоту.
Джейме закрыл глаза, ощущая, как влажные щупальца тумана гладят его кожу, как напитываются влагой отрастающая борода, волосы на голове, как пальцы обеих рук немеют от холода, как лихорадка отступает перед торжествующей ясностью ума.
Он выжил из ума, если решил сдаться перед бастардом какого-то Болтона, сидя на пеньке в забытом богами (судя по количеству могил и тлеющих трупов, увиденных отрядом за все время пути) лесу. Джейме Ланнистер – глупец и в этом нет никаких сомнений у него самого. Серсея сейчас посмеялась бы над братом - грозой турниров и одним из лучших рыцарей в стране.
Всегда трудно начинать с нуля, особенно если некогда ты уже стоял на верхней ступеньке. Но сегодня калека, завтра – рыцарь левша. История рыцарства Вестероса знала таких и не одного, в этом было даже их преимущество перед противниками-правшами, готовыми к стычке с правшами же, но никак не с левшами. Сын львов, лорд-командующий Королевской гвардии, победитель множества турниров и битв, участник осад, солдат и мальчишка оруженосец, не побоявшийся выйти с облавой на матерых разбойников в Королевском лесу, тридцатитрехлетний мужчина, любимый самой лучшей из всех когда бы то не было существующих женщин, едва не сдался судьбе на глазах у неизвестного ему человека, в котором, как ему показалось, было нечто особенное. Впрочем, Рамси не в чем было винить. Он – даже не сын своего отца, а только – собственных амбиций, что в некотором роде роднило Джейме с ним. Вот только сам рыцарь в возрасте бастарда питал уважение к людям, добившимся чего-то. У Рамси же на то явно не было причин – видеть, как на твоих глазах добровольно загибается знаменитый на весь Вестерос Цареубийца, наверняка грустное зрелище.
Парень боялся, не понимал, что происходит, а от того старался напустить на себя как можно больший пафос, а может у него это было в привычку? Джейме ухмыльнулся, пытаясь представить, каково это изображать лорда перед детьми свинопасов, будучи самому свинопасом. Очевидно презабавное зрелище.
Так или иначе, во всем был виноват старший, позволивший себе слабость. Ранее не знакомый с ней, Джейме обжегся. Что ж, были и положительные стороны. Он больше никогда не сдастся, даже если ему отрежут ноги и руки. В конце концов, пострадала только одна конечность и этому стоит радоваться.
Подхватив меч, рыцарь встал с пенька, вытянув левую руку с мечом перед собой прямо. Ощущения были примерно такие же, как если на левую ногу натянуть сапог с правой. Кисть не отличалась гибкостью своей разработанной товарки, да к тому же была слабее, привыкнув работать кинжалом или помогать основной руке с двуручным мечом.
В свете луны хорошо было видно отполированный обоюдозаточенный клинок ромбовидного типа с неглубоким долом, заканчивающимся около острия, рассчитанного на колющие удары, а значит, остроконечного. Короткий хвостовик рукояти, сужающийся к дисковидному яблоку, удобно лег в руку, позволяя кисти одной руки крепко обхватить себя. Простой меч, удобный для близкого боя, хорошее оружие даже при столкновении с рыцарем в доспехе.
На кончике меча поблескивали капли влаги, попавшей туда с травы, Джейме усмехнулся им, приняв стойку быка и выполняя навесной удар в сторону воображаемого противника. Меч чуть дрогнул, отклонившись, но, в целом, применяя некоторое усилие, рыцарю удалось сконцентрироваться на выпаде. Это была маленькая, но победа, приятно согревшая сердце. Его снова ждали тренировки: часы, сутки, недели тренировок, но душа пела только от предвкушения синяков, ожидавших каждого ученика.
Оставался только один нерешенный вопрос – Рамси Болтон. Взглянув на собеседника, Джейме широко ему улыбнулся, вновь вытягивая меч, но на этот раз вертикально, дабы бастард смог в ярком свете луны вновь рассмотреть клинок.
- Разве? Мне всегда думалось, что северяне глазастые, но я ошибался. Бывает со мной.
Сегодня я ошибся слишком часто.
Не понятно от чего, но парень отказывался понимать юмор, чужие благородные порывы или делать шаги навстречу. В этом случае оставалось только посочувствовать Сансе Старк – нет ничего скучнее, чем угрюмый муж, а уж тем более, когда ты мечтала о красавчике рыцаре. Впрочем, девочкам нравятся мальчики подобные их отцам.
Рамси явно не понял и слова из того, что говорилось Джейме, но это как раз обрадовало рыцаря. Он не разболтает на всю Королевскую Гавань, что Цареубийца прибыл в столицу ослабевшим и не готовым к бою. Максимум от него услышат странную историю про бред на пеньке в лесу и шайку Варго Хоута. С последним Джейме предполагал разобраться лично, как только вступит в права лорда-командующего, а о первом не было смысла беспокоиться. Рамси Болтону не сойтись ни с кем при дворе, как и остальным северянам. Каждый хорош на своем месте.
Так или иначе, Вам нужна правая рука, - да, одолжите Вашу? - Поэтому кончайте дурить и возвращайтесь в лагерь. – Хм, нет? Тогда к чему, а главное, откуда этот высокопарный слог? - Вы вольны послать меня к Иным – и в том Ваше право. Но если Вы включите мозги, притушите свою злобу и начнете хотя бы соблюдать режим, я стану тем человеком, на которого Вы сможете положиться. В противном случае я не смогу помочь Вам выполнить Вашу угрозу. – Только за эти слова нужно было вогнать щенку фут стали в глотку. Он словно вел беседу со своими придурками из родной деревни, а не с рыцарем Королевской гавани, признанным бойцом Вестероса и братом королевы. Будь тон мальчика другим, Джейме принял бы его помощь, как и собирался интуитивно вначале, но после напыщенного предложения, скинутого с барского плеча настырным юнцом, рыцарю хотелось только одного – врезать латной перчаткой по холодной роже, заставив выпустить что-то стоящее из глотки северянина, кроме как пустозвонные фразы. Он выражался так, будто знал о Джейме все со своей колокольни и ему все было позволено, хотя в отношении самого Рамси ничего заслуживающего подобный пафос не было ни сказано, ни сделано в данный момент.
От нелепости ситуации Джейме улыбнулся, а после рассмеялся. Угрозу - вот где собака зарыта. Он явно не знает, как угрожают, но уж точно угрозы не исходят от людей, едва держащихся на ногах и присаживающихся на пень для полуночной беседы. Впрочем, кто сказал, что, выговаривая свою речь, Рамси «включил мозги», выражаясь его собственными словами? Злоба, режим – о чем вообще речь?
Можно было бы заставить его взять слова обратно, но Джейме ясно понимал, что эту схватку он сейчас проиграет, из-за неуместного хамства бастарда и вспыльчивости рыцаря пострадает союз двух стратегов Севера и Юга. Одним трупом в лесу станет больше, но за ними эту землю усеют новые. Тайвин будет мстить, пусть даже в ущерб Вестеросу, но до тех пор, пока Рамси Болтон не удобрит землицу подобно своему искалеченному противнику из семейства львов. Быть убитым бастардом северного лорда, почти беспомощным – от одной только этой мысли кишки болезненно скручивало в клубок.
В каком-то пьяном угаре можно было бы согласиться на предложение помощи от самодовольного юнца. Но Джейме не был пьян, а, скорее, через чур даже трезв. Если парень не понимает юмора, рыцарской чести, заключен в себя, как в панцирь, кто знает, как он отреагирует на очередной дружеский словесный выпад? Тем более, что терпение самого рыцаря начинало заканчиваться. Видеть Рамси Болтона ему все больше хотелось только в одном поединке – смертельном и, желательно, коротком. Мало того, если бастарду так нравится доказывать что-то себе через необдуманные высказывания, то кто знает, что он позволит себе в будущем, но при посторонних?
Последний вариант, который пришел в голову Джейме за несколько секунд размышлений после неожиданной тирады собеседника, подходил больше всего. Пожалуй, в первый раз в жизни он не схватился по своему обыкновению за меч, отдавшись вспышке ярости, на миг ослепившей сознание, но поддался трезвому размышлению.
- Вы спутали меня с кем-то из своих людей, милорд. – вежливо отвечая, начал рыцарь, подхватив меч и ножны одной рукой, он едва заметно поклонился, чтобы представиться. – Сир Джейме Ланнистер, лорд-командующий Королевской Гвардией. Злобная угроза Вам почудилась, как и ваша солдатня. Не смею мешать прогулке.
Не собираясь продолжать разговор, Джейме удалился, наградив бастарда жестким холодным взглядом, который предлагал держаться подальше от сына союзника.
Углубившись в лес, мужчина, наконец, смог дать выход снедавшему его бешенству, но от этого только ярче заблестели глаза и больше уверенности появилось в движениях. Отойдя на достаточное расстояние, Джейме пару раз вдохнул и выдохнул ночной воздух, чтобы восстановить едва не утраченное было равновесие.