Сир Бертон Кракенхолл проявил невероятную беспечность: пренебрегая фланговыми охранениями, он, всего лишь, выслал на лигу вперед пятерых разведчиков. Да и чего было опасаться? Две недели назад, в стычке под Синим Долом, молодецким ударом своей тяжелой, шипастой булавы, ему удалось проломить голову неуловимому Лорду Молнии. То, что не смог сделать ни Клиган, ни Лорх, удалось ему - младшему сыну лорда Кракенхолла. Жаль, вот только, что оставшиеся в живых оборванцы, смогли утащить тело своего лорда, а было бы неплохо отправить его голову в Королевскую Гавань, что бы ее бросили к подножию Железного Трона. Итак, Дондаррион кормит червей, его оборванцы из Братства рассеяны, впереди его ждет заслуженная награда... Сир Бертон мечтательно улыбался, смотря, как сверкает на солнце львинистое, золотисто - алое знамя.
Когда с флангов, упруго пружиня воздух, засвистели первые стрелы, пятеро разведчиков сира Бертона, уже покачивались на ветру, развешенные на узловатых ветвях старого вяза. Первым погиб Кракенхолл - стрела вошла ему под правое ухо, не защищенное шлемом. Энги удолетворенно хмыкнул, увидев, как сползает с седла здоровый, похожий на быка, щеголь в покрытых позолотой доспехах. Рядом быстро и монотонно хлопали тетивы луков Кайла и Нотча. Деннет, с ребятами, на противоположенной стороне дороги не отставал. Били чуть наискось, немного пропустив отряд ланнисторцев вперед.
Потеряв командира, осыпаемые стрелами всадники, бестолково крутились на месте, вырывая из ножен мечи, и гибли, гибли... Многие лошади были ранены. Сбросив седоков, которые немедленно были растоптаны копытами, они метались из стороны в сторону, пронзительно ржали, еще более увеличивая сумятицу. А впереди, на дорогу уже выбегали и строились разномастно одетые и вооруженные люди, преграждая уцелевшим всадникам возможность оставить позади тягуче-звонкую песнь смерти, выводимую стрелами. Вперед их повел страшный, худой человек с мечом, полыхающим ярким пламенем. Около десятка, оставшихся верхом, ланнистерцев по-пытались ускакать назад, но их легко сняли невидимые из придорожного подлеска лучники. Все было кончено - мечи и копья довершили все то, что начали стрелы.
Энги, миновав обшаривающих, раздевающих покойников и о чем-то перекликающихся рыцарей Братства, подошел к лорду Берику, устало прислонившемуся к дереву и пропускающим мимо своих ушей все то, что оживленно обсуждали между собой, стоящие рядом братья.
-Что скажете, милорд? Как Вам мои ребята?
-Спасибо, Энги, сработали неплохо. - безо всякого выражения ответил Дондаррион.
На лице Энги отразилось небольшое разочерование - видимо он ожидал большего, от Лорда Молнии, чем эта скупая похвола.
-Ха, подумаешь, молодец. - язвительно, по-своему обыкновению, просипел Лим. - у него все бывшие охотники, их и натаскивать-то не надо. Ему бы с моей деревенщиной по-якшаться...
Его прервал хруст ломающихся веток, и появление из кустов красной, потной физиономии оруженосца Неда:
- Лорд Берик... Пришел гонец... Торос вернулся, ждет вас в Полом Холме...
Дондаррион как будь-то бы оживился, видимо он давно ждал вестей о Торосе.
-Лим, Энги, остаетесь здесь. Все доспехи, все их тряпки и оружие отправляйте в таверну к Шарне и кузнецу Джендри. Пусть все приводят в порядок. Возьмите с собой Харвина - всех уцелевших лошадей туда же... Мертвецов в овраг.
К ним подошел септон Мадж из Веселушки. В прошлом, во времена своей молодости, фальшивомонетчик и мошейник из Королевской Гавани, ловко умевший подделывать денежные векселя, расписки и прочие ценные бумаги. Однажды, чудом избежав облавы, устроенной Золотыми Плащами, и как следствие, публичной казни, с отрубанием обеих рук, он бросил свое ремесло, принял сан септона и удалился в глухую, затерявшеюся в речных землях деревушку. При Братстве он исполнял роль писца, счетовода и по-совместительству лекаря.
-С ранеными все в порядке, лорд Берик, - сказал он и протянул какие-то бумаги. - Взгляните. Нашли в седельной сумке рыцарской лошади.
Дондаррион развернул первый лист. Это был приказ короля, заверенный его десницей, лордом Тайвином Ланнистером, предписывающем сиру Бертону Кракехоллу во главе полутысячи всадников присоединиться к армии лорда Адама Марбранда. Вторая бумага представляла собой письмо, в котором отсутствующий лорд Марбранд предписывал сиру Бертону, с отрядом в семьдесят человек, отправиться в окрестности Божьего Ока, с целью добыть голову Лорда Молнии, используя любые доступные для этого средства - будь то веревка, огонь или меч.
-Хорошо, Мадж, благодарю вас. Забирайте все это...-он протянул септону бумаги. - и возвращайтесь к себе. Когда понадобитесь, я дам вам знать.
Полый Холм представлял собой пещеру, состоящую из одного большого зала, где могли бы поместиться около двухсот человек, и двух малых. В одном из них располагался Совет Братства, а во втором хранились припасы, оружие, доспехи и одежда. В большом зале рыцари Братства отдыхали, женщины готовили еду на кострах, а немногочисленные дети - сироты войны, развязанной королями за Железный Трон, бегали и играли, наполняя шумом гулкие своды.
Дондаррион зашел в малый зал совета Братства, когда солнце, отливая багряным, уже садилось на запад.
Торос из Мира, сидя, за грубосклоченным столом, и смотревший на язычки огня, вырывающиеся из плошки с прогорлклим жиром, поднял на него усталые глаза.
С некоторых пор, Торос стал ушами и глазами Братства. У него были лазутчики во всех уголках речных земель. Они могли быть кем угодно: вшивыми бродягами, попрошайками - калеками, странствующими бардами, крестьянами, едущими продавать свой урожай, шлюхами и даже прилично, но небогато одетыми вольными всадниками. Один из них и сообщил лорду Дондарриону, что на ночлег, в деревушке, неподалеку от Каменной Ограды, остановился отряд сира Бертона.
- Да освятит твой путь Рглор. - приветсвовал он лорда Молнию.
- Освятит...
- ибо ночь темна и полна ужасов. - раздался от куда-то сбоку хриплый, грубый голос.
Лорд Берик едва заметно поморщился, посмотрев на угловато-неженственную фигуру обладательницы хриплого голоса.
Имя ей было Изолла. Изолла из Пайка, а проще Зо. Два месяца назад Уотти-мельник, едущий с обозом из Солеварен, где он закупал провизию для Братства, подобрал ее лежащую в придорожной пыли, и трясущуюся от лихорадки.
-Выйди, женщина,-Дондаррион проводил взглядом угловатую, мужеподобную фигуру Зо.
-Узнал что-нибудь про девчонку Старков?
- Нет никаких следов, разве что...
- Что?
- Недалеко от Трезубца видели мужчину, одетого не по-крестьянски, вооруженного. С ним был мальчик...
- Понятно, но сейчас вооружены почти все... Что еще?
- В Близнецах готовится свадьба.
- Свадьба? У Фреев?
- Да. Туда съезжаются почти все северяне. Дочка старика выходит за молодого Талли.
Лорд Берик немного помолчал.
- Значит рыба породниться с похожими на жаб Фреями? Союз пованивает речным илом..., но нас это не интересует. Пусть эти Фреи, Талли, Старки женятся, разводятся, делают что хотят, - нам до этого нет дела. Нам нужно золото, Торос, чтобы люди перестали умирать с голоду, и самый верный и быстрый способ его получить - это найти девчонку Старков и отвезти ее к матери и брату.
- Во - первых, ты не прав. - ответил Торос. - Фреи похожи скорее на хорьков, а не на жаб.
- На турнире я видел одного. Он был похож на жабу. - возразил лорд Берик.
- Во - вторых, послушай меня еще раз внимательно. К Близнецам съезжаются почти все северяне, в том числе Молодой Волк и его мать. Даже лорд Пиявка покинул Харенхолл.
- Волки, пиявки, рыбы, хорьки... - неплохой зверинец, не хватает только львов. Но нам-то что до этого?
- Видимо Кракенхолл так огрел тебя палицей, что отбил всю твою знаменитую способность соображать и предвидеть. Подумай хорошенько. К Близнецам едут северяне. И в сторону Близнецов идет неизвестный, вооруженный человек, по описанию, похожий на Пса. И идет он не один...
Лорд Молния надолго задумался, потирая изуродованный висок:
- Да ты прав, слишком явное совпадение... А у тебя есть там кто - нибудь?
- Да, там Том - Семерка. Развлекает солдат и челядь своими похабными песенками и прикармливается при замковой кухне.
Лорд Берик по-размышлял еще немного, а потом повысив голос, крикнул:
- Нед?
Оруженосец, как всегда, старательно - серьезный, что никак не вязалось с его мальчишеским лицом, вопросительно посмотрел на своего лорда.
- Позови Джека - Счастливчика и Пелло.
Лорд Дондаррион, повернулся к Торосу:
- Ты что-то говорил о Болтоне... Он тоже едет на эту свадьбу? А как же Харенхолл?
- Харенхолл? А в Харенхолле остался его бастард.
- Наслышан об этом гаденыше...
Вошли Джек-Счастливчик, одноглазый, коренастый плотник из Каменной Септы, и Пелло, морщинистый и зеленобородый, бывший наемник из Тироша. Оба были проверенными бойцами Братства, на которых можно было бы положиться.
- Джек, Пелло,- обратился к ним лорд Берик, - я хотел бы, что бы вы отправились к Харенхоллу. Мы с Торосом тоже уходим. Возьмем Лима, Энги, Кайла, Нотча и Харвина с его северянами.
- Ха, Лорд Берик. Так вы лучших забрали, а мы с кем остаемся? - возмутился Джек, а Пелло поддержал его, покивав зеленой бородой.
- Ваша задача будет простой. Вы должны всем рассказывать, что лорд Молния с вами. В это должны все поверить и все должны думать, что я где - то здесь...
Когда они входили в большой зал Полого Холма, хриплый, грубый голос окликнул Дондарриона:
- Эй, Лорд. Я иду с вами.
Берик повернулся. Это была Зо. Он подошел к ней и указав на выход из пещеры, сказал:
- Иди.
Они вышли в ночную прохладу.Торос, как дряхлый старик, семенил следом.
- Ну и куда же ты собралась, Зо? - спросил Лорд Молния.
- С вами лорд, с вами... - она немного помолчала, как будто что-то вспоминая, а затем продолжила. - с вами... к реке.
- Ты что же, подслушивала? - спросил Дондаррион своим ровным, монотонным голосом, заранее зная, что это не так.
- Я видела это в огне, Лорд. Владыка Света дает мне знаки, и я все вижу...
- Ну и что же ты видела еще?
- Русалку, лорд, русалку с двумя ртами... Бойся ее Лорд Молния. - она впервые назвала его так. - С ней смерть. Не знаю чья, но ты будешь рядом.
- Моя смерть давно со мной, женщина. А ты что скажешь? - Берик повернулся к Торосу.
Торос был серьезен. Он только молча кивнул.
- Хорошо, Торос. В конце концов, я видел ее в деле - неплохой боец. - он повернулся к Зо:
- А почему у твоей русалки два рта?
- Не знаю. Один рот здесь. - она показала пальцем на жесткую складку своих губ, - а второй здесь. - и она провела ребром ладони себе по горлу...

Пацана звали Теггорд. Белобрысый, тощий и долговязый сопляк, лет 12, не больше. Один из сирот-погорельцев сожженной неподалеку деревушки, который дней пять назад решил примкнуть к отряду. Если мозгов ему не хватало, как и силы в руках, чтобы крепко держать меч, то провизию и кое-какое железо, снятое с убитых, он таскал исправно. Поэтому Зо решила, что отказываться от оруженосца будет глупо, пусть он и пустышка, как и его вера. Зато мешки на ее кобыле вдвое полегчали.
- Руки из задницы! - заржал за ее спиной только подошедший Лим, глядя, как очередная стрела, выпущенная ею из лука, зашуршала в листве кустарников. - Ноги шире, тяни сильнее, локоть выше.
Он пнул носком своего сапога по каблуку Зо, она, повинуясь, расставила ноги шире, натянула тетиву, он хлопнул рукой ее по локтю снизу вверх, она зафиксировала его выше.
- Как обычно? - прошептал он ей на ухо, приблизившись вплотную, делая вид, что проверяет как она прицеливается.
- Ага, - шепнула она в ответ.
- У меня есть яблоко...
- Отлично, - она отпустила тетиву.
Стрела едва царапнула ствол дерева, на котором углем была нарисована окружность размером с голову и маленький круг в ее центре. Еще ни одна стрела не угодила в цель. Лим залился смехом и сочно откусил кусок от большого красного яблока.
Тегг сидел на земле, опираясь спиной на дерево, и поглядывал на Эзоллу, перебирая собранные на поле боя стрелы и откладывая в сторону затупившиеся и с потрепанным оперением.
- Э, малый, - Лим прислонился к дереву, под которым сидел мальчик. - Ты поди лучше ее стреляешь, - он подмигнул, - а ну-ка покажи этой криворучке пример.
Тегг заулыбался, Зо опустила лук и склонила голову вбок, серьезно глядя на него, его улыбка исчезла.
- Я... Я не умею... - он пожал плечами.
- Знаешь, - Лим вкусно чавкал яблоком. - Когда человек в опасном положении, или например стоит вопрос жизни и смерти, он способен даже на невозможное. А там уже умеешь, не умеешь... Не важно - делаешь что нужно и все. - Он откусил еще.
- На все воля Семерых, - Тегг опустил стрелы на колени. - В нужный момент Воин помогает набраться мужества, Кузнец - сил, а Матерь оберегает от Неведомого.
Лим выпучил на него глаза, пытаясь сказать «нет», но с полным ртом он опоздал - стрела, поцарапав шею Тегга, звонко вонзилась в ствол дерева за ним. Пацан коротко вскрикнул, стрелы из его рук рассыпались, он уставился на Зо, она уже вновь натянула тетиву. Вторя стрела пригвоздила к дереву воротник рубахи парня. Зо вытащила из колчана новую, наложила, сделала два шага вперед, натянула тетиву.
- Нет! - Лим выплюнул яблоко и остановил Эзоллу, встав между ней и мальчиком. - Стой, остынь.
- Отойди! - она шумно выдохнула через нос.
- Слушай, - он повернулся к Теггу, - эта баба, - он указал большим пальцем через плечо, - родилась с луком в руке. Мы просто хотели пошутить над тобой. Вот так! - он поставил ему на голову недоеденное яблоко, в него тут же вонзилась стрела, забрызгав парня яблочным соком, Тегг вскрикнул, его штаны украсило мокрое пятно, которое медленно росло. - Зо! Прекрати! - Лим схватил ее лук, уже с новой стрелой и натянутой тетивой, дернул, вырвал его из женских рук.
- Ты! - она, выпустив лук, толкнула Лима плечом и, наклонилась к Теггу, сжала кулаки. - Воин добавил мужества мужчинам вашей деревни?! Кузнец добавил защитникам сил?
- Слушай, не пугай парня, - Зо ударила Лима наотмашь по губам тыльной стороной ладони.
- Матерь защитила? Дева украсила смерть? Всю твою семью они подарили Неведомому. Спрашивал ли ты у Отца, справедливо ли это?
Глаза Тегга наполнялись слезами, рот искривился в попытке издать какой-то звук.
- Хватит! - Лим схватил ее за плечи.
- Заткнись, желтый! - она оттолкнула его обеими руками. - Признай Рглора! - Зо заглянула в глаза мальчику. - Признай их смерть в огне жертвой Владыке Света, карой за веру в лживых богов, и Рглор щедро одарит тебя!
- Нет... - бормотал Теггорд, отрицательно качая головой. - Защити меня Семеро... - он пытался отползти в сторону, но крепко пригвозденная стрелой к дереву рубаха не позволяла.
- Семеро... - Зо произнесла это как ругательство. - Огонь учит тебя, а ты слеп к его урокам, глупец.
Люди вокруг оставили дела и замерли, глядя на перепалку. Зо сверлила взглядом мальчика, он, дрожа всем телом, пытался вытащить стрелу, что удерживала его. Тишину нарушила большая птица, которая, шумно хлопая крыльями, села на вершину ели и издала пронзительный крик.
- Зо, - Лим мягко взял ее за локоть. - Прибыл Торос. Он в Полом Холме.
Она очнулась и отдернула руку, нахмурив брови.
- Так что не сказал, идиот!? - она сняла со спины колчан со стелами и бросила его под ноги Тегга, развернулась и гневно зашагала прочь, вскоре перейдя на бег.
- Вообще-то я за этим и пришел! - крикнул ей вдогонку Лим, разведя руками.

Зо была рада вновь увидеть Тороса, она соскучилась. При его присутствии она ощущала тепло внутри, тепло Владыки Света, ощущала себя сильнее и физически, и морально. Она примкнула к отряду Дондарриона по его просьбе немногим раньше самого Тороса. Он решил, что в огне лагерных костров она сможет разглядеть больше, чем обычно. Он не ошибся - она видела многое, но не о всем пришло время рассказать.
- Иной получил много жизней, слишком много, - образ русалки не давал ей уснуть этой ночью, действовать нужно было быстро. - Нам нужно пройти вдоль реки. Но русалку сложно найти, мертвецов будет слишком много.
Эзолла скрасила себе ожидание Лорда Молнии изучением карты, она достала ее из кармана, уже сложенную нужным образом.
- Предлагаю немедленно выслать небольшой конный отряд к реке вот по этой тропе, - она указала на карту длинным грязным ногтем, - через час они уже приступят к поискам отсюда, - ноготь сдвинулся. - Ближе нельзя, иначе Фреи могут заметить. Отряд двинется вниз по течению, а мы наверх, начнем поиски вот отсюда, - она водила ногтем по Зеленому Зубцу, - встретимся где-то здесь. Так будет быстрее, - Зо свернула и убрала карту. - Одним из нас должно повезти.

Дождь лил, не переставая, уже пятый день. В воздухе витали ароматы гнили, стол присущей осени - запахи разлагающихся листьев, коры, травы, мха, но они казались приятными в сравнении с ароматами мертвечины, которой пахнет война.
Истощенные земли покрылись шрамами от колес обозов, следов тысяч человек – армий воющих лордов, но сейчас все это укрывала вода, лившаяся с небес без перерыва подобно каре богов. Зеленый Зубец, напитавшийся дождями, с оглушительным ревом расширял свои границы все больше и больше каждый день. Не щадя деревья, камни, кустарники, река выворачивала их из земли, чтобы унести с собой…
Только на шестой день дождь поутих, превратившись в мелкую морось, переходившую в плотную завесу серого тумана. Ни одной живой души не было видно на берегу. Тишину нарушал шум течения вод и крик болотной птахи. Божья тварь робко подала свой голос, сначала раз, потом другой… И появилась, наконец, сама.
Маленькая серая птичка, быстро перебирая длинными тоненькими лапками, и перепрыгивая с камешка на камешек, подобралась к реке, чтобы в маленькой тихом болотце, образованном паводком, поискать что-то на завтрак. Забавно вертя головой, птаха высмотрела аппетитный кусочек водоросли и принялась теребить его клювом, стараясь оторвать кусочек. В конце концов, ей это удалось. Пиршество можно было бы считать удавшимся, но что-то отвлекло птичку от ее занятия. Что-то белое виднелось между камнями, поросшими зеленым мхом. Тихо чирикнув, птаха некоторое время изучала неизвестный для нее предмет, вертя головкой то так, то эдак, но все же решилась подобраться к белому поближе.
Клюнув нечто один раз, второй, она потеряла, было, интерес к находке, как вдруг одно из деревьев, плывших по течению Зубца, зацепило предмет, утягивая с собой. Водоросли и гнилые листья, густой шалью укутывавшие нечто, смыло и птичка испуганно вспорхнула на ближайший камень, наблюдая за тем, как вода уносит тело человека вслед за обломками деревьев.
Белое обнаженное тело, бывшее некогда красивой женщиной, вновь попало во власть зеленых бурных вод. Рыжие волосы шелковыми нитями струились, повторяя ход волн, некогда ясные голубые глаза были полуоткрыты, взирая сейчас на мир равнодушно и холодно сквозь слипшиеся ресницы. Посиневшие губы застыли в крике, который так и не вырвался из них при жизни. Длинные руки и ноги с овальными аккуратными ногтями повиновались каждому движению вод. Прямо на горле зияла рана, отдавшая дань Зубцу своей кровью и ставшая почти черной.
Пташка проводила тело взглядом и вернулась вновь к трапезе, не отвлекаясь более ни на что. В то время как труп продолжил свое путешествие, колыхаясь на волнах.
Когда-то он был Кейтилин Старк и имел детей – Робба, Сансу, Арью, Брана и Рикона. Когда-то он был счастливой, любящей и любимой женой. Когда-то он был леди Севера и хозяйкой огромного замка.
Был…
Когда-то…
Река сделала крутой поворот, и труп перевернулся лицом вниз, словно отказываясь смотреть в небо, отобравшее у него жизнь, счастье и силы. Ничего больше не осталось у этой игрушки, белой куклы богов, разбивших в осколки семейство Старков; только вода, только леденящий холод и смерть. Где-то в лесу завыли волки, стайка воробьев вспорхнула с кустарников, уже полностью лишенных листьев, но женщина в воде ничего не слышала и не видела.
Вода, напоенная трупными ядами войны, полная грязи, вырванных деревьев, кустов, стала ее постелью, домом, могилой и Кейтилин Старк повиновалась течению, как ранее повиновалась мужу.
Холодное сердце не билось уже более суток, но оно все еще помнило, какой ненавистью исполнилось от черного предательства, какую боль испытало, увидев смерть последнего сына, какой злобой наполнилось от той смерти, которую подарило само несчастному уродцу из семьи предателей. Оно омылось в крови и утонуло в ней еще до того, как безжалостные руки протянулись к горлу леди, чтобы разрезать его, не давая вырваться предсмертному крику; крику боли, ненависти, отчаянья и негодования.
- Смерть! Нет, - кричала бы она. - Нет ничего хуже смерти, когда ты хочешь мстить, когда ты должен мстить!
Мстить тварям, у которых нет чести, нет правды, нет права топтать землю! Уничтожить их всех, заставить искупаться в крови близких к ним людей, заставить их есть плоть друг друга, чтобы они испытали хотя бы половину той боли, которую подарили…
Но боги беспощадны, а их пути неведомы. Убийцы остались безнаказанными, а их жертвы даже не успели защитить себя.
Река беспощадно швырнула тело на очередной валун и оно зацепилось за него так, будто умершая была еще жива и пыталась остановить течение, чтобы выбраться на сушу…

Небольшой отряд всадников выехал на берег, когда на востоке зачинался серый, бледный рассвет. Все вокруг отливало свинцом: небо, затянутое мглистой серостью, туман, поднимающийся с воды и сами воды Зеленого Зубца, несущие подгнившие ветки и прелые листья. От лошадей валил пар, от всадников пахло мокрым железом и кожей. Нахохлившись в седлах под моросящим дождем, они, вытянувшись цепочкой, пробирались вдоль берега, молча и уныло медленно, чавкая копытами по раскисшей земле.
Берик Дондаррион недовольно хмурил брови - пока что им не удалось найти никаких следов Арьи Старк. Расспросы селян из потрепанных войной приречных деревушек не дали никакого результата. Он проводил взглядом удаляющуюся фигуру Тороса, завернутую в мокрый, заляпанный грязью плащ. Оставалось надеяться на то, что те сведения, которые он привезет от своего лазутчика Тома - Семерки, окажутся более утешительными.
Небо немного прояснилось. Светлело. Моросящий дождь прекратился, но воздух вокруг был наполнен влагой.
Харвин, сын Халлена, главного конюшего Винтерфелла, убитого в Королевской Гавани ланнистеровскими гвардейцами, поравнялся с Дондаррионом.
- Лорд Берик, позвольте мне все же отправиться в Близнецы..., - начал он в который раз уже законченный разговор. - Я буду говорить от Вашего имени. Король Севера...
- Король?, - прервал его Лорд Молния. Глаза его гневно блеснули. - У нас был один король - Роберт, и мы действуем от его имени, и от имени всех тех, кого самоназванные короли обрекли на смерть и страдания.
Харвин осекся и потупился.
Уже мягче лорд Берик добавил:
- Харвин, мы обсуждали это уже много раз, и все высказались за то, что ни одному из этих, так называемых королей, мы служить не будем. Ты что думаешь, северяне меньше, чем ланнистровцы, грабят, насилуют и убивают? Возможно и меньше. Но они это делают. - Лорд Молния устало провел ладонью по лицу, стряхивая влагу. - Не начинай больше этот разговор. Впрочем, если ты и твои винтерфеллцы захотите покинуть отряд и присоединиться к Молодому Волку, я вас удерживать не буду.
Берег Зеленного Зубца был довольно крутым и возвышенным, поэтому река просматривалась почти на целую лигу вперед.
Ехавший впереди Лим ткнул пальцем и вопросительно произнес:
- Что это? Видишь, там, впереди?
Подъехавший к нему Энги щурил глаза. Впереди над рекой хаотично мельтешило что-то черное и бесформенное.
- Это стая ворон. - ответил он. - И притом большая.
- Чего это они там? Рыбу что ли ловят?
К ним подъехал Кайл, временно исполняющий при лорде Берике обязанности оруженосца. Неда, несмотря на все его мольбы и просьбы, Дондаррион оставил в Полом Холме.
- Ну чего встали?
- Ничего. Едем давай. - отвечал Лим. Он перевел взгляд на Зо. Было в ее глазах что-то такое, чего он, ветеран восстания, побывавший не в одной переделке, испугался. Она что-то хрипло шептала не отрывая взгляда от темнеющего впереди пятна.
- Зо, ты чего?
Она посмотрела на Лима какими-то пустыми, странными глазами и сказала:
- Поехали.
Дондаррион, ехавший в арьергарде, смотрел на подскакавшего Кайла.
- Ну что там?
- Говорят вороны. Стаи ворон испугались..., - засмеялся Кайл и осекся, глянув на Лорда Молнию, на его застывшее, серьезное лицо.
- Вороны, говоришь. Ладно, посмотрим, вперед.
Они увидели первые тела, когда из-за расступившихся туч робко и несмело начали проглядывать первые лучи солнца. Воздух дребезжал от режущего уши вороньего карканья. Трапеза стервятников была в разгаре. Отряд, спешившись и сбившись в кучку, молча наблюдал, как тягуче-медленное течение Зеленого Зубца увлекало за собой мертвецов. Многие из них были раздеты, но и на одежде многих можно было разглядеть гербы: лютоволк Старков, великан Амберов, медведь Мормонтов... Северяне.
- Что же это, лорд Берик?, - всхлипнув спросил Кайл.
- Это война, парень. - вместо лорда Берика просипел Лим, - Война и похоже предательство.
На Харвина было больно смотреть - губы его тряслись, по щекам текли слезы. Внезапно, обхватив голову руками, он бросился куда-то вперед. Туда, где берег был более пологим. Шестеро винтерфельцев, переглянувшись, отправились за ним.
- Да, ты прав, Лим. - лорд Берик потирал пальцами искалеченный висок, - это предательство. А там где предательство, там и Ланнистеры неподалеку...
Дикий вопль боли и скорби и ужаса раздался откуда-то спереди. Берик узнал голос Харвина и ни мнгновения не промедлив бросился в ту сторону. Остальные побежали за ним, один только Нотч остался с лошадьми. Спустившись к реке по пологому берегу, он наткнулся на Харвина, стоящего на коленях в мокрой траве, воющего, молотящего кулаками землю. Из прибрежных камышов винтерфельцы выносили тело женщины, завернутое в плащ одного из северян. Рыжеватые волосы висели сосульками, с них стекала вода, на горле чернела глубокая рана. Дондаррион узнал ее. Жена Эддарда Старка, десницы короля Роберта. Миледи Кейтилин.
Северяне положили завернутое в плащ тело на землю, отошли чуть по-отдаль, потупив лица. Харвин, уткнувшись в траву, судорожно всхлипывал, его трясло. Позади Эзолла из Пайка что-то хрипло пробормотала. Сознание не уловило смысл ее слов, но в нем отчетливо прописалось окончание ее фразы - ВОЛЯ РГЛОГА. В памяти всплыло благородное и честное лицо лорда Эддарда, десницы короля, чей приказ он не выполнил, которого подвел, опозорив себя и приведя своих людей к гибели.
Слишком много смертей... А воля Рглора будет исполнена.
Теперь он точно знал, что именно хочет от него Красный Бог.
Он подошел к телу, опустился на колени и прижался своими губами к мокрым, холодным губам Кейтилин, обжигая их огнем. Огнем жизни...

Зо видела дерево. Высокое и пышное, оно удивляло своей мощью и красотой. Осень окрасила его в желтый и оранжевый. Еще она видела на нем висельников. Одного, второго, третьего… и потеряла счет. Эзолла пыталась задержать эту картинку, чтобы разглядеть внимательнее, но она появлялась перед ее глазами лишь на миг, а после быстро погибала под гнетом жадного пламени. И перед ней возникала она. Женщина. И живая, и мертвая. Смерть изуродовала ее лицо, оно вызывало страх и отвращение, особенно ухмылка, в которой расплывались ее губы, прежде чем сгореть в огне Рглора. Это был именно он, праведный огонь, Зо не могла его спутать с обычным.
Зо вздрогнула и открыла глаза, не сразу сообразив, что она задремала в седле – бессонная ночь давала о себе знать. Ее мучило одно и то же видение, повторяясь снова и снова, напоминая о себе. Она увидела его в огне лишь вчера, а уже сегодня ненавидела до глубины души, в мыслях моля Рглора помочь ей его забыть.
Ее лошадь тяжело ступала по влажной почве вдоль Зеленого Зубца, утопая в ней. Эзолла ощущала нутром, что они все ближе, потому напряжение в ней росло с каждым шагом лошади, с каждым ударом сердца. Она пыталась читать молитвы, но путалась в словах; пыталась разглядывать Зубец в поисках русалки, за которой они шли, но не могла, понимая, что не хочет ее видеть.
«Предательство» - слышала она вокруг, когда они нашли первые тела. Еще что-то про Фреев, Старков и Ланнистеров.
- Я передумал, - произнес Торос, поровняв свою лошадь с конем Эзоллы – он не спешил спешиваться, как и она. – Собаки, - сказал он сквозь зубы с явным отвращением в голосе. – Фреи не хорьки. Они собаки… Шакалы, падальщики, не знающе слова честь.
Зо хотелось рассказать ему, что эти собаки своим поступком могли спасти множество других жизней, невинных в том числе. И спасли бы, доделай они свое дело до конца. Но нет, они не способны даже убить как следует. И Рглор хочет, чтобы Зо доделала их работу. Они должны были найти русалку. Убедиться, что она мертва или добить ее. И великолепное пышное дерево не будет украшено гирляндой из трупов, а образ страшного видения пропадет из головы Эзоллы. А пока… Пока она видела лицо живой и мертвой одновременно женщины каждый раз, когда закрывала глаза. Женщины, которую убьет. Ведь на это, как и на все остальное, воля Рглора.
Но она промолчала. Было не место и не время. Да и Торос наверняка все понимает, ведь он как никто другой близок к Богу Света.

Эзолла спешилась, когда все побежали на крик мужчины, и кинулась за всеми, успев накинуть на плечо колчан со стрелами и взяв лук. Как оказалось, не зря:
Когда она подбежала, то между стоящими перед ней мужчинами, разглядела Лорда Молнию, прижавшего свои губы к синим губам трупа женщины. Женщины?
- Прочь! – взревела Зо, расталкивая мужчин, когда в ее воспаленном рассудке образ русалки из видения слился с лежащим на земле трупом.
Люди перед ней расступались, и как только между ними появился просвет, Зо наложила стрелу на тетиву, натянула ее резко и сильно, прищурив один глаз, вдохнула и задержала дыхание, целясь трупу женщины в глаз. Она могла попасть в Берика, но другого выхода не было – она могла не успеть подбежать к нему, а стрела летит быстро, вонзается глубоко и зачастую смертельно. Впрочем, Лорд Молния даже заслужил стрелу в голову своей глупостью. Зо на секунду решила целиться в него, но передумала. Он не виноват, что не видит знаков Рглора.
- Рехнулась!? – рявкнул рядом с ней мужчина, высокий и сильный, ударив ее по плечу. Стрела улетела в небо. Лук вырвали из рук Зо, а ее лицо приняло сильную оглушающую пощечину от большой мужской ладони. Зо упала на траву.
- Ты в своем уме, женщина!?
Она взревела от боли и отчаяния. Ее окружали глупцы.
Эзолла рванула в сторону Берика, оттолкнувшись от вязкой земли руками и вскочив на ноги. Она молила Бога дать ей время, несколько секунд, всего несколько секунд, чтобы выполнить его волю, исправив этим и свой проступок. Но Рглор покарал ее.
- Парни, держи ее! – рявкнул кто-то сзади, и руку Зо схватила мужская кисть.
Она вцепилась в нее зубами что есть сил и хватка ослабла, она вырвалась, но только на секунду, ее тут же повалили обратно на землю.
- Эзолла! – разрезал крики мужчин бас Тороса.
- Торос! – откликнулась она на зов своего учителя с мольбой в голосе. – Этого нельзя делать! Остановите Берика!
Что-то подсказывало ей, что было уже поздно, но она не могла не попытаться, брыкаясь и кусаясь, но все было тщетно, ее крепко прижали к земле.
- Ты бредишь, Эзолла, - ответил подошедший ближе Торос.
- Я видела! – вопила она срывающимся голосом. – Видела в огне! Эта женщина убьет множество невинных!
- Ты ошиблась, - пел ей голос мужчины. – Это Леди Старк, ты обозналась. Старки – люди чести.
- Нет! Торос. Как можешь ты… ты… ошибаться?.. Это она, - Зо переходила на плач. – Она, я уверена… - Дондаррион отнял свои губы от губ женщины, завершив ритуал поцелуя Рглора. Эзолла не видела, как жизнь наполняла труп, но прекрасно это чувствовала.
- Отпустите ее… - тихо молвил Торос, и Зо освободили.
- Нет… - шептали искаженные отчаянием губы Эзоллы, пока она поднималась. – Почему, Рглор?.. Почему?
- Ты ошиблась, Зо, - повторил ей ее учитель. – На все воля…
- Рглора! – она выплеснула в одно слово всю свою ярость. – Ты не понимаешь! Ты глух! И слеп! Как и все они! – она показала пальцем на окружающих.
Торос открыл рот, собираясь ответить ей, но она, плюнув себе под ноги и бросив короткий взгляд на Берика и Кейтилин, зашагала прочь, назад, ото всех, осыпая их безмолвными проклятиями. Неужели она одна? Неужели свет Владыки Света удостоил ее одну? Ладно, Молния, но Торос?.. А кто теперь вообще Торос?

Он лежал на травянистом высоком берегу Зеленого Зубца. Давно он не чувствовал себя так спокойно и умиритворенно, но в то же время, присутствовало ощущение, как будь-то бы он отдал частицу самого себя. Наверное, такое же чувство испытывает роженица, исторгнувшая из своего чрева здоровое и крепкое дитя, после долгих тревог, волнений и боли. Он вспоминал как в холодное, безжизненное тело робко, несмело, но все же, необратимо возвращается огонь жизни, огонь Рглора, огонь, который нес он сам. Это был триумф ЖИЗНИ над смертью, триумф СВЕТА над тьмой, ТЕПЛА над холодом, триумф ВЛАДЫКИ СВЕТА.
Вокруг что-то происходило: кто-то кричал, возился, но это не проникало в его сознание, поглощенное восторгом наполнения жизьнью холодного и мокрого тела.
- Берик, друг мой, как ты себя чувствуешь? - над ним склонилось изможденное лицо Тороса, поросшее седой щетиной.
Он чувствовал небольшую слабость и головокружение.
- Помоги мне встать.
Торос, поддержав его за локоть, помог Берику сесть.
- Что с леди Кейтилин?
- Ты сделал это Лорд Молния. Воистину, Рглор ведет тебя...
- Что с леди Кейтилин? - перебил его Дондаррион.
Слабость и головокружение быстро проходили и Берик чуствовал себя снова полным сил. Торос поднял на него свои утомленные глаза.
- Она жива, но еще очень слаба. Ребята разбили шатер и перенесли ее туда. Мы переночуем здесь - дороги она не выдержит...
Торос замялся, как будь-то хотел что-то сказать, но не решился. Дондаррион сразу это почуствовал - своего боевого друга он знал наизусть.
- Что-то случилось? Ну не молчи же ты, старая развалина.- лорд Берик не сводил глаз с Тороса.- Говори, - уже требовательно добавил он.
- Зо пыталась убить леди Кейтлин...
- Что?! Что это за безумие?!
- Она была чем-то одержима... Она видит знаки в огне - это несомннено..., но она ошиблась и... - мямлил Торос. Он выглядел виноватым и еще более изможденным.
- Одержима? - с каким-то зловещим спокойствием протянул лорд Берик. - Я знаю чем она одержима - жаждой убийства, как и любой железнорожденный. Они впитывают эту одержимость с молоком матери. Ведь они не "не сеют", и для них остается одно - грабить и убивать. Я знаю о чем говорю, Торос, мой старший брат Ролли пал на стенах Пайка, когда их лорд - безумец поднял мятеж. А Нед Старк здорово тогда ему всыпал... Она попыталась отомстить Старкам.
- Нет, Берик, причем здесь это. Она давно уже отреклась от Утонувшего Бога, и полностью посвятила себя Рглору.
- Угу, посвятила... Воительница Света, Иной бы ее забрал. Я ожидал от нее нечто подобное. Например, что она предложит сжигать пленных заживо. Где она сейчас?
- Ушла. Братья не стали ее задерживать.
- Кайл, - громко позвал Дондаррион.
Подбежал оруженосец.
- Кайл, передай Харвину и его северянам, что бы всю ночь охраняли шатер леди Кейтилин, и еще, если появится Зо, приведите ее ко мне...
- Будет сделано, лорд Берик. - Кайл исчез.
- Берик, - начал Торос как-то несмело, - мне иногда кажется, что Владыке Света... ты отдаешь себя не полностью...
- Да ты прав, старый друг. Рглор ведет меня, он дал мне огонь жизни, но мне сгодятся любые боги, лишь бы они помогли мне достигнуть нашей цели - чтобы люди смогли спокойно работать и спать по ночам, не боясь за свою жизнь, чтобы рожали и растили детей, не боясь что какой - нибудь король бросит их, еще не окрепших юношей в мясорубку войны, чтобы не голодали. Вообщем, жили... Когда такое время наступит мне не потребуется больше огонь Рглора. Тогда я смогу спокойно умереть... А потом, ты забыл, что не все в Братстве поклоняются Владыке Света?
- Ты богохульствуешь...
- Не будем об этом. Ты узнал подробности о том, что произошло в Близнецах?
- Том рассказал немногое. Армии северян больше не существует. Пока они пировали, Фреи ударили конницей, подожгли шатры, люди Болтона замкнули окружение, не вырвался почти никто. Да ты и сам видел сколько их плывет по реке. В главном чертоге перерезали почти всех лордов - северян, в том числе и Молодого Волка. Молодого Талли и кого-то из северян взяли в плен.
Дондаррион задумался.
Молодого Волка больше нет. Нет он не помнил, да и никогда не видел этого юноши,но у него, знающему смерть не по-наслышке, да и самому умирающему не раз, появилось чуство, похожее на скорбь, или печаль.
Армии северян тоже больше нет, а это означает одно, что этими изстерзанными войной землями полностью завладеют Ланнистеры, и для Братства это не сулило ничего хорошего...

Было очень больно.
Боль, как расплавленный металл, текла по жилам, заставляя сердце биться вновь, а оно, огромный расплавленный сгусток, только раскалялось безумной болезненной мукой, обжигая грудь. Плотно смеженные веки дрожали под натиском огня и жизни, вливаемой в тело трупа. И снова боль. Всепоглощающая, отсекающая другие эмоции, чувства и ощущения. Будто в каждую глазницу вставили по раскаленному копью и поворачивают их, наматывая нервы на древко.
Длинные пальцы судорожно сжимались и разжимались, комкая шкуры, на которое положили тело. Из глазниц катились кровавые слезы, смешиваясь с речной водой. Рот, полуоткрытый в безмолвном крике, хватал воздух, пересохший язык беспомощно дрожал, в попытке выплеснуть негодование смерти, у которой отбирают ее законную жертву.
В боли тонуло все, что было некогда ранее Кейтилин Старк: любовь, нежность, покорность, милосердие, материнские чувства, доброта, знания, воспоминания о близости с мужем, первые роды, момент, когда новорожденное дитя прикладывают к груди, радость весне, детские упоения, набожность, ощущения, подаренные восторгом от весеннего дождя… Все варилось в огромной плавильной печи, Кэт рождалась вновь.
В ее замутненном, еще не проснувшемся сознании, как перед глазами смертника, пролетали картины ее прошлой жизни. Она видела себя и сестру, весело резвившихся на зеленой лужайке подле замка Риверран под присмотром кормилиц и нянек. Переживала словно наяву обручение и свадьбу с Недом Старком. Задыхалась от горя и предательства, вспоминая, как в Винтерфелл привезли орущего красного младенца с копной вьющихся черных волос. Бастарда Эддарда Старка… И вновь счастье – рождение ее детей, их первые шаги, первые слова, первые успехи. Их смех, улыбки, слезы. Рыжие волосы и милая улыбка Сансы, трогательное упорство Арьи, пытливость Брана, сила Робба, нежность Рикона…
Горнило жизни жестоко к младенцам, рождающимися на свет в боли, крови и стонах, но разве сравнится с этим возвращение в свет смертных уже ушедшего от них? Боль и радость – два страшных орудия Рглора, Кейтилин открыла глаза, чтобы вновь их закрыть, проваливаясь в темноту беспамятства. Ее куда-то несли, но она не чувствовала этого. В ней продолжали биться огонь и смерть, первый побеждал, но с какими потерями…
Последние воспоминания черной лавиной сметали радости ее смертной жизни, нашептывая о причине возвращения в настоящий мир. Кровь ее детей, кровь ее мужа, предательство сына и смерть, костлявая ненасытная старуха, забравшая все по воле изменников. Той, что ранее была Кейтилин Старк, казалось, что с нее сдирают кожу огромными раскаленными щипцами, а она не может даже крикнуть:
- Прекратите!
Нет сил, нет слов, нет воли, есть только всепоглощающая ненависть.
Правосудия! Правосудия! Правосудия!
Мечась в горячке, бывшая леди Винтерфелла видела перед собой только одно лицо – лицо Уолдера Фрея. Он смеялся беззубым ртом, старческий смех – из глотки его летели куски дикой птицы, непережеванного хлеба, брызгала слюна. Он давился своим триумфом, тыкал в падшего под натиском его родичей Робба, ликовал, когда король Севера истекал кровью от ран в его гостеприимном чертоге. Смерть и предательство.
Руки Кейтилин взметнулись над ее ложем, потянувшись к лицу. Кто-то одернул ее, не давая прикоснуться к себе, но чей-то голос спокойно произнес:
- Отпусти.
Она беззвучно плакала, прижав пальцы к плотно сомкнутым глазам, но слезы больше не лились, словно закончилась в глазницах дождевая вода, словно не было больше у преданной жизнью крови, чтобы оплакать свои потери. Пальцы шарили по лицу, обнаруживая глубокие раны, раздирали веки, сомкнутые болью, заставляли глаза смотреть на свет.
Смотри, ты должна видеть! Нет больше Неда Старка, нет больше Арьи, нет больше Брана и Рикона. Робб мертв, предан, свергнут. Но ты не мертва, ты жива, восстань! Иди, ступай, сделай все, чтобы отомстить. Старкам не вернуть мертвецов, но их убийцам не топтать зелень травы, не пережить зиму, не обрадоваться смерти в старческой постели! Их ждет мука, подобная той, что вернула тебя в этот мир! Пусть сгорят в пламени, пусть возлюбят жизнь, когда смерть возьмет их за горло, пусть возжелают избавления, зарыдав в последних в их существовании объятиях невинноубиенной женщины – жены, матери, сестры.
Кейтилин открыла глаза и пламя, мучившее ее тело болью, в миг утихло, унося за собой все то, что еще могло связывать леди Старк с прошлой жизнью. Она забыла любовь, радость, счастье, в груди остался плотный и сухой комок пепла, отстукивающий только одно:
- Месть, месть, месть.
Черная дыра в груди, черные глаза, безмолвие трупа. Сев на своей постели, женщина взялась руками за горло, ощупывая аккуратную рану, сделанную кем-то из Фреев. Кто же… Кто же это сделал? Она вспомнит. Кровь врагов сладка, она помнит Динь-дона, но Уолдер Фрей будет куда слаще, чем его безумный родственник. Она и сама теперь безумна.
Ожившая перекинула ноги с топчана на землю, стремясь ощутить под ногами твердую почву и вдруг поняла, что больше не чувствует ничего – запахи, звуки, прикосновения. Все это в миг потеряло свое прежнее значение. Она не ощущала радости. Только жажда ненависти кипела в душе, только желание убивать. Кейтилин помнила о Сансе. Ее дитя, последнее дитя, она жива. Цепляясь за старшую дочь, женщина попробовала вспомнить, каково это любить кого-то, но ничего не ощутила. Смерть и огонь отобрали у нее не только мужа и детей, но и способность чувствовать. Воистину мертва.
Откинув голову назад, она зашлась в беззвучном сипящем смехе, увидев свое отражение в бадье с водой: рыжие длинные локоны, теперь испещряли седые пряди. Их теперь было куда как больше, чем солнечных, золотых, некогда любимых Недом Старком… Под посиневшими ногтями собралась зеленая тина и грязь, рана на горе чернела словно еще один рот, фиолетовые губы, не пропускали и звука из мертвой груди. Все слова обращались в сипение, раздававшееся из раны на горле. В прошлом синие глаза горели черными угольями, прожигая насквозь.
Женщина опустила руку в бадью, скрыв за рябью страшный облик. Зажав ладонью горло, ей, наконец, удалось не то просипеть, не то прошипеть:
- Смерти…
Какие-то люди вбежали в ее палатку, они кланялись ей, кричали, звали кого-то и всюду пламя… Свечи, костры, факелы. Ночь и огонь. Кейтилин не знала почему, но в ней крепла уверенность, что теперь ее что-то связывает с этими двумя – пламенем и тьмой.
- Смерти… - синие губы нехотя повиновались своей хозяйке, уже твердо стоявшей на ногах. Она смогла выйти за пределы палатки, в которой очнулась от сна.
- Сир Берик! Сир Берик! - люди метались по лагерю между кострищ и лошадей, от чего-то забеспокоившихся, звали кого-то, Кейтилин искала его взглядом. Ей хотелось присоединиться к всеобщему крику, тоже произнести имя неизвестного. Словно в этом имени, в его носителе было сокрыто нечто важное, имеющее смысл, способное дать ответы на многие вопросы.

Сердце бешено колотилось в груди. Эзолла, вплотную прижимаясь к гриве своего коня, гнала его галопом на запад, вперед к ползущему по небу за тяжелыми тучами солнцу. Конь был взмылен и все чаще фыркал - Зо не давала ему сбавить темп уже почти два часа. Ей хотелось уехать дальше, еще дальше, прочь от своего провала, будто от этого можно было убежать. Ее оплошность, физически реализованная в живом теле Кейтилин Старк, терзала ее изнутри как тысяча видений сразу, только ошибка Зо не была, как видения, будущим, она была пройденным прошлым, которое уже нельзя было изменить. Или?..
Рглор милостив к своим слугам. Зо еще могла заслужить его прощение, по крайней мере надеялась на это. Но надеялся ли на это ее Бог? Это мог показать лишь огонь - пламя костра, отражающее истину, отсеивающее ложь. Праведный огонь костра…
Прочь! Прочь от людей, от глупцов, от ошибок! От Дондарриона и Тороса, будь они оба прокляты за свою слепость! Они смотрят, но не видят. Они слушают, но не слышат. Они живы, но не живут во благо. Они не видят и не слышат… Его… И Зо впервые за несколько часов подняла голову вверх, разглядывая в глубину бесконечного хмурого неба.
Но лошадь под ней ринулась к земле вместе с Зо - она загнала коня, тот оступился передним копытом и, заржав от боли, рухнул на землю, в вязкую грязь, сбросив с себя Эзоллу. Она взвыла от боли в бедре, прижатом к земле телом коня. Он дергал ногами, тяжело фыркая мокрым носом, яростно жевал стальные удила, вращая большими влажными глазами. Зо, искажая лицо от боли и усилий, медленно вытянула ногу из-под его горячего тела, сев на землю, вся перепачканная, вытерла лицо тыльной стороной ладони, но только размазала грязь по щеке. Ей стало жаль животное. Мощное тело коня дергалось от судорог посреди тонкой тропы, едва виднеющейся среди высоких деревьев.
Эзолла осмотрелась: вековые, достаточно частые здесь деревья упирались верхушками в тучи, которые грозились вот-вот излиться с неба на землю. Зо плохо представляла, насколько далеко она успела уехать, но наверняка недостаточно для незаметно разожженного большого костра, дым от которого будет виден издалека. Ей нужно было торопиться, чтобы успеть до дождя. Нужно было встать и осмотреть лес рядом.
Зо пнула ногой коня, тот, все еще тяжело дыша и фыркая, вновь дернул ногами, отказываясь подниматься. Она, держась за ближайшее дерево рукой, тяжело поднялась на ноги, с силой сжав зубы от пронзающей колено боли – ушиб оказался сильнее, чем она предполагала. Чуть привыкнув к боли в ноге, женщина, прихрамывая, направилась в чащу леса, разглядывая просветы. Она ушла довольно далеко – тело ее коня уже не просматривалось за столами деревьев, а просвета вокруг все не было – лишь чаща мокрого осеннего леса. Ей пришлось вернуться.
Конь встретил ее уже на ногах, качая головой. Правое переднее копыто было приподнято над землей, от чего Зо выругалась, спугнув птицу на дереве. Она опустилась на колени перед ним, морщась от собственной боли. Видимых травм не было, припухлости тоже. Женские кисти мягко легли на ногу коня, но он тут же заржал и попятился, а она отстранилась, опасаясь, что он может ударить ее, и выругалась еще громче.
Что же мне делать с тобой, а? – конь отвечал ей киванием своей большой головы и звуком трущихся о зубы удил. – Тише… - думала Зо про себя, поднимаясь.
Поглаживая его морду, она прижалась к нему лоб ко лбу. Ее тихие слова успокаивали его, тепло рук хозяйки уничтожало остатки беспокойствия. Когда дыхание его выровнялась, а веки глаз медленно умиротворенно моргнули, Эзолла потянула его за уздечку, увлекая за собой. И они оба, прихрамывая правыми ногами, двинулись по тропе, уже медленно, нарушая тишину хрустом веток и травы.
Идти долго не пришлось – просвет среди деревьев порадовал их уже через десяток, а то и меньше, минут. Дождь начал накрапывать, подгоняя и без того замерзшую женщину. Зо направилась к просвету, дернув уздечку – конь нехотя свернул с тропы.
Деревья расступились перед ней, радуя глаз опушкой – не большой, но достаточной для костра, это воодушевило женщину, она вдохнула полной грудью лесной воздух, наполненный ароматами трав и дождя, предвкушая свою встречу с праведным огнем, мысли о котором сами наполнили ее силой и заглушили ноющую боль в ноге.
Зо накинула уздечку на сук одного из деревьев и сняла с крупа лошади кожаную сумку, в которой всегда был небольшой запас провизии, нож, кремень и сухая кора для розжига. Она распутала завязки сумки и запустила в нее руку. Вскоре заглянула внутрь, теряя терпение, шипя проклятия сквозь зубы, в итоге яростно швырнула сумку себе под ноги, раздасованно ругнувшись на саму себя: нож она спрятала за поясом перед недавней битвой на всякий случай, а положить обратно забыла, он так и остался в лагере с остальными вещами.
Сучья были промокшими и отказывались ломаться. Куча хвороста посреди зеленой травы опушки медленно росла, но слишком медленно, чтобы управиться до начала дождя, который, решив повредничать, усилился. Зо выбирала кустарники, которые лучше ломались и хорошо горели даже мокрые, и вскоре ободрала их всех в округе, уходя глубже в лес. В очередной раз она отнесла охапку веток к костру и направилась обратно к кусту, как ее отвлекло еле заметный блеск среди деревьев. Зо остановилась, потирая уставшие кисти рук, и пригляделась, но ничего не увидела и решила подойти ближе. Каково было ее удивление, когда перед ней около дерева вырос холмик, обложенный камнями, которые изрядно заросли травой и мхом, но все равно выделялись среди прочей травяной поверхности. Из холмика торчала рукоять уже сильно заржавевшего, но все-таки меча, который она тут же вынула обеими руками. На стволе дерева у холмика было что-то нацарапано, но кора зарубцевала свои раны и прочесть имя похороненного здесь Зо не могла, но она попросила у безымянного покойника прощения и пообещала, что вернет его оружие, когда оно сослужит службу Рглору. Работа пошла быстрее, куча хвороста росла вверх и вширь, пополняясь уже толстыми срубленными ветвями.
Когда все было готово, Эзолла тяжело опустилась на траву рядом с лошадью, потирая колено, чтобы унять боль. В сумке был черствый хлеб, который она принялась наспех есть. Конь вяло жевал листья дерева, к которому был привязан. Зо разглядывала, как он держит на весу свою ушибленную ногу, которая уже успела опухнуть, указывая на то, что лошадь перестала быть лошадью, а стала лишь куском мяса, которое умеет есть, гадить и медленно ковылять.
Тут в голову женщине пришла идея.
Она подняла глаза на коня, который хлопал себя по бокам длинным хвостом, и перестала жевать. Дождь в этот момент усилился, украсив его тело блестящими на закатном солнце каплями воды. Зо убрала хлеб и принялась расстегивать ремни седла.
Костер был сложен, сухая кора уже лежала под хворостом, верхний слой был из толстых веток. Эзолла тянула за собой еле идущего коня, на котором не осталось ничего кроме уздечки. Она подвела его к костру, подковы сминали под собой торчащие ветки. Зо стреножила коня, крепко стянув ремнями его передние ноги, затем задние, а после связала их между собой веревкой.
Когда она подошла к нему с мечом в руке, а свободной провела по шее, он жалобно и тихо заржал, будто понимал, будто видел в ней свою смерть, начал беспокоиться, переминаясь с ноги на ногу, но голос его хозяйки успокоил его.
В конце концов, смерть по благо – это предел, который он мог достигнуть, служа Рглору, как и та, кому он принадлежал. Судьба так сыграла, Зо сама не была рада его ушибленной ноге, но случилось все именно так, как случилось.
Эзолла крепко сжимала рукоять недлинного меча в правой руке, на левую намотала уздечку. Конь вращал большими черными глазами, хлопая ресницами, повинуясь во всем. Она наметила удар, едва коснувшись кожи его груди кончиком лезвия меча, затем отвела руку дальше, насколько могла, и замерла, глядя в глаза существу, отчасти завидуя тому, что оно сгорит в праведном огне костра Владыки Света и окажется в его объятиях навеки, как жертва его истинной слуги.
Один удар – резкий и точный, кровь хлынула из груди, конь издал вопль и встал на дыбы, но уздечка тянула его морду вниз, а веревка не давала высоко подняться. В этот момент Зо вынула окровавленное лезвие меча и воткнула снова, уже чуть ниже груди, целясь в сердце. Конь закричал еще громче, но его передние ноги подкосились и он упал на колени, увлекая за собой женщину. Она тоже опустилась на траву, не выпуская уздечку и меч из рук, повернула его быстро, сильно, вызвав очередной предсмертный крик. Кровь из раны первой раны брызгала ей на лицо, на грудь и волосы, из второй ее было гораздо больше, она стекала по мечу на человеческую кисть, окрашивая в темно-алый. Лошадь рухнула набок, на костер, подмяв его под собой. Зо тут же вынула меч, отпустила уздечку и встала. Сердце животного еще билось. Конь издавал тихие звуки, похожие на кашель, и дергался всем телом, иногда находя силы чуть приподнять голову.
Эзолла не изменилась в лице во время происходящего, не показала мимики и сейчас, понимая, что нужно торопиться, пока дождь не полил вовсю, а в животном еще осталась жизнь. Она опустилась на колени, вынув из кармана два небольших, с куриное яйцо, кремня, и принялась разжигать священное пламя ритуального костра.

На лагерь опустилась ночь. Влажная, темная, пахнущая прелостью и гнилью. Небо сново заволакивали тяжело-свинцовые тучи, но дождь пока никак не собирался.
Торос миновав двух северян, стоящих у входа в палатку, вошел внутрь. Леди Кейтилин страшная, с поседевшими прядями волос, горячечно металась на низком топчане, из разреза на ее горле вырывалось сипение. Харвин, не отходивший от нее ни на минуту, удерживающий ее руки, пытаясь успокоить, бросил на него умоляющий взгляд.
- Отпусти. - спокойно сказал Торос.
Харвин повиновался, с губ его едва заметно слетел вздох облегчения - теперь он не один, а с человеком, который знает что делать, который поможет.
Торос положил ладонь на горячечный лоб леди Кейтилин. Она немного успокоилась, но тело ее оставалось напряженным и вздрагивающим, как у человека, испытывающего сильную, пронизывающую боль.
- Пошли, Харвин. Мы ей ничем не поможем - на все воля Владыки Света. Пусть она останется с ним наедине, а нам остается только ждать.
Харвин послушно опустив голову, поплелся к выходу, следом зашаркал Торос. Выйдя наружу он обратился к северянам, охраняющим палатку:
- Гарт, Хаккен, что бы не случилось, что бы вы не услышали, внутрь не заходите. Ваша задача охранять леди Кейтилин снаружи. Ни в коем случае не беспокойте ее. Это очень важно.
Оба винтерфелльца серьезно кивнули, подтверждая услышанное.

Лорд Берик сидел в одиночестве у костра и смотрел в огонь. Неподалеку похрапывали Кайл и Нотч - им выпала вторая стража. Сейчас в дозоре были Энги и Лим. Дондаррион потирал искалеченный висок - это вошло у него в привычку, когда он о чем-то размышлял. Его наполняла какая-то раздвоенность: он верил, что поступил правильно, но все же.... вот было оно это "но", свербило в голове и все тут... Да вдобавок ко всему, еще это безумие, овладевшее Эзоллой...
Как там назвала меня та старуха из Высокого Серца? Король Мертвецов... Да именно так. А что она скажет, если увидит леди Кейтилин? К Королю Мертвецов добавилась еще и Королева... Вероятно, что так. Неплохая получится парочка... Живительный огонь Рглора дает жизнь, тепло, свет, но он меняет тебя навсегда, он как будто выжигает тебя изнутри. Но я то к этому готов, я знаю зачем он мне нужен этот огонь, у меня есть цель, и я иду на это. А леди Кейтилин? Нужен ли он ей, узнает ли она? Не проклянет ли она меня, за то, что я не дал упокоиться ей с миром? Торос наверняка бы ответил, что на все воля Рглора. Все это так, но... Опять это "но"....
К нему подошел Торос и присел у огня. Лицо его выглядело озабоченным, серьезным и как всегда усталым.
- Что?! - встрепенулся лорд Берик, - Что-то не так?
- Не так. В отличии от тебя, она очень тяжело и беспокойно все это переносит. Порывается что-то сказать, куда-то идти... Такое впечатление, что ее что-то гложет изнутри.
- Что-то? А не огонь ли Рглора, замешанный на страдании и мести. Ведь скорее всего перед смертью она успела увидеть, как убивали ее сына. Я помню, как это было со мной в первый раз. Несразу и частично, но воспоминания о твоей прошлой жизни и смерти начинают возвращаться.
Со стороны палатки, где находилась леди Кейтлин, поднялся какой-то шум: пронзительно заржали лошади, метнулся свет факелов. Кайл проснулся, поднял голову и встревоженно спросил:
- Что случилось? Нападение?!
Дондаррион был уже на ногах. До него донеслись крики:
- Лорд Берик! Лорд Берик!
Призывающие его голоса не таили в себе тревогу, которую обычно вызывает чувство угрозы, или опасности, Скорее они были растерянными. Такими голосами обычно дети зовут своих родителей, когда что-то случилось и они не знают что делать.
- Спокойно. -бросил Дондаррион ни к кому конкретно не обращаясь и бросился к палатке.
Он увидел ее стоящую у входа, мертвецки бледную, с чернеющей раной на горле, со спутанными прядями волос, местами обвисло-седыми. По бокам палатки как-то съжившись жались Гарт и Хаккен. Харвин ничком скрючился у ног леди Кейтилин.
- Спокойно. - еще раз повторил он, - Гарт, Хаккен, успокойте лошадей. Харвин, встань и поддержи леди Кейтилин, если ей станет плохо.
Они встретились взглядами. Он смотрел в ее бездонные черные глаза и видел в них себя самого, видел и переживал заново все пять своих возвращений к жизни.
Подошел Торос. Он был спокоен и деловит. В руках он держал чистую длинную тряпицу, которую успел извлечь из своей седельной сумки. Она не двигалась. Ловкими, чуткими пальцами он перевязал чернеющую на ее горле рану.
- Готово. Возможно теперь она сможет говорить. - сказал он Берику.

Живые, плоть и кровь.
Крики, мысли, чувства.
Страх, боль, любовь.
Жажда, вожделение, голод.
Ей казалось, что она оглохла на какое-то мгновение при виде всех этих полных жизненной силы людей. Как могли они ступать по земле, как могли улыбаться и кланяться ей, как могли кричать чье-то имя? Бессердечная взирала на них бесстрастно и спокойно, вспоминая, как захлебнулся собственной кровью Робб, падая на каменный пол под кашель-смех Уолдера Фрея.
Она помнит и никогда не забудет этого. Кровь ее мужа, детей на руках трех семей и все они захлебнуться своими грехами, она не будет знать покоя, пока не лишит сна Фреев, Ланнистеров и Болтонов. Страдания и муки – вот что подарит им Кейтилин Старк, урожденная Талли.
Живые расступились, пропуская мертвеца. О том, что он мертв, она знала еще до того, как посмотрела в его глаза. Что-то неуловимое связывало их, женщина ощущала, что разгадка этой тайны близка, но не могла поймать ее, как ни старалась. Словно белые пятна испещрили ее память, лишая части воспоминаний и способности связывать прошлое и настоящее в одно единое бытие.
Кейтилин открыла рот, но горло выдало лишь новую порцию свистящих звуков. В бессильной злобе леди Старк сжала кулаки, сверкнув черными глазами. Чьи-то руки протянулись к ее горлу, одевая на него повязку и скрывая страшную рану. Женщина покорно снесла вмешательство, лишь только раз покачнувшись и не сводя взгляда с молодого человека напротив себя. Она все еще была будто во сне. Мысли текли ровным, но медленным потоком, то и дело кружилась голова, только вновь ожившее сердце ровно отстукивало свое новое предназначение:
- Смерть. Смерть. Смерть.
Мужской голос где-то рядом произнес:
- Готово. Возможно, теперь она сможет говорить.
Внезапно все звуки вокруг стихли, только лошади тихонько ржали в отдалении, да потрескивали костры. Кейтилин вновь протянула руку к своему горлу, ощупывая повязку. Внезапно она осознала, что более не является той, кем была ранее. Начиналась другая жизнь, в ней не было место прежней женщине, рожавшей Эддарду Старку детей и сохранявшей очаг Винтерфелла теплым множество лет.
Сжав горло рукой, поцелованная пламенем Рглора просипела, глядя в глаза мужчины:
- Кто Вы? Кто все эти люди? – тихий свист и шипение сопровождали речь женщины, замершей напротив живых и одного мертвеца.
Враги или друзья? Враги – тогда они надолго запомнят эту ночь. Друзья – что ж, слава богам, если они вновь решили обратить свой взор на недостойную дочь свою. Впрочем, какие боги смогли бы допустить то, что произошло с домом Старков? Недавно самым уважаемым домом Севера и всех Семи королевств. Самые верные, самые ответственные, оплот Севера и Железного Трона. Никто не смог бы упрекнуть Старков в том, что они не хранят верность короне и плохо несут свою службу, но их уничтожили, стерли с лица земли. Рейны из Кастамере, Старки из Винтерфелла… Она позаботится о том, чтобы больше Ланнистеры не смогли петь.
А Болтоны… Русе как сейчас стоял перед ее глазами с кинжалом в руке, которым он перерезал горло Королю Севера.
Сын. Мой сын. Мой маленький мальчик (мысли текли ровно, без эмоций, питаясь только воспоминаниями о лишних сотрясениях души). Совсем недавно та живая женщина дивилась тому, какой он крохотный, нежный, хрупкий, как он нуждается в ней, а спустя шестнадцать лет едва не утонула в фонтане из его крови, хлынувшем от раны, нанесенной рукой самого коварного предателя.
Боги. Нет больше у Кейтилин Старк богов, есть только право и желание чинить правосудие. Рука разжалась, отпуская горло.
- Кто бы вы ни были, я требую ответа, - это прозвучало как приказ из посиневших губ.

Наложив повязку, Торос отошел в сторону. Гарту и Хаккену наконец-то удалось утихомирить лошадей - они лишь тихонько ржали, успокаиваясь окончательно. Братья, стоявшие рядом, молчали. Было тихо, но тишина не была гробовой. Это была обычная тишь ночи, наполненная потрескиванием костров и шумом ветра в кронах деревьев, еще не успевших сбросить с себя осеннею листву. Эта тишина как будь-то бы нашептывала, что ночная мгла лишь на время затаила жизнь, и полное кипение этой жизни с удвоенной силой начнется после того, как на востоке засветлеет небо, и тяжелые дождевые тучи пронзят первые лучи солнца. Но тех двоих, смотрящих друг другу в глаза это не касалось. Для них жизнь не затаилась – для них она ушла.
Леди Кейтилин приложив ладонь к повязке, свистяще – шипя просипела:
- Кто Вы? Кто все эти люди?
Они смотрели друг другу в глаза, и Дондаррион читал в этих глубоких, черных зрачках все то, что происходило с леди Кейтилин, как в открытой книге.
Сомневается…, не знает как к нам относится… И то верно – вид у нас как у грабителей с большой дороги.
"Кто мы?" А вот кто Вы, миледи? Вернее, кем Вы стали?
Тогда, на берегу Зеленого Зубца, сомнений не было. Он был уверен в правильности своего поступка. Эта правильность была абсолютной, и порыв его, не допускавший никаких сомнений, был прям, как стрелка на военной карте полководца, обозначающая бесхитростный, прямой удар главных сил его войск.
Что же случилось сейчас с тобой, Лорд Молния? Что внесло разлад в твои мысли? Поступок Зо? Нет, не то… Ладно, Иной со всем этим. Ясно одно – вопреки твоим сомнениям, она тебя не проклянет – леди Старк упокоиться с миром явно не желает и не собирается…
"Кто мы?" А, пожалуй, Вам, леди Кейтилин, немного сложно будет понять кто мы, чего хотим и почему не подняли ни одно из знамен, будь то лютоволк Старков, лев Ланнистеров, или коронованный олень Баратеонов. Хотя нашу месть Вы поймете сразу – Вы сами переполнены ее жаждой, я это вижу в ваших глазах, а вот все остальное…
- Кто бы вы ни были, я требую ответа! - леди Старк произнесла эту фразу как настоящая миледи, привыкшая повелевать.
Лорд Берик посмотрел на Харвина, склонившего голову и почтительно поддерживающего леди Кейтилин за локоть.
Вот счастливец. Для него все просто. Леди Кейтилин для него госпожа, он всю свою жизнь служил ей и ее супругу, своему лорду, и вновь обрел свое, потерянное было, "счастье" служения…
- Мое имя лорд Берик Дондаррион. Вряд ли Вы обо мне слышали, но я состоял при дворе короля Роберта Баратеона, когда Ваш супруг, его десница, отдал мне приказ принести правосудие в Речные Земли. Я и мои братья, - он обвел глазами окружающих их рыцарей Братства, - продолжаем выполнять этот приказ, и воюем именем короля Роберта. Воюем, защищая его народ. Мы не враги Вам, и Вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь.

Кейтилин чувствовала себя могилой, в которой погребли жизненную суету, но тут же напротив, отовсюду к ней летели импульсы живых, раня мертвую оболочку. Они будто стали чуждыми ей – все эти мужчины и женщины маленького отряда живого мертвеца. Бывшая леди Старк рассматривала его изуродованное смертью лицо, пыталась «услышать» так, как слышала других, но не могла. Он был мертвым, но в нем была жизнь…
Слова, как дождевые капли, барабанили по просыпающемуся сознанию, пытались проникнуть в него, найти отклик в сухой бесплодной почве.
«Ваш супруг, десница». Она поморщилась. Эддард Старк, полуистлевший труп, изуродованный, безголовый. Он где-то по пути в Винтерфелл. В руках Молчаливых Сестер. Он упокоится с миром, но лишь когда его убийцы захлебнуться в собственной крови.
- Эддард Старк и Роберт Баратеон мертвы, - просипела она бледными, почти белыми губами, вглядываясь в лицо лорда Берика, - Но Вы и я живы, милорд. Как странно…
Сознание все больше и больше окутывала, омывала дымка воспоминаний из прошлой, живой жизни. Радость, тепло, любовь, страх, обида, гнев… Ее дети лишены всего этого. Они мертвы, как и она, но им не встать из земли, не набраться сил для мести.
Одна, только одна дочь осталась и она в руках врагов. Нежная, хрупкая, больше других детей похожая на мать, а от того наиболее уязвимая. Кто-то должен ей помочь, на кого-то Кейтилин возлагала все надежды, но на кого? Ей не удавалось вспомнить.
- Помощь, - она усмехнулась, облизав губы синим языком, - Смертью должно воздать за смерть, лорд Берик. Король Севера мертв, как и все его приближенные. Фреи и Болтоны пролили кровь союзников, окропив закон гостеприимства предательством.
Я хочу Вашей помощи, милорд. Я жажду правосудия.
Голос сошел на нет, превратившись в неразборчивое сипение. Кейтилин закашлялась, поднеся руку ко рту. Как жалко теперь ее тело, но как прекрасно могильное спокойствие в душе. Тишина и покой, каких она не знавала никогда.
- Предоставите ли Вы мне такую помощь, лорд Дондаррион?
Она почти прежним голосом задала вопрос, разрывая наступившую вокруг них тишину. Что будет дальше, как поступить с предателями и убийцами, она не задумывалась, но знала – провидение, вернувшее труп к жизни, подскажет и прочее.

Внимательно вглядываясь в его лицо своими темными, глубокими зрачками, леди Кейтилин произнесла:
- Эддард Старк и Роберт Баратеон мертвы... Но Вы и я живы, милорд. Как странно…
Ее бледные губы шевелились с трудом, как дождевые червяки, насаженные на крючки рыболовов, и уже неоднократно вынутые, осмотренные и вновь погруженные в холодную речную воду.
Странно... Да, миледи, для Вас сейчас все будет казаться странным. Это я помню по своему первому разу. Состояние нежизни, но действия, или правильней сказать безжизненного действия... Плюс ко всему окутанное дымкой, далекое, но все же воспоминание о своей прошлой, живой жизни. Ничего, это дело привычки.
- Смертью должно воздать за смерть, лорд Берик. Король Севера мертв, как и все его приближенные. Фреи и Болтоны пролили кровь союзников, окропив закон гостеприимства предательством. Я хочу Вашей помощи, милорд. Я жажду правосудия.
Лорд Берик видел, что каждое произнесенное слово дается леди Кейтилин с трудом. Конец фразы он едва расслышал, вычленяя смысл сказанного из неразборчивого сипения. Она закашлялась, закрывая рот своей бледной ладонью, ее согнуло. Харвин тревожно потянул ее за локоть, пытаясь поддержать. Поведя рукой в сторону, леди Кейтилин, освободилась от его захвата, выпрямилась, и уже разборчиво, даже с некоторой твердостью в сипящем голосе, произнесла:
- Предоставите ли Вы мне такую помощь, лорд Дондаррион?
Лорд Молния ответил сразу же, не делая паузы и не задумываясь. Вероятно, он ждал этого вопроса заранее и заранее знал ответ. Лицо его не выражало ничего: ни довольного удовлетворения заданным вопросом, ни разочарования, ни досады.
- Да, миледи. Правосудие - это то, ради чего мы взяли в руки оружие. Если Вы его жаждите, то по крайней мере, мой меч поможет Вам его получить.
Он повернулся к стоящим вокруг рыцарям Полого Холма.
- А что скажете вы, братья? Сегодня на Зеленом Зубце вы видели, что сделали Фреи и Болтоны. Их предательство, пролитая ими кровь требуют мести. Пойдете ли вы за мной, чтобы отомстить убийцам и свершить правосудие?
С десяток мечей с шелестом выскользнули из ножен, десяток луженных глоток выкрикнули "Да!", в десятке клинков отразилось пляшущее пламя костров.

Руки живых поддерживали их, двух мертвецов друг напротив друга. Она смотрела на все это спокойно, почти равнодушно. Отныне люди для нее лишь цели и инструменты. Она не виновата в этом. Что-то или кто-то решило все за нее, простую женщину.
Волны бывших эмоций, воспоминаний, тревог понемногу затихали в сутулом теле леди Старк. Сознание прояснялось, все больше и больше напоминая книгу со снежными белыми страницами, на которых черными лаконично-строгими строчками ровных рядов букв, всплывали мысли.
- Да, миледи. Правосудие - это то, ради чего мы взяли в руки оружие. Если Вы его жаждете, то, по крайней мере, мой меч поможет Вам его получить.
Да, иначе быть не могло. Этот мертвец, живые люди, или она сама, но кто-то да выступил на встречу врагам рода Старков. Теперь, когда эмоции совершенно покинули ее, Кейтилин задумалась на мгновение, стала бы она мстить за других, будь они убиты столь вероломно, как и ее близкие? Ответ был прост и жесток – нет. Она просто не смогла и не захотела бы проснуться, когда та опаляющая сила выхватила ее из лона смерти, швыряя в мир живых, как котенка.
Первый раз Кейтилин пришла в этот мир, будучи порожденная любовью, освященной союзом Семерых, но теперь… Второй раз она вернулась омытая болью, напоенная ею, словно в крови плавали сотни раскаленных частиц, терзавших плоть женщины. Боль была в ней, она сама стала ею и теперь принесет ее другим. Слезы Серсеи Ланнистер станут лучшим лекарством от этой боли и последним напитком для леди Старк перед упокоением.
Восторженные крики вырвали женщину из цепких объятий раздумий. Лорд Берик был неистов и горяч. Холодный взгляд Кейтилин изучал его изуродованное лицо, пытаясь понять природу его эмоций и сил. Вот он, мужчина из плоти и крови, но он отмечен печатью смерти и чего-то еще… Знать бы чего…
- Спасибо, братья, - просипела Кейтилин, смотря в глаза лорда Молнии так, словно они были омутами, хранящими в себе ответы на все вопросы мироздания. Она искала в них ответ на тайну их существования. Вдруг месть не успеет свершиться? Вдруг перед ней новый предатель? Вдруг все это сон смертницы и в следующий миг она очнется в холодной воде за миг до того, как жестокое течение швырнет ее в водопад с обрыва?
Какой-то парень вновь дотронулся до ее руки, словно беспокоясь о ней. Мертвецам забота ни к чему, разве ты не знаешь об этом? Она наградила его ледяным взглядом, словно дыша изморозью в лицо. Парень отшатнулся в сторону, но это замешательство было временным, и он вновь выпрямился перед ней, словно упрямясь испытывать страх. Его лицо знакомое и далекое стучалось в сознание Кейтилин, но не находило в нем даже трещинки, ведущей к былому.
- На костер Тайвина!
- Смерть Ланнистерам!
- Отомстим убийцам и грабителям нашей страны!
- Да я сам трахну в рот каждого, кто встанет у нас на пути!
- Веревку и меч душителям!
Крики не утихали, Братство праздновало новый знак свыше, отмечающий их правые дела. Скоро, очень скоро эти люди свершат первую праведную месть. Если бы не ночь Кейтилин сейчас же отдала бы приказ отправляться, но люди слабы духом и телом. Она чувствовала их усталость, не смотря на то, что все вокруг были в приподнятом настроении. Оставалось ждать, но времени у Кейтилин было в избытке – целая вечность.
- Всему свое время, друзья, - чтобы расслышать, что она говорит, людям пришлось замолчать и сбиться в плотное кольцо вокруг Берика Дондарриона и леди Старк, - Я прошу у вас пристанища, в котором смогу провести ночь, пока вы будете отдыхать, а утром мы вернемся к нашему общему делу.
И снова робкое касание. Все тот же человек коснулся ее локтя, взглянув в лицо вожака, словно в поисках одобрения и кивком предложил женщине следовать за собой.
- Доброй ночи всем. Пусть правда ведет нас, - просипела Кейтилин в ночь, не переставая вглядываться в лица вокруг себя. Она должна запомнить их всех так, словно завтра может и не увидеть. Чьи-то руки накинули на плечи женщины долгополый плащ с капюшоном:
- Это, чтобы Вы не замерзли, миледи. Зима близко… Ночью согреться не так просто, если Рглор не благословляет наши костры живительным теплом сверх обычного.
Глупец, ей не нужно более тепло, пища, сон, любовь… Все это утехи для живых и их суета.
- Вина. Теплого, - синие губы только прошептали, но эта просьба была услышана.
- Все принесут в палатку, миледи.
Люди расступались перед ней, впивались любопытными взглядами в лицо под капюшоном, но стоило ей взглянуть на них в упор, как взгляды тут же опускались, головы никли…
Небольшая палатка, отведенная Кейтилин под ночное пристанище, была обставлена крайне скромно и даже убого, но в ней было все необходимое. Отпустив своего сопровождающего, женщина погасила жаровню и три свечи, оставив лишь одну. В ее тусклом сиянии, она опустилась на колени перед топчаном и, склонив голову над сложенными ладонями, принялась вспоминать всех, кого предстояло покарать Братству Берика Дондарриона.

- Стой! – слово разрезало ночной холодный воздух, и перед лицом Зо сверкнул наконечник копья. – Кто? – голос мужчины выдавал неподдельный страх. Правда, абсолютно безоружную женщину не было причин бояться, но ее скрывал мрак ночи, а потому патрульный не знал кто перед ним. – Кто, спрашиваю!
Зо ругнулась на себя и поклялась быть внимательнее, в тысячу раз внимательнее - она была уверена, что подошла к обеденному шатру лагеря, в котором братья могли укрыться от дождя и перекусить. Приставлять к нему охрану не было смысла, а потому Зо надеялась избежать встречи с патрульными, но, судя по двум вооруженным мужчинам перед ней, она ошиблась и наткнулась на один из складов.
- Отвечай! – подал голос второй, уже грубо и уверенно.
Эзолла вышла в свет луны – ее нога ныла от долгого перехода, бежать она уже не могла, ее разум хохотал от собственной глупости, а потому так просто попасться в лапы Дондарриона послужит ей достаточным за ошибку наказанием.
- Тьфу, женщина! Напугала! – первый опустил копье и плюнул от досады. - Я видел тебя в лагере. Чего подкрадываешься?
Он не узнал меня? Или?..
Зо сделала еще пару шагов вперед, встретившись с ним взглядом, но не увидела в глазах мужчины ни капли агрессии, что шокировало и порадовало ее в равной степени. Если она и ошиблась, то лорд Молния ошибся еще больше, не дав указания задержать ее. Впрочем, приказ мог быть, но эти два олуха не были в курсе дела.
- Где… - начала она, решив узнать, где же та, которой несла смерть, но осеклась прежде, чем совершила очередную ошибку. – Где Торос?
Ведь где Торос, там и Берик, и Кейтилин.
- Там, - мужчина махнул рукой в сторону, - к юго-востоку отсюда разбили новый лагерь. И Торос, и Берик, и многие другие там.
Ногу стрельнуло при мысли, что придется идти еще. Зо кивнула патрульным и быстро прошла мимо них, опасаясь, что кто-нибудь все-таки узнает в ней ту, кого стоит задержать. Время предательски тянулось к рассвету, заставляя торопиться, зато все, кто не стоял на страже, уже спали. Зо прошла мимо еще одного брата, глядя в сторону, чтобы скрыть лицо, но тот, похоже, дремал на посту и вообще ее не заметил. Палатки для ночлега, в одной из которых было и ее спальное место, быстро приближались, указывая на себя чьим-то протяжным храпом.
Дождь противно моросил, но не был способен смыть кровь с женских рук, а потому в ночи они казались черными. Она раздвинула ими плотную ткань одной и палаток, заглянула внутрь, разглядывая лица спящих, и убедилась, что память на этот раз ее не подвела. Тихо, как кошка, переступая через тела, чтобы никого не разбудить, она подошла к своему лежаку, но тут же убедилась, что все ее оружие, что хранилось там, исчезло. Место Теггорда тоже пустовало, но было разворошено так, будто он только что встал с него. Зо немедля вышла из палатки.
- Это вы? – раздалось слева, но рот мальчика тут же был зажат испачканной кровью женской ладонью.
Зо развернула Тегга спиной, чуть присев, прижала его спину к себе, обняв за пояс свободной рукой, подняла над землей и, хмурясь от боли в правом колене, побежала к деревьям.
- Они забрали вашу одежду и оружие, - забормотал тот, попятившись от нее, как только она его отпустила. – И приказали доложить страже, если увидим вас. – Он уперся спиной в дерево. – Где?.. – он был напуган, его голос дрожал. – Где ваша лошадь? – он помнил об обязанностях, какой прилежный мальчик…
Она вновь схватила рукой его лицо, закрывая рот. Он уже вытрепал все, что ей нужно было знать от него, но это была еще не вся польза, которую парнишка мог принести Рглору.
- Теперь заткнись и послушай, - начала Эзолла, говоря четко и быстро, с нотами угрозы в голосе, чтобы он боялся, чтобы он подчинялся, не внимая приказам Дондарриона.

Эзолла села на первую лошадь, что попалась ей на глаза. Седла на ней не было, как и уздечки, но было не время выбирать. Теггорда она посадила перед собой, удерживая его левой рукой за пояс, чтобы он не упал, и приказала крепко держаться за гриву, что старалась сделать и сама правой рукой. Он был молчалив, как и сама Зо, но в нем играл страх, а в ней – концентрация. Деревья замелькали мимо них, не давай я без того редкому лунному свету достичь лошадь и двух всадников.
Ночь темна и полна ужасов. Они мерещились Эзолле за каждым кустом, во мраке перед глазами, когда она моргала, даже в светлых волосах мальчишки она видела мертвое бледной лицо леди Старк, мертвой и живой, но это только временно: и видения, и ее жизнь.
Пришлось спешиться, когда среди деревьев показались зажженные факелы. Зо ударила лошадь по крупу, отправив обратно вглубь леса, дальше она и мальчик шли медленно, стараясь не шуметь. Скрываясь за деревьями и кустарниками, они не спеша разглядывали патрульных и размытые ночным мраком шатры и навесы, по которым тихо барабанили капли дождя.
Они быстро нашли удачное место для обзора лагеря между несколькими плотно стоящими палатками и укрытыми от дождя обозами. Зо медленно подошла ближе, жмурясь от огня костра непривыкшими к свету глазами, который был точно перед ней. Тегг, повинуясь ее приказам, следовал за ней, словно тень. Эзолла разглядела два охраняемых больших шатра, еще несколько патрульных с факелами проходили в одну и в другую сторону, пламя огня отражалось на кончиках торчащих из-под плащей мечей, кто-то подкидывал в костер посреди лагеря дров. Зо сказала Теггорду ждать ее, тот кивнул и отступил к лесу, остановившись у деревьев, она подошла ближе к огню. Один шатер, который был больше и выше, охраняли двое; другой, меньше и скромнее, - даже четверо. Еще по одному стояли около нескольких навесов, двое патрулировали, шагая размеренно и уныло по мокрой земле; еще один сидел на бревне перед огнем, облокотившись на колени, положив голову на сцепленные в замок кисти рук. Зо не могла не узнать его.
Торос повернул голову в ее сторону. Нет, он не мог видеть ее в ночи, тем более сидя у костра, свет которого ослеплял его. Нет, если он увидел бы ее, то позвал стражу – немедленно, громко, без размышлений. Но он просто смотрел и не двигался. Свет пламени облизывал левую половину его лица, вторую поглощал мрак, как и душу мужчины, заблудшую в ночи. Душу не только глупца, но и наставника Эзоллы, ее отца и друга. Ей так хотелось помочь ему, так хотелось осветить праведный путь, показать ему то, что она видела в огне, но первое, что она почувствовала, когда он повернулся, была паника. Ей хотелось спрятаться, убежать, чтобы не дать сковать себя и посадить за решетку, но поспешность в ее ситуации – более чем глупость, она лишь выдала бы себя шорохом трав под ногами, а потому просто стояла, сливаясь с ночью, будто сейчас они были одним целым.
Торос вновь повернулся к костру. Тиски, сжимавшие женское сердце, ослабились, она выдохнула и разжала кулаки. Но Трос вдруг встал, опустив руки вдоль тела, выпрямил спину, поднял подбородок, светясь в огне теплым желтым светом, провернулся в сторону Зо и зашагал к ней грациозно, уверенно, мужественно. Ее душа ушла в пятки.
- Не беги, - сказал он ей в тот момент, когда она сделала первый шаг назад.
Он подошел к ней почти вплотную, не обратив на себя внимание стражи, она смогла разглядеть его черты лица и глаза. Они уже говорили ей о многом, но она должна была услышать.
Торос… Скажи. Скажи, что ты видел в огне, скажи, что ошибался, что веришь мне, что поддерживаешь меня. Мой учитель, мой отец, самый рьяный служитель Бога Света, ты должен это сказать, иначе ты - не тот, кого я так боготворила всю свою новую жизнь, иначе ты - глупец… Нет, Торос, только не ты. Ты скажешь. Я верю, что Рглор направил тебя. Я знаю. Говори. Немедленно. Не мучь меня… Не молчи… Ну же!
- Эзолла, - он сказал это так, будто она – провинившийся ребенок, которого он сейчас поставит в угол. – Сейчас ты преклонишь передо мной колено и поклянешься на имени Рглора, что не причинишь леди Кейтилин Старк вреда. – Он смотрел ей в глаза, не отрывая взгляд ни на мгновение, будто видя ее насквозь, читая и мысли, и прошлое, и будущее. – Я надеюсь на это. – Добавил он уже мягче, как дочери, которой готов был простить любой ее проступок только потому, что она ею является.
- Торос… - тихо, с мольбой в голосе, из уст женщины вырвался последний остаток надежды на его осознание истины.
- Одумайся! – он шагнул вперед, уже с яростью и гневом в мимике, начал шептать, но шепот его кричал на Зо, давя и оскорбляя. – Тебя посадят на цепь, как животное, а после казнят, если ты не образумишься! Как ты не понимаешь, что Рглор не подарил бы жизнь недостойному человеку!?
- Рглор? – в ответ шепнула она, оскалившись от отвращения. – Это сделал не Бог, а Берик Дондаррион! – Зо ощущала кожей дыхание Тороса, стоящего настолько близко, что она чувствовала запах его ужина изо рта.
- Слуги Рглора – лишь рычаги справедливости в его руках! – он схватил ее за плечи и с силой тряхнул. – Тебе ли не знать, что его поцелуй мог не только не возродить Кейтилин, но и убить Берика? Разве жизнь их обоих – не отражение истинных желаний Бога Света, Зо?! – Торос тряхнул ее еще раз, но она грубо оттолкнула его и сделала два шага назад.
- Тебе ли не знать, что истина в огне? – а огонь показал ей совсем иное.
Торос погиб в ее глазах. Теперь она одна.
- Эзолла! – шепот кричал так громко, как только мог, Торос вновь схватил ее за плечо, будто хватаясь за последнюю попытку уговорить свою прилежную ученицу исправить полученный неуд. – Посмотри на меня! – она в ответ заглянула ему в глаза, чудовищно холодно и злобно. – Я знаю, что-то в тебе понимает, что ты ошибаешься. Что-то говорит тебе «нет, Зо, не делай этого».
Ее лицо обмякло, брови взлетели вверх, рот приоткрылся, беззвучно моля о прощении недостойной, мило и невинно настолько, что суровость самого Тороса обратилась в теплый взгляд, полный надежды. Но только на секунду. Зо вновь охватила ярость, она стиснула зубы, прикусив язык, оскалилась, сжала брови к переносице.
- Нет!
- Да! – Торос вновь схватил ее обеими руками, приблизив свое лицо к ней. – Проснись, Зо, в глубине души полная добродетели и милосердия. Проснись та Зо, что влюблена в Рглора любовью ребенка к отцу. Очнись, моя ученица, я хочу видеть тебя! – Эзолла вновь разгладила черты лица, внимая его словам, но как только он замолчал, нахмурилась еще сильнее. – Или я позову стражу… - Торос отстранился, оборачиваясь, чтобы увидеть одного из патрульных.
Это была глупая попытка шантажа. Зо улыбнулась этому.
- Нет, - это уже не было ни просьбой, ни опровержением, а просто констатацией факта. Если бы Торос хотел привести ее к Берику, то сделал бы это сразу.
Она взяла его за подбородок, поворачивая к себе, заставляя концентрировать внимание на своем лице и руке, второй в это время скользнув по поясу за спину мужчины. В такие моменты в женщине просыпалась железнорожденная воровка, которой она была в прошлой жизни. Она воровала этот короткий кинжал из-за спины Тороса уже дважды и оба раза, после того, как возвращала его ничего не подозревавшему учителю, получала от него подзатыльник и насмешливый взгляд. Но этот раз был особенным – в этот раз он видел ее, в этот раз чувствовал прикосновения, в этот раз все было по-взрослому. А потому его нужно было отвлечь, и она заговорила мягко, будто пела колыбельную:
- Сделай для меня одолжение… - холод рукояти оружия остудил ее горячие пальцы. – Последнее… - она пошевелила плечами, стиснутыми двумя мужскими руками, будто вырываясь из них, а на самом деле для того, чтобы скрыть тот легкий рывок, который вынул кинжал из плотной кожаной петли. – Отпусти.
Пальцы мужчины разжались. Зо в ответ отпустила его подбородок и опустила обе руки, запястье одной из которых холодила сталь спрятанного в рукаве кинжала. Торос бросил короткий взгляд влево, в сторону шатра, к которому были приставлены четверо стражников.
- Леди хорошо охраняется, - молвил он тихо и мелодично, вновь переводя взгляд на Зо.
Спасибо, Торос… - про себя ответила та, улыбнувшись своей удаче, но вновь словила себя на том, что лицо ее обращено к Торосу с нежностью и любовью, а рука уже выхватила украденное оружие, чтобы вернуть хозяину. И тут же вновь нахмурилась, вновь спрятала кинжал в рукаве, обозлившись на неясные ей эмоции, которые она не была способна контролировать.
- У вас ничего не получится…
Нас? Он оговорился? Меня? Нет, он прав. Он прав, будь он проклят! Нас!
- Ты лишь погубишь себя.
Себя? Кто из «меня», мы не понимаем, Торос…
- Одумайся, пока я еще могу тебя спасти.
- Меня? Или нас?
Боюсь, нас обоих ты не сможешь спасти, Торос. Мы – две половинки одного целого. Одной не будет без другой. А ты хочешь убить одну из нас… Зо исказила свое лицо в ненавистном оскале, сделав несколько шагов назад. У тебя не получится. Мы сильнее. Мы сможем. Мы вновь не одиноки. На ее лице вдруг отразилась невинность и любовь, она часто заморгала, чтобы не заплакать. Мой наставник. Мой отец. Мой брат. И не понимаешь меня… Разве ты на это способен? Мой… Торос? И вновь оскал, вновь ненависть и злоба. Глупец!
- Нас?.. Зо? – он произнес ее имя с такой заботой, будто их разговора вообще не было. – Ты… Ты в порядке?
Одной захотелось выхватить оружие и пырнуть его в живот, снова и снова, чтобы он сдох, истекая собственным дерьмом из колотых ран. Другая хотела упасть перед ним на колени, целуя ноги, моля о прощении ее глупых поступков. И она не могла решить, что же ей делать! Что же ИМ делать?
Зо повернулась к лесу и бросилась наутек, пока одна из ее сущностей не одолела другую. Торос что-то сказал ей вдогонку, но она не услышала; он побежал за ней, но остановился спустя дюжину шагов, молча и печально глядя вслед окончательно обезумевшей женщине.

Теггорду оказалось достаточно сложно объяснить, что именно он должен был сделать. Мех, который он взял из лагеря, оказался с водой, а не вином, но это ничего не меняло, но Тегга отчего-то смущал этот факт, и он настаивал, что нужно отыскать и налить в мех именно вина. Он выкручивался и находил все новые предлоги, пока Эзолла не ударила его по лицу. Он всхлипнул и смиренно направился к шатру, в котором была леди Старк.
Мрак ночи поглощал все вокруг, дождь помогал ему в этом и смазывал и без того едва просматриваемые силуэты и образы. Капли тихо стучали о шатры и листву, радуя слух, но женское тело под мокрыми одеждами, прозябшее до костей, начинало ненавидеть этот звук.
Зо подкралась к задней стене шатра, когда все четверо стражников отвлеклись на подошедшего к ним мальчика. Женщина опустилась на колени, задевая ткань шатра лбом, вслушалась в звуки, но сквозь дождь она слышала лишь отдаленные голоса, но не слова, и оскалилась от ярости.
Все до мелочей против меня! Бог! За что мне такая кара!?
Тегг должен был сказать, что его отправил сюда Торос со свежей водой с отваром трав, которая поможет леди Старк вздремнуть. Зо слышала, как кто-то вошел в шатер – скорей всего Тегг в сопровождении кого-то из охраны, другие остались снаружи и о чем-то говорили.
Вновь видение по ту сторону сомкнутых век Эзоллы, которая тщетно пыталась прислушаться. Вновь дерево, трупы, живая Кейтилин, пламя и смерть, Зо чувствовала ее запах, запах гари и смерти, в точности такой, что исходил от священного костра, пламя которого облизывало обгоревшие кости лошади, пламя которого показало смерть, и Эзолла шла к ней, шла ради нее, повинуясь желаниям истинного Бога.
- Леди Старк… - обрывок слов мальчишки.
Да!
Эзолла воспряла духом. Тегг должен был назвать ее просто «леди», если она в шатре не одна, а фамилия «Старк» из его уст означало, что настало время смерти – дело за малым. Зо открыла глаза и вонзила кончик кинжала в ткань перед лицом. Голоса притихли, люди вышли из шатра, мужчины обменялись несколькими словами, послышались поспешные шаги убегающего Тегга, его миссия на этом была успешно завершена. Эзолла медленно повела сталь вниз, с тихим шорохом делая в ней разрез, чтобы пробраться внутрь.
Остановись, пока не поздно, пока мы еще можем развернуться и уйти.
Нет, быстрее, пока нас не заметили, торопись, сюда кто-то идет!
Один из стражников свернул за угол, еще несколько секунд и он увидит ее. Но она была уже внутри шатра, легко переступая через поклажу в узлах у стены, чтобы не выдать себя шумом. Зо радовалась тому, что у нее не было времени на раздумья, иначе то неизвестное ей чувство могло родить сомнения, отговаривая и убеждая.
Это пройдет после того, как она умрет… Это пройдет…
А она, леди Кейтилин Старк, стоящая на коленях у топчана, была уже совсем рядом. Ее скрывала легкая занавесь, служащая ограждением спального места от комнаты – маленькой и темной, освещенной лишь единственным огоньком свечи, от которой воздух наполнялся ароматом горячего воска. Зо твердой рукой отвела занавеску в сторону и посмотрела на нее – Кэт сидела к ней спиной, такая хрупка и слабая, ее седые волосы были мертвыми и выдавали ее принадлежность к трупам.
Сейчас. Мы можем. Мы должны.
Но сделать это было сложнее, чем подумать. Проклятые сомнения, сливаясь с воплями второго «я», заставляли руки дрожать, а сердце биться чаще, еще чаще.
Мы безумны, мы не можем принимать такие решения, мы не вправе выбирать, кому умирать.
Мы видели желания Рглора, мы исполняем его волю.
Мы видели видения, но разве их трактовка была истинной? Мы лишь поняли их так, как хотели понять, как желали поступить сами, Рглор будет нами не доволен.
Чем больше она думала, тем больше путалась в своих же желаниях, хотя пару часов назад в ней не было ни капли сомнения. Ведь не было? Или были? Эзолла уже не помнила, не понимала, не могла заставить себя это сделать. Но сталь в ее руке могла сделать все за нее, она поступит так, как решила поступить до того, как личность ее раздвоилась. Она сжала крепче кинжал в правой руке, двумя широкими шагами приблизилась к Кейтилин со спины. Чтобы та не могла кричать, Зо зажала ей рот левой рукой, прижав ее седую голову к своему телу, поднесла кинжал к пропитанной черной кровью повязке на шее, уже перерезанной наполовину, а значит, хватит одного движения, чтобы перерезать остальное, до самого позвоночника, и Кэт уже нельзя будет возродить.

Сквозь мутную пелену с трудом, но различимо проступали чужие лица. Они смеялись над ней, плевали на ее могилу, радовались ее смерти и все тянули и тянули свои длинные руки, увенчанные уродливыми пальцами с каемкой грязи под каждым ногтем. Потом все пропало. Она осталась одна в водяном потоке, неудержимо влекущем вперед, вниз, вглубь. А куда ей еще осталось? Только вниз, в самое пекло, где ее ждал Неведомый. . .
Пусть съест мое сердце, пусть погубит душу, пусть растопчет глаза. Ни к чему ей все это более, у мертвых любовью нет будущего даже на том свете. Отдала богу смерти все, просто так, задаром. Ничего не попросила взамен. Да и стоило бы просить? Муж мертв. Дети мертвы. Смерть не торгуется, она только берет все себе. Молча берет, бесстрастно и не благодаря. И ее забрала, аккуратно подхватив под свое черное крыло. Но не донесла Неведомому прах женский, оступилась об алую пелену костра, вскрикнула беззвучно и выпустила обессиленную жертву в пламя.
Она с силой провела по лицу сжатыми лодочкой ладонями, словно стирая свои видения. Но эту страшную память было не стереть.
Влажное теплое прикосновение к ладони конской морды, шорох листьев на летнем ветру, восторг от первого крика своего ребенка… Катрин пыталась пробиться к этому всему сквозь толщу памяти, но не было и следа, ведущего в прошлую жизнь. Она словно стала сторонним наблюдателем, читателем чьей-то дивной истории, в конце которой возникла сама, такая опустошенная и спокойная, как могильный тлен… Не было в ней больше ничего из прошлого, только тяжкое равнодушие. Оно не пугало и не удивляло, просто существовало, как и ненависть, которая влекла обратно к смерти, но теперь путь будет долог.
Тот, кто предал, жить не будет.
Смерть внутри сжималась, толкая по жилам жизнь, заставляя сердце биться, несмотря на влагу, пропитавшую это несчастное женское тело, вынудившее клетки его набухнуть, но, не успевшее окончательно обезобразить, завершив перевоплощение в уродство, начатое кинжалами и ногтями…
Ничего больше не было, кроме жажды убивать и бесконечной силы терпения. Она готова была ждать месяц, год, столетие, пока ее пальцы не сомкнуться на шее убийц и предателей. Пусть даже ей на осквернение достанется их прах, но и он будет подвергнут тщательной проверке… Смерть отдала свою добычу, но взамен просила сотни жертв. Ей нельзя отказать.
Сбившееся дыхание. Страх. Любопытство. Голод. Ему холодно и страшно, но при этом очень интересно. Шлепанье маленьких ног в обутых в стоптанные сапоги, шуршание полога палатки, быстрый взгляд, кинутый ей в спину и робкое, с силой выдавленное не без запинки из мальчишеской глотки:
- Леди Старк, я принес Вам…
Он лгал. Она знала это еще до того, как мальчик переступил порог палатки. За ним шла смерть, но чья, Кейтилин не слышала, лишь ощущала, что вскоре прольется кровь или она уже пролилась?
- Принес-с-с-с, - просипела она разорванным горлом, оборачивая к юнцу холодный лик, - Или привел?
Вряд ли он разобрал бы ее слова, сейчас Кейтилин не старалась выговаривать каждый звук четко. В этом не было нужды. Незваный гость побледнел, как полотно, выронив чашу из рук, и кинулся вон из палатки. Смерть неумолимо двигалась где-то рядом. Теперь Кейтилин слышала и ее дыхание - сквозь влажный воздух оно доносилось до слуха, почти оглушая.
Она вновь повернулась лицом к топчану, склоняясь в беззвучной никому неведомой молитве. Так было нужно, подставиться под руку той, что кралась беззвучно за тонкой парусиновой стенкой, молясь неведомому богу. От нее пахло кровью и пламенем. В глазах мертвеца вспыхнуло пламя. О, сколько жизни теплилось рядом, но ей не испить из чужой чаши, все прольется в землю, пропитав ее до самого чертога Неведомого…
Когда горячая влажная от пота рука легла на рот Кейтилин, она улыбнулась смерти. Она ли прислала эту глупую девчонку? Нет. Сама явилась. Сама избрала свой рок. О, дитя, если бы все было так просто…
Рывок… Перед глазами сверкнуло лезвие кинжала. Кейтилин засмеялась, сипло и глухо, закашлявшись и с нечеловеческой силой откинула руку от своего рта, при этом не делая попыток вырваться из смертельных объятий ночной гостьи.
- Ну, давай, - словно змея прошептала молодой здоровой женщине, отдавая приказ, - не медли. Попробуй сразиться со смертью. Я отдам тебе ее, но знай. Не ты в долгу перед ней, а я. Никто не сможет освободить грешную душу, лишь она сама искупит свои долги, а их немало.
Тряхнув головой, леди Кейтилин убрала руки, открывая беззащитное горло. Повязка сползла на ключицы, обнажив страшную обескровленную рану, в которой можно было рассмотреть изрубленную гортань.
- Не шд-и-и, - страшный звук вырывался из горла, - с-с-с-смерть не страш-ш-ш-шит меня. Я и ес-с-с-с-сть с-с-с-смерть.

- ... вот тогда-то, на этом турнире, Энги и взял первый приз среди лучников. Ох и погуляли мы с ним по Королевской Гавани. Почитай, все денежки спустили на вино и на девок...
Подошедший лорд Берик краем уха слушал, как за соседним костром, помешивая в котелке луковую похлебку, Кайл, по своему обыкновению, травит байки о своих похождениях кому-то из братьев.
- Ну а ты что же, выйграл что-нибудь?
Видимо этот вопрос не понравился Кайлу, и смутил его. Замявшись он ответил:
-Да нет... я в третьем заходе вышел. Стрелы тогда у меня паршивые были... ну и...
Собеседник Кайла ядовито хохотнул:
- Ну да! Колченогому бегуну нога помешала - не было бы ее, на одной бы уж точно - всех бы обскакал...
- Да иди ты к Иному, Хетч,- вяло отмахнулся от него Кайл - не хочешь - не слушай.
Дондаррион присел к огню, продолжая прислушиваться к вялой, затихающей перебранке между братьями. От их пустой болтовни ему стало так хорошо и покойно, словно он вернулся домой после долких скитаний, тревог и лишений. Все тело, налилось свинцовой тяжестью, обессилело. Рядом на подстеленный лапник тяжело и устало опустился Торос. Глядя на него Берик подумал:
А денек-то измотал старика... Устал, продрог - вон как всего колотит, а не уходит. Чего-то ждет от меня. Разъяснений? А может быть оправданий?
Разговаривать не хотелось, но видимо было нужно что-то сказать, потому, что пауза затягивалась.
Лорд Берик коротко и нейтрально, словно прощупывая настроение собеседника поинтересовался:
-Ну, что скажешь, Торос?
Дондаррион не уточнял, что именно и о чем должен был жрец что-то сказать. Он знал, что старый боевой друг поймет о чем его спрашивают и без лишних наводящих вопросов.
-Ну что ж, дело сделано. - ответил он, - Ты принял решение, и я считаю его правильным.
- Дело сделано. - откликнулся лорд Молния, - "Дело сделано" сказал палач, отрубив голову невинной жертве.
Губы лорда Берика слегка искривились. Это могло означать только одно - лорд Молния пытается изобразить улыбку. Торос внимательно на него посмотрел:
Дондаррион шутит?! Это что-то новое... Воистину, прошедший день и эта ночь богаты на события...
-Что ты имеешь в виду? - спросил он.
-Ничего, не обращай внимания. Это просто мрачная шутка... Скажи, Торос, а ведь ты не стал бы дарить поцелуй жизни леди Старк, если бы этого не сделал я? Не так ли?
-Да ты прав. Я бы не стал, и не требуй, пожалуйста, объяснений. Сам не знаю почему...
-Я знаю. - ответил Дондаррион, - Сомнение. Нормальное для человека качество - в той, или иной степени в чем-нибудь сомневаться. Нормальное... для живых... Так что, мой друг, не мучай себя по-напрасну сомнениями, или наоборот сомневайся сейчас, потому, что скоро этот край наполнят войска Ланнистеров, и за нас возьмутся всерьез и по-настоящему. Вот тогда-то времени для сомнений у нас не останется. А что касается леди Кейтилин... Она очень полезный для нас союзник. Я думаю, что она, поможет нам привлечь больше людей, главным образом северян - должен же хоть кто-нибудь прорваться из этой бойни у Близнецов. У любой разбитой армии должны быть остатки. Нельзя забывать и местных, приверженцев Талли. Именем леди Старк мы объеденим их и направим, что бы они били кого надо, а не грабили и убивали друг друга.
-Другими словами ты хочешь ее использовать.
-Не я лично, друг мой, на все воля Рглора. Он ведет меня, и с леди Старк нам по дороге.
-На долго ли, Берик?
-Не знаю. Возможно до первого перекрестка.

-Эй, куда прешь?!- раздался негодующий окрик Кайла.
Дондаррион оглянулся и увидел мальчишку, бегущего к ним. Отблески костра высветили его грязное лицо, мокрые спутанные волосы, спадающие на глаза.
-Леди... Старк...- задыхаясь, прерывисто пискнул он ломающимся мальчишеским голосом.
Лорд Молния узнал его и не слушая, бросился к шатру леди Кейтилин. Тяжесть в теле куда-то исчезла, в голове застучало от предчуствия беды - он все понял. Уже мелькало перед ним пламя факела в руке одного из северян, оловяно отражающееся в округлившихся глазах охранников шатра. Почему-то их движения и мимика показались ему до странности медленными. Оттолкнув одного из них плечом, он, неизвестно как оказавшимся в руке мечом, полоснул по шнуровке входного проема и ввалился в шатер.
-Эзолла. - произнес он спокойно, констатируя факт ее присутствия в шатре, как будь-то бы много лет назад уже заранее знал, что именно этой ночью, именно в этом месте, он увидит именно ее и именно в этой позе - с занесенной рукой, сжимающей кинжал.

- Я и есть смерть… - прошипела Кейтилин Старк, даже не подразумевая, насколько на самом деле была права.
Будет ли смерть этой женщины милостью как для нее самой, так и для тех, чья судьба предрешила встречу с ней? Без сомнений – твердила Эзолле рука, сжимающая кинжал. Смерть не может быть милостью – твердило ей что-то внутри.
Голос Кейтилин бросал в дрожь, заставляя задуматься, кем она является на самом деле.
- Ты… - голос Зо дрогнул, она стиснула зубы, разглядывая в бледном свете свечи шею своей жертвы. – Ты – смерть невинных, - уже тише, но увереннее, тверже, - а потому сама заслуживаешь ее! – в ее зрачках блеснуло пламя.
Но ведь Кэт еще никого не убила. «Еще» – какое маленькое, но емкое слово. Смерти показал огонь, огонь не лжет. Зо видела это.
Из черной от запекшейся крови раны Кэт вырвался язычок оранжевого пламени, лизнул ее щеку и исчез. Мышцы лица Эзоллы дернула судорога, она до боли в ладони сжала рукоять оружия.
Могла ли Эзолла, стоя в шатре Кейтилин, спиной к сожженным мостам, передумать? Вряд ли Зо вообще осознавала, на что была способна. Ее миссия казалась ей простой и сложной одновременно: всего лишь решиться и полоснуть лезвием по раненой шее, свернуть ее – и все, и конец; всего лишь одуматься и бросить кинжал, побежать прочь, ведь есть еще шанс, есть, есть…
Шанс? На что? Вновь оскорбить волю Бога, вновь упасть до не верящих глупцов, что живут во тьме и шагают по жизни наугад? Разве Эзолле принимать решение? Оно было принято уже давно и не ею, а она не могла сопротивляться. Она должна была сделать это или умереть. Была обязана.
Сталь в ее руке вспыхнула алым и загорелась, растерзав царивший полумрак. Огонь не жег руку – праведный огонь – это знак, он не может им не быть.
Зо твердо схватила Кэт за подбородок, запрокидывая ее голову назад. Какой холодной, мерзкой и отвратительной была ее кожа… Кожа утопленника, трупа, смерти.
Язычок пламени свечи внезапно дрогнул и потух, но тут же ожил, пламя от фитиля взвилось к потолку, охватывая ткань шатра быстро и беспощадно. Зо занесла кинжал.
- Эзолла, - возникшего на пороге Берика Дондарриона охватил огонь, Зо едва смогла различить его лицо, но была уверена, что это он.
Сталь впилась в шею Кейтилин, на лезвии появилась первая, густая и черная, капля крови, которая тут же вспыхнула так ярко, что ослепила Зо, загорелась, поглощая лица обеих женщин, сливая их в один сияющий адской мощью факел.
Изголодавшимся огнем Рглора было объято все вокруг, он ревел и пожирал все и всех без остатка, жадно и страстно исполняя свой танец смерти, играя людьми, как марионетками. Рглор вел Эзоллу, прикрывал ей спину, подталкивал вперед. Это был он, ее Рглор, она чувствовала его пламенные руки, возникшие из праведного огня… Огня, который видела лишь она.
Зо рванула кинжал, погружая лезвие в мертвую плоть.

Окружающая действительность тягуче – утяжелено продолжала свое замедление. Лорд Берик существовал вне ее. Вне ее времени, ее законов, вне ее действия. Он, словно, оправдывая свое прозвище, обгонял ее, как проблеск молнии в разразившемся ненастье обгоняет запаздывающие за ним раскаты грома. Он видел и воспринимал все сразу: шатер, тускло освещенный лениво колеблеющемся огоньком свечи, мотыльков, слетевшихся на этот огонек, обычно стремительных и неуловимых, сейчас – медленных и вяло кружащихся, словно хлопья пепла, и конечно – их. Двух женщин, застывших в позах, подчеркивающих себя противоположностей – позах убийцы и жертвы; одной – отнимающей жизнь, второй – уже единожды ее потерявшую. Даже глаза этих женщин являли собой контраст. У Эзоллы – огненно-решительные, злые, у леди Старк – застывшие, омутно-темные. На долю мгновения ему показалось, что из глаз Эзоллы полыхнуло, и все вокруг, в том числе и его самого, охватили жадные языки пламени, а потом вдруг это пламя погасло, и все в шатре было затоплено холодным, непроглядным мраком. Но все это его не заботило и не волновало. Он был над этим. И он был Молнией, которой не был страшен ни полыхающий всепожирающими языками пламени огонь, ни холодный, топящий в своем ужасе все живое, мрак. Наоборот, в огне молния становится только сильнее, во мраке – ярче. Он – Молния, сверкающей, беспощадной стрелой летящая к цели, сметающая все препятствия…
Он рванулся вперед. Он знал, что успеет…

В последствии, кое-кто из находившихся в ту памятную ночь в лагере, рыцарей Полого Холма, успевших что-то углядеть, услушать, а в большей степени домыслить, рассказывали о событиях той ночи примерно так (рассказ их был короток, передавался почему-то шепотом и непременно на ночевках у лагерных костров): лорд Молния с помощью магии, не иначе как дарованной ему Рглором, был предупрежден об убийстве леди Старк, перенесен по воздуху в ее шатер, и предотвратил готовое было свершиться злодеяние. Харвин и некоторые из северян, относящиеся к Владыке Света с уважением, но не отрекшиеся от веры в Старых Богов, называли эти россказни байками, а их распространителей - дураками и излагали свою версию событий, проигрывающей первой в красочности, но зато более реалистичную: лорд Берик благодаря своей силе и ловкости, ворвавшись в шатер леди Кейтилин, успел перехватить кинжал Эзоллы, буквально вышиб ее из шатра и обезвредил. В свою очередь, приверженцы мистического полета лорда Берика, называли Харвина и компанию неверующими чурбанами, северными тугодумами, кланяющимися своим морозным деревяшкам, а до истинного бога «мозгой» (как выразился один из них) недоросшими. Однако, оба противоборствующих лагеря имели точки соприкосновения и соглашательства: концовку тех событий они трактовали одинаково - подоспевшая стража схватила и связала Эзоллу за шатром, около прорезанного в нем отверстия, а лорда Берика обнаружила лежащим без сознания, горящим от жара, но постепенно, на глазах, остывающего. И все соглашались, что без воли Рглора в этой истории не обошлось.
Сам Дондаррион, очнувшись только поздно утром, на все вопросы Тороса и остальных не дал никаких ответов и объявил, что ночью он спал (это на памяти рыцарей Братства, случилось с ним впервые) и ничего не помнит. Дальнейший его поступок многие не одобрили, но возражать никто не посмел: он приказал развязать Эзоллу, приготовить двух лошадей, провизию, немного денег и отправил Лима сопроводить ее в Солеварни, где находился ближайший порт, посадить на любой из судов, по ее выбору, идущий хоть в Пайк, хоть к Иному в задницу и велеть ей под страхом смерти никогда не возвращаться обратно. Эзолла, мрачно – молчаливая, некрасивая и заметно постаревшая, выслушала свой приговор, по своему обыкновению плюнула себе под ноги, вскочила на лошадь и исчезла из жизни Братства навсегда…

Дондаррион посмотрел на мальчишку, подбежавшему к нему, на его спутанные волосы, на его влажные, молящие глаза и молча кивнул ему в сторону двух удаляющихся всадников. Торос посмотрел вслед Теггу, опасливо догоняющего Эзоллу с Лимом и перевел взгляд на лорда Берика:
Что же все-таки произошло с тобой в эту ночь, Берик? Кем же ты становишься, или уже стал?
Какая-то смутная мысль, может быть даже догадка занозой сидела у него в мозгу.
Каким же я был нерадивым послушником. Начав служение Владыке Света надо было отдаваться ему полностью, а не волочиться за девицами и пьянствовать по кабакам… Так, постой… Сразу после посвящения… наставник Горут что-то говорил о приношении кровью, после которого отмеченный Рглором приобретает многое, платя своей жизненной силой… Нет, не помню. Да и кто в этом месте мог бы принести кровавую жертву Рглору?...
Он еще раз взглянул на уже скрывающихся за поворотом всадников.
А ведь у Эзоллы свежая лошадь. Где же старая? И в лагерь она пробиралась пешком…
Но тут, тронув за плечо, ход его мыслей прервал лорд Берик, и они вместе зашагали к шатру леди Кейтилин.